Астма

Я не знал, что еще ему сказать. Я чувствовал себя ужасно неловким и неуклюжим. Как позвать, чтобы он услышал, как догнать его душу, ускользающую от меня..

2018 Жизнь каждого человека состоит из отдельных пазлов. Но не все собирают их в красивую картинку, не всем суждено даже на процент понять — что значит собрать головоломку своей жизни так, чтобы каждый пазлик стоял на своём месте, выполнял определённую функцию и делал вас счастливым. Для Жени все сложилось, казалось, так, как нужно. Под боком Этери, ты являешься двукратной чемпионкой России, мира и Европы, ты серебряный призёр Олимпийских игр. Но ты не их победитель. Пазл оборвался на самом значимом элементе. Развалился с крахом, с позором для самой девушки. И что говорит тебе твой тренер? Я с тобой не согласна. Ты сделала не свой максимум. Это больно, обидно и.. Ужасно. Один пазл потянул за собой второй, за ним третий, четвёртый и так по списку. Картинка разрушилась. А вместе с ней и сама Женя. Этери не видела своей вины. Она является тренером, чьи спортсменки заняли две высшие награды. Золото и серебро. Слава повалилась на неё, люди писали слова благодарности за таких девчонок, что именно она — человек, разрушивший все стандарты. Эго Тутберидзе выросло. Женщина искренне считала, что благодарность — единственное, что должны чувствовать Женя с Алиной по отношению к ней. Но Женя это отдельный случай. Все диалоги с одиночницей сводились к скандалу на Олимпиаде, она в прямом смысле терроризировала мозги Этери, вбивала ей в голову, что именно она, Женя, должна была победить. И женщина была с ней отчасти согласна. Но как сказать одной своей ученице, которая для тебя не просто ученица, что другая твоя подопечная не достойна того, ради чего пахала все детство? Масло в огонь подливал грядущий чемпионат мира. Все свои силы Этери отдавала Алине, всю свою душу вкладывала в олимпийскую программу, в её прыжки, вращения, взмахи руками и ногами. Женя это видела, ей оставалось только кусать локти в стороне и ждать окончания тренировок, которые в последнее время превратились в пытки, с неимоверным желанием. Ждать того момента, когда наконец сможешь повиснуть на шее своего тренера, завалиться в постель и отдаться ей. Общение сводилось к минимуму. В Хрустальном Женя уже не так часто подъезжала к Этери, не разговаривала, не смеялась и не смешила всех вокруг. Теперь они виделись только в квартире блондинки, в мягкой кровати, без лишних слов. Единственное, что их связывало — каждодневный секс. Комок радости и счастья превратился в комок грусти и печали. Тутберидзе решила не обращать на это внимание, "забить" на побитое состояние фигуристки, ссылаясь на то, что все плохое забудется. Почему - то Этери была уверена, что именно после чемпионата мира Женя придёт в себя. Но, чёрт, как же она ошибалась. 2020 Посреди ночи у Жени случился приступ, который она решила сохранить в тайне. Всему вина — безобидный сон. Она бродит по сосновому лесу, по тому самому, что будто на ладони расположился у неё за окном, он кажется бесконечным, не имеющего края. Нет никаких монстров, чудовищ, только зловещие сосны и она, Женя. Девушка приподнимает веки, воззираясь на луну и звезды. Тело требует подняться, взглянуть в окно и убедиться, что ничего страшного в этом нет. В темноте, полагаясь на ощупь и собственные ощущения, Женя подбирается к шторкам и выглядывает из - за занавесок. Тут то и проявляется астма, уносит за собой все благоразумие и бесстрашие, стирает его с лица земли, и все, что остаётся Жене — как можно скорее найти ингалятор, её спасение. — В Хрустальный собираешься? — наутро спрашивает Жанна. Женя избегала мать с того неловкого момента : пряталась в двухэтажном доме, как оказалось, это не так уж и сложно, задерживалась у друзей, на тренировках, делала всё, чтобы избежать разговора с бывшей фигуристкой. — Да. Отвезешь? Женщина кивает и выходит из дома, заключив дождаться дочь уже