Беда

Беда нагрянула в Пóлину жизнь, откуда не ждали. Высокая, что аж коленки подрагивали, с такими острыми скулами, что Поля нечаянно порезал свой взгляд о них, с охуительно красивым тренированным телом в чёрной водолазке и охуительно идеальными руками с железными кольцами на пальцах, которые бы наверняка приятно давили Поле на шею, если бы эти пальцы с лёгким нажимом обхватили её. Беда сидела за кухонным столом и пила горький чёрный кофе, тихо о чём-то шепчась с засыпающим после ночной смены Серёжей. Поля споткнулся о дверной косяк на входе в кухню, когда выполз рано утром (в 11 утра) из тёплой мягкой кровати в один из деньков своих зимних каникул и вместо знакомого вида страдающего после ночной смены Серёжи (которому через три часа на дневную подработку уже на другой работе) столкнулся взглядом с совершенно не знакомым ему охуительно красивым мужчиной, спокойно смотрящим на заспанного, лохматого и неумытого Полю из-под длинной прямой чёлки. Это, черт побери, должно было быть обычное утро. Он должен был кое-как доползти до чайника, потом доползти до душа, потом до шкафа, потом до Сережи и постараться его поддержать, потом до плиты, чтобы накормить едва живого Серёжу, потом до пылесоса и тряпок с моющими, чтобы убраться в квартире, когда Серёжа опять уйдёт на работу, потом до конспектов по истории и после, наконец-то, до пересмотра Стар против сил зла. Поля не должен был рассеянно пялиться в глаза какому-то мужику, о руках которого уже успел помечтать в не самом приличном контексте, и думать, какого черта эта беда нагрянула так внезапно, когда он даже не расчесался ещё и больше похож на чучело в пижаме с бело-радужными котиками, чем на Ипполита Муравьева-Апостола. — Сереж, — робко спросил Поля у засыпающего над кружкой кофе брата, будто не мог сам познакомиться с незнакомцем. — А это кто? — Стас, — коротко пробурчал Серёжа и, сделав усилие, заставил себя продрать глаза и выпить одним махом половину кофе, обжигая его горечью язык. — Старый приятель. — Впервые слышу, — недоверчиво ответил Поля, с неким недовольством внимательно разглядывая Стаса: как это он, родной и горячо любимый брат, мог не знать какого-то там приятеля Серёжи, тем более старого — он же всех-всех из его окружения знал!! — Вы никогда просто не пересекались, — объяснил Серёжа уже чуть бодрее. — Не доводилось как-то. — Ясненько, — бросил Поля, садясь за стол и шурша обёрткой конфеты из мисочки на столе, и уже более дружелюбно посмотрел на Стаса. — Я Поля кстати. Ты как вообще тут очутился? — Случайно пересекся с Серым по работе, а потом, уже когда освободился, предложил довезти его до дома. Он не выглядит как человек, который бы пережил метро, — ответил Стас, улыбаясь уголками губ. «Умереть можно какой горячий и с умереть каким приятным голосом», — думал Поля, наспех пытаясь понять, что перед ним за человек. Пока по всем критериям получался его личный идеал, сошедший то ли из высокодуховной мечты о любви до гроба, то ли из менее высокодуховной мечты о жарком сексе со взрослым охуительно-привлекательным мужчиной. — А где работаешь? — В полиции. — Ты мент?! — ахнул Поля, подавившись вишнево-шоколадной конфетой, и уставился на Стаса, раздирая его лицо на кусочки и пытаясь разглядеть в нём хоть что-то похожее на мента. Стас даже немного растерялся, не поняв его реакции, зато Серёжа понял брата отлично. — Он адекватный, Поль, — заверил он. — Я б в жизни не связался с уебком, который стал бы пинать бабушек на митингах или бить дубинкой за пластиковые стаканчики. Поля посмотрел сначала на Серёжу, потом на Стаса, потом снова на Серёжу и снова на Стаса, пробормотал неуверенное «ну ладно» и ушёл в душ. Когда он вышел из него, Стас уже уехал. * * * Пару дней Поля делал вид, что никого нового в его жизни не появлялось. В ночь со второго дня на третий его стратегия разлетелась на ржавые осколки, когда он под утро увидел слишком реалистичный сон, где чертовски красивые сильные руки с россыпью железных колец на пальцах довели его до оргазма, и проснулся от того, что на самом деле кончил, тихо всхлипнув в подушку. Слава богу, у Поли своя комната, а Сережа спит в гостиной на диване. Поля только сейчас, пока переводил дыхание от совершенно