Не та масть.

      Дэйлия, сколько себя помнит, всегда была одна. Цель её существования - эксперимент безумного учёного, её собственного отца. Он бежал из Рохенделя вместе с Эадолин после трагедии Дженаила. Но если королеве Берна удалось удержать рассудок на краю бездны, то ему - нет. Не найдя поддержки у её Величества, отступник с несколькими своими самыми верными сподвижниками затерялся на просторах Акрассии и продолжил изыскания.       Текли годы и десятилетия, постепенно складываясь в столетия. Где-то в лесах, слишком густых и отдалённых, скрывшись от окружающего мира, вырос небольшой город. Редкие искатели приключений, набредавшие на него, исчезали без следа. Здесь всегда было тихо. Слишком тихо и благостно спокойно. Это место будто бы замерло во времени.       Она родилась в семье учёных. Но если отец был поглощён своими исследованиями и казался порой каким-то чужим, то мать... Она была самым дорогим в жизни девочки, хотя и не проявляла особого внимания к дочери. Но последнее силлинка поняла уже много позже. Малышке Дэй всегда было скучно в окружении непроходимых дебрей без друзей или товарищей. Завести приятельские отношения при статусе её родителей в закрытом сообществе оказалось задачей повышенной сложности, и она с ней не справилась. А со смертью любимой родительницы девочка и вовсе замкнулась в себе. С возрастом это перестало казаться каким-то недостатком и стало восприниматься ею скорее как достоинство. И, наверное, её судьба сложилась бы совсем по другому, если бы не это.       Энергия хаоса исорёжила не только душу, но и тело некогда великого силлина. Она же и стала причиной его смерти. Дэйлия никогда не забудет тот день. Её сила словно взбунтовалась в хрупком теле, норовя затопить разум и вырваться в мир новым демоном. Монстром, рвущим всё живое на части. Чудовищем, гонимым яростью и жаждой крови. Девушка знала: если упустит контроль над разумом и телом сейчас, то обратно не вернётся никогда. У неё даже не будет шанса стать чьим-то даро, второй душой, поскольку с Великим Древом она не связана. Умирать отчаянно не хотелось. Даже жизнь подопытного кролика у собственного отца была лучше вечной пустоты бездны.       В себя она пришла наполу в гостиной посреди пылающего дома. То тут, то там были видны следы когтей и зловеще мерцающие отблесками огня лужи крови. Они казалась чёрными в алом зареве. Гул пламени смешивался с воем вырвавшихся на свободу из лабораторий чудовищ и криками жителей их небольшого городка. На негнущихся ногах девушка направилась в сторону подвала. Нужно спрятаться, переждать этот кошмар. Ей нужно выжить. У подножия лестницы, возле распахнутой двери в кабинет лежал мужчина, а под ним расползалось багровое пятно. Она до сих пор помнит искажённые ужасом и застывшие посмертной маской черты его лица. О, Дэйлии не было его жаль. Хоть они и родные по крови, но никогда не были близки. Да и как может быть близка жертва и её мучитель? В далёком детстве она его, возможно, и любила, но эти воспоминания очень зыбки. После смерти матери, в которой был виноват очередной его эксперимент, она окончательно потеряла веру в своего "папочку". Нет, гибель дорогого ей существа она точно не простит ему никогда. Но мужчину чувства маленькой девочки заботили мало, как и то, что стало с такой удобной, но так неудачно подвернувшейся его детищу под лапы, женой. Дальше отец оставлял за собой только боль и выворачивающие душу на изнанку страдания. Существование дэронов лишь подливало масла в огонь безумия силлина. Ему хотелось создать существо похожее на них, но не имеющего сопутствующих изьянов. И дочь стала отличным полем для экспериментов. А теперь он был мёртв.       