Власть любой ценой

      Чарли со скрипом приоткрыла оказавшуюся незапертой дверь в комнату Изабель и замерла на пороге, не решаясь пройти внутрь. Увидев хозяйку, разглядывающую вид за окном, принцесса опустила глаза, ожидая её слов.       Изабель медленно обернулась к ней, и на её устах промелькнула усмешка. — А я всё гадала, как долго ты ещё будешь избегать меня, – насмешливо протянула она. — А ты явилась не следующий же день… — Прости меня, – быстро проговорила Чарли, поднимая на неё взгляд. На лице Изабель явственно читалось удовлетворение собственным триумфом. — Конечно же, – ответила она, делая шаг вперёд. — Ну же, проходи.       Чарли, сцепив руки за спиной, вошла в комнату, в которой ей раньше не доводилось быть. Беглым взглядом оглядев её, девушка перевела взгляд на Изабель. Лицо той стало серьёзным, усмешка пропала, и принцесса ощутила, как обстановка вмиг стала напряжённой, неуютной. Предстоящего тяжёлого разговора было никак не избежать. — Но что же ты решила? – негромко спросила Изабель. — Надеюсь, ты хорошо подумала над тем, что я тебе предложила. Ты ведь знаешь, что это единственный выход, и… — Знаю, – нетерпеливо ответила Чарли и тяжко вздохнула. — И понимаю, что мне придётся пойти на эту сделку.       Сперва Изабель почувствовала небывалое облегчение. Она одобрительно улыбнулась, понимая, что не ошиблась, и Шарлотта перестала упрямиться, осознав, что сделка с Раймонд неизбежна. Переступила через себя, позабыла о былой гордости и приняла пусть и отнюдь не лёгкое, противоречащее всем её принципам, но верное решение.       Но затем Изабель вгляделась в лицо Чарли внимательнее, и ощутила болезненный укол жалости: принцесса выглядела усталой и измученной. Она часто прикрывала глаза, словно боясь, что вот-вот из них брызнут горькие слёзы, её губы дрожали, она сдерживала бушующие внутри эмоции. Эта новость стала для Чарли настоящим ударом, и переживать его будет унизительно и мучительно.       Изабель не знала, что сказать. Она молчала, пока принцесса, наконец, не подняла на неё взгляд погасших зелёных глаз. — Ты была права. Я обречена. — Не говори так, – тихо сказала Изабель, не в силах больше смотреть в них. — Ведь мы с тобой сделали всё, чтобы не дать ей поработить тебя. — Она уже поработила, – Чарли горестно усмехнулась, но затем её губы отчётливо дрогнули и скривились, а в глазах всё же блеснули слёзы. — Она сломала меня, подчинила себе. Я уже ничего не могу сделать. — Не говори так, – повторила Изабель уже совершенно другим тоном – твёрдым и решительным. Она подошла к Чарли и слегка сжала её плечи, заставляя не отводить от себя взгляда. — Пока я рядом, она ничего с тобой не сделает. Обещаю, она тебя и пальцем не тронет, – пламенно заявила Изабель. — Я всегда буду на твоей стороне, чего бы мне это не стоило. Буду защищать тебя любой ценой. Ты же веришь мне?       Чарли глядела на неё широко распахнутыми глазами, в которых застыли слёзы. — Да, – слабым голосом ответила она. — Я верю тебе, но… — Можешь во всём положиться на меня, – заверила Изабель. — Ради тебя я узнаю о духах всё, что только можно, помогу тебе составить условия сделки так, чтобы Раймонд не смогла обмануть, перехитрить нас. Только, прошу тебя, не отчаивайся и не говори, что обречена. Она ведь только и ждёт, пока ты сдашься! — Не… не буду говорить, – пробормотала Чарли и отвела взгляд, понимая, что не может этого пообещать. С каждым днём она чувствовала, как её сила воли иссякает, как она слабеет и становится покорной марионеткой в руках чудовища.       Изабель глубоко вздохнула и рывком прижала Чарли к себе, обнимая. Та опешила и изумлённо воззрилась на неё, ведь раньше она никогда не встречалась с подобными проявлениями нежности со стороны грубой и нелюдимой родственницы. Затем же рука Изабель легла ей на затылок, погладила по коротким чёрным волосам, желая успокоить, заставить забыть обо всех терзаниях и муках. И Чарли неосознанно прижималась к ней, чувствуя, как согревает приятное тепло её тела.       