неожиданного оргазма, ясно понял, что личное пространство — это чертова необходимость. Он бесшумно, как кошка, проскользнул в душ, слыша из гостиной сонное посапывание Серёжи. Серёжу будить было нельзя — у него долгожданный выходной после трёх ночных смен подряд, чередующихся с дневными подработками. Поля подумал, что если Серёжа случайно проснётся сейчас, то просто расплачется от усталости, а ещё в очередной раз прикинул, где бы мог поработать если не сейчас (Серёжа против того, чтобы он работал), то летом. Ещё Поля попытался подумать, где б найти гель для душа подешевле, потому что их с Серёжей уже почти закончился, и что делать со Стасом. Если первое как-то кое-как придумалось, то второе упиралось или в тупик, или в Серёжу, которого в выходной мучать не особо хотелось. Ну или хотя бы в половину Сережиного выходного, потому что у Поли терпение вот вообще не бесконечное, если так можно назвать вечный двигатель по соседству с шилом и АЭС в одном его месте. Поля докопался до Серёжи во время обедо-ужина, пока они ели приготовленные Полей макароны. Серёжа за все те четыре года, которые они живут одни, не мог нарадоваться, что хозяйство-готовка-уборка были на Поле, пока сам Серёжа со своим неоконченным высшим пытался хоть как-то зарабатывать им на нормальную жизнь. — Сере-еж, — протянул Поля знакомой интонацией, от которой у Серёжи неизменно просыпалось предчувствие чего-то недоброго. — Чево? — невнятно пробормотал он, жуя макароны. — А Стас ещё придет? — как бы равнодушно спросил Поля, глядя в сторону пластикового окна, от которого неприятно тянуло зимним воздухом. — Не знаю, — чуть растерявшись, ответил Серёжа, уставившись на смотрящего куда угодно, только не на брата, Полю. — А что? — Да так, — небрежно бросил Поля. — Просто. Он наспех доел обедо-ужин, поставил грязную тарелку в раковину и уже собирался ускользнуть к себе в комнату, прихватив пару конфет из мисочки на столе. — Я могу позвать его к нам, — предложил Серёжа, пока Поля пытался осторожно сбежать. Поля замер и обернулся к нему, шурша фантиком от малиновой карамельки. — Окей, а когда? Серёжа увидел, как радостно сверкнули глаза брата раньше, чем он успел притвориться, что ему всё равно, и, если честно, вообще не понял, что это значит. Ну Стас и Стас, ну придёт, чего такого? И Серёжа, и Поля постоянно кого-то в гости таскали. — Когда он сможет. У него расписание такое дебильное, черт ногу сломит. Я напишу ему. — Окей, — кивнул Поля и, вероятно, хотел выглядеть как ни в чем не бывало, но не сдержался и расцвёл своей весёлой, неизменно живой и счастливой улыбкой. Серёжа улыбнулся ему в ответ, потому что, во-первых, Поля улыбался всегда чертовски заразно, а во-вторых, всё-таки Серёжа гордился собой, что Поля, даже потеряв родителей и живя под опекой брата совершенно не в тех условиях, в которых должен был жить семнадцатилетний парень, не разучился так вот живо и ясно улыбаться, как маленькое, в меру долбанутое солнце. Серёжа встал, потрепал Полю по чёрной кудрявой голове, поблагодарил за еду и побрёл искать телефон, а Поля, видимо решив, что брат уже не обращает на него внимание и ничего не заметит, шёпотом воскликнул что-то восторженно-победное и унесся неуклюже-счастливым наэлектризованным вихрем в свою комнату, по пути сшибая все дверные косяки. Серёжа все ещё не понимал, что происходит, и решил разобраться с этим позже, а пока он должен был закончить отчёт и начать писать статью для одного оппозиционного блога. * * * Стас пришёл ещё раз после зимних каникул. Полю опять никто не предупредил, поэтому он узнал всё по факту, когда, вечером приползая от репетиторши по истории с диким голодом, собачьей усталостью и головой, полностью забитой операциями советских войск в период Великой Отечественной, увидел в прихожей незнакомую куртку и явно не Сережины и тем более не Пóлины берцы. Сердце забилось в три раза быстрее от паники в перемешку с радостью, и Поля быстро скинул шапку, чтобы наспех пригладить волосы, пока его не спалили за этим. Серёжа вышел в прихожую встретить его, когда Поля уже снял рюкзак, куртку и пытался как можно быстрее избавиться от обуви, не замарав при этом своей идеальной аккуратностью белые рукава школьной рубашки. — Как