Моя гейская академия и все-все-все

— И исходя из уравнения, икс будет равен… — монотонно продолжал Аизава, прекрасно зная, что в геройской жизни нахождение икса не так уж и важно.       Однако он не любил, когда его объяснения прерывали. Поэтому на смертников, ворвавшихся в класс прямо посреди урока, он смотрел не хуже инквизитора. Но увиденное заставило даже его сердце сжаться.       На пороге класса стояли Каминари и Серо. Оба чрезвычайно помятые, с разрезанными рукавами на правом и левом предплечьях в местах скрепления и наспех одетые. Но если вид Каминари не так уж сильно удивлял, то вот Ханта действительно вызывал жалость. Мешки под глазами, фиолетовый нос, размазанная по лицу зубная паста и вымученная улыбка — всё свидетельствовало о тяжёлой ночи будущего героя. — Ладно, проходите, — произнёс Аизава. — Замечание делать не буду, вы и так страдаете.       Парни поблагодарили учителя. — Братаны, мы вам парты соединили, — шепнул Киришима, указывая на два стола недалеко от ребят. Каминари прямо почувствовал себя как в детском саду: все сюсюкаются, никто не ругает — вот это жизнь. Серо был совершенно другого мнения. Ему, как совершенно не выспавшемуся, пострадавшему в районе поясницы от ночных пинков Денки, непричёсанному и даже толком не одетому, хотелось только освободиться от этих наручников, которые он собирался уже зубами перегрызть.       Денки и Ханта плюхнулись за парты под косой взгляд Аизавы. — Дошли, — блаженно прошептал Серо с видом еврея, ходившего за Моисеем сорок лет по пустыне и наконец нашедшего землю обетованную. — Как же спать хочется. — Странно, — заметил Каминари, — я прекрасно себя чувствую. Нормально же спали, — вдруг его осенила мысль. — Или ты всю ночь не мог уснуть от близости со мной, — парень заиграл бровями, — от интимной близости. — Ага, размечтался, — Ханта закатил глаза. — Близость у меня была с твоей ступнёй, которая скинула меня скровати. — Так вот кто стонал! — Да будь ты поаккуратнее, ничего бы не произошло! — Ну прости, Серо! — Мой пострадавший зад требует большего! — Хорошо, будет тебе сюрприз ночью. — Только давай не как в прошлый раз: обещал орла, а вышел какой-то полудохлый воробушек.       Весь 1А класс наблюдал за этой перепалкой молча с полным охреневанием в душе. И возглавлял этот локомотив шока классный руководитель, благополучно пропустивший с остальными учениками начало перепалки и пожинавший последствия недопонимания и богатой фантазии. — Каминари! Серо! — резко крикнул на них Аизава. — Раз вы ТАК хорошо уже взаимодействуете друг с другом, то вас можно не освобождать от тренировок! И хватит разговаривать.       Дёрнувшиеся от чересчур резких интонаций обычно спокойного как кастрированный кот Аизавы, Денки и Ханта сразу притихли. Серо посмотрел по сторонам и обнаружил ухмыляющегося Киришиму, фыркающего Бакуго, показывающую большой палец Урараку и красного Мидорию. Общеизвестно, что дебилизм заразен, поэтому Серо обрадовался их реакции, подумав: «Спасибо, ребят, что поддерживаете меня». ***       Утренние зарисовки — Хааа, лох! — крикнул Каминари, наблюдая как Серо безуспешно пытается почистить зубы левой рукой и попадает куда угодно, но только не в рот. — А мне повезло, мне заковали левую руку. — За что мне это! — психанул Серо, дрожащей рукой пытаясь съесть онигири. — Хехе, потому что ты был вредным, вот и к тебе снизошла карма, — с видом Будды произнёс Каминари.       Серо глубоко вздохнул и так сжал онигири, что начинка вылезла наружу. — Ну, ты и поросёнок, Ханта, — подал салфетку Денки и принялся вытирать руку другу. Заметив недоумённый взгляд одноклассника, он заверил его. — Вдруг ты своей грязной рукой меня заденешь, потом буду вонять. — Эм, спасибо, — поблагодарил Серо, немного смутившись от доброты друга. Но всё же он слегка недопонял, когда Каминари протёр салфеткой ему и губы. «Я же не собирался губами тебя задевать, умник», — подумал тот. — Ой, какой же ты криворукий, — хихикал Каминари, наблюдая, как Серо безуспешно выводил кайндзи в тетради, что больше походило на акт вандализма к слову каллиграфия. — Зато меня благословила Фортуна.       