No exit

— Я был единственной надеждой этого города, — последнее, что успел сказать Разумовский, пока они спускались на лифте в холл его собственной башни Vmeste. — Наш город справится и без тебя, — ответил ему Игорь, чуть толкнув в грудь всё ещё пыхтящего праведным гневом Птица, перед тем как лифт просигналил о прибытии на нужный этаж. Внизу их уже ждали. Игорь, Юля и Дима передали Чумного Доктора в руки коллег рангом помладше и направились на встречу с Прокопенко, что сулила серьёзным разговором из-за новой череды действий не по кодексу. Зато они поймали преступника, который, однако, не выглядел сокрушенным и гордо поднимал голову, наблюдая за всем со стороны. Улыбался даже, несмотря на разбитое лицо, до тех пор, пока его не согнули и не увели в полицейский «бобик», чтобы доставить в место заключения. Даже в машине он ещё огрызался с копами, что не того они ловят, лучше бы город очищали от той гнили, что его уничтожает, а не таких как он изолировали, ведь он с ними был почти на одной стороне, боролся со злом, пусть и несколько жестко и радикально, зато это работало. Вот только после поездки к участку что-то изменилось… Из «бобика» они выволокли уже не Птицу, а бледного и напуганного Серёжу, потащив сразу в регистрационную, где начали фотографировать с номерной табличкой в руках. Что он натворил? Почему его поймали? Последнее, что Разумовский помнил — встреча с Игорем, когда тот принес его старую тетрадь и досье на Олега. Олег. Олег мертв. Как же Сергей мог про это забыть? Как мог повестись на обман Птицы, и. Это ведь он сам сжег всех тех людей, устроил череду взрывов. Это всё он, по крайней мере, в глазах общественности… Вот откуда наручники, вот почему его фотографируют с этой чертовой табличкой, вот почему он здесь. Осознание этих вещей тяжелым камнем виснет на шее Сергея, мешая нормально дышать. Руки начинают дрожать, царапину на щеке обжигает от попадания на неё слезы, и он, шипя, пытается стереть её, оставляя на лице новую рану, теперь от наручников. Больно, холодно, страшно. Он убийца. Очень страшно, душно, больно. Он сидит сейчас один в допросной, в ожидании адвоката, который положен ему законом; руки пристегнуты к столу, их длинная цепь побрякивает от дрожи, бьющей Сергея из-за ужаса от осознания происходящего. Пока его фотографировали, он был ещё в состоянии шока. Бледный, напуганный, потерянный, но пока не в панике. Паника наступала сейчас. Когда все мысли в голове наконец сложились в единый пазл, она накрыла волнами утопающего в собственном безумии Сергея. Дышать с каждой минутой становилось всё тяжелее, будто кто-то сдавил шею удавкой и всё сильнее затягивал петлю. Дрожь усиливалась, в груди бешено забилось сердце, его удары заглушали все звуки вокруг. Перед глазами начинало плыть. Нечто неимоверно болело внутри, так сильно, что хотелось кричать, но Разумовский не мог выдавить ни звука, даже попросить о помощи. А разве заслужил он эту помощь? Убийца. Серийный маньяк, именуемый Чумным Доктором. Сергей глотает воздух урывками, подобно рыбе, выброшенной на сушу, притягивает к себе ноги, пытаясь сжаться и исчезнуть. Но это невозможно. Часы с него сняли, иначе сейчас раздался бы обеспокоенный голос Марго, сообщающий о изменении показателей до уровня критических, и она бы спросила бы, стоит ли вызвать спецслужбы. Но теперь не спросит. Её нет. Некому вытаскивать Сергея из этого кошмара наяву. Он, конечно, и сам пытается. Что там было? Начать считать? Называть предметы вокруг? Как-то отвлечься? Не помогало. Совсем. Состояние лишь продолжало ухудшаться, пока организм не перестал выдерживать эту пытку над собой, полностью отключая сознание. Разумовский, подобно