Язык

Покемоны, хоть и были не бездумными животными, людьми тоже не являлись. Потому вполне естественно, что некоторые аспекты человеческой жизни были им непонятны. Порой видели или слышали такое, что лучше бы были слепыми и глухими. Фроки с этим повезло – уже на втором часе путешествий со своим девятым или десятым (он уже запарился – они все так похожи на мордашки, что и не разберешь) по счету тренером, – который по происхождению кантонианец, Сатоши от рождения и Эш Кетчум от своего хотения – мало чем отличался от него самого. Брюнета волновало всего пять вещей: еда, сон, бои, покемоны и его друзья. И это было просто прекрасно. Водный покемон был искренне рад, что Эш не был таким сложным, как другие – добрый, честный, открытый, с большим сердцем. Чего ему еще надо для счастья? ХХХХХ Сейчас Грениндзе хотелось себя треснуть за таким идиотские мысли. Знай он тогда, чем ему это "не такой сложный" обернется, молчал бы в тряпочку. Эш был очень... пофигистичным и невнимательным человеком в плане собственной физической да духовной привлекательности. Ударь его молотом по голове и закричи: "Я люблю тебя, заметь меня уже!!!" – он только встанет, отряхнется, улыбнется, скажет что-то по типу "Я тоже люблю тебя, Грениндзя, ведь ты мой друг" и пойдет дальше, оставив водного покемона глубоко в канаве со слезами разочарования. Самое обидное – все остальные читали его как открытую книгу. В его природе была заложена скрытность и способность круглые сутки ходить с ""покерфейсом", но конкретно в данной ситуации ему никакая природа не помогала: они безжалостно спалили уже на второй день после его последней эволюции. Хаулуча понял еще раньше, чтоб ему хотелось да не моглось, заразе этакой. Чем он себя выдал? Опять таки – спасибо, Мать Природа, поклон тебе в пояс и поцелуй в ладошку. Среди вида Грениндзей распространены определенные повадки и обычаи, как и в случае с другими покемонами: волшебство жевать с высунутым языком, необычная скорость передвижения, склизкость кожи и прочее. Среди этого прочего был и определенный "брачный ритуал": самец, как только выбрал себе определенного спутника жизни и на двести тридцать семь процентов уверен, что сможет завоевать его, брал в привычку обматывать свой язык вокруг частей тела партнера, обычно запястья или шеи (нет, никто никого не душит). Что-то вроде способа показать, что права заявлены и конкуренция обжалованию не подлежит. В конце концов, их вид – частично темный, а они довольно жестоки и изобретательны. Наш знакомый Грениндзя в своих жалких потугах не был уверен и на три процента, не то что на двести, однако врожденные инстинкты брали свое: покемон только на этой недели уже одиннадцать раз отказывался возвращаться в покебол и просился идти рядом, при том неосознанно обхватывая языком запястье тренера. Тот вначале удивился, с непривычки дергал пару раз, а потом смирился: видимо, решил, что "это его причуда после эволюции, скоро само пройдет!" Ага, пять раз. Испроходилась вся, прям закачаешься! Клемонт, как знаток группы, смекнул первым. Даже отвел в сторону и поговорил на щемящие душу темы. Было, мягко сказать, неловко. Светловолосый паренек не самый качественный сваха, – а точнее, вообще никакой, – но клятвенно пообещал помочь покемону хоть как-то вылезти из той дыры полной обреченности, в которой он сидит последнее время. Никто ведь его не будет бить, если он скажет, что совсем чуть-чуть поверил в это? В конце концов, надежда умирает последней, да? . . . ХХХХХ . . . Вычеркните этот момент из его жизни, пожалуйста. Хоть кто-нибудь. Надеяться на Клемонта в таком деле с самого начала было глупо. Он ведь видел, насколько пряма в своих намерениях женить братишку Бонни, так почему не подумал, что это может быть наследственным? Теперь это казалось чертовски очевидным. Ученый в тот же день подошел к Эшу, когда он и его злобный жаб с электро-хомячком уплетали ужин, и с максимально небрежным видом завел, якобы, непринужденную беседу: — Слушай, Эш, у меня есть к тебе немного странный вопрос. Прошу заметить, что он связан с моим экспериментом, – довольно затяжным, как