Лучший староста

Сириус терпеть не мог, когда Римус включал режим дотошного умника. К сожалению, на седьмом курсе, когда Люпин стал старостой не просто факультета, а школы, случаи его вредности участились. Люпин вечно напоминал друзьям: «За такое я мог бы снять минимум десять очков»; ненавязчиво, но указывал, как проказничать можно, а какие выходки недопустимы. Больше всего Сириуса раздражало, что Римус беспрекословно слушался МакГонагалл, декана их факультета, и выполнял все просьбы учителей. Он и на младших курсах делал подобное, но не с таким фанатизмом. — Это всего лишь вежливый жест, — возражал Римус на все предъявы Джеймса и Сириуса. — Профессор Стебль попросила принести ей паслен из соседней теплицы, что здесь такого? — Блин, Луни, она за это очков не накинет, — отвечал Джеймс. — Мы тебя пять минут под дождем ждали. — Не повышай голос на моего парня, — Сириус пихнул Джеймса кулаком и приобнял Римуса. — Просто нам кажется, ты слишком серьезно воспринимаешь обязанности старосты. — А как ещё мне их воспринимать, — надулся Люпин. — Я теперь в ответе за всю школу. Сам бы побыл на моем месте… — Но как же наши шалости, на которые ты всегда закрывал глаза? — не успокаивался Джеймс. — Больше никаких шуток над Флитвиком, никаких прогулок ночью? — Я должен следить, чтобы школьные правила не нарушались, — Римус мягко освободился из объятий Сириуса. — А сейчас извините, мне нужно готовиться к контрольной по истории магии. — Он зануда уже почти месяц, — вздохнул Джеймс, глядя вслед Люпину. — У меня ощущение, что до сентябрьского полнолуния мы не сможем нормально повеселиться. — Я с ним поговорю, — решительно сказал Сириус. — мы напомним ему, что такое веселье, и он сразу перестанет быть занудой. — Ты что-то замышляешь? — спросил Джеймс с озорной улыбкой. Сириус поиграл бровями. — Только шалость. Прикалываться над Флитвиком Сириус и Джеймс просто обожали. На следующий день после инцидента с пасленом мародеры сидели на уроке заклинаний и записывали конспект. Флитвик что-то увлечённо рассказывал, Хвост дремал на последней парте, Римус сидел на первой, старательно записывая за профессором, а Сириус и Джеймс устроились рядом с Лунатиком и вели активную переписку на куске пергамента, составляя план. Наконец, когда Флитвик отвернулся, Сириус направил на него палочку, прошептал заклинание, и в сторону профессора полетели сиреневые мыльные пузыри. Они под веселую музыку закружились над головой профессора. Сириус и Джеймс упали на парты, хохоча и затыкая друг другу рот. Римус бросил на них недовольный взгляд. Флитвик же, видимо, вспомнив контрзаклинание, перестал отталкивать пузырьки, взмахнул палочкой и заставил их исчезнуть. — Опять ваши проделки! — он бросил взгляд на Джеймса и Сириуса. — Мистер Блэк, мистер Поттер, вы… — Профессор, ну нельзя же во всем обвинять только нас, — Сириус сделал невинное лицо. — Может, это вообще Питер. Хвост всхрапнул на задней парте. Римус не выдержал и поднялся. — Профессор Флитвик, — сказал он как можно более спокойным тоном. — Я поговорю со своими сокурсниками. Этого больше не повторится, уверяю вас. — Хотелось бы верить, мистер Люпин, — Флитвик тряхнул головой, и из его волос вылетело несколько пузырьков. Сириус отчаянно закрыл рот ладонями, но не смог подавить приступ смеха. — Довольно! — воскликнул Флитвик. — Минус двадцать очков, Гриффиндор! У Джеймса челюсть отвалилась. — Профессор… — начал он. — Отниму столько же, если не прекратите баловство, — сердито сказал Флитвик. Профессор заклинаний почти никогда не