Она почувствовала себя любимой, защищённой. Наконец осознала, что есть в целом мире человек, готовый заботиться о ней, оберегать от любых невзгод. Изабель крепко обнимала Чарли, поддаваясь эмоциям, желая выразить всю свою любовь к этому маленькому хрупкому существу, всецело в ней нуждающемуся. Она напрочь позабыла о былой злости, была готова вновь простить Чарли всё, лишь бы только иметь возможность быть с ней рядом. — Я люблю тебя, Чарли. Ты ведь знаешь это? – слабо улыбнувшись, сказала Изабель. — Я тоже тебя люблю, – почти шёпотом ответила Шарлотта. Она обняла ту в ответ и прикрыла глаза, окунаясь в приятное спокойствие.       Но затем произошло то, чего Чарли так долго боялась, страшилась одной лишь мысли о том, что это может повториться вновь. Она явственно ощутила покалывание клыков, быстро охватившее оба их ряда.       Ледяной ужас сковал принцессу. Глаза её округлились, с губ сорвался сдавленный испуганный вздох. Больше всего на свете Чарли пожелала, чтобы это оказался лишь дурной сон, ночной кошмар. Отчаянно не хотелось верить, что она вновь испытала жажду крови, начавшую постепенно охватывать её сознание.       Ничего не подозревающая жертва стояла прямо перед ней. Чарли чувствовала тепло её тела, бурлящую в её венах кровь. Пульсируя, клыки удлинились и заострились, желая побыстрее вонзиться в свежую плоть жертвы, свирепо разорвать её, напоить горячей кровью голодное, утратившее всё человеческое чудовище.       Зрачки Чарли вмиг расширились, рот неосознанно приоткрылся, обнажая острые кончики клыков. Она быстро задышала, готовая в любой момент дать волю неистовой, животной жажде.       Изабель оставалась абсолютно безмятежной. Она всё прижимала Чарли к себе, рассеяно поглаживая по волосам, полностью погружённая в свои размышления. „Нет, это не ты!” – эта отчаянная мольба отчётливо прозвучала в голове Чарли, словно мощным ударом выбив из неё все дурные, хищные помыслы. Она резко вырвалась из рук Изабель и воззрилась на неё глазами, полными необъятного ужаса. „Я опять хотела сделать это!” — Что-то случилось? – обеспокоено спросила Изабель, вмиг похолодев изнутри. Расслабленная и спокойная минутной раннее, теперь она была напряжена до предела, напугана таким поведением.       Некоторое время Чарли пребывала в оцепенении: она могла лишь глядеть на Изабель выпученными глазами, и быстро дышать, чувствуя, будто воздуха начинает не хватать. В глазах помутилось, принцесса вся тряслась, словно осиновый лист, с каждым мгновением всё больше осознавая, что то, что она почувствовала тогда к Элизабет, повторилось вновь. — Чарли! – громким, уже явно дрожащим от волнения голосом позвала Изабель. — Тебе нехорошо?       Чарли сделала резкий глубокий вдох, и отшатнулась от Изабель, словно от огня. Она позволила себе потерять бдительность, позабыть о том, какой ужас испытала тогда, и любимая сестра, её верная подруга и защитница, стала для неё сродни лакомой добыче, столь удобно попавшейся под руку и ничего не подозревающей. Чарли уже чувствовала не страх, а скользкое, липкое, словно грязь, нарастающее отвращение к своим потаённым желаниям, и жгучий стыд, от которого нигде нельзя было спрятаться, который ничем нельзя было заглушить.       И принцесса, не говоря ни слова, бросилась прочь на дрожащих, грозящихся подкоситься ногах. Она зажмурилась, старательно прогоняя остатки этого чудовищного наваждения, не позволяя им лишить себя человечности. — Куда ты?! – в отчаянии прокричала Изабель ей вслед. Чарли захлопнула дверь, оставляя её одну в комнате, и в тот же миг почувствовала, как сдавило грудь и как слёзы подступили к горлу. Она никогда не сможет поведать о том, что с ней произошло, иначе все в ужасе покинут её, не желая иметь дела с кровожадным монстром, многие годы наводящий дикий страх на жителей Инфернума.       