день? — спросил Сережа у запутавшегося в шнурках и едва не упавшего от спешки Поли. Поля поднял на него взгляд, стоя в одном зимнем сапоге, и неестественно радостно, но искренне ему улыбнулся, удивляя Серёжу, потому что обычно Поля приползал с учёбы ни жив ни мёртв. — Прекрасно!! У нас гости? — воскликнул он, искрясь, как отполированная новогодняя игрушка, и наконец-то одолел обувь, нормально вставая на обе ноги и вскользь бросая взгляд на своё отражение в зеркале на стене. — Да, Стас, — спокойно ответил Сережа, пытаясь понять, с чего вдруг Поля такой эмоциональный. Вернее, более эмоциональный, чем обычно, хотя казалось, куда уж больше. — Чай? — Какао? — с надеждой спросил Поля, строя ему свои оленьи глазки. — Сваришь? — Сварю, — вздохнул Серёжа, впрочем, не так уж недовольно. Он никогда не был против побаловать Полю. Поля счастливо вспыхнул и пошёл на кухню, но неуверенно замер на пороге, будто натолкнулся на невидимую стену. Серёжа заметил, что его ладонь, мнущая в руке край рубашки, мелко подрагивала. — Ты в порядке? Не простыл? — обеспокоенно спросил он, потому что болеющий Поля — это ужасная нервотрёпка. Во-первых, он тяжело переносил любые болезни, и Сереже каждый раз было чертовски страшно. Во-вторых, Сереже всё ещё нужно было продолжать работать, чтобы зарабатывать деньги им на жизнь, а он понятия не имел, как оставить Полю. В-третьих, сам Поля не хотел, чтобы его оставляли — вдруг это последний день его жизни, и он проведёт его, не жалуясь любимому старшему брату на боль во всём теле, а страдая от скуки в одиночестве пустой квартиры. Они оба слишком любили драматизировать. — Всё хорошо, — заверил Поля и приветливо улыбнулся гостю. — Привет, Стас. — Здравствуй, — улыбнулся ему Стас уголками губ в ответ, спокойно смотря на него из-под длинной чёлки. — Домашку сделал? — спросил Серёжа, доставая из шкафа турку с какао и молоко из холодильника. — Ага, — кивнул Поля, — перед репетом. Еда есть? — Пельмени. Поставить? — Да. О том, что ему ещё надо перечитать кучу материала, который ему дала репетиторша по истории, он благоразумно умолчал, иначе Серёжа отправил бы его читать, и Поля потерял бы возможность побыть со Стасом. Такого удара он бы не пережил. — Пельмени с какао? Поль, ты нигде там головой не ударялся? — Ну Сере-еж. — Ладно, — сдался Серёжа и спросил у Стаса что-то касательно их общих знакомых-оппозиционеров. Поля ничего не понимал, кроме редких знакомых фамилий вроде Рылеева с Пестелем, и поэтому быстро потерял нить разговора. Он совершенно безбожно пялился на Стаса, в самый последний момент делая вид, что просто внимательно слушает и совсем не поедает его глазами, а потом снова пялясь. Когда он понимал, что пялится слишком сильно, отводил взгляд на опустевшую тарелку пельменей и горячее какао, просто слушая голос Стаса. Спокойный, уверенный, с бледным призраком эмоций где-то в его хрипловатой глубине, Поля млел от его звука и отчаянно старался не мечтать о том, что бы мог Стас говорить ему этим самым голосом. Ещё Поля как бы бездумно, неосознанно впивался глазами в руки Стаса, внимательно разглядывая и запоминая каждую черту. Потертые железные кольца на пальцах, крепкие мышцы, из-под закатанных по локти рукавов серого свитера было видно нити вен и лёгкую поросль волос, отчего в голове у Поли становилось до неприличия пусто. Поля понял, что ещё немного молчаливого созерцания, и его фантазия разыграется во всей своей буйной яркой красе, и ему придётся совершать тактическое отступление в сторону ванной, чтобы снять напряжение. Поэтому он попытался отвлечься и вписаться в их диалог, и у него это, на удивление, получилось. Стас, несмотря на внешнюю отстранённость, оказался чутким и приятным собеседником, с которым легко можно было выйти на контакт, не стесняясь и не боясь, что его неверно поймут или посмеются над ним, и Поля быстро привык, разговариваясь все больше и переходя на привычную для себя манеру общения: непринужденную и живую, с энергичной жестикуляцией и полной эмоциональной отдачей собеседнику. Поля вообще не понял, как его какао сменила четвёртая кружка зелёного чая, а стрелка на мерно тикающих часах минула 9 вечера. Он вообще пропал где-то в отдельной вселенной, где был только