О заклятых врагах и полуночных плаваниях

      — Это был интересный способ показать своё лицо. Довольно драматично. Хотя я всё же не уверен насчёт нашего конечного местопребывания, — небрежно прокомментировал Генри, дрейфуя вверх и вниз по спокойным волнам Ист-Ривер, но пока не предпринимая никаких попыток подплыть к берегу.       В нескольких футах от него Адам сердито посмотрел на него. Это было значительно менее угрожающе, чем могло бы быть, учитывая, как сильно он боролся, чтобы остаться на плаву.       — Ты не должен был умереть так быстро. Это просто жалко, — рявкнул он.       Генри что-то неопределенно промычал.       — Тогда тебе не следовало запирать меня в такси.       На удивление, последовало несколько минут молчания, не такого неловкого, как можно было бы ожидать от двух совершенно голых взрослых мужчин в непосредственной близости, которые технически только что были частью похищения и самоубийства (или убийства).       Адам тихо выругался.       — Эта вода ледяная.       — Все не так уж плохо. Уверяю вас, переохлаждение не будет проблемой, — ответил Генри, и на этот раз он не смог сдержать сарказма, прозвучавшего в его голосе.       — Сопляк.       — Чокнутый чудак.       На берегу группа подростков, которые пьянствовали в ближайшем к месту их пробуждения уединенном участке берега, наконец-то начала двигаться обратно к городу. Двое бессмертных подождали, пока они скроются из виду, и двинулись к твёрдой земле.       Генри, обогнавший товарища по несчастью в несколько уверенных гребков, плавал куда лучше, к большему разочарованию Адама. Может быть, это было мелко, но судмедэксперт чувствовал себя невероятно самодовольным из-за того, что превзошёл своего преследователя хоть в чём-то.       Адам сделал уничижительное замечание, которое Генри не расслышал. Он догадывался, что это как-то связано с его мастерством в этой конкретной деятельности, и в любом случае он никогда хорошо не справлялся с тишиной.       — Я впервые умер посреди океана; это был классический случай «утонуть или плыть». Неприятный, но эффективный способ учиться, как оказалось.       — Сколько раз ты тонул?       — …Несколько.       — Это, должно быть, раздражало. Это напоминает мне о том времени, когда я умирал в Сахаре и всё время возвращался в один и тот же оазис. Прошло семьсот лет, а я все ещё не могу смотреть на финики по-прежнему.       — Мои соболезнования. По крайней мере, я утонул задолго до того, как начал голодать. В общем, это не такой уж плохой компромисс.       Адам обдумал это.       — Да, полагаю, что так. Однако голод всё ещё не входит в двадцатку моих самых болезненных смертей.       К этому моменту они оба уже были в состоянии стоять, хотя вода всё ещё доходила им до шеи, и оба пришли к обоюдному и нежелательному осознанию того, что выйти из воды означало бы увидеть то, что ни одни уважающие себя заклятые враги не должны видеть друг у друга.       Адам ещё раз пристально посмотрел на него, явно не стесняясь обвинять Генри в том, что он умер не вовремя, что было просто грубо. Генри даже подумал о том, чтобы снова утонуть, чтобы выпутаться из сложившейся ситуации, но в конце концов решил, что, поскольку психопат втянул их в эту историю, он также может придумать, как вытащить их из неё.       — Ну и что? — рявкнул Адам, когда молчание затянулось.       — Что «ну»?       — Ты что, не собираешься выходить?       — А ты?       На этом разговор был прерван, и Генри решил не говорить Эйбу о последних минутах своего унизительного испытания. Ему действительно следовало бы начать с того, чтобы найти телефон-автомат и позвонить сыну, и не то чтобы у Адама было какое-то спрятанное лезвие, чтобы вонзить его ему в спину, но в данный момент это был такой же вопрос гордости, как и всё остальное.       — Откуда вы вообще узнали, что я собираюсь поймать такси?       — Это действительно самая насущная проблема, которая тебя сейчас волнует?       — Мой последний похититель последовал за мной, когда я был у своего велосипеда. Было бы здорово, если бы я смог установить закономерность на ранней стадии. — Генри оставался невозмутимым.       — Ах да, — Адам наморщил нос, — садомазохист. Хорошо, что он предпочитал быть сабмиссивом, потому что его техника была чертовски ужасна.       — Он не имел ни малейшего понятия о том, как правильно пытать кого-то электричеством, но его навыки удушения были достаточно хороши.       — У него было хорошее оборудование, но оно никоим образом не компенсировало его зверскую технику. Потребовалось огромное самообладание, чтобы остаться скрытым пока он занимался этим жалким подобием пыток.       — Ты подглядывал? — почти зашипел Генри, полный негодования.       — Мне больше нечем было заняться. Пожалуйста, постарайся не выставлять меня вуайеристом.       — Ты вуайерист!       — Я — сталкер. Есть разница. Мои чувства к тебе полностью платонические.       — Надеюсь, ты понимаешь, что теперь я точно не выйду из воды.       Адам, который неторопливо ковылял вперёд, пока вода не достигла пояса, застонал.       — Как ты вообще это делаешь? Присутствуешь при каждой опасной для жизни ситуации, с которой я сталкиваюсь? — настаивал Генри. — Чтобы осуществить это, нужно ходить за мной практически каждый час.       — Вряд ли. У меня есть свои источники, и в любом деле, по которому полиция Нью-Йорка ходит кругами, ты обязательно окажешься в центре, занимаясь чем-то интересным.       — Не обязательно, — возмутился Генри. — Есть один писатель, консультирующийся с двенадцатым округом, который притягивает ещё больше странностей, чем я.       — И мне было бы не все равно, если бы он очнулся от меча, пронзившего грудь, — твердо возразил Адам. — Во всяком случае, получить информацию о тебе было не так уж трудно. Поразительно, насколько лучше человек становится в тайных операциях, когда он может просто исчезнуть, прежде чем его поймают.       — Убив себя.       Адам посмотрел на него укоризненно и сказал, тщательно выговаривая каждое слово:       — Я никогда не умираю.       — Это не имеет значения. Бессмертный психопат или нет, но это никак не может быть психически здоровым.       — Я не психопат, большое вам спасибо. Ты мог бы привести довод в пользу социопатии, если уж тебе так хочется пошутить, но я ожидал, что кто-то с вашим прошлым опытом будет относиться к нашему тяжёлому положению с большим сочувствием.       — Я не бросаю машины с людьми через мосты.       — Ты говоришь со мной, как со злодеем из комиксов, Генри.       — Они называются графическими романами, Адам, — ответил Генри, очень довольный собой. Губа Адама дернулась вниз.       — В моё время талантливые художники не потворствовали подобной чепухе, — проворчал он.       — Любопытно, как быстро они распространились, но на самом деле они старше, чем многие думают. Родольфу Тепферу обычно приписывают изобретение западного графического романа, кажется, около 1827 года, хотя он в основном использовал его как средство развлечения своих студентов, прежде чем его старшая дочь пожертвовала его работы городу Женеве.       — Я что, похож на человека, которому нужен урок истории? — спросил Адам, хотя на самом деле имел в виду: «ты даёшь урок истории мне?»       — Что касается нашей ситуации, — вернулся к проблеме Генри, — как ты думаешь, мы можем поторопиться? Эйб терпеть не может, когда я опаздываю к обеду, а я уже ужасно опоздал.       — Продолжай, я не хочу тебя задерживать.       Генри скорчил гримасу, демонстративно не глядя на раздетого Адама.       — Клянусь Юпитером, я видел больше голых людей, чем ты можешь сосчитать! Десять минут назад это не было такой уж большой проблемой!       — Десять минут назад я не знал, что ты подглядываешь за мной, когда я оказываюсь в компрометирующих ситуациях.       Адам выглядел так, словно ему очень хотелось подойти и задушить его.       Незамеченные препирающейся парой, двое полицейских увидели их и направились к ним, подходя ближе.       — В последний раз говорю, я не подглядывал за тобой! Я просто оценивал опасность для нашей тайны, вот и всё.       — Конечно, — с сомнением ответил Генри.       — Если бы я знал, что ты будешь вести себя как ребёнок, я бы подождал ещё пару столетий, пока ты вырастешь.       — Отличная идея, почему бы нам не сделать это?       Адам выглядел так, словно был в шаге от того, чтобы сделать что-то, о чём он не собирался сожалеть позже, когда кто-то прервал их переговоры (или во что там превратился их разговор).       — У вас какие-то проблемы?       Оба обернулись и увидели неловко стоящих офицеров. Тот, что был дальше от воды, кивнул им.       — Здравствуйте, доктор Морган.       — Добрый вечер, офицер Мамфорд.       — Кто-нибудь из вас сейчас в брюках?       — Боюсь, что нет.       — Ах.       — Но прежде чем вы нас арестуете, я был бы вам очень обязан, если бы вы держали этого джентльмена подальше от меня. Я нахожу его привычки проведения досуга довольно тревожными.       На следующее утро лейтенант Риз пришла в свой офис пораньше только для того, чтобы столкнуться со своим судмедэкспертом, который щеголял впечатляющим синяком под глазом, и пылающим яростью мужчиной с уродливым ожогом от электрошокера на шее. Она мудро решила, что не хочет ничего об этом знать.