оказалось, – и не имеет никакого подозрительного контекста! Ты можешь уделить мне немного времени? Объект взора голубых очей проглотил ложку чего-то, что была во рту, и с радостной улыбкой ответил фирменное "Конечно!" — Хорошо, тогда начнем. Эш, тебе известно о том, что такое покефилия? Грениндзя подавился розовой пампушкой, которую ему любезно подарила Брейксен. Он, конечно, не ас в людской терминологии, но кое-что из разговоров окружающих он улавливал. Такова его натура: тихий сбор информации, разведка, поиск слабых сторон. Какие-то два парнишки, с которыми его тренер столкнулся по пути, обговаривали это: покефилия – способ названия отношений нетрадиционного характера между человеком и покемоном. Порицается здесь, в Калосе, но не всеми. К счастью. — Знаю ли я, что такое роман между человеком и покемоном? Клемонт, я из Канто. Конечно, я знаю, что это. Ниндзя замер. Даже уши непроизвольно дернулись. Это что-то интересное. И опасное. Информация для ознакомления: родиной подобного рода отношений считается именно Канто, так как народ, живущий там, всегда был, есть и будет открытым и не скованным предрассудками. Кантонианцы рисковые экспериментаторы – это у них в крови. — А, точно! Я забыл об этом на секунду, прости. – мальчишка выглядел так, словно растерялся. В себя его привел взгляд на вроде нейтральное, но на самом деле умоляющее лицо Грениндзи. Уж слишком глаза выдавали. Он быстро кивнул и продолжил: – Тогда... Какого лично твое отношение к этому? — Не вижу ничего зазорного в том, чтобы любить. – непривычно серьезно произнес Эш, снимая с головы шляпу и слаживая руки на груди. – Какая разница, человек это или покемон? Все мы обладаем мыслями и чувствами. Если влюблены, то почему бы и нет? — Понимаю, принимаю и поддерживаю. – кивнул ему мальчик с очками, сверкая линзами. – Следующий вопрос: конкретно ты... имел связь с покемоном? Грениндзе на секунду показалось, что он так задохнется: до того волнительны были грядущие слова, что он забывал дышать. Благо, он водный тип: врожденная способность задерживать дыхание превышала несколько часов. Эш улыбнулся: открыто, широко, обнажая зубы. — Ага. Аж с тремя. Все. Дыши. Ты услышал. Успокойся. Дыши, черт возьми! Остальные обернулись, когда единственный полностью развитый стартер из имеющихся встал со своего места, квакнул что-то Эшу, пару раз помялся на месте и сел обратно уже в позе лотоса, обматывая язык вокруг запястья тренера. Опять. — Из моих это были Септаил и Инфернейп. – с озарившемся лицом начал болтать единственный иностранец, будучи тем, кто понимал своего покемона. – Одного я встретил во время путешествия по Хоенну, – и он всегда был особенным, даже будучи маленьким Трико! – поймал и много-много битв прошел бок-о-бок. Септаил эволюционировал, когда ему разбили сердце: я лишь пытался его залечить. Он был не против и произошло...скажем так, многое, однако он сказал, что не смеет держать меня. Я боялся, что могу снова вызвать его боль, а он думал, что является помехой. Конечно, это было глупо, но мы поговорили и установили общий нейтралитет. Другой – Инфернейп – был брошен своим первым тренером в Синно, а я решил, что смогу натренировать его. Мы справлялись, и однажды, после победы над этим самым тренеров в Лиге Синно, мы... в общем-то, это было довольно поспешно и само так получилось... – он нервно рассмеялся и почесал щеку, краснея. – Мы оба это поняли, и, хотя Инфернейп до сих пор очень ласков, больше ничего такого не было. И третий... Честно говоря, я и сейчас не понимаю, как это вообще вышло. – тренер вздохнул, сжимая в руке шляпу. – Он... Его зовут Мьюту. Покемон-эксперимент. Вторая версия Мью. Создан людьми и ими же преданный. Долго объяснять, что случилось, но мы пересекались несколько раз, я помог ему, и однажды... Он пришел ко мне. С просьбой. Об этом. Сказал, что ему плохо, что если еще хоть чуть-чуть сдержит все в себе, то лопнет, что больше никому не может доверять. Я согласился. — Нинджа? — Ну да, не один. На самом деле, он был у меня четыре раза. Один – с моей подачи. – Эш улыбнулся. Потом посмотрел на ошалевшую от подобных откровений