*旗袍 - маньчжурское женское платье обычного во времена династии Цин покроя; позднее, в несколько измененном виде - обычное в Китае женское платье, длинное, в талию, со стоячим воротником и широкой правой полой.
– У Тунь хочет убить меня. Степень потрясения этого короткого предложения была просто неисчислима. Вся комната вдруг застыла, а затем вдруг взорвалась отрицанием, бранью, ревом и резким трением стульев, передвигающихся по полу… Все смешалось вместе, отчего у людей загудели барабанные перепонки. – Как это возможно; не говори глупостей! – Только что подавший голос бирманец был недоволен: – За последние два года здоровье У Туня только становится все хуже и хуже. Откуда у него могли взяться силы на планирование убийства? Ты клевещешь! Где доказательства? Где доказательства?! Пиковый Король глубоко вздохнул. Бах! Пистолет с грохотом упал на стол, и после этого громкого звука вдруг повисла тишина. Холодные глаза А-Цзе обвели взглядом лица каждого по очереди, дождавшись, когда все вынужденно съежатся и замолчат. – Цзян Тин, – крикнул в ответ Пиковый Король. – То, что ты сказал мне раньше, повтори еще раз слово в слово. Кожа Цзян Тина была гладкой, а выражение лица отчужденное; возможно, это связано с тем, что он редко выражает свои эмоции. На первый взгляд он выглядел так, словно ему все еще было за двадцать. Одетый по-зимнему плотно, его шея, плечи, руки и запястья, покоящиеся на бедрах, были чрезвычайно тонкими, а кожа - ледяной белизны. Он сидел там один, в центре общего внимания. Видя, что обстановка стала какой-то неправильной, бирманец первым начал ругаться: – С какой стати его словам стоит верить? Разве он не предатель? Откуда нам знать, что он попусту не мутит воду, чтобы втянуть У Туня и свалить вину на нас! Не думаю, что есть какая-либо необходимость допрашивать его, просто вытащите… – Цзян Тин, – тон Пикового Короля был неожиданно мягким, но слегка раздраженным. – ...Я сообщил об этой сделке полиции в октябре прошлого года. Голос Цзян Тина был очень хриплым и нестабильным, что могло быть связано с тем, что он слишком слаб, чтобы сохранять дыхание. Затем под десятками встревоженных, напряженных или пристальных взглядов вокруг него, его бледно-красные губы снова приоткрылись, и он сказал: – Это была моя идея, У Тунь об этом не знал. После недолгого молчания бурлящие эмоции по левую и правую сторону длинного стола вдруг сменились. Внезапно начались всевозможные шумные дискуссии, и на этот раз выражение лица А-Цзе изменилось, и даже Пиковый Король оказался слегка озадачен. – Что… Что происходит? Что еще ты хочешь сказать? – Бирманец быстро восстановил свою уверенность: – Пиковый Король, ты это слышал, верно? Что ты теперь скажешь?! Старик, дрожа, встал и спросил Цзян Тина: – Пиковый Король заставил тебя? – Он заставил тебя возложить вину на У Туня, не так ли? … А-Цзе уставился на левую сторону длинного стола с безжалостным выражением на лице, и тихо спросил: – Дагэ? Пиковый Король поднял руку, останавливая его следующие слова. – Я раскрыл информацию полиции, чтобы организовать операцию 1009, лишь для того, чтобы накопить заслуги и подняться выше. В Мьянме я долгое время считаюсь чужим и почти ничего не знаю о том, что происходит внутри, поэтому, если я хочу захватить больше власти, я могу только увеличить свои рычаги влияния в полиции. Это было моей мотивацией. Повествование Цзян Тина звучало предложение за предложением среди шума, казалось, будто он много раз репетировал эти слова. Плавные, спокойные и недвусмысленные; каждое слово и пауза были естественными. – Я спланировал все самостоятельно, не спрашивая совета у У Туня, и нет никаких доказательств, что он знал об этом. Что касается идеи убить босса Шао, то у меня никогда не возникало такой мысли. Я не знал, что он появится на заводе по производству пластмасс, или даже что он лично примет участие в этой операции… Кто-то с правой стороны длинного стола громко спросил: – Да как ты мог не знать, что босс Шао находится на месте сделки?! – Я думал, что это Цзинь Цзе заключает сделку, – без колебаний сказал Цзян Тин. На скулах А-Цзе задергались желваки, и услышал, как он спокойно продолжил: – Я не думал, что его жизнь так уж важна. Судя по выражению лица А-Цзе, он стоически сдерживался, чтобы не взорваться нецензурной бранью. Но в тот момент никто этого не заметил. Бирманец вскочил и указал прямо на Пикового Короля: – Я же говорил, зачем У Туню тебя убивать! Ты первым вылил грязную воду* на голову У Туня!*泼脏水 - создавать слухи, клеветать (букв. поливать грязной водой)