Неожиданно Изабель появилась прямо перел Чарли, и та испуганно выдохнула, вжимаясь в стену. — Что, скажи мне наконец, происходит?! – дрожащим от волнения голосом потребовала она, наклоняясь к принцессе и хватая её за плечи. — Я смогу помочь тебе, если ты расскажешь! — Я не могу! – истерично взвизгнула принцесса, с силой вырвавшись из её рук. Предательские слёзы хлынули из глаз, хотелось дать волю рыданиям, но Чарли, крепко сцепив зубы, бросилась бежать. — Не преследуй меня, иначе я применю к тебе магию!       Ошеломлённая и растерянная Изабель хотела было броситься за ней, но вовремя остановила себя, осознав, что это вызовет у Чарли лишь всплеск истерики, нервный срыв, очередную вспышку агрессии. Её сердце болезненно сжалось, она мучилась от желания выслушать, помочь, но Изабель сохранила трезвость и холодность рассудка. Лучшее, что она может сделать – проявить терпение и дождаться момента, когда Чарли сама доверится ей и расскажет, что у неё на душе.

***

      Чарли лежала, с головой укрывшись одеялом, дрожа, точно загнанный в угол кролик. Слёзы застыли в её глазах, порою она судорожно дёргалась и сжималась ещё сильнее, будто пытаясь уберечь себя от всего, что норовит причинить ей боль. Но на душе уже зияли глубокие, казалось бы неизлечимые раны.       Чарли чувствовала всепоглощающую ненависть к себе. За то, что оказалась такой слабой, жалкой, ничтожной перед лицом опасности, за то, что оказалась неспособной изменить уготованную ей злобным духом судьбу. Но ещё больше в те минуты она ненавидела Раймонд. Чарли тряслась от нахлынувшей ярости, едва перед глазами вставало лицо твари, словно пожирающей её своими пустыми чёрными глазницами вместо глаз, и вонзала когти в ладони, до боли сжимала челюсти, но когда осознавала, что уже не может ничего сделать, чувствовала прилив горького отчаяния. Вновь и вновь Чарли подавляла рвущиеся наружу рыдания, боясь проявить слабость перед самой собой, но в итоге, наплевав на былую гордость, зажала рот ладонью и беззвучно зарыдала.       Сама того не заметив, спустя немного времени измученная и уставшая девушка провалилась в неясный тревожный сон. Дверь в её комнату была заперта, но никто и не пытался войти внутрь, позволяя Чарли отдохнуть, собраться с мыслями. Однако по ту сторону порою раздавались шаги, тихие голоса, тяжёлое дыхание.       Очнувшись спустя несколько часов, Чарли была вынуждена напрячься, дабы вспомнить, что произошло. Щёки, ещё недавно мокрые от слёз, стали сухими, словно бумага. Голова то и дело пульсировала от боли, и принцесса морщилась. Когда же воспоминания вернулись к Чарли, она вновь ощутила охватывающую всё внутри горечь, осознала всю безысходность своего положения. Но сил рыдать больше не было, даже кома не подступило к горлу. Принцесса могла лишь бесцельно лежать, не имея сил на что-либо ещё, надеясь на то, что скоро забудется сном вновь. Но, как на зло, сон не приходил. Чарли чувствовала себя невероятно изнеможённой, ослабленной, но уснуть она уже не могла. Какое отвратительное чувство… — Неужели я больше не смогу чувствовать себя человеком? – прошептала она одними губами. Затем Шарлотта вдруг напряглась, ожидая услышать насмешливый ответ шипящим, хриплым голосом Раймонд. Однако его так и не последовало. Выглянув из-под одеяла и осмотрев комнату взглядом покрасневших от слёз глаз, Чарли убедилась в том, что тварь держала данное ею слово и оставила её в покое до поры до времени.       Девушка выдохнула, опустила голову на подушку и прикрыла глаза, стараясь ни о чём не думать. Сейчас она особенно не хотела брать тяжёлую ответственность за происходящее с ней, ведь она приносила ей лишь боль, душевные страдания. Чарли хотела забыться хотя бы на некоторое время, отгородиться ото всех тягот и забот о своей судьбе.       