публику. – Что, не ожидали, ребята? Простите, если разочаровал. — Т-ты что, Эш, это ведь твое дело! – тут же запаниковал Клемонт, размахивая руками в разные стороны. — Это просто... Довольно удивительно. – отрешенно ответила Серена, натянуто улыбаясь. – Уж от кого-кого я это ожидала, но не от тебя. — Все так говорят, почему-то. "Действительно, почему..? — Я вот только одного не поняла! – серьезно начала Бонни, стуча кулаком в ладонь. – О какой связи вы сейчас вообще говорите!? — Эээээ... – протянул старший брат упомянутой любопытной девочки, будучи без понятия, как выкрутиться из ситуации. Однако его сестра опередила. Она фыркнула и уперла руки в пояс. — Да ладно тебе, знаю я, что вы о сексе говорите. . . . — БОННИ! — НЕЛЬЗЯ ТАК! — РАНО ТЕБЕ ГОВОРИТЬ ТАКОЕ! — КА-ЧУ-ПИ!!! ХХХХХ — Эш, я могу с тобой поговорить? — Мм? А, конечно, Геккога! Дайжобу деска?* — Я в порядке. Просто хотел поговорить. Нет, нужно поговорить. — Хорошо. Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всем, верно? — Ваккатеру.** — Окей. Тогда пойдем? Покемон кивнул, утягивая тренера за собой, во врак леса. ХХХХХ — Что ты хотел мне рассказать? Геккога отвел своего тренера довольно далеко, к ближайшему источнику воды, коим оказалась не особо полноводная река, — ему по пояс, не больше, — манившая своего журчанием его нутро. Атмосфера была подходящая его настрою: сейчас вечерело, небо медленно наливалось кровью, как не затянувшаяся рана; дикие покемоны замерли, все, вплоть до шумных и не отличающихся сообразительностью Коикингов***. Было ощущение, что сама Природа чего-то ждала. — Геккога? Ты точно в порядке? Покемон мягко кивнул. Сатоши едва заметил слабое движение. Подойдя к своему партнеру ближе, он положил руку ему на плечо. — Мне все же кажется, что ты чего-то недоговариваешь. Злобный жаб молчал, бездумно уставившись на речной порог. Издаваемый им звук привлекал его, как свет мотылька. Хотя притяжение рядом было сильнее. Геккога повернулся лицом к иностранцу. Легкий ветерок стал в разы ощутимее. Язык покемона развивался, подобно человеческим волосам. Почему-то у Сатоши побежали мурашки. ХХХХХ Я должен проверить, просто должен... даже обязан! Я ведь пообещал Грениндзе!" Клемонт пробирался через лес, внутренне молясь, что не ошибся дорогой. Пусть и видел, что Эш и лягушка-ниндзя шли именно в эту сторону, однако нет никакой гарантии, что они не свернули по пути. Его ноги за что-то зацепились. Ясен пень, согласно закону притяжения Земли, он полетел лицом вниз, едва успев затормозить руками, обдирая кожу в процессе. Удар был хлесток: Флечлинги еще долго отказывались покидать его светлую, — во всех смыслах, — голову. Что ж, возможно, Грениндзе придется немного его подождать. ХХХХХ Глаза покемона отражали все, на что он смотрел, словно зеркала: на ярко-розовом фоне мерцала бурная река, мелькал лес. Хотя изображение дрожало. Эш почему-то вдохнул резче, чем обычно. Что-то было не так. Причем в хорошем смысле. – Сатоши... – легкое удивление отразилось на человеческом лице: уж очень редко Геккога звал его настоящим именем. Это сам Эш, напротив, давно называл их по-своему, по родному, и невольно обучил этому своего покемона, благодаря укрепленной связи. Но если так говорил Геккога... Неоспоримый знак серьезности ситуации. – Мне не хочется ходить на краю обрыва и дальше. Честно говоря, мне проще самому спрыгнуть, чем продолжать смотреть вниз и ждать, когда толкнут. Ничего не понял, но прозвучало очень красиво. По-литературному как-то. Интересно, где понабрался..? Явно не от меня. – Это прозвучит уже как заезженная пластинка, но... О чем ты вообще говоришь, Геккога? Что случилось? – А ты не догадываешься? Совсем не понимаешь, что происходит? – покемон начал двигаться: он приближался к своему тренеру медленными, почти хищными движениями. Эш сделал пару шагов назад: инстинкты внутри него трубили тревогу, яростно предупреждая об опасности происходящего. Что было чертовски странно: Геккога его покемон, его друг; он никогда не причинит ему вреда. Спина уперлась в дерево. Дыхание снова сбилось. Предвкушение результата Игры. Фигура