Многие не смогли вынести волнение, подобное катанию на американских горках, и они вставали, начав обвинять друг друга, оправдываться, кричать и даже ругаться. На какое-то время толпа в зале пришла в такую ярость, что несколько официанток испуганно прижались к стене и задрожали. Самый старый мужчина встал и оперся о трость, словно пытаясь убедить пятидесятилетнего бирманца успокоиться, но последнему не терпелось отомстить Пиковому Королю за то, что он только что отругал его прилюдно. Он воспользовался ситуацией и… по очереди указал на всех сидящих за столом: – Вы все это слышали? Что планировал Пиковый Король? Убедительны ли теперь доказательства? Он просто хочет напасть на нас первым. Сегодня ему просто не хватило оправданий; и быть может завтра они ему даже не понадобятся! Первоначально Пиковый Король сидел, откинувшись на спинку кресла, засунув руки в карманы брюк, в расслабленной позе, но в этот момент он вздохнул и встал. – Не стоит нас винить, ведь очевидно, что каждый здесь стремится к богатству, пытается выжить в одном месте и рискует своей жизнью. Ты неплохо устроился с тех пор как вернулся из Соединенных Штатов, и безостановочно создаешь проблемы и вообще серьезно не воспринимаешь нас, стариков… Пиковый Король шел позади эмоционального бирманца, но тот все еще продолжал громко говорить, не чувствуя ни малейшей опасности. Выражение лица Пикового Короля было слишком спокойным, даже немного безразличным, казалось бы, он просто молча прогуливается. – Если ты будешь продолжать в том же духе, то наши две группы людей не смогут сотрудничать. Тебе нравится наносить людям удар в спину, и ты не проявляешь должного уважения к старшему поколению… Сделал ему выговор бирманец. Все вокруг были потрясены. …Они увидели Пикового Короля, стоящего позади этого человека. Он протянул руку и взял нож, лежавший перед ним на столе, и чрезвычайно глубоко вонзил ему в трахею! Кровь хлынула с такой силой, как будто резервуар открылся от давления и в одно мгновение забрызгало половину стола. Всего через две секунды раздалось резкое трение стульев о пол и группа людей, пошатываясь, поднялась на ноги, а официантки закричали от ужаса! – Кхх-кхх… – бирманец издал головой сдавленный звук, и его глаза широко раскрылись. Как только Пиковый Король вытащил из его горла нож, он тут же с грохотом упал вперед головой на стол. – Если есть что сказать, так говори, незачем кричать, – спокойно сказал Пиковый Король, со звоном отбросил окровавленный нож и взял салфетку, чтобы вытереть окровавленную руку. В комнате не было слышно ни звука, за исключением крови, капающей с края стола, и сдавленных вздохов людей со всех сторон. Пиковый Король развернулся и встал перед Цзян Тином. Он долго смотрел на него, а затем спросил: – Ты ведь знаешь, что твое поведение сейчас называется предательством перед сражением? Цзян Тин молчал. У него были завязаны глаза, но он не выказывал никаких признаков страха. Пиковый Король ненадолго задумался и вдруг спросил: – Иногда мне кажется, что ты так уверен, что я не убью тебя, потому что… Цзян Тин прервал его прежде, чем он закончил говорить, и уголки его губ неожиданно слегка изогнулись: – Если ты убьешь меня сейчас, то разве не подтвердишь, что ты заставил меня подставить У Туня? Его слова оказались почти непобедимы, и Пиковый Король на мгновение замер. – …Ты поистине… – Спустя долгое время Пиковый Король рассмеялся, покачал головой и вздохнул: – Если ты с искренними намерениями встанешь на мою сторону, в таком случае… Цзян Тин сказал: – В таком случае ты, должно быть, действительно спишь. Все в комнате постепенно оправились от шока и паники, и снова послышались чрезвычайно тихие и удручающие звуки