Но так было нельзя. Неизвестность терзала её, заставляла покрываться нервной дрожью. Что же буде с Чарли всего через несколько дней, когда она перестанет быть человеком, когда станет вампиром, ведомым одной лишь жаждой людской крови? Эта жажда уже начала проявлять себя, захватывать её сознание, одерживать верх над моралью и здравые смыслом, а после обращения всё станет хуже, гораздо хуже. Больше всего Чарли боялась превратиться в неуправляемого монстра, что однажды полностью утратит над собой контроль. Этот страх не давал ей думать ни о чём другом, завладевал всеми помыслами, приносил страдания и слёзы.       И лишь одно в кои-то веки успокаивало Чарли. Она верила, отчаянно надеялась на то, что Раймонд знала, что делает, когда обрекала ее на такую судьбу. Быть может, всё сложится не так, как с королевой Делфиной? Быть может, есть способ как-то заглушить зов этих животных инстинктов? Раймонд сломала всю жизнь Чарли явно не для того, чтобы та в конечном счёте, поддавшись им, устроила бойню в особняке Вилларе.       Резко преисполнившись решимостью всё разузнать, Чарли привстала и, пусть и нехотя, но всё же громко спросила: — Раймонд, ты здесь?       Раймонд возникла рядом с кроватью. Как и всегда, с зловещей широкой улыбкой. — Я ждала, что ты сама захочешь, чтобы я явилась.       Чарли отвела от неё взгляд, чувствуя неприязнь к собственным действиям. Однако она понимала, что это вынужденная мера, и по-другому никак. — Сегодня я вновь почувствовала… это, – скривившись от отвращения, выдавила из себя она, и хмуро скрестила руки на груди. — Жажду крови? – тут же догадавшись, спросила Раймонд. — А я знала, что вскоре ты обратишься ко мне с этой проблемой. — В таком случае ты, верно, знаешь, как решить её, – Чарли упорно избегала встречаться с ней взглядом, видеть эту противную, злорадную ухмылку. — Так ведь?       А затем принцесса напряглась всем телом, осознав, что попросту сойдёт с ума, если окажется, что решения нет. Однако Раймонд медлила с ответом, издеваясь над своей жертвой, с упоением наблюдая, как она старательно унимала нервную дрожь, как лихорадочно теребила ленты на своём платье, мучительно долго ожидая своего вердикта. — Раймонд, – позвала Чарли дрожащим голосом, сглатывая подступивший к горлу липкий ком. — Так ведь?       Раймонд громко хмыкнула, заставив девушку испуганно дёрнуться и всё же перевести на тварь взгляд округлившихся зелёных глаз. Та долго всматривалась в её побледневшее лицо своими пустыми мёртвыми глазницами, а затем склонила голову набок и широко улыбнулась. — Верно, – медленно произнесла Раймонд. Волна невероятного облегчения обрушилась на Чарли, она шумно выдохнула и положила руку на грудь, ощутив, как бешено колотилось сердце. Страх понемногу отступал, но она чувствовала, что больше не вынесет подобной пытки, сломается, утратит последние крупицы былой воли. Позднее принцесса понимала, что это было преувеличение, однако в те минуты ей казалось именно так. — И как же? – тихим и слабым голосом спросила Шарлотта, и опустила взгляд на подрагивающие руки, по-прежнему не желая смотреть на Раймонд. — Видишь ли, – заговорила та негромко, растягивая слова. — То, что ты сейчас чувствуешь — не более, чем первые проявления твоей новой сущности. Ты ещё не вампир, но необратимый процесс обращения уже начался, и ему сопутствуют всплески жажды людской крови. Однако я заверяю тебя в том, что ты не лишишься рассудка, никого не убьёшь и даже не ранишь. Вампиризм не сможет вытеснить твоё человеческое начало, и пусть тебе кажется, что ты не выдержишь и превратишься в обезумевшее монстра, это не так.       