бесконечный разговор со Стасом с редкими репликами Серёжи и непривычно уютное тепло под рёбрами, вспыхивающее чуть ярче от каждой улыбки Стаса, вызванной им, Полей. Но вот Стас с Серёжей решили, что Стасу пора ехать, и Поле пришлось вернуться в реальность. Реальность Поле не понравилась, и он немного погрустнел, провожая спину Стаса взглядом. — Пойдём проводим, — тихо позвал его Серёжа, бросив на него странный взгляд, на который Поля не обратил внимания, но ничего больше не сказал. Поля тоскливо вздохнул и поплелся за братом. — А у тебя телега есть? — неожиданно даже для себя смело спросил он у Стаса прямо перед тем, как тот собирался уже уйти. Стас посмотрел на него, кристально чисто видя робкую надежду в его оленьих глазах. — Нет. — Инста? — Инста есть. — Окей, найду тебя, — засиял сразу Поля ясной улыбкой, блеснув бесенятами в глубине весёлых глаз. — Доброй ночи. Серёжа тоже попрощался и закрыл за Стасом дверь. Поля быстро ускользнул в комнату, пока Серёжа не решил вдруг его остановить, и, готовый танцевать от счастья, неуклюже грохнулся на кровать, но сразу вскочил и спешно принялся искать телефон, чтобы найти Стаса в инстаграмме через список Сережиных подписок. Серёжа тогда не стал его беспокоить. * * * Серёжа думал обо всём этом, пожалуй, слишком много. Вероятно, это вообще не стоило того, чтобы так волноваться, и всё же Серёжа волновался. Сильно. Он, кажется, начинал понимать, что происходит, и от этого понимания нервничал еще сильнее. Он слишком ясно осознавал, что несёт ответственность за Полю, что бы с ним ни происходило, и боялся, что однажды не справится с этой ответственностью. До Серёжи очень плохо доходило, что Поле уже совсем скоро восемнадцать, и он сам уже способен отвечать за себя и свои действия. Возможно, дело в том, что он видел в нём только младшего брата, которого стоило оберегать любой ценой, а не практически взрослого юношу, способного уберечь самого себя. Серёжа старательно отрицал то, что он понял, что происходит, потому что нервничал просто ужасно. Если он понял верно, то это та ситуация, в которой Поля мог слишком легко обжечься, оставшись с разбитым сердцем, а Серёжа бы изматывал себя самоненавистью за то, что Поле пришлось чувствовать боль. Думать о хорошем было слишком сложно. Возможно, Серёжа просто пессимист, а весь оптимизм достался Поле, потому что Поля совершенно не переживал и не грыз себя сомнениями и страхами, как Серёжа. Наоборот, в следующую пару недель после прихода Стаса Поля едва ли не светился, делая всё легко и непринуждённо, будто даже мытьё грязной посуды или тригонометрические неравенства не могли пошатнуть его стойкой веры, что всё было и будет хорошо, и Поля всегда будет вот так беспричинно и абсолютно счастлив. При взгляде на Полю, довольного и счастливого, тепло улыбающегося, уткнувшись в телефон и забыв обо всём остальном мире, Серёжа тоже немного успокаивался. Если бы причиной счастья брата был кто-то из его одноклассников или одноклассниц, Серёжа бы был совершенно спокоен. Но дело было в Стасе, взрослом мужчине, служащем в чертовой полиции, и Серёжа, стоило ему отвести взгляд от безмятежно счастливого брата, быстро что-то печатающего в телефоне, начинал нервничать с новой силой. Он просто надеялся, что ошибался. Последнее, чего он хотел бы — чтобы Поля рисковал ранить свои чувства. * * * В три ночи Поле не спалось, и он бессмысленно пялился потолок, пытаясь понять, сможет ли он отрубиться или бесполезно даже пытаться. Он понял, что пытаться заснуть, когда сна ни в одном глазу — совершенно неблагодарное занятие, поэтому с тяжёлым измученным вздохом достал из-под подушки телефон. Это не сильно ему помогло: в тви и инсте ничего нового, на фикбуке тоже перекати-поле, Стася (Поля упустил тот момент, когда его вполне себе адекватное «Стас» эволюционировало в это «Стася») седьмой сон видит, Миша, сука, тоже не в сети. Поля твитнул что-то грустное по поводу того, что ему не до кого докопаться, а потом его озарило — Серёжа же работает. Значит, он не спит. Значит, докопаться можно до него. Тем более, что у Поли был довольно веский повод, по которому он планировал докопаться до Серёжи последние две недели и всё никак не находил подходящего случая.