обсуждения. Старик, который только что пытался отговорить бирманца, беспомощно вздохнул и громко постучал по полу своей тростью: Бам! Бам! После того, как привлек всеобщее внимание, он повернулся к Пиковому Королю, указал на Цзян Тина и сказал глубоким голосом: – Он действительно был далек от ядра группы в последние несколько лет, поэтому неудивительно, что у него возникли такие мысли. Весьма нелегко вбить гвоздь в министерство внутренних дел Гунчжоу. Что касается У Туня, то должно быть это просто недоразумение, так что больше не следует об этом беспокоиться. А-Цзе свирепо нахмурился, словно собираясь что-то сказать, но Пиковый Король издал звук “а?”. – Я думаю, то, что произошло в октябре прошлого года, не причинило никакого ущерба, поэтому стоит вернуть Червонную даму обратно. Положение во внутренней части полиции очень для нас важно, особенно… – Столь важно для вашего народа, не так ли? – Пиковый Король обернулся и улыбнулся. Оказавшись в безвыходном положении, старик указал тростью на труп, лежащий на столе, и многозначительно сказал: – Сотрудничество между нашими двумя группами также очень важно; не следует портить отношения. Пиковый Король, казалось, погрузился в глубокую задумчивость. С октября прошлого года две группы людей спорили по этому поводу уже не менее пяти или шести раз, но ни одна из них так и не смогла разобраться в предательском поведении Пикового Короля. Все с тревогой жестикулировали друг другу, поглядывая на него, что даже А-Цзе собирался выказать свое нетерпение, но увидел, как Пиковый Король внезапно сказал: – Хорошо. Морщинистое лицо старика расслабилось. – Я могу вернуть его обратно, как вы того хотите, и даже лично готов отправить его назад в Гунчжоу. Однако, я не могу быть уверен, выступит ли он против полиции или полностью предаст нашу группировку ради присоединения к полиции. Поэтому, чтобы доказать преданность, он должен кое-что сделать. – Что? – непроизвольно спросил старик. Пиковый Король улыбнулся ему, но ничего не сказал, затем он повернулся и наклонился к уху Цзян Тина. – Это не так просто, – мягко сказал он. – Ты не можешь просто так вернуться. Лицо Цзян Тина под черной тканью дрогнули, и в следующую секунду Пиковый Король с улыбкой спросил: – Ты все еще помнишь «Заклепку»? Цзян Тин внезапно поднял голову и застыл, как будто услышав какое-то заклинание… Но Пиковый Король больше ничего не сказал, улыбнулся и выпрямился. Он сделал жест А-Цзе, и развернувшись, вышел из комнаты.…
Было 9 января. Прошло целых три месяца с момента шокирующего взрыва во время операции 1009 на заводе по производству пластмасс, и никто не знал, что за противостояние не на жизнь, а на смерть произошло в этом маленьком городке на границе. Несколько часов спустя Цзян Тину завязали глаза и посадили в машину. Когда он вышел из машины на следующий день, то наконец открыл глаза: перед ним было серое небо на границе Гунчжоу и Цзяньнин, а неподалеку в глуши стоял полуразрушенный дом… "Заклепка» ждал его прибытия в темном месте. Все предательства, заговоры, кровь, пламя, поднявшееся до небес, автомобильная авария вертящаяся перед глазами, превратности судьбы, вероломные убийства… Все началось с пули, выпущенной из дула Цзян Тина, а затем, без предупреждения, он быстро погрузился в долгий, глубокий сон. Спустя тысячу дней и ночей никто даже не мог подумать, что он сможет проснуться. До тех пор, пока однажды утром в палате в городе Цзяньнин Цзян Тин вдруг неожиданно открыл глаза. – Янь Се из Отдела уголовного розыска городского управления общественной безопасности. Отойдите в сторону и не загораживайте место преступления. Дайте нам бахилы… Как вас зовут? – Лу Чэнцзян. – Кажется, ты проявляешь необычайное внимание к этому делу. … Поздним вечером, вернувшись в Цзяньнин из округа Цзянъян, Цзян Тин сделал последний глоток пива среди темных и оживленных прилавков ночного рынка под пристальным взглядом Янь Се. – Ты можешь сомневаться в чем угодно, но это единственное, что не подлежит сомнению… Янь Се, название нового препарата - “голубое золото”, и человек, который больше всего в этом мире желает от него избавиться - это я.