сидя в машине. — Не знала, что она курит, — говорит Жанна и оценивающе рассматривает персону Тутберидзе из - за стекла. Этери стоит, в новом пальто, обтягивающем и до того худое тело, подчеркивающем её длинные, статные ноги, которые сейчас кажутся ещё более вытянутыми. Женя не смеет оторваться от этой влекущей её фигуры депрессивного характера с одной только сигаретой в руках. Ветер немного колышет кудри, сбивает дым, выходящий из обкуренных уст. Фигуристка ловит себя на безбашенной идее поцеловать её, вкусить запах никотина, дать ему позволение ворваться в лёгкие и ощутить сладковатый привкус губ. — Курит, — резко обрывает поток своих мыслей Женя и выходит из машины. Спортсменка чётко определила свою цель добраться до Этери как можно быстрее, тем самым застать её врасплох. Женщина в раздражении сплевывает на пыльную землю и топчет сигарету каблуком. Брюнетка, склонив голову набок, уставилась на блондинку с долей осуждения и отвращения. Это ведь безумно бесит, когда человек напротив занимается хренью и делает это без тебя? Этери много курит и своей привычке не изменит даже в тот самый день, когда кардинально придётся менять всю свою привычную жизнь: ещё в пачку заглянет и тихонько ругнётся — сигарет осталось к утру всего три. — Ты ещё долго будешь таращиться? Женщину бесит это тотальное контролирование со стороны кого - то. Курение вредит здоровью. Ей плевать. — Идеальный выбор, — бросает косой взгляд на пальто, улыбаясь. — Ничего лишнего, невероятно подчёркивает все достоинства Вашей потрясающей фигуры... — хватает за ремень на талии и притягивает к себе, впечатываясь в Тутберидзовское огромное тело. А у Этери от этой самовольности разыгрывается любопытство и возбуждение. Как далеко это зайдет? — Извините, если нельзя было замечать, но, признаться честно, не заметить такую роскошную курильщицу невозможно. — Про курильщицу можно было не говорить, — делает замечание строгим тренерским голосом и наклоняется к девичьим губам, закусывая при этом свои. Женя покрывает нижнюю губу верхней, боясь, что гигиеническая помада не поможет и ей снова придётся ходить с обветренными устами. Находиться столь близко, чувствовать дыхания друг друга и не поцеловать — странно, не так ли? Женя не желает сдерживать подступившую похоть и, приподнявшись на носочки, сначала прикусывает подбородок Этери и только затем перемещается выше, ласково целует, окутывая запахом своих духов. — Я, кажется, разучилась делать кантиливер, — отталкивается брюнетка, — научишь? — Глейхенгауз научит, у меня с тобой другие дела. — Хлопает по ягодицам и уходит, скрываясь в Хрустальном. Женя ещё полчаса стоит на улице, наблюдает за погодой : морозной, ветреной, той, в какую известные писатели создавали свои самые печальные прозы, а их персонажи выстреливали себе в головы из двенадцатого калибра *** — Ты мне так и не написала, — крутясь в тренерском кресле, зеленоглазый парень перебирает струны своей новенькой гитары, которую ему подарила Этери. — А обещала. Вадим переходит на более быстрый ритм. Великолепная игра захватывает дух, этот мальчик был одним из тех гитаристов, что стоят в Питерских переулках и зарабатывают себе на хлеб улицей. Это подкупало, делало его свойским добряком, которого и перебивать то не хочется, не то чтобы ругать и допрашивать, каким таким образом он попал в кабинет Этери Тутберидзе. Когда Вадим заканчивает играть и поднимает голову на женщину, то видит, что та улыбается. Немного устало и вымотанно, но определённо искренне. Волнение, которое гитарист испытывал на протяжении исполнения мелодии, отступает. На смену ему приходит тепло и спокойствие. — Неужели выучил что - то интересное. Блондинка бьёт Вадима свёртком документа по голове, тот подскакивает и обнимает музыкальный инструмент, как что - то слишком ценное и родное. — Слезь, — шпыняет зеленоглазого с своего кресла, — кто тебя пустил? — Сергей Викторович, — брутально поправляет