Сереееж Сееереееежжжж Сеерееежжеееннььькаааа

Чего тебе надо, чудище мелкое, вали спать

Обещай мне ответить на один вопрос и ничего не спрашивать

Мне это уже не нравится

Ну сереееж

Допустим. Что за вопрос Поля почему-то начал переживать, но отступать уже было поздно.

Клянись своими бесценными статьями что просто ответишь и заткнешься

Клянусь своими бесценными статьями, что просто отвечу и заткнусь

Окей Сереж А Стас гетеро?

Поля быстро напечатал, тыкнул отправить, заблокировал экран телефона и швырнул его куда-то в одеяло, в ужасе матерясь шепотом в подушку. А после так же быстро нашёл обратно телефон и уставился на открытый чат в Телеграмме, понимая, что теперь-то уж точно надо довести дело до победного конца. Поль

Ну Сережжж Ты клялся на статьи

Он бисексуал Поля Ты ничего не хочешь ещё сказать? У Поли сердце забилось где-то в глотке от адреналина.

Нет пасиба доброй ночи вернее работы я спать до свидания

П о л я

Пока<33

Поля дрожащими руками нечаянно уронил телефон на пол, но даже не попытался поднять и быстро залез с головой под одеяло, будто бы его растерзали подкроватные монстры, если бы он не спрятался. Поля думал о том, что Серёжа точно всё поймёт и попытается поговорить с ним об этом, и честно не знал, стоит ли ему переживать. Серёжа понял, что отрицать очевидное у него больше просто не получится. Он обязан будет осторожно поговорить с Полей, чтобы и не спугнуть его, и убедить быть осторожнее. А пока он должен был поговорить со Стасом, поэтому утром, в конце смены, Серёжа написал ему с просьбой-требованием встретиться. Стас, вероятно поняв, о чем пойдёт речь, без вопросов написал, когда он будет свободен. Они сошлись на времени обеденного перерыва Стаса, в который Серёжа должен был добраться до его отделения и дождаться его в кофейне рядом. Остаток смены Серёжа сидел, глотая безвкусный кофе из автомата, оседающий пылью на языке, и невидяще смотря на исцарапанный рабочий стол. * * * — Итак, лейтенант Кузьмин, — официально начал Серёжа, нервно постукивая пальцами по своему стаканчику кофе и уговаривая себя не психовать, срывая свои страхи и неуверенность на Стасе. — Какого хуя творится между тобой и Полей?! Стас ответил не сразу, глотая кофе и мрачно глядя куда-то в пустоту. — Я понимаю, что между нами не должно творится ничего, — произнёс он отстранённо, не смотря на Сережу. — Моя ошибка. И меня совершенно не оправдывает то, что я не нашёл в себе сил оттолкнуть его и оборвать это всё сразу же. Серёжа, кажется, хотел на него наорать что-то вроде «ну так какого хрена ты не нашёл в себе чертовы силы, понимая, как плохо этот пиздец может кончиться?! Ты же взрослый, блять, человек, Стас, а Поля всего лишь подросток», но сдержал себя, опираясь локтями на стол и устало зарываясь пальцами в волосы, будто у него болела голова от очередной мигрени. — Я понимаю, почему ты ему понравился и почему он решил, что это хорошая идея. Но ты блин… — он впился в Стаса непонимающим и взволнованным взглядом, от которого у Стаса всё внутри неприятно сжалось в тугой узел, но не договорил и начал заново, стараясь