Она помнит, как заперлась в бункере, созданном на случай похожих проблем, и помнит монстра, вырвавшего дверь с петель, словно бы это и не было для него какой бы то ни было проблемой. Помнит холод каменной кладки за спиной и как вступила в бой, ведь отступать было не куда. А дальше..... Всё смазывается. Чей-то голос, вой, какие-то разноцветные пятна, боль и страх. Следующее чёткое воспоминание - Тризион и Беатрис. Аман говорит, что это может быть из-за шока и стресса и что ей нужно время, чтобы справиться с этим, возможно в будущем воспоминания вернуться. Хотя девушка не уверена хочет ли помнить хоть что-то из случившегося.       Её согласие на помощь в поисках Ковчега и встреча с Аманом это вообще отдельная тема. Силлинка до сих пор слабо понимает почему согласилась с доводами Хранительницы о своей "Избранности", почему всё же решила искать этот самый Ковчег, хотя знала, что и демоны будут идти по его следу. Много этих "почему", а ответов у неё не было, да и нет даже сейчас. Со жрецом она познакомилась во время своих поисков. И он стал её первым другом в этом жестоком мире, хорошим попутчиком и помощником. Из-за взбесившейся в день её встречи с лазенис силы, часть демонической крови так лелеемой в ней отцом отразилась на внешности. Дэйлии до сих пор сложно смотреться в зеркала: жёлтый глаз фетранийской твари с вертикальным зрачком на миловидном лице силлинки казался чужеродным, особенно на контрасте с природным тёмно-синим. А акрассийцы в большинстве своём отрицательно настроены ко всему хоть сколько нибудь отдалённо напоминающему о демонах. И не прикроешь же его - в бою повязка лишь мешает, а в обычной жизни вызывает чуть ли не больше вопросов чем сам проклятый глаз. Пожалуй дэронам повезло несколько больше, чем ей: их суть не видна пока они не используют силу, дарованную Красной Луной. Например, по Аману ни кто и не решил бы, что он совсем не обычный человек, одарённый Руфеоном. От него не шарахались люди с криками "Фетранийская тварь!", не пытались поднять на вилы, не взвинчивали цены на товары и услуги и не пытались облить помоями фигурально и физически. Ей же в этом плане приходилось не сладко. Возможно, если бы не жрец Первозданного Света, Дэй давно опустила бы руки. Ради чего ей спасать всех этих существ? Они ненавидят её просто за сам факт существования. Им не интересно кто она, какая у неё судьба и прочее. Она в их глазах ещё один монстр. И только лишь чудотворец Аман примиряет их как-то с суровой действительностью в её лице.       Чуть легче стало после битвы за Леонхольд, когда она многим спасла жизни. Но даже после этого в спину всё равно долетали редкие шепотки, мол это она же демонов и натравила. И плевать, что её чуть не разорвали твари в городе, что билась она до последней крохи Силы и что Кармиан едва не удушил её в храме, куда девушка пришла на помощь, прямо на глазах нескольких свидетелей. Неприятно, обидно, но ладно.       А затем всё стало ещё хуже. Фетранийская зараза, восставшие мертвецы, взбесившиеся животные. И смерть-смерть-смерть. Её пытались отравить, заколоть, застрелить, отпугнуть молитвой. Молитвой, как исчадие тьмы! Не спасал уже даже находящийся рядом жрец. Только когда они наконец вывалились из всей этой кутерьмы на пески Юдии, она смогла вздохнуть более свободно. Местным не было до неё дела - у них были свои проблемы. Распоясавшиеся разбойники. А уж когда они с Аманом спасли Радму Джами, одну из шаманок кабайцев, и та провела ритуал, вызвавший благословений дождь, и вовсе готовы были чуть ли ни в вечной дружбе клясться. А позже карты предсказали новую встречу с Кармианом. Она не заставила себя долго ждать и состоялась в руинах некогда великой Морайи. И, естественно, была отнюдь не приятной. Но Дэйлия отделалась на этот раз легко, а вот её другу досталось.       