покемона возвышалась над ним. – Ты знаешь меня лучше всех, Сатоши. Подумай. А я пока дам подсказки. Язык, – мягкий, слегка склизкий и гладкий, – обернулся вокруг человеческой шеи, словно шарф. Трехпалая лапа сжала запястье. Другая сняла кепку. Глаза. Розовое золото, прежде отстраненное и сконцентрированное, горело. Наконец-то. – Хай****, я знаю тебя лучше всех остальных, Геккога. – медленно улыбка растянулась на лице, чужие глаза, – жидкая смола, незастывший янтарь, – слегка потемнели. Геккога все еще видел в них свое отражение. – Раз так, что ты ответишь? Загорелая ладонь коснулась затылка ниндзи. Эш напряг руку, направляя лоб покемона к своему. Холодная кожа прижалась к естественно теплой, почти обжигающей для такой погоды. Приятный контраст. – Если это то, что я думаю, то... Как долго? – Давно. До эволюции. Раньше. – Значит, мне не показалось. Боялся? – А ты бы на моем месте? – Я на своем месте. – людские руки стянули остатки языка, опаляя широкий рот таким же обжигающим, как и кожа, дыханием. – И на нем меня все устраивает. – Урусай.***** – полуулыбка. Блеск карих глаз. Томное дыхание. – Тогда заткни меня. ХХХХХ В последствии, Грениндзя будет частенько обдумывать две вещи: первая – он должен чаще показывать, что у него на уме. Как оказывается, это с лихвой окупается впоследствии. По крайней мере, среди своих. Нельзя же портить репутацию вида, как ни как. Вторая – его тренер намного лучший актер, чем он сам. Чтобы так великолепно изображать невинного дурачка в течении как минимум года, нужны определенные навыки. Чтобы скрыть все от покемона, который фактически может находится в его разуме – не меньшее, чем мастерство. На деле же Эш что сражался, что занимался любовью: дико, живо, страстно, непредсказуемо. Отдавал всего, но и забирал без остатка. Кусался и подставлялся для укусов, напрашивался на них. Сдирал землю под руками, сжимал ногами талию так, словно Грениндзя мог исчезнуть из его объятий, если ослабить хватку. И точно не молчал. Впрочем, он тоже, чего уж там. Пришли они в лагерь под утро, потрепанные, но довольные. Их никто не искал – кажется, все всё прекрасно поняли, если судить по красноречивым взглядам от уже не спящих (если они вообще спали; просто понадеемся, что не из-за них.) товарищей. Клемонт отличался: краснел и что-то пиликал, как скрипка с порванными струнами, больше всех. Двое переглянулись: кажется, в кустах шуршали не покемоны. Ну, теперь ничего не поделаешь – на тот момент им было все равно на возможных свидетелей. Кстати, зря Грениндзя грешил на блондина: пусть не так, как планировал, но все же он ему помог. Больше он не будет недооценивать человеческую удачу. Собрались и отправились в путь так, словно ничего не бывало. Пикачу на плече, язык Грениндзи на запястье. Теперь довольно желанное дополнение, прошу заметить. Эш не обещал ему вечной любви. Он сразу предупредил, что его сердце не способно принадлежать лишь одному покемону (ниндзя не стал комментировать то, что люди как потенциальные партнеры даже не рассматривались), ровно как и тело. Он помогает, как может. Во всех смыслах. Он все понимал. Он ведь не из раздела неженок, рассчитывающих на конфетно-букетные периоды и пышные свадьбы. Это свойственно лишь наивным людям. Он покемон, а не человек. И, пока Эш его принимает, он будет рядом. Наверное, потому ему сейчас так обидно. Сидя вместе с Зайгардами, ожидая очередного нападения лоз из-под земли, и сетуя на то, как мало такого времени ему досталось с Эшем. Этот Лукарио получил намного больше: они даже не попрощались после встречи пару дней назад, поскольку брюнет был слишком занят Мега Эволюцией шакала, чтобы обратить на него должное внимание. Сегодня у него должна была состояться битва за возможность вступить в Мастерскую Восьмерку на легендарном Турнире Мастеров. А он, вместо того, чтобы помогать, продолжает разгребать тот кавардак, что развел Лисандр. Просто великолепно. Ну, не похоже, чтобы у него сейчас был выбор. Все, что он мог сделать – это пожелать своему тренеру и юнцу удачи, надеясь, что успеет закончить свои дела к финалу. Не успел, черт возьми.