звучать спокойно и рассудительно. — Я понимаю, что Поля не ребёнок, что он способен сам выбирать, кто будет в его жизни, даже если это ебанный взрослый мужик на восемь лет старше него. Но бля-ять, — устало протянул Сережа, борясь с самим собой и своими демонами, а после поднял на Стаса непривычно яростный взгляд. — Если ты причинишь ему боль… — Я сделаю всё, чтобы не допустить этого, — серьёзно заверил его Стас, и Сереже стало чуть легче от привычной непреклонной надёжности его слов, успокаивающей лучше любых лекарств. Серёжа даже на мгновение подумал, что глупо было так переживать — это же Стас, всегда собранный и уверенный, надёжный, как чертова бетонная стена. Они с Полей — резкий контраст нейтральной рассудительности и эмоциональной чувственности. Если бы они были вместе, то гармонично дополняли и уравновешивали бы друг друга, будто созданные вселенной специально для этого. Серёжа, когда, наконец, успокоился и объективно взглянул на ситуацию, понял, что не знал больше никого, кому мог бы доверить Полю так же спокойно, как Стасу, и от этого осознания где-то в его голове закопошился выводком мерзких восьмилапых тарантулов стыд, в очередной раз пробуждая самоненависть из-за излишнего волнения, позорной трусости и недоверия Поле и его способности существовать вне теплого уютного крылышка старшего брата. — Прости, — тихо сказал он. — Я нервный слишком. Ум за разум уже заходит. — Он отпил кофе и продолжил, заставляя себя принять очевидное: — ты действительно понравился Поле. Прозвучало спокойно и умиротворенно, как долгожданное принятие. Стас отстранённо, но тепло улыбнулся уголками губ, будто вспоминая что-то слишком приятное, чтобы сдержать улыбку. — Я в курсе. Он уведомил меня об этом несколько тысяч раз, чтобы я не дай бог не забыл. Серёжа даже не удивился, потому что Поля есть Поля. Он ненавидел сдерживать себя и свои эмоции и всегда был обезоруживающе искренен, когда дело касалось тех, кого он любил. * * * Поля спокойно дорешивал пробник на решу ЕГЭ, который математичка дала классу на пару в качестве подготовки к экзамену, когда увидел уведомление о сообщении от Стаса. Он, вспыхнув от радости, как это всегда бывает, когда Стас пишет ему первым, открыл чат, вообще не переживая, что пробник остался недорешенным — на тройку наскреб и пофигу. Жду тебя у машины слева за углом от школы. Поля едва усидел на месте остаток урока, бесшумно и невидимо для математички складывая свои вещи в рюкзак, чтобы сразу же со звонком умчаться в гардероб, и пытался подавить счастливую влюблённую улыбку, своевольно расцветающую на его лице от мысли, что Стас ждёт его.

А ты не работаешь разве?

Подменился.

Awwwww А можно обнять тебя за это? ~~

Ты же знаешь, что можешь меня не только обнять? Стас всегда писал чересчур грамотно и формально, как на ЕГЭ по русскому (даже точки ставил, чего Поля сначала боялся), но Поля представил, что Стас наверняка улыбался уголками губ и слегка-слегка краснел, пока печатал, и от этого в его груди загорелось что-то тёплое и мягкое, как толстый пушистый кот.

Буду иметь в виду;))