марионетке, которой больше не управлял артист, упал на пол допросной, ударившись головой об угол стола. В таком состоянии его и нашел прибывший адвокат. *** Разумовский не знает, сколько времени провел без сознания. Он открывает глаза, чувствуя резкий запах нашатыря. В комнате он больше не один. Прямо перед ним местный врач, у него за спиной адвокат и, наверное, дежурный по отделу. — Сергей, вы меня слышите? Сколько пальцев я показываю? — спрашивает медик, показывая символ, ассоциирующийся с его соцсетью. Будто издевается. На виске чувствуется пластырь. Больно. Видимо, он ударился головой, когда падал, и теперь его ожидает стандартная проверка на нарушение мозговых функций. Унизительно, но приходится всю её пройти, прежде чем врач отцепится и заодно уведет за собой дежурного. Останется только адвокат, который сядет напротив и начнет зачитывать Сергею его права. — Мне не нужна защита, — тихо отвечает Разумовский. В голове пусто, но мысли медленно начинают втекать в нее, снова приближая рыжеволосого к паническому состоянию. — Увы, вы не можете отказаться. Вам светит срок более пятнадцати лет лишения свободы, — объясняет адвокат. — Я полностью признаю свою вину за всё, в чем меня обвиняют, — прерывает его речь Сергей. Руки снова дрожат. Он уже даже не знает, сколько ещё преступлений успел совершить, находясь под влиянием Птица. Это пугает. Пугает до чёртиков. Сколько ещё людей пострадало? Он его разозлил? Сколько невинных людей могло погибнуть при таком раскладе? — Что ж… Если так, я могу помочь вам в верном составлении чистосердечного признания. Голос адвоката возвращает Сергея из мрачных мыслей к реальности. Он смотрит на дрожащие руки. Словно в трансе принимает листок и ручку, начиная оформлять признание под диктовку, но… Ничего не выходит. Руки сильно дрожат. Разумовский не может и слова вывести, хоть раз не уронив ручку, в горле стоит ком, на шее вновь затягивается удавка. Дышать нечем. Дурно. — Нет… Не могу… Не хочу… — отрывисто произносит парень, не в силах совладать с бушующими эмоциями. Бездна паники вновь затягивает его. — Сергей… Сергей, вы меня слышите? — кивок. — Успокойтесь… Вот. Вот, возьмите, — адвокат протягивает ему стакан воды, но рыжеволосый не может сделать и глотка, давится и роняет стакан на пол. Тот с дребезгом разбивается. — Сергей… Сергей?.. Я вызову врача, — в таком состоянии Разумовский слышит речь своего законного защитника лишь урывками, которые становятся все короче и непонятнее, когда в допросную вновь возвращается тот мужчина в халате. Адвокат куда-то звонит, врач спустя какое-то время приглашает в допросную кого-то ещё. Разумовского отстегивают от стола, под караулом выводят куда-то и укладывают на скамью. Делают какой-то укол. И всё это, пока он мучается в собственном кошмаре, которым в одночасье обернулась вся его жизнь. А потом… Потом внезапно становиться легче. Тело расслабляется, его перестает трясти, голова вновь пустеет от мыслей, немного клонит в сон. Адвоката больше не видно. Врач тоже уходит. Дежурные обсуждают между собой, куда этого горе-Чумного Доктора теперь девать. Одиночная камера кем-то занята, поэтому его запирают в общей, хоть это и не по закону. Хотя о каком законе может идти речь при обращении с таким уродом, который убил даже невинного ребёнка. Сергей еле переставляет ноги, успевая дважды споткнуться по пути в камеру, где его наконец уложат на скамью и оставят на растерзание сокамерников. — Глядите-ка, какую царевну подвезли. Ещё и на колесах, небось, — говорит некий амбал, но копы приказывают не трогать новенького. Что происходит дальше Сергей не помнит, ибо наконец отключается, проваливаясь в кошмарный сон.