исповедь

ванечка громко смеется, запрокидывая голову. ваня запрокидывает голову, прижимаясь к стене, пачкая ее кровью. ванечкины бедра изувечены выцветшими шрамами и кровавыми порезами. ванечке не больно, наоборот, боль — самоцель. ему бы честно хотелось найти в памяти момент, когда боль перестала восприниматься, как что-то страшное. когда стала выходом может быть, однажды он устал от ебаных одноклассников. может, от болезненной и первой любви. ванечка не помнит. знает только, что, пытаясь справляться со страшным ‘селфхарм’, еще глубже заходит. еще глубже входит лезвие в кожу, глубже врезаются в память красные капли по пальцам. ваня придумывает причины: ими становятся мимолетные влюбленности, проходящие после первой близости, стыд, вина от того, что расстроил маму, бесчисленное количество комплексов. ваня прекрасно знает: так нельзя. светит солнце, он жив: нет войне и суициду. у вани в сердце — глубоко-глубоко, за перманентным ‘все хорошо’ — спрятана больная, не проходящая л ю б о в ь — пройдет, — отвратительно скалится очередная психиатриня, не скрывая ненависти к ‘таким’. у вани л ю б о в ь к мальчику ванечка глушит чувство в себе, пытаясь смотреть на девочек. девочек любить не хочется, не получается — очередная причина. ванечка не верит, что в его жизни появится другой. он был единственным, кто, кажется, искренне в ванечке нашел свою любовь. — все проходит, — повторяет ванечка за новым другом. у друга попытка убить себя из-за расставания, ванечка его прекрасно понимает. они знакомятся в психиатрической больнице — ванечка думает, что нашел спасение. ванечка ошибается. он прячет в одежде вилку и, рыдая, пытается порезать вены в душевой. вода неприятная, у ванечки отвратительное чувство, что это не пройдет. селфхарм у ванечки никак проходить не хочет: он ищет удовольствие в прикосновении к кипятку, расчесывает себе кожу до крови, о кафель бьется головой. ване кажется, что ему правда нравятся кровящие губы после поцелуев с новым другом из больницы. ванечка в каждом из видов селфхарма ищет подвид. ваня вспыльчивый: злобно орет на лечащую психиатриню, которая не успокаивается в своем желании ‘исправить’. на совсем не уместном вопросе о близости с ним ваня взрывается, едва останавливает себя, чтобы в красках не начать описывать где, как и когда. его выписывают: совсем другой ваня с маниакальным желанием разъебаться сильнее через силу улыбается родителям. ванечка не знает, как дальше жить: он беспомощно заходит на его страницы, бессильно перечитывает неудаленные сообщения. ваня становится синонимом слов ‘боль’ и ‘беспомощность’. он опять начинает курить. покупает в ларьке на остановке лд без кнопки и курит три подряд — но тревожность не проходит. ваня ищет его в других уже полгода. — это пройдет, — каждый день уговаривает он себя в зеркало, стирая слезы от ненависти к себе. ваня помешан на контроле — всех все устраивает. однажды ваня по привычке обозначает свою позицию очередной(ому), но с ним яро спорят. — я контролирую, — шипит ваня ей(ему) в лицо, в глубине души боясь, что он откроется зря. проблемы с доверием успешно украшаются откровенностью через силу: ваня шутит, говоря про прошлое, про все свои несчастливые отношения, рассказывает про селфхарм и попытки суицида — давно не секрет. его он хранит в секрете это что-то очень личное настолько, что он боится произносить его имя вслух. ваня смотрит на очередную(ого), внутри надеясь, что его разглядят, что по лю бят — пожалуйста, — шепчет ванечка перед сном, зажмуриваясь, чтобы сбылось. ванечку обязательно полюбят только не сейчас