Войны второго поколения

Когда Зак, спустившись на второй этаж, выходит из лифта, то обнаруживает, что Клауд уже ждет его. - Что-то долго ты, - встает он из-за стола, тем не менее, весело и как-то понимающе улыбаясь другу. – Сказал – сейчас буду, а сам притопал лишь двадцать минут спустя. - Прости, - тоже улыбается в ответ другу Зак. – Просто я… – Просто ты снова не мог оторвать взгляда от той рыженькой, из Турков, - усмехается Клауд, перебивая его. – Смотри, не заиграйся, а то я возьму и расскажу все Анджилу. Когда Страйф упоминает имя его наставника, Фэйр невольно сжимает кулаки. То проклятое чувство о том, что его предали, которое он начал испытывать вскоре после поимки Гюнтера Шульца, стало преследовать его с каждым днем все сильнее и сильнее. А ведь единственным предателем здесь был только он. Ведь это он, а не Анджил, флиртовал с Циссни. Анджилу вообще не с кем флиртовать, ведь, у него совсем другая задача… Разве что, с Генезисом. От этой мысли парень рассмеялся, порядком напугав этим Клауда – Анджил бы никогда в жизни не посмотрел на Рапсодоса как на предмет обожания. Заку сразу стало легче, однако глубоко в душе все равно остался неприятный осадок. - …Эй, ты в порядке? – доносится до него обеспокоенный голос Клауда. Страйф осторожно берет его трясущуюся ладонь в свою. – В последнее время я начинаю сильно беспокоиться о тебе. Ты ужасно выглядишь, хоть и пытаешься доказать, что все хорошо. - Я… - Зак пытается весело и беззаботно улыбнуться, чтобы опровергнуть слова друга, но у него лишь выходит какая-то гримаса. – Я… - Черт! Я снова не на том этаже, - слышат они у себя за спиной мужской голос. Обернувшись, они видят высокого мужчину в темно-синем костюме, обращающегося, по всей видимости, именно к ним. – Может быть, компания Шинра построила бы еще более запутанное здание?! Я имею в виду, как у такого огромного здания, как это, может быть лишь два лифта? - А… а разве не вы должны знать расположение этажей? Разве это не вы должны были в таком случае предусмотреть, что двух лифтов будет мало? – У Клауда, от изумления, глаза становятся размером с блюдца, и Зак мысленно усмехается – узнал-таки костюм. – Вы ведь… из отдела градостроительства… - …Я в ужасном тупике. Неважно, куда я еду, всегда этаж не тот, - между тем продолжает мужчина, а потом, словно очнувшись, поспешно добавляет: - Со мной все в порядке. Не надо смотреть на меня так. - Это наша работа, ловить особо опасных преступников, - подмигивает ему Зак. – Зак Фэйр, СОЛДАТ 2-го класса, рад познакомиться, мистер Бозард. - Я же тебе говорю. Я… - вновь торопливо стал отвечать ему мужчина, но осекся, когда понял, какие имена прозвучали. – Что, дела совсем плохи, раз меня раскусили? Он тяжело вздыхает и неожиданно бросается бежать. В одно мгновение, добежав до бортика, ограждающего лестницы второго этажа, он, не задумываясь, перемахивает через него. Зак тут же кидается к лестницам, чтобы догнать его, в то время как Клауд остается наблюдать за ними со второго этажа, поэтому видит, как ловко приземляется вутаец на стол ресепшена и мгновенно бросается к выходу. Однако он опаздывает – к тому моменту, как он добегает до выхода, перед ним уже предстают три Турка. - Сдавайтесь, - холодно говорит Циссни. – Бежать некуда. Тот разворачивается, явно надеясь хоть на время скрыться в лабиринте этажей главного офиса Шин-Ра, но и здесь ему не везет - Клауд и Зак уже стоят рядом, обнажив свои клинки. Ауруо принимает свой настоящий облик и примиряюще поднимает свои руки высоко над головой. - А вы хитрее, чем я думал, - он загадочно улыбается. – Но игра еще не окончена. СОЛДАТы и перепуганные посетители удивленно смотрят, как он спокойно, не сопротивляясь, следует за Турками. - Так, мы идем к Айрис или как? – через минуту растерянно спрашивает Клауд. - Слишком просто, - глаза Зака сужаются, когда он вспоминает разговор с Циссни. – Здесь точно что-то не так. *** - Я смотрю, ты уже собрался, - удивленно окидывает взглядом спальню Генезиса Анджил. – Вертолет ведь прибудет только завтра. Куда-то торопишься? - Не могу спокойно оставаться в этом месте, - он приглашающе дергает рукой, из-за чего несколько капель вина выливаются из стакана. – Выпьешь? Анджил, поколебавшись немного, кивает и присаживается на соседнее кресло. - Я думал, что ты помирился с родителями, - тихо признается он. - Не называй их так, - неопределенно мотает головой тот и дрожащей рукой протягивает Хьюли стакан с вином. И, тогда он понимает, что его друг уже успел выпить довольно немало. – Извини, есть только Белая Банора… так о чем мы? Ах, да, про этих стариков… ну, про «помирились» сильно громко сказано. Хотя, надо отдать им должное – я им действительно небезразличен. - Дошло, наконец? – усмехается Анджил, делая маленький глоток. Обычно он вообще предпочитал не пить, но сегодняшний вечер был особенным… - Тут до кого хочешь, дойдет. Все же, я пытался их убить… а они меня простили. Да и в детстве, не припомню, чтобы еще хоть кто-то получал столько ласки и заботы. - Ну, да, - соглашается с ним Анджил, немного горько усмехаясь. – Тебя каждый в городе обожал. - Не надо, - вдруг произносит тот и