Вообще, после того, как Беатрис вытащила её в Тризион, делать расклады и спрашивать у карт совета стало для силлинки своеобразным ритуалом. Удивительно, но они словно сами прыгали ей в руки ещё в далёком детстве, будто невидимая сила вкладывала их в маленькие ладошки. Мама тогда была несказанно рада, показывала и рассказывала о каждой в своей собственной колоде. Она обожала карты. Знала о них практически всё. Это было её второй страстью после исследований. А позже отец учил Дэй сражаться с их помощью, мотивируя это тем, что её демонические способности раскрываются особенно сильно именно с ними. Тогда, далеко в прошлом она ненавидела эти разноцветные клочки бумаги - слишком много боли они приносили как моральной, так и физической. А теперь они же спасали её жизнь, жизни Амана и многих других людей и нелюдей. Пожалуй, за эти уроки она ему благодарна.       Дальше была граница с Лютерией, где её без особых разговоров приняли в армию повстанцев. Это было удивительно. Даже поразительно! И ужасно безответстыенно - набирать в войска всякий мимо проходящий сброд. Повздорила с местными вояками на тему своих и чужих прав. Ещё никогда Дэйлия не была так близка к тому, чтобы проклясть старого брюзгу-солдафона, как в те минуты. Она должна иметь сменные проки на случай!... Тьфу! Нет, ну вы слышали это!? И другие его "задания" и требования... Ох, лучше и не вспоминать. Аман позже тоже жаловался на эти "просьбы" и приказы. Девушка тогда посмеялась от души. "Гонористому попу". Хах. Жрец же был очень возмущён подобным отношением. А потом их снова пытались прикончить. Просто так, за компанию с наследным принцем, устроившим это самое восстание. Сам Силиан был странным. И это мягко сказано. С одной стороны он боролся за простых людей своей страны, а с другой - боялся ответственности за них же и перед ними. Словно бы корона не в шаге от него, а где-то там, вся такая недосягаемая и недоступная. Будто он ещё не определился - а надо ли оно ему. И это удивляло. Но чем дальше они шли вместе, тем больше менялось отношение принца к окружающим вещам и себе. Он будто бы рос над самим собой. Становился сильнее, достойнее. Превращался из деревенского мальчишки в настоящего правителя. Это импонировало и воодушевляло. Особенно то, что и она, и Аман приложили к этому свою руку. Они втроём сдружились. Это был необычайный опыт. Словно силлинка попала в другой мир. Её особенности не пугали Силлиана и его приближённых, а жрец наконец начал приходить в себя после древних развалин и провокации проклятого демона. Дэй это даже нравилось. Ровно до той минуты пока на Грозовом перевале их не застал в расплох оборотень. Ещё один выкормыш Фетрании показал им, что они абсолютно не готовы к тому, что их ждёт. Аману пришлось спасать будущего короля, когда сама Дэй пыталась усмирить собственную кровь. Это было тяжело. Сила всё больше росла в хрупком теле и с каждым часом норовила вырваться на свободу, в открытый мир. А девушке по прежденему не хотелось исчезать так просто, поддавшись слабости. Но они справились. И принц их даже принял. Принял такими, какие они есть - дэрона в рясе жреца и проклятую силлинку. Кто бы услышал, какая команда подобралась в спасители Акрассии! А потом была битва. Битва между людьми, битва между двумя армиями, битва между акрассийцами и фетранийцами. Родной дядя наследника престола Лютерии заключил сделку с демонами! Это был.... это был позор. Один из потомков великого Эсдо Лютерана стал якшаться с фетранийскими тварями! Это было неожиданно и шокирующе. Как и встреча с одним из Владык. Волдан буквально выбил Дэй из боя всего одним ударом. И что было бы дальше, не вмешайся Кармиан, предположить сложно. Этот жук словно наслаждался