Чарли отчаянно хотелось верить этим словам, но она не могла потерять бдительность. Не могла слепо довериться этой твари, зная, кто она. — С чего я должна доверять тебе? – с вызовом спросила она, и всё же мрачно взглянула на Раймонд, сощурившись — Назови хоть единственную причину. — Ну вот, опять ты упрямишься, – покачав головой, сказал призрак, однако улыбка ни на миг не сошла с его обезображенного лица. — Я спрашиваю тебя, а разве у тебя есть иной выход, кроме как довериться мне? Ты ведь и сама знаешь, что обречена. И сама посуди, зачем мне нужны смерти твоих союзников? Они наши неоценимые помощники, обладающие не только силой, но и знаниями, умениями. — Откуда мне знать, зачем? – холодно осведомилась Чарли. — Мне неведомо ничего о твоих истинных планах! — А у меня и нет никаких истинных планов, – ответила Раймонд уже не играючи, со всей серьёзностью. — Несколько месяцев я безуспешно пыталась доказать тебе, что готова оказать помощь и поддержку в обмен на то, что ты позволишь мне поселиться в твоём теле, стать лучшей частью тебя. Мы словно сольёмся в единое целое. Ты будешь править, ведя народ к счастью и процветанию, а я буду давать тебе ценные советы и наставления, помогать принимать различные решения, учить тебя быть сильной, независимой от других, властной и могущественной правительницей. — Я никогда не поверю в то, что ты делаешь это просто так, – недоверчиво хмыкнув, заявила Чарли. — Признай же, у тебя иные, гораздо более зловещие намерения! — Я и не делаю это просто так. Я желаю это потому, что твоя судьба предрешена пророчеством, написанным задолго до твоего рождения. Оно предначертало тебе великую миссию. — Великую миссию спасти мой народ? Ты уже говорила мне это. — Вовсе нет, иную миссию. Куда более важную, куда более ответственную, требующую полной отдачи с твоей стороны. Было немало людей, что пытались исполнить её, однако все их планы потерпели крах, ведь она ждёт своего избранного, отмеченного с самого рождения.       Чарли смотрела на Раймонд широко распахнутыми глазами, силясь понять смысл сказанных ею слов. Она слышала подобное впервые, и не могла понять, что испытывала в те мгновения. Изумление и сильное волнение одновременно переполняли принцессу. — Правда? – с глуповатым выражением лица неуверенно спросила Чарли. — Обо мне есть пророчество?…       Но затем она нахмурилась, осознав полнейшую абсурдность заявления Раймонд. — Ты думаешь, я поверю в эти бредни? – презрительно скривившись, вопросила Чарли. — Ничего умнее не придумала? Пророчество…       Однако губы Раймонд изогнулись в ухмылке. — По твоему лицу было видно, что мои слова потешили твоё самолюбие, – ехидно заметила она. — Но, как я и предполагала, ты не поверила. Знаешь, я тоже сомневалась, что столь высокомерная особа готова посвятить всю свою жизнь борьба за будущее Инфернума, горячо любимого мною, однако это так. На его свободу, на его счастье во главе с тобою покушаются смертельные враги, и лишь ты, будущая королева Шарлотта Инфернум, сможешь дать им отпор, уничтожить их. Но ты сделаешь это не одна – твои верные соратники пойдут за тобою, сразятся за тебя и нашу страну в нелёгком бою. И в этот день я буду с ними. Вместе мы свергнем тираническую воровскую власть, принесём в Инфернум мир и процветание.       Обратившись в вампира, ты не утратишь свою человечность. Потому что ты жива и будешь жить, чувствовать, как прежде, и любить. Тебе совершенно не обязательно питаться людской кровью – кровь животных насытит тебя ничуть не меньше. Зато ты обретёшь бессмертие, станешь неуязвима и невероятно сильна. Во много раз возрастут твои магические способности. Ты будешь по праву называться сильнейшим правителем Инфернума, после, конечно, Люцифера и Лилит. А когда ты заключишь со мной сделку на своих условиях, то я буду помогать тебе во всём, искореню твою слабость, твою неуверенность, робость и трусость перед лицом опасности. Я сделаю так, что ты станешь лучшей собой. Разве это не то, о чём ты столько лет мечтала? Разве незначительные неудобства, что ты сейчас испытываешь, не стоят того?       