***
С первого класса в одной школе со мной учился мальчик по имени Андрей Добрынский. Невысокий пухленький мальчик, который не выговаривал букву «р». Он пришёл в школу на первое сентября с мамой, высокой и худой, болезненно бледной женщиной. У неё было платье цвета персиков. Цвет ей прекрасно шёл, но это было платье старой моды, из-за чего мама Андрея страшно переживала. Сын лучезарно улыбался и успокаивал её по дороге в школу. На нем была обычная школьная форма, а в руках он нёс шикарный букет цветов.***
В первое время дети спокойно общались и привыкали друг к другу. Постепенно формировались группы по интересам. Я общалась с несколькими девочками, которые ещё в первый день привлекли моё внимание. В итоге мальчики почти не общались с девочками, а девочки не общались с мальчиками. Нас вполне все устраивало, но почему-то мальчишки отказывались принимать к себе Андрея. Как бы он не старался и чтобы не делал, мальчишки лишь смеялись над его попытками, предлагая пообщаться с девчонками. Общение мальчика с девочками считалось несолидным, и Андрей, видимо, думал так же, раз не предпринимал даже попыток заговорить. Хотя если бы он все же решился на это, мальчишки ещё больше стали бы смеяться. А потому он остался один. На протяжении всего школьного времени за ним тянулось одиночество: он всегда сидел один за партой, и он всегда все делал в одиночестве, потому что никто не горел желанием делать какую-то совместную работу, что уж говорить про общение. С каждым днем отношение класса к нему менялось в противоположную от положительного сторону. Что этому посодействовало я уже не вспомню, но смеялись уже не одни мальчишки, к ним присоединились девчонки, которые тоже дразнили его и всячески показывали отвращение. Мальчишки устраивали ему пакости, которые приветствовали почти все. Пакостей было много, все и не перечислить, но назвать некоторые можно. Например, выбрасывали портфель или его содержимое в мусорку, сбрасывали учебники с парты на пол, ржали тетради, а иногда и одежду. Порою Андрей злился, но его злость и гнев лишь вызывали новую порцию смеха. Я всегда удивлялась, неужели нельзя оставить человека в покое? Неужели нельзя не язвить, а промолчать? Или хотя-бы не поддерживать того, кто язвит. Я никогда не понимала, за что его так не любят. Это из-за лишнего веса? Или может быть из-за дефекта речи? Но ведь все это не даёт им права издеваться и гнобить. Учительница все видела и старалась защитить и поддержать. Пусть немного, но её попытки давали результаты, мы держались дружно, хоть и не обходилось без издевательств. Но когда мы перешли в среднюю школу, то вся сплоченность куда-то пропала.***
В средней школе все изменилось. Новые учителя, новая обстановка, новые взаимоотношения. Всё поменялось, и отношение к Андрею тоже. Больше сдерживать нас было некому, и демоны сошлись в борьбе не на жизнь, а на смерть. Андрей стал более психованным, и, теперь, на каждую насмешку отвечал отчаянным, безумным гневом. Некоторые этого не понимали: их веселил его гнев, его реакция. После нескольких таких стычек нас вызвал классный руководитель, без Добрынского, поговорить. Он аккуратно попросил нас не провоцировать Андрея, ведь никто точно не знает, что у того в голове. Никто, конечно, не послушался. Слава богу, что ничего страшного не произошло. Однажды, мне в голову пришла мысль, что каждый сможет найти причины, по которым он ненавидит того или иного человека, но каждый ли сможет найти причины, по которым он этого человека полюбит. Эта мысль не давала мне покоя, я все анализировала и думала, за что бы смогла полюбить того, кого все ненавидят. Но сколько бы я не думала, в голове крутился лишь Андрей со странностями, который из пухленького некогда мальчика превратился в красивого стройной парня с милым лицом. Позже я проявила инициативу сблизиться, и в скором времени мы стали друзьями. Я нашла ответ на свой вопрос, увидела другие качества, скрытые от чужих глаз. Хотя возможно все это можно назвать больше, чем просто друзья.