волосы и слетает с кресла так быстро, что оно еще прокручивается один раз. — Он хороший. — А я плохая. Уходи. Как же не хочется ломать психику совсем ещё ребёнку. Но Этери следовало думать об этом в тот момент, когда схватила его за руку в баре и повезла в свою квартиру, а потом ещё неоднократно спала с ним ради своего удовольствия. — Я хочу пригласить тебя на свадьбу своей сестры, — как можно спокойнее лепечет Вадим. Он аккуратно берет Этери за пальцы, но та так же медленно и аккуратно отводит их в сторону. — Пожалуйста, сопроводи меня, как моя женщина. — Ты с ума сошёл? — взрывается. — Какая нахрен свадьба? — Я уже сказал всем, что ты придёшь, Этери. Всё ждут и.. — Я приду, — хлёстко прерывает Тутберидзе. — Но потом только попробуй ко мне подойти. Женщина силой выволакивает гитариста из своего кабинета, приняв радикальное решение провести его до самого выхода и сообщить охранникам, что этот парень — персона, которую ни в коем случае нельзя впускать в Хрустальный. — Этери, я и сам могу дойти, — вырывает свой локоть из тренерских рук. — О, Женька. Блять. Вовремя. В коридоре с кирпичными стенами мальчику и женщине попадается Женя, изначально уткнувшаяся в телефон, как всегда в своем лучшем обличии : шнурки коньков завязаны так, будто этим делом занимался косолапый медведь; чехлы, салфетницу и две пары перчаток она чудом умудрилась уложить в одну руку, прижав этот набор к телу, и только телефон, в понимании спортсменки самая важная вещь, находился в свободной правой руке. Неудивительно, Евгения Армановна. — Романов? — до этого Этери понятия не имела, какая фамилия у её так называемого избранника. Но ещё она понятия не имела, что Женя с ним знакома. Удивление Тутберидзе никак не сравнится с удивлением её подопечной. Единственное, что остаётся Жене — хлопать глазами и ждать объяснений, что парень, с которым она училась в одной школе, делает в Хрустальном вместе с Этери. Вадим приближается к знакомой и по - дружески приобнимает в знак приветствия, девушка ответить не может, ведь руки заняты чем попало, но вот глаза.. Глаза поедают тренера, вгоняя вторую в несвойственную ей суетливость. Этери видит, как Вадим набирает в грудь воздух для высказывания чего - то, что может быть ей не на руку, и решает сделать первый ход самостоятельно. — Жень, иди ко мне. Сейчас приду, — пихает зеленоглазого вперёд и скрывается за поворотом. Никогда раньше Этери не боялась входить в свой же кабинет. Для неё он был домом, местом, где она прячется от людей, куда впускает лишь по важным делам, ну или Медведеву. Для переговоров. Как бы главный тренер не пыталась в короткий срок придумать адекватное объяснение ситуации, ничего не выходило, и открыла она дверь, рассчитывая на свою гениальность и умение обходить острые углы. — Очень интересно, Этери Георгиевна. Женя обездвижено сидит за столом, не реагируя на посторонние звуки, пялится на наставницу, практически не моргая, и упрямо молчит. Возникает неприятная тишина. — Этери, — щёлкает пальцами, в надежде вернуть женщину в реальность. — Да - да, — тихо мямлит, точно в бреду. — Что "да - да"? — Женю уже начинает нехило подбешивать этот театр, а желание ударить кудрявую достигает наивысшей точки. — Хорошо. Отличный ответ. А главное, понятный. Этери приходится взять себя в руки. Она приближается к ученице за считанные секунды, встаёт совсем близко, сталкиваясь с ней взглядом, и приоткрывает рот, понимая, что ей никто не нужен кроме Жени и этих больших красивых глаз. Ни Вадим, ни странные мужики, никто. Никто, кроме Жени. С ней так спокойно и хорошо. Окружающие говорят, что это и есть счастье : когда не надо думать о том, что будет завтра, ты просто хочешь жить здесь и сейчас, дышать одним воздухом с этим человеком, ощущать его дыхание на своих губах и ласкать душевно родное тело. Этери не нужен никто, кроме Жени. Она заставляет блондинку испытывать широкий спектр эмоций, от банальной радости до