Чарли слушала её, словно заворожённая, околдованная, и была не в силах оторвать взгляда. Её слова, подобно яду, проникали в израненную душу принцессы, заполняя её всецело. С новой силой пробуждали в ней её тщеславие, её веру в собственную исключительность, особенное предназначение. Чарли хотела верить этим словам, и верила, позволяя завладеть своими помыслами. — И… и с кем мне предстоит сразиться? – спросила она подрагивающим от волнения голосом. — И когда это будет? — О, Чарли, сейчас не время, – протянула Раймонд, ухмыляясь, словно играючи. — Но ты узнаешь об этом совсем скоро. И поверь, те, от кого тебе предстоит защитить Инфернум, гораздо более злобные, коварные и опасные существа, нежели те, с кем ты борешься сейчас. Однако для того, чтобы пророчество исполнилось, потребуются долгие годы. На протяжении них ты должна будешь упорно трудиться на благо Инфернума, посвятить ему всю свою жизнь, завоевать безотговорочную любовь и уважение народа, а самое главное – объяснить жителям, из-за кого все из беды, из-за кого они много лет страдали, и сплотить их, поднять на бой с врагом. И тогда со злом будет покончено раз и навсегда, а мир, добро и любовь пребудут с Инфернумом навеки. Разве ты не хочешь этого? Я ведь знаю, что ты грезила об этом с самого детства, но потеряла уверенность в своих силах, усомнилась в своих возможностях. И ты готова просто так сдаться, забыть о своём предназначении, предать свой народ ради того, чтобы жить серой и ничем не примечательной жизнью? — Конечно же, нет! – мгновенно заявила Чарли, вздёрнув подбородок и стойко выдержав её тяжёлый взгляд. — Ради своего Инфернума я готова отдать всё, даже свою жизнь! — И тем не менее, ты продолжаешь отпираться, – негромко проговорила Раймонд, помрачнев. — Продолжаешь думать, будто имеешь право на некую свободу, будто всё будет так, как ты хочешь, будто легко одолеешь всех врагов, ничем не пожертвовав. У тебя есть не право, а обязанность любой ценой спасти Инфернум, ты была рождена с нею и будешь нести её вечно. К ней тебя готовил Люцифер, наш величайший прародитель. — Люцифер? – ошеломлённо спросила Чарли, широко распахнув глаза. — То есть?… — Да. Ты была избрана им самим, – удовлетворённо улыбнувшись, ответила Раймонд. — Понимаешь, он столетиями искал тех, кто готов продолжать его великое дело. И не только из членов нашей великой династии, но и среди прочих, отличающихся властностью, целеустремлённостью и внутренней силой, однако эти поиски так и не увенчались успехом. Все те, кого выбирал прародитель Люцифер, так или иначе сбивались со своего пути, предпочитали великому предназначению мнимую свободу, пали жертвами собственной глупости и неосмотрительности, или попросту оказались ни на что не годными трусами. Докажи же, что ты именно та, кого мы столько лет искали. Покажи, на что ты готова ради счастья своей страны, своего народа, покажи, как ты мужественно выдерживаешь все трудности, что непременно встретятся на твоём пути, как готова отстаивать свои цели и цели своих союзников до самого конца. Без моей помощи ты обречена на провал, так прими же её, и позволь нашим силам объединиться, и ты достигнешь всего, о чём так мечтала, пройдя долгий и тернистый, но поистине героический путь.       