Ссора

Алый диск солнца коснулся горизонта, заблестели в последних лучах уходящего дня гладкие металлические крыши. Большинство спешащих с работы людей уже добралось до уютных объятий своих домов и семей. Казалось, сам город стремился насладиться этим тёплым майским вечером, и не могло быть в это время ни дрязг, ни ссор, ни разногласий между его жителями. Отворилась дверь, ведущая в подъезд старого кирпичного дома, прошелестели по лестнице лёгкие шаги, скрипнул ключ в замочной скважине квартиры на третьем этаже и уставшая после долгого рабочего дня девушка резво проскользнула внутрь – последние шаги до порога дались ей необычайно легко, предчувствие скорого отдыха как будто прибавляло ей сил. Ещё с улицы Она увидела, что в третьем от угла окне горит свет, а значит Он уже пришёл и ждёт её, наверное, с чаем и горячим ужином. Прошло каких-то полчаса, и вот два человека сидят на балконе за невысоким журнальным столиком, пьют из больших керамических кружек чай и смотрят во двор, на молодую светлую листву цветущих, сладко пахнущих лип. Тьма уже совсем накрыла город, лишь где-то вдалеке тёмно-багровая полоса окаймляет крыши домов – как будто Солнце никак не желает сдаться и передать своё место другим звёздам и Луне. Она расслабилась, стряхнула с себя накопившуюся усталость и раздражение и посмотрела на Него. Он, до того наблюдавший за мерцанием восходящих звёзд на небе, казалось, почувствовал её взгляд и перевёл свой взор на неё, что Она восприняла как сигнал о готовности слушать. – Это просто какой-то анекдот! Знаешь, что они придумали, чтобы отчитаться перед акционерами о росте прибыли тех санаториев? – спросила она своим живым, громким голосом. Не то, чтобы её требовался какой-то ответ, а потому она продолжила без малейшей заминки, – они предлагают отправлять туда сотрудников на послебольничную реабилитацию, а расходы возместить за счёт выплат со стороны филиалов, к которым они приписаны! И я ещё должна найти подтверждения того, что эти расходы можно признать, как… Её речь всё лилась и лилась, а Его глаза всё закрывались и закрывались. Он уже давно поставил чашку на журнальный столик, и сжал освободившейся рукой её ладонь. Он понимал, что надо выслушать, поддержать Её, и ему даже был интересен её рассказ – с точки зрения обычного человеческого любопытства – но сон и усталость были сильнее. Она, казалось, не обратила внимания на его закрывшиеся глаза, но вдруг почему-то с громким стуком поставила свою пустую кружку на деревянную поверхность стола, встала и начала мерить шагами балкон. Он продолжал дремать, её действия так и не привлекли его внимания. “Неужели так сложно дослушать? – подумала Она, – ведь я так устала сегодня, мне так надоела эта проклятая работа, все эти люди, не понимающие очевидных вещей. Ведь Он гораздо лучше их, почему же не может послушать, утешить? Неужели я ему совсем не нужна?”. Глаза её гневно сверкнули, руки сжались, и любому стало бы ясно, что сейчас грянет буря. Но Он слишком устал, чтобы видеть всё это. Как и многие ссоры, эта началась из-за пустяка. Развитие тоже было таким, каким обычно оно бывает в подобных случаях: Он с трудом разлепил глаза и, выслушав её гневные реплики, тоже не преминул напомнить об обидах, о которых в противном случае давно забыл бы. Она указала ему беспорядок на кухонном подоконнике и невымытую утром посуду… Впрочем, одна необычная деталь всё же присутствовала: Он и Она ссорились тихо. Они всегда так делали. Далёкий наблюдатель никогда бы не подумал, что два человека, сидящие в плётных креслах за кофейным столиком на балконе старого кирпичного дома могут быть недовольны друг другом – не было ни криков, ни яростных жестов. Однако подойдя немного ближе, вы обнаружили бы, что позы их напряжены, а губы поджаты. Тихая перебранка всё никак не унималась, и вот наконец Он не выдержал и сказал: “Прости, но я устал и хочу спать. Пойду к себе, потому что здесь покоя мне, видимо, не видать!”. Сказал, надел синие кеды с белыми шнурками и вышел в ночь. Она постояла несколько мгновений одна в темноте, потом опомнилась и бросилась его догонять. Гнев отступил, на его место вползла тянущая тревога, стыд и страх потери. Вдруг Он больше никогда не вернётся? Вдруг она своими речами навсегда отвадила его от этого порога? Она выскочила из подъезда, понеслась по направлению к метро, зная, что он направился туда. Путь её пролегал через заполненные машинами и деревьями дворы, где не было ни одной живой души. Впрочем, находись она в толпе, всё равно не обратила бы на это внимания – все её мысли были прикованы к Нему. Она настигла его спустя несколько минут, и, задыхаясь, крикнула: “Шутка – всё, что было. Уйдёшь – я умру.” Он устал. Он страшно хотел спать. Его вымотала тяжёлая работа и эта проклятая ссора. Единственным его желанием было добраться до какого-нибудь тихого места с кроватью. Она догнала его на полпути к метро, говорила что-то, но сил вслушиваться в её речи у него не было. Выяснение отношений и примирение с Ней всё уступали перед напором усталости и, наконец, были отодвинуты на завтра. Поэтому в ответ на её слова он лишь устало улыбнулся и произнёс: “Не стой на ветру, – замёрзнешь ведь.” “Почему, ну почему он так ответил? Неужели его всё настолько плохо? Неужели я зря его догоняла и ничего уже не изменишь? Зачем, зачем я только заикнулась о том, что он меня не слушает?” – металось в её голове.