нескончаемой грусти. Сложнее всего представить, что чувствует сейчас Женя. Ни по взгляду, ни по выражению лица невозможно прочесть, что она ощущает. Невозможным это становится и тогда, когда девушка поднимается на носочки и внезапно целует Этери. Это идея. Тутберидзе углубляет поцелуй, впечатывая брюнетку в стену. Руки в наглую разгульничают по девчачьему, окрепшему телу. Фигуристка никак не реагирует, лишь спокойно, в отличии от резкого напора тренера, отвечает на поцелуй. Чёрная футболка взбирается вверх, оголяя вид на тёмный лиф. Мягкий язык окутывает нежную кожу, уделяя особое место эрогенным зонам брюнетки, чуть ближе к уху. Одиночница заносит голову вверх, наслаждаясь тем, как руки Этери уже пробираются к ягодицам, стягивая велосипедки. Сознание неожиданно даёт о себе знать и Женя выводит руки, оттягивая блондинку от своей шеи. — Перестань, — пытается увертеться. — Возбудим и не дадим? Этери часто дышит. Человек в таком состоянии либо больной и лихорадит с температурой плюс тридцать, либо перенёс приступ астмы, либо у него была достойная близость. — Возбудим и не дадим, — подтверждает, улыбаясь и спуская футболку за края. — Хочешь со мной на свадьбу? — Ты меня извини, конечно, — улыбается, закидывая расслабленные руки на женские плечи, — но к таким переменам я ещё не готова. К тому же брать в жёны такую идиотку.. — вытаращивает глаза и театрально, удивлённо мотает головой. — Это надо быть ещё большей идиоткой. — Жениться она захотела. Молоко на губах не обсохло, — голос у Этери становится тише, движения рук – настойчивее. Пальцы нахально перебирают тонкое полотно футболки, жёстко впиваясь в тело, заставляя Женю нечаянно вздрогнуть от прикосновений сильных рук. — А вот сходить со мной на свадьбу к знакомой – другое дело. Развеешься, повеселишься. — Повеселишься? — едва заметно прищуривается. — Там будешь ты, мне будет не до веселья. Но, чисто гипотетически, это возможно. — А если я, чисто гипотетически, приглашу тебя сегодня к себе, ты согласишься так же быстро? От чего кроет сильнее – от фразы, которую озвучила Этери, или от того, как ласково она перемещается по щеке и начинает гладить ее пальцем, – Женя и близко не представляет. Но ей нравится это чувство. Женя и впрямь повзрослела за эти годы, стала более сдержанной, прямолинейной, строгой; теперь она ничуть не слабее тренера, ни морально, ни физически, и это не может не подогревать интерес. — А что если я, чисто гипотетически, договорилась сегодня встретиться с Крисом? — Тогда я, естественно, чисто гипотетически, предложу тебе забыть о своём обещании. Фигуристка из-за неё однозначно скоро сойдёт с ума. Этери целует ее ненасытно, но в то же время мягко, обвивает руками и давит на заднюю сторону бёдер, притягивая ещё поближе к себе. Медведева с радостью повинуется. Она в восторге от напористости блондинки. Женя, которую Этери так томительно мучает, не в состоянии сделать нормальный вдох. Из-за этого у неё безбожно кружится голова, сердце начинает биться часто и громко, а мышцы в теле напрягаются. И Этери наверняка это чувствует – реакцию спортсменки невозможно не заметить, но охладить свой пыл, кажется, не собирается. Тутберидзе, прижимавшейся к груди подопечной, непоколебимо жарко. Она не знает, как угомониться, когда рядом находится Женя. Это слишком тяжко. — Я согласна, — сдаётся одиночница, неохотно отстраняясь от наставницы, и, прислонившись своим лбом к её, тяжело и надрывно дышит, — без чисто гипотетически. — Нам нужно на тренировку, — нехотя напоминает, поморщившись от одной только мысли, что эта игра подошла к логичному завершению. — Ладно.. Пошли, болван-переросток… и не забывай, что я твоя ученица, так что хватит на меня так пялиться. – Как так? – Будто я сделана из бананового йогурта, — разводит руки, будто говорит что - то уж больно очевидное. – Я не люблю банановый йогурт. – Этери, боюсь, после такого признания мы не можем больше общаться.