Поля представил, как набросится на него и поцелует, горячо и влюблённо (прямо как в фанфиках пишут!!), как Стас прижмет его к себе крепко, но осторожно, чтобы не причинить боль, как заберется холодными руками под куртку, и Поля от этого слегка вздрогнет, но чувство холода быстро пройдёт от мучительно-приятного ощущения хватки чертовски красивых и сильных рук на его теле… Пóлина фантазия ушла куда-то в лес, и Поля готов был взвыть, потому что ему очень хотелось всего и сразу и побольше, а от Стаса его отделяли ещё целых три минуты до звонка и пять минут на переодевание и бег. К долгожданному звонку Поля уже был на низком старте и, едва стоило режущему пронзительному звону раздаться в стенах школы, пулей вылетел в коридор раньше, чем весь его класс успел сообразить, что урок окончен. До цели он долетел молниеносно, лохматой и разгоряченной бегом тенью бросаясь рефлекторно поймавшему его Стасу на шею. — Шапку где потерял? — спросил Стас в чёрные, взлохмаченные бегом и зимним воздухом кудри, пока Поля цеплялся за его плечи, почти повиснув, и тяжело дышал куда-то в воротник куртки Стаса. — Забыл в гардеробе, — задыхаясь, пробормотал Поля, обессиленный слишком большой для него физической нагрузкой. Спорт и Поля всегда обитали в параллельных мирах. — Похрен, завтра заберу. Забери меня отсюда. — И куда ты хочешь? — Я доверяю твоему выбору. И ещё я жрать хочу пиздецки. — Ко мне домой и закажем пиццу? — предложил Стас, когда Поля пришёл в себя и немного отстранился, вспоминая, что они живут в уродливом гомофобном мире и прохожие могут мягко говоря не оценить, как Поля виснет на шее у Стаса, подобно влюблённой коале. — К тебе домой и закажем пиццу!! * * * Большая горячая пицца на двоих с кучей колбасы, сыра и грибов улетела в рекордные сроки. Платил за неё Стас, сославшись на то, что у него с финансовым положением всё более-менее в порядке, в отличие от Муравьевых-Апостолов, и Поле даже, на удивление, не было неловко, как это всегда было, когда за него платил кто-то, кроме Серёжи. Они, сытые и довольные, развалились на диване, включили что-то там из Марвел и практически не смотрели фильм, предпочитая наслаждаться спором о какой-то глупой херне и обществом друг друга. Поля, в итоге притворившись, что он ужасно оскорблен и обижен бессердечным и бессовестным Стасом, быстро, но мягко поцеловал его в щеку и убежал на кухню делать алгебру на завтра. Стасу хотелось обнять его крепко-крепко, уложив под боком, закутать в плед, чтобы не убежал, и включить следующий фильм, но он понимал, что Поле надо сделать свою тупую алгебру, чтобы не портить оценки. Минут через тридцать он понял, что без Поли слишком неприятно тихо и слишком неуютно холодно, так что он (адекватный взрослый мужчина, обещавший Сереже, что его отношения с Полей не скажутся на Пóлиной учебе, да) выключил телевизор и пошёл на кухню. Поля сидел спиной ко входу и решал какую-то непонятную фигню с большим количеством даже не букв, а целых слов, корней, дробей, каких-то палочек, каких-то стрелочек и прочего ужаса. Поля, однако, каким-то образом это все понимал, хотя Стас помнил, по словам самого Поли, что он вот вообще не математик и вообще поступать будет на филологический. Поля не обратил внимание на Стаса, выписывая новое неравенство из жутко выглядящего сборника задач. Стас как мудрый и заботливый взрослый решил, что Поле следует немного отвлечься от этой богохульной дьяволопоклонческой дряни и отдохнуть. Ему показалось, что у Поли дрогнуло дыхание, когда Стас встал за спинкой его стула, однако он невозмутимо начал решать неравенство. Он не вздрогнул и ничего не сказал, когда Стас ласково заправил его кудрявую чёлку за ухо, чтобы она не лезла в глаза, и нежно погладил его по голове, как котёнка. А после мягко зачесал его волосы назад, обнажая бледную шею, и невесомо огладил её рукой. Стас увидел, как дрогнула рука с зажатой в ней чёрной гелиевой ручкой, нечаянно написав «2» вместо «1», как мелко вздрогнул сам Поля под его ладонью и как его щеки залил бледный румянец. Стас довольно улыбнулся за Пóлиной спиной и провёл ладонью по его шее ещё раз, более ощутимо, но всё ещё ласково. Поля, пытавшийся аккуратно зачеркнуть «2», чтобы написать рядом «1», нечаянно перечеркнул ещё несколько цифр, когда крепко сжал ручку в руке в попытке взять контроль над собой. Он всё также ничего не говорил, воспринимая это как игру и стараясь не проиграть раньше времени, но это было чертовски сложно, потому что тёплые прикосновения Стаса и холодок металла его