спектаклем! "Антракт" - так процитировал слова этого плута принц. Штурм Леонхольда прошёл... Просто прошёл. Об этом даже говорить не хотелось. Море крови, которой можно было бы избежать. Море пострадавших и погибших. И безумный Эрхард, не пожелавший остаться просто регентом при малолетнем принце, и заключивший удачное, с его точки зрения, соглашение. Дэйлии пришлось спасать законного наследника королевского трона из мудрёной ловушки его же дяди. А позже... позже пернатый хитрец Кармиан снова натравил на неё Владыку и, если бы не Аман и не Силиан с Шай'Соларом, всё бы закончилось уже тогда. Возможно в будущем она пожалеет об этом, но это будет много позже.       Безумие второго встреченного Владыки проникало в душу, отзывалось в ней. Демоническая кровь буквально пела. Тьма внутри ластилась к этому монстру и словно мурлыкала. Как кошка, встречавшая любимого хозяина. Это пугало силлинку больше творящегося вокруг хаоса, больше сумасшествия окружающих людей. Даже больше смерти. Хотелось бежать. Бежать не оглядываясь. Чтобы только скрыться, спрятаться от собственной сути. Она не часть этого мира - впервые в жизни девушка осознала это настолько чётко. Сейчас это чувствовалось слишком ярко, слишком остро. Просто слишком. В какофонии всеобщей паники было практически невозможно найти тот самый якорь, державший её на плаву столько времени. Аману же приходилось ещё хуже. Демон будто нарочно игрался с его ссутью. Выворачивал все страхи и сомнения наизнанку и кидал их парню в лицо, целенаправленно сводил с ума. Дейлия не обольщалась - она будет следующей. Ку-Сатот точно знал, что в ней есть эта "червоточина", знал и ехидно так улыбался. И она знала - кровь отзывается на него, на Владыку легиона Безумия. И это не спроста. Что-то такое намутил её папаша, чтобы ему Элзовин сучками кололась. Но интереснее Шуту пока был жрец.       Встреча с Селией была как глоток свежего воздуха в эти не спокойные времена. Она продолжала светить даже в кромешной тьме. Не было ничего удивительного, что её друг так привязался к жрице. Девушка могла вселить надежду одним лишь словом и одной лишь улыбкой. Кроткая, но такая сильная морально. Она не боялась ни грязи, ни сложностей, ни даже чудовищ. И всюду она видела проблеск истинного Света. Даже в общении с духами и существами Серебряных Ключей. Обычно люди глухи к проблемам Старших народов. Но не она. Эта девушка была невероятна, особенно при том, что оружия в её руках не было. Обычная человечка, жрица и целительница. Но тем сильнее она казалась в глазах силлинки. Это было потрясающе. И тем больнее было держать её холодную мёртвую руку на Ветрянном утёсе. Хотелось кричать, но горло сдавило так, что даже сипеть не получалось. Хотелось плакать, но глаза по-прежнему были сухи. Хотелось чтобы всего этого просто не было. Они же победили Легион Безумия, обратили в бегство Владыку, так почему же сейчас Дэйлия сжимает руку своей погибшей почти-подруги и не может пошевелиться? Почему всё сложилось именно так?! Разве за это она готова отдать жизнь? Чтобы люди, жрецы, во имя Создателя уничтожали невинных? Это справедливость?! Это нужно Руфеону и прочим богам?! Она злилась. Злилась девушка и на Амана. Зато, что сбежал с паскудником Кармианом. Этот тип явно не меньшее зло. И боли принёс намного больше, чем те же шеакрийцы. Злилась на Силлиана, что так просто отступил. Неужели он и правда в какой-то момент решил, что этот повёрнутый на добре и справедливости жрец, убьёт невиновных? А после он просто.... просто оставил её, Дэйлию, там, на утёсе, с разбитой верой в Акрассию, с мёртвой подругой и сбежавшим лучшим другом-предателем. Для чего ей теперь исполнять это проклятое Пророчество?! Да и стоит ли?... Она не знала. Просто не знала.