Однако я вижу, что сейчас ты к этому не готова. Тебя по-прежнему терзают сомнения, ты не можешь довериться мне. За это я и питаю к тебе уважение – ты вовсе не наивна и слаба, как я думала, в тебе есть некий внутренний стержень, не позволяющий опустить руки и сдаться. Это то качество, которое Люцифер всегда ценил в своих потомках. Но дело в том, милая, что я уже не отпущу тебя, и не позволю, как другим, сбиться с намеченного пути. Поверь, это необходимо для тебя, для будущего Инфернума. Это необходимо для твоей великой миссии. И тем не менее, я позволяю тебе отдохнуть, отдышаться, собраться с мыслями, терпеливо жду, пока ты сама позовёшь меня, готовая исполнить своё предназначение. Для того, чтобы ты приняла решение, я даю тебе время. Отдыхай же и набирайся сил, я вижу, как ты изможденна и обессилена.       Последние слова она произнесла тепло и мягко, с почти материнской заботой. И Шарлотта невольно и неосознанно поверила им, позволила себе потерять бдительность. Обещания Раймонд окрылили её, наполнили уверенностью и верой. Слушая их, принцесса чувствовала, как быстро-быстро стучит её сердце, словно готовое вот-вот выпрыгнуть из груди, как ускоряется дыхание и опаляет щёки лихорадочный румянец. В голове неудержимо вспыхивали яркие, настолько живые образы, что захватывало дух: прекрасная, величественная Королева, облачённая в сверкающие в солнечных лучах одеяния, восседает на высоком троне, в ложе меж двух крыльев – символов того, чьей наследницей она является. Народ Инфернума, переживший столько страданий, горестей и слёз, теперь же смотрит на неё, словно на вновь одарившего их собою Люцифера – с чистой, светлой радостью, восхищением, непоколебимой гордостью, твёрдой готовностью преклониться пред её стойкостью, силой духа, ясностью ума. Сама же Королева всматривается в озарённое счастьем лицо каждого собравшегося вокруг её трона, и одним лишь взглядом своих сияющих, словно два изумруда, глаз даёт ему в полной мере прочувствовать ту неугасаемую верность, пылкую любовь, готовность защищать от всех опасностей во что бы то ни стало. И люди Инфернума чувствуют это. Единым маршем они прославляют Шарлотту Инфернум, свою величайшую героиню и освободительницу, преданно следуют за ней, ни на миг не позволяя себе усомниться в её силе и могуществе.       И юная, совсем ещё не познавшая жизнь принцесса, что в кругу близких получила нелепое и совсем пренебрежительно звучащее прозвище Чарли осознала, что это именно то будущее, которое она всегда хотела, о котором грезила с юных лет. Будущее, в котором её будут чтить и восхвалять как величественную и могущественную, но в то же время безоговорочно добрую, светлую и чистую Королеву. Но если раньше она сомневалась, порою утрачивала веру в это, то теперь ощущала, как её переполняла уверенность, заставляющая кровь бурлить в венах, а сердце стучать ещё быстрее, стремительнее. Шарлотта знала, что Раймонд сотворит чудо, позволит её сокровенным мечтам сбыться.       Раймонд отчётливо понимала, что Чарли испытывает, и была этим очень довольна. Спустя стольких дней, стольких криков, слёз и недопониманий девушка наконец подчинилась, поддалась этому искушению. Сломать принцессу, лишив её надежды на свободу оказалось не так легко, как Раймонд предполагала, но оттого вкус долгожданной победы оказался ещё более сладостен. А теперь осталось лишь разрушить прежнюю добрую и невинную Чарли, сделать её такой, какой она должна быть. И позволить пророчеству исполниться. — А… – Чарли уже не старалась скрыть дрожь в голосе. — Это пророчество… точно обо мне? Ты в этом уверена? — Всё в твоих руках, – мягко ответила Раймонд. — До тебя было множество женщин и девушек, в которых Люцифер видел будущих преемниц, но ни одна из них не оправдала возложенные на неё ожидания. В это столетие он всё больше выбирал претенденток, осознавая, что пророчество должно исполниться как можно скорее, нужно торопить поиски. И, спустя немало неудач, девятнадцать лет назад на свет появилась ты, и после провала очередной девицы была отмечена на роль следующей. Я могла бы соврать тебе, заверить, что ты единственная избранная Люцифером наследница, однако не сделала этого. Ты должна помнить, что всё в твоих руках, и