колец посылали по телу лёгкие разряды тока, затуманивая разум бледной мутной дымкой и не позволяя и дальше хладнокровно разбираться со строгими и логичными рядами вычислений. Поля долго не продержался. Стас решил, что им обоим нужно нечто большее, чем простые прикосновения, поэтому, мягко отведя рукой черные кудри в сторону, припал к нежной бледной коже губами. Поля вздрогнул, горячо выдохнув в прохладу комнаты и уронив ручку на тетрадь, и откинулся на спинку стула, позволяя Стасу делать с ним всё, что угодно. А Стас продолжил целовать его шею, оставляя под губами мокрый след и разливая чистое пламя у Поли по венам. Поля кусал губы и смущённо краснел, потому что никогда в своей жизни не чувствовал себя таким возбуждённым и не знал, как ему реагировать, и неосознанно для самого себя поднял руку, чтобы зарыться в волосы Стаса и притянуть его ближе. Стаса прошило насквозь от тонкой подрагивающей руки Поли, требовательно притягивающей его за волосы в мольбе продолжать, и он, поняв, что зашёл несколько дальше, чем планировал, отстранился от Поли, выплетая его руку из волос, на что получил возмущённый и непонимающий скулёж. — Какого чёрта?! — воскликнул Поля, разгоряченный и эмоциональный, искрящийся, как оголённый провод, оборачиваясь к Стасу и смотря на него из-под чёлки мутным взглядом со странной смесью обиды и желания. — Я несколько увлёкся, — объяснил Стас. Поля сначала не понял, а потом возмущённо приоткрыл рот, готовясь, казалось, то ли убить Стаса, то ли повалить его на пол и оседлать. — Я не планировал пока заходить слишком далеко. Поля смотрел на него уже без злости (он, понял Стас, на него и не думал злиться, просто Поля проявлял свои эмоции в слишком ярком спектре), но с непониманием и чем-то, что напоминало взгляд побитой хозяином преданной дворняги. — Почему? — спросил Поля, и Стас понял, что он действительно не понимал его решения «не торопиться», а поэтому опустился рядом на колени, чтобы их глаза были примерно на одном уровне, и ласково заговорил раньше, чем Поля мог понять что-то не так. — Всё хорошо, солнце, я просто не хочу пока торопиться. Мы в любом случае всё успеем, а пока нам стоило бы привыкнуть друг к другу. Понимаешь? Поля слегка кивнул, и сомнения в его взгляде поблекли, сменившись пониманием, но Стас видел, что Поля понял его не до конца. Он нежно поцеловал его в лоб и добавил: — Просто я действительно бы не хотел, чтобы ты после осознал, что мы поторопились, и ты жалеешь об этом опыте. Последнее, чего бы я хотел — это причинить тебе боль, солнце, понимаешь? — Хорошо, — пробормотал Поля и притянул к себе, чтобы обнять через спинку стула — не совсем удобно, но тепло и уютно. — Побудь со мной, пожалуйста, мне немного осталось дорешать. * * * Стас привёз Полю домой ровно в 20.00, как и обещал Серёже. Поля показательно закатывал глаза на это и ворчал что-то себе под нос, но не спорил. Вымолил только своим трогательным оленьим взглядом долгий поцелуй перед выходом из машины Стаса, припарковавшейся в тени неподалёку от подъезда, и обещание написать перед сном. Серёжа нашёлся на кухне. Он поставил чайник закипать и достал пару кружек из шкафа, одна из которых, с рисунком рыжего кота, была у Поли любимой. Поля замер на пороге кухни, слегка растерявшись от того, что Серёжа, казалось, вообще его не замечал. Но Серёжа, достав по паре ложек и чайных пакетиков, обернулся к нему и, ничего не говоря, крепко обнял его, прижимая к себе, и Поля расслабился, счастливо улыбаясь Серёже в шею и обнимая его в ответ, потому что всё же очень-очень любил брата. — Как ты, Поль? — спросил Серёжа, отстраняясь от Поли достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза. Поля даже не попытался сдержать цветущей жизнью и искренней радостью улыбки, от которой у Серёжи на душе уютно потеплело, окончательно усмиряя беспокойную промозглую бурю. — Я чудесно!! — воскликнул Поля и от переизбытка разрывающих его эмоций набросился на Серёжу с порывистыми объятиями так резко, что они оба чуть не упали на пол. — И я даже домашку сделал, можешь быть спокоен за мои оценки!! Серёжа, устало после работы, но довольно и гордо улыбаясь ему, потрепал его по чёрным кудряшкам, на что Поля забавно фыркнул, а после затребовал чай и посмотреть что-нибудь с Нетфликса, потому что они с Сережей тысячу веков уже ничего не смотрели вместе, а сейчас как раз был достойный повод тихо-спокойно свернуться одним уютным клубочком на диване, кутаясь в плед, и пересмотреть Академию Амбрелла, запивая её чаем с мёдом.