выходил из себя, но все ученики Хогвартса знали, что если его довести — мало не покажется. — Надеюсь, вы гордитесь собой, — отчитывал Сириуса и Джеймса Люпин. — Из-за ваших выходок мы потеряем все накопленные очки, и Гриффиндор не выиграет состязание факультетов. Сириус приобнял Римуса и попытался его поцеловать, но тот недовольно отвернулся. — Не дуйся, любимый, — сказал Блэк. — Ты же самый умный в школе. Сегодня же вернешь эти двадцать очков. — А почему именно я должен их возвращать? — вспылил Люпин и повернулся к Сириусу. — Ты… Сириус воспользовался моментом и поцеловал Римуса в губы. Наблюдающий за этим Джеймс рассмеялся. — К жизни надо относиться с юмором, Луни, — заметил он. — Не называй так моего парня, — добродушно сказал Сириус и продолжил целовать вырывающегося Римуса. — Вы оба просто невозможны! — воскликнул Люпин. — Что я пропустил? — спросил догнавший их зевающий Питер. На уроке прорицаний как всегда было невыносимо скучно и душно. Запах благовоний, полумрак, серебряная дымка, монотонный голос Трелони — все это убаюкивало учеников. Сегодня профессор раздала каждому по зеркалу, велела мысленно задать ему вопрос и ждать появления из прозрачных глубин загадочного образа, который необходимо письменно истолковать. Сириус уже устал считать минуты, пялясь на собственное отражение. Сзади раздавалось мерное посапывание Питера, Джеймс рисовал голых женщин в тетради, а Римус сосредоточенно смотрел в зеркало и написал уже два абзаца. Сириусу становилось тоскливее с каждой секундой, а ведь урок начался совсем недавно. — На хрена нам прорицание на седьмом курсе, — шепнул он Джеймсу. — Надеюсь, в будущем его уберут из списка обязательных предметов, — ответил тот, старательно вырисовывая сосок. Блэк скосил глаза на Трелони, ходящую вокруг собственного стола и время от времени подплывающую к висящему рядом с дверью зеркалу, в котором клубились черные тени. Сириус задумался, а что, если проделать с Трелони трюк, доставший Флитвика… Толкнув Джеймса локтем, Сириус направил палочку на профессора и прошептал заклинание. Розовые пузырьки беззвучно подлетели к зеркалу, висящему возле двери, и медленно надвинулись на Трелони. Та удивленно захлопала глазами и принялась исступленно от них отмахиваться, словно от нечисти. Должно быть, появляющиеся из зеркала пузырьки являются дурным знаком. Джеймс, Сириус и добрая половина гриффиндорцев хохотали до колик. Когтевранцы, совместно с которыми проходил урок, в основном деликатно прикрывали рты. Римус бросил на друзей гневный взгляд, поднялся и, взмахнув палочкой, безмолвно убрал пузырьки, практически так же, как это сделал Флитвик. Трелони застыла, с тревогой косясь на зеркало. — Профессор, приношу извинения за моих сокурсников, — сказал он и посмотрел в глаза Сириусу. — На правах старосты я снимаю с Гриффиндора двадцать очков за их поведение. — Что?! — Блэк вскочил. — Ты не можешь! — Ошибаешься, я могу, — холодно произнес Римус. — А вам двоим следует извиниться перед профессором. Сириус отодвинул стул и подошел вплотную к Люпину. — Сам говорил, что потеряем все баллы, и сам же их отнимаешь! — Я продолжу это делать, если вы не прекратите издеваться над учителями, — Римус приподнял подбородок. Сириус смотрел на своего любимого и видел в нем проснувшегося волка. Раньше Люпин в основном ограничивался ворчанием и редко давал такой сильный отпор друзьям. Но сейчас собратья-мародеры явно довели его до белого каления. И все же, как бы Римус не злился, он просто не имел права снимать очки! В глазах Сириуса это было