Он помахал ему свободной правой рукой, и Ханта почувствовал дикое желание активировать свою причуду раньше тренировки. — Так, кто мне скажет, какой ответ вышел в пятой задаче? — Аизава косо присмотрелся к ученикам и остановился на Денки. — Каминари, удиви нас своей смекалкой.       Каминари, который даже не начинал решать, вздрогнул и расплылся в улыбке. — Но учитель, — виновато начал он, — я ведь связан и не могу даже писать. — Не ври мне тут, ты правша. Вот у Серо есть такая поблажка до конца недели, к этому моменту вы должны либо отменить воздействие причуды, либо Ханта учится писать левой рукой. В наказание, Каминари, будешь решать ещё пятнадцать подобных задач. Чтобы завтра был готов!       Дружелюбный оскал Аизавы заставил мысленно захныкать Денки и открыто ликовать Серо. ***       Это больше походило на пытку. Киришима даже прослезился, наблюдая за страданиями своих бро. Бакуго никак не мог понять, как эти два идиота сдали вступительные тесты в академию. Яойорозу уже не в силах была слышать издевательств над английским языком. Зато Сущий Мик отрывался вовсю. — Давай, Серо, скажи по-английски «Если завтра будет прекрасная солнечная погода, мы пойдём на пляж», — улыбался учитель, на месте которого другие бы рвали и метали. — If it w-wil be, — начинал Ханта, проклиная свою лень в начальной школе, потому что именно тогда и началась вся эта ерунда с незнанием языка. — А will ли? — Is? — недоверчиво спросил Серо, который хоть и не был полиглотом, но понимал, что с будущим временем стоит will. Из двенадцати времён английского языка он мог похвастаться знанием только трёх из них, гордо носивших имена Present Simple, Future Simple и Past Simple. — Да, это же придаточное первого типа, — ещё шире улыбнулся Мик. На секунду Серо показалось, что широта улыбки учителя зависит от его степени напряжённости. Ну, теперь многое объяснялось. — If it is perfect или beautiful? — заметив жалобный взгляд Денки, Серо остановился на первом. — Perfect. В общем, if it is the perfect sunny w-wea… — Weather, — подсказал Мик с тяжёлым вздохом. — Weather tomorrow, повторил Ханта. — А какая вторая часть предложения? — Мы пойдём на пляж. — We will go to the beach, — неожиданно быстро закончил Ханта и выдохнул. — Теперь всё вместе. — If it is the perfect sunny weather tomorrow, we will go to the beach. — Фух, молодец, — стёр пот со лба учитель и повернулся к доске. — Ну, ты успел всё записать, неразлучник?       Они взглянули на Каминари, который успел лишь написать «If it is» и наивно смотрел в ответ. Ну что, второй круг пошёл. — Серо, ты как рот этого симбиоза, диктуй по слову, а Каминари пусть записывает, раз он руки вашей компании, — прыснул Мик. — Так, — Ханта почесал затылок, он ведь уже забыл половину. — Зэ вэзэ… Денки послушно записал the, но на следующем слове завис. — Вэ… что? — деликатно переспросил он. — Вэзэ, — по памяти повторил Серо, который тоже не был в теме правописания. Каминари написал «we», но дальше дело не пошло. Оба парня выглядели грустно. — Веатхер, — донеслась помощь из зала. Скреплённые ребята одновременно подняли глаза и обрадовались. Бро Киришима не оставил их в беде. Процесс пошёл быстрее.       И спустя многочисленные страдания учеников с Миком, через возвращение к забытым прилагательным, метания в стиле Future Simple, Каминари остановился на последнем слове. Он захихикал с широкой улыбкой тринадцатилетнего школьника, увидевшего слово «достоинство» в учебнике по литературе и понявшего его в несколько ином контексте. — Н-нет, — с округлёнными глазами прошептал Серо, — даже не думай путать эти слова. — Что сейчас будет, — восхищённо произнёс Бакуго, покачиваясь на стуле в лёгком предвкушении. — Вот! — гордо вывел Каминари последнее слово на доске и показал его всему классу.       Ханта всё же взвыл. Ибо белым мелом по чёрной поверхности гордо красовалось «bitch» вместо положенного «beach».       Мик давно так не смеялся, выставляя двойки этим юмористам.        Причуда действует на одного и того же человека только один раз