только тебе решать, будешь ты очередной безликой представительницей династии Инфернум, или же раз и навсегда повернёшь ход истории, сделаешь так, что тебя запомнят на долгие тысячелетия. Однако ты уже сделала шаг в верном направлении – поняла, что вынуждена подчиниться, согласилась на сделку. Женщины и девушки до тебя или так и не приняли это, решили „бороться за свободу”, или ослушались моих приказов, нарушили условия сделки и поплатились за это. И если ты хочешь стать королевой, исполнить пророчество, то должна беспрекословно следовать моим указаниям и никогда не идти против. Все решения, что я принимаю, направлены исключительно на достижение нашей с тобой цели, и ты должна действовать в соответствии с ними, если хочешь её достичь. По-другому никак.       Теперь Чарли всецело понимала это. Ей навсегда придётся расстаться с прежней жизнью во имя великого будущего, а Раймонд поможет ей обрести его. Принцесса старательно унимала бушующую, разрушающую всё внутри ненависть, а на место ей медленно, но верно приходило осознание всей важности союза с Раймонд, всей пользы, что она от него получит. — Но ведь я смогу выдвигать и свои условия, так? – спросила Чарли уже почти ровным, спокойным тоном. — Да, ведь в книге так написано, – улыбнулась Раймонд. — Непременно, ты можешь выдвинуть свои условия, обеспечивающие безопасность тебе и твоим близким, да и вообще любые, за исключением тех, что мешают исполнению моих планов на тебя, или как-то ограничивающие их. Думаю, это справедливо, ведь в них не входят убийства или насилие, а лишь разрабатывание стратегии, наращивание военного потенциала, и иная помощь тебе в освобождении Инфернума. Не так ли? — Так, – медленно кивнув, проговорила Чарли. — И эти условия мы с тобою обязательно обсудим совсем скоро, когда придёт время. Пока же ты можешь отдохнуть и придти в себя, ведь последнее время тебе очень тяжело, что неизбежно. Я покидаю тебя.       Фигура Раймонд начала бледнеть, растворяться. Чарли молча наблюдала за этим, неотрывно глядя в её пустые глазницы. Когда же она исчезла полностью, оставляя её одну в привычной напряжённой тишине, принцесса не вздохнула с облегчением, как раньше, а предалась тяжёлым раздумьям, откинувшись на постель. Несмотря на то, что бурные эмоции почти утихли, Чарли всё ещё отчётливо ощущала быстрое, почти болезненное биение сердца в груди, и то, как место укуса на шее вновь начало колоть и пульсировать. Через считаные дни её прежней жизни настанет конец, а начнётся совсем другая, новая жизнь в обличии высшего, идеального существа.       Чарли до последнего боролась, упорно не соглашалась вверить свою жизнь в коварные руки Раймонд, но сегодня, совершенно обречённая, доверилась ей, переступив через себя. Эта жизнь ей больше не принадлежала, она стала орудием мстительного призрака, и принцесса попросту устала пытаться изменить свою нелёгкую участь. Оттого сломленная Чарли и поверила всем сладостным обещаниям Раймонд, надавившим на её слабое место – непомерную гордыню. Она хотела верить во всё это, жаждала исполнения своих властолюбивых мечт, и потому слепо, невзирая на все опасности и риски, подчинилась сильному и могущественному духу, способному их исполнить. Иссякали не только силы сопротивляться Раймонд, но и силы сопротивляться себе самой, своим потаённым желаниям.       Прошло немало тягостных минут прежде чем Чарли поняла, насколько же измотана. В глазах мутилось, тело ослабевало, а мысли в голове путались, но тем не менее, её не тянуло долгий безмятежный сон – слишком уж сильные потрясения принцесса довелось испытать сегодня. Чарли презрительно хмыкнула, терпя это поистине отвратительное ощущение, и решила, что сегодня не будет выходить из комнаты. Как Раймонд и сказала, ей нужно набраться сил перед, пожалуй, самым ответственным в её жизни шагом.