настоящим предательством. — Ну и пожалуйста, — буркнул он. — Если учителя тебе дороже нас, продолжай наказывать свой факультет! Только никто тебе спасибо не скажет. И Сириус, клокоча от ярости, направился к выходу из кабинета, замечая, как гриффиндорцы разочарованно оборачиваются на Римуса. Вслед он услышал тревожное: — Остерегайтесь лунного света, мистер Блэк! Он сильно влияет на состояние кожи, и вам не удержать его в ладонях. — Может, все-таки помиритесь? — устало спросил Джеймс. — Нет! — отрезал Сириус. — Ты видел, что он сделал? Оштрафовал на двадцать очков! Хотя бы десять снял… — Ты не сумеешь вечно от него прятаться, — закатил глаза Джеймс и закинул в рот шоколадную лягушку. — Сумею, поспорим? — упрямо сказал Сириус. — Буду здесь, в гостиной, пока он в библиотеке, и в спальне, пока он в гостиной. — А спать, судя по такой схеме, ты планируешь в библиотеке, — усмехнулся Джеймс. — Я не буду спать, — Сириус решительно поднялся. — Пойду разгуливать по коридорам ночью, как мы делали в прошлом году. Тогда Римус был с нами, а сейчас… что ж, захочет оштрафовать — Мерлина ради. — Отличная идея! — Джеймс хлопнул себя ладонями по коленям. — Давай, выведи Луни из себя еще больше. Несколько мгновений Сириус молчал, а потом буркнул: — Не называй его так. — Я не понимаю, — Джеймс покачал головой. — Шутить и прикалываться это одно, но зачем ты нарочно его провоцируешь? — Я просто делаю то, что мне хочется, — Сириус направился к выходу из гостиной. — А он пусть и дальше исполняет долг старосты. Сириус обошел все этажи ночного Хогвартса, пока не оказался в одном из верхних коридоров. Ему не особо нравилось бродить в темноте в одиночестве, но упрямство побуждало его не останавливаться. Ему хотелось, чтобы Римус пришел в спальню, увидел отсутствие его, Сириуса, в постели, обратился к Джеймсу с вопросом, а, получив ответ… В мечтах Сириуса Лунатик осознавал свою неправоту, смягчался и становился готовым к диалогу. Тогда бы и Блэк попросил у него прощения. А закончилось бы все умопомрачительным сексом, и бедному Питеру опять бы пришлось спать на уроках… — Остановитесь! — раздался за спиной Блэка голос Римуса. — Нечего шляться по коридорам в позднее время. Вашу фамилию и название факультета, пожалуйста. На правах старосты школы я… Люпин запнулся на полуслове, когда Сириус повернулся к нему лицом. — …снимаю с Гриффиндора пятьдесят очков, — мрачно закончил Блэк. Они стояли друг напротив друга в тусклом свете факелов. Огонь полыхал в голубых озерах глаз Лунатика. — Не пятьдесят, — сказал Люпин и опустил взгляд. Он выглядел смущенным. — Но ведь разгуливать в коридорах ночью запрещено, — Сириус понизил голос и сделал шаг к Римусу. Его возлюбленный был слишком красивым в интимном полумраке. Блэк старался не отвлекаться, хоть и получалось плохо. — Кстати, что ты тут делаешь? — Люпин отошел назад и уперся спиной о стену. — Разгуливаю, — Сириус усмехнулся. — Ну а ты? — Патрулирую, — Римус вскинул подбородок. — По-моему, идеальное место для свидания, — заметил Сириус, уперев ладони в стену и заключив Римуса в нечто вроде ловушки. — Этого тебе долго придется ждать, — заявил Люпин. — Чего? — Сириус приподнял бровь. — Возвращения двадцати очков Гриффиндору? — Ты сам виноват в их потере, — напомнил Римус. — Как и в потере твоей девственности. Сириус развязно улыбнулся и не успел Римус открыть рот, как Блэк припал к губам любимого. Черт, как же его возбуждал этот мародер, притворяющийся ответственным старостой, этот сексуальный отличник, способный быть монстром в постели… — Думаешь, все поверили, что ты такой идеальный? — шепнул Сириус и куснул Римуса за ухо. Ответом ему послужил слабый стон. — Поверили… — Сириус лизнул мочку, — Ты блестяще играл свою роль… но лишь я… — Блэк спустился к шее, — лишь я один знаю, какой ты на самом деле… — Сириус, перестань, — прошептал Римус. Сириус проложил дорожку поцелуев от подбородка Римуса до ключицы. Люпин издал стон и зажал себе рот. Блэк довольно усмехнулся. — Что случилось с нашим сдержанным старостой? — шепнул он, засасывая тонкую кожу шеи. — Не оставляй… — слабо сопротивлялся Римус. — Все увидят… — А я хочу, чтобы все видели, — сказал Сириус, удовлетворенно осматривая яркий кружок. — Пусть знают, что ты мой. Даже когда бываешь несносным, невозможным… Блэк стопой раздвинул ноги Римуса и уперся коленом ему в пах, отмечая, как там увеличилось. Его собственный член давно разрывался от прилившей крови. — У меня встает на то, насколько ты староста, — шептал Сириус, медленно потирая коленом между ног Люпина. Римус закусывал губу, пытаясь сдержать стоны, но звуки все равно срывались с его губ, распаляя Блэка. — На то, какой ты дотошный… какой отличник… — С-сириус... прошу, перестань… — Что, кончать в коридорах Хогвартса запрещено правилами? — Блэк зарылся носом в волосы Римуса и вдохнул любимый запах полнолуния и осенней листвы. — Черт, ты сводишь меня с ума… Сириус обхватил Люпина за ягодицы и, прежде чем тот успел что-либо возразить, приподнял его. — Закинь ноги мне на талию, — прорычал Блэк. Римус со стоном подчинился и обхватил Сириуса за шею. Блэк встал так, чтобы выпирающие члены соприкоснулись, и задвигал тазом, создавая столь необходимое обоим мародерам трение. Сириусу нравилось смотреть на Люпина сверху вниз. Он видел, как Римус вновь зажал себе рот и даже закусил палец, чтобы не кричать от удовольствия. Блэк возбуждался от этого, от вида растрепанных волос любимого и затуманенных страстью глаз… — Я больше не могу, — жалобно простонал Римус. Сириус и сам больше не мог. Он опустил Люпина и развернул его лицом к стене. — Сири… Сири… — шептал Люпин. — Сейчас ты не такой суровый староста, да? Блэк сам закрыл Римусу рот и шлепнул его, как делал много раз до этого во время эротических игр. Кончиками пальцев обхватил шею и притянул к себе, заставив Люпина откинуть голову назад. — Приспусти штаны… — шепнул он ему в ухо. — Сириус, не надо здесь, — Римус замотал головой. — Почему? — Блэк снова шлепнул. — Это унизительно… — Люпин постарался вырваться. Сириус обхватил его за талию и прижал задом к своему паху. — Такая поза вам больше подходит, мой староста, — сказал он, вновь засасывая шею. — Ну же, сними штаны. Римус подчинился. Он расстегивал ремень, пока Сириус ласкал его торс сквозь ткань белой рубашки. Пальцы нащупали соски и принялись их массировать, заставляя Люпина тереться обнаженными ягодицами о член Блэка. — Умничка, — сказал Сириус, звонко шлепнув Римуса по голой коже. — Все услышат… — простонал Римус. — Да. Я этого и хочу. Сириус опустился на колени, чтобы ягодицы Люпина оказались напротив его лица. — Но… — попытался отодвинуться Римус. — Тихо, — приказал Блэк, поглаживая любимые округлости. — Раздвинь их для меня. — Нет… Сириус шлепнул еще раз. — Хочешь, чтобы сюда сбежался весь Хогвартс? Римус выгнулся и с тихим стоном раздвинул ягодички. — Стой так, пока я смотрю, — велел Сириус. Блэку безумно нравилась аппетитная нежная розочка между ног Люпина. Налюбовавшись ее изгибами, он провел по ней кончиком языка. Потом еще раз, всей поверхностью. И еще. — Сириус, что ты делаешь… а-ах… — Люпин дрожал всем телом. — Люблю тебя… — довольно ответил Сириус. — М-м… ты такой вкусный… Сириус толкнулся кончиком языка в тугое кольцо мышц. Там было так жарко и узко, что язык запульсировал. — Ты не готовился ко мне сегодня, — отметил Блэк, куснув ягодицу. — Зря… Римус поймал задом язык Сириуса и принялся насаживаться. Блэку нравилась такая нетерпеливость. Он принялся трахать Люпина, ныряя максимально глубоко, выходя только для того, чтобы поцеловать нежную кожу рядом с дырочкой. Вид Римуса, стонущего с раздвинутыми его же руками ягодицами, сносил крышу, и Сириус понял, что больше не выдержит. Он расстегнул ширинку, освобождая внушительный стояк. — А вот я подготовился, — сказал Сириус, шлепнув Люпина. Эхо разнеслось под сводами. Блэк ухмыльнулся и достал из кармана баночку смазки. Нетерпеливо окунул в нее палец и принялся водить влажной подушечкой по отверстию Римуса. — Сири, если кто-то увидит… — выдохнул Римус, насаживаясь. — Ты правда об этом беспокоишься? — шепнул Блэк, откинув волосы Люпина с загривка. — Тогда почему впустил меня так глубоко? Сириус впился губами в загривок Римуса и держал так, пока Люпин тихо поскуливал. — Тебя и разрабатывать не надо, — сказал Блэк, вставляя второй палец в податливую дырочку. — Смотри, как ты хочешь меня… на все согласен… Пальцам стало так тесно, что кровь бешено пульсировала у оснований, которые словно стиснуло обручем. Сириусу нравилось это ощущение — быть внутри любимого, чувствовать его и знать, что там он только блять его. Они могли любоваться видимой частью тела Римуса сколько угодно, но Сириусу одному принадлежало остальное. Он владел своим оборотнем полностью, и его это безумно возбуждало. Сириус вынул пальцы, и Римус разочарованно вздохнул, толкнувшись назад. — Хочешь еще? Давай я проверю, как ты хочешь… Блэк просунул руку Люпину между ног и коснулся его стояка. — Умничка, — Сириус убрал ладонь и шлепнул Римуса. — Пожалуйста… — простонал Люпин. — Думаешь, заслужил? — Сириус хорошенько смазал собственный член. — Сегодня ты очень плохо себя вел. — Сири, прошу! — взмолился Римус. Блэк раздвинул ягодицы Люпина и вошел в него до половины. Римус вскрикнул, замер на несколько мгновений, а потом дернул тазом, впуская Сириуса глубже. — Нравится, да? — спросил Блэк, входя на всю длину. — Нравится? — шлепок. — На сколько очков потянет? Или опять оштрафуешь? Сириус задвигался, положив руку Римусу на шею и опустив его голову вниз. Люпин прогнулся в спине и шире расставил ноги, вместо слов давая Блэку понять, что ему все действительно нравится. — Скажи, добавишь мне за это балл? Блэк едва мог соображать. Он слишком быстро приближался к разрядке из-за обжигающего нутра Римуса и пытался контролировать себя хоть как-то. — Да, да! — выкрикнул Люпин. — Добавляй! — Сириус толкнулся сильнее. — Пять баллов… пять баллов Гриффиндору… — еле выговорил Римус. — Всего пять? Плохо стараюсь. Сириус ускорился, выходя из Римуса практически полностью и вновь погружаясь до основания, буквально покачивая его на своих бедрах. Он явно нашел простату — Люпин скулил и кричал, мотая головой из стороны в сторону. — Еще, еще пять! Сириус… а-ах… Блэк уже будучи не в состоянии говорить, слегка сжал член Римуса и прошелся подушечкой большого пальца по головке. — Еще балл… — выдохнул Люпин. — Сири, нас… а-ах, черт… если нас увидят… — Пусть увидят, — прорычал Сириус и, склонившись к уху Римуса, шепнул: — У меня больше, чем одиннадцать… Откинувшись назад, Сириус положил Римусу руки на пояс и задвигался, уже не сковывая себя. — Еще балл… — кричал Люпин, царапая ногтями стену. — Еще… еще… любимый, глубже… еще, еще, да, прошу… Сириус трахал, пока окончательно не утратил связь с реальностью. Внутри Римуса было так хорошо… о, дьявол… Собрав последние осознанные мысли, Сириус обхватил член Люпина и заскользил по его стволу, сопровождаемый криками «Еще!», превращающимися в бессвязные стоны… Римус дернулся всем телом и хлынул Сириусу в ладонь, и от страстных криков Люпина, от его крышесносящей глубины Блэк сам достиг разрядки. Он держал Римуса за ягодицы, кончая в него, а потом без сил рухнул на пол, увлекая за собой любимого, который с закрытыми глазами доверчиво прижался к Блэку. — Ты лучший староста в мире, — улыбнулся Сириус, целуя пахнущие осенью волосы. — Еще… — пробормотал Люпин. За завтраком гриффиндорцы удивленно поглядывали на песочные часы своего факультета, в которых будто увеличилось количество рубинов. Либо это была иллюзия, либо поломка волшебных часов, но очков в них словно стало столько же, сколько вчера до уроков заклинаний и прорицаний, стоивших факультету потери целых сорока баллов. Римус сосредоточенно ел, уткнувшись лицом в тарелку, пока Сириус бесстыдно его рассматривал, довольно положив руку ему на плечо. — Интересно, кто вчера так помог Гриффиндору? — Джеймс задумчиво поглядывал на часы. — Ума не приложу, — невинно отозвался Сириус, с удовольствием наблюдая, как краснеет Римус. Мимо стола проходил профессор защиты от темных искусств Грин-де-Вальд. Остановившись около Сириуса и Римуса, он бросил заинтересованный взгляд на них обоих, а потом на песочные часы. — М-м, я смотрю, вы хорошо поработали этой ночью… — улыбнулся Геллерт, выпивая из бокала с зонтиком. Никто не сомневался, что в бокале был ром, любимый напиток профессора. — Аж на сорок очков. На верхнем этаже такая акустика, особенно рядом с моим кабинетом… Джеймс поперхнулся тостом и принялся откашливаться. Питер во все глаза уставился на Сириуса и Римуса. — Как я вас понимаю, мальчики, — Геллерт мечтательно вздохнул. — Когда мы с Алом были молоды, что мы только не вытворяли… — Грин-де-Вальд повернулся в сторону учительского стола и подмигнул покрасневшему Дамблдору. — Я считаю, что волшебники имеют право свободно любить, поэтому на правах профессора я делаю все добавленные вами, мистер Люпин, сорок очков действительными! Рубины в часах заалели ярче. Римус попытался спрятаться за стаканом тыквенного сока, а Сириус набросился на него с поцелуями. — Ты лучший староста! — воскликнул он. — Спасибо, профессор Грин-де-Вальд! — Не за что, — Геллерт сделал внушительный глоток из своего бокала. — Но, мне кажется, мистер Люпин поскромничал, оценивая вас на двадцать, мистер Блэк, а потом умножив эту цифру надвое. Восстанавливая справедливость, я добавляю еще десять очков Гриффиндору! За смелость в нарушении школьных правил и глубину достижений! Рубины посыпались, а Грин-де-Вальд направился к столу учителей. Цвет лица Римуса слился с цветом гриффиндорского флага. — По-моему, вы должны нам кое-что рассказать, — сказал Джеймс, скрестив руки на груди. — У меня двадцать пять, — заявил Сириус, радостно улыбаясь. — Офигеть, — выдохнул шокированный Питер. — Знаете, — произнес Римус, обращаясь к тарелке с яичницей, — может, и впрямь не стоит так выслуживаться перед учителями. Они порой ведут себя крайне странно. — Значит, мой оборотень готов совершать маленькие шалости? — Сириус чмокнул Люпина в щеку, и тот улыбнулся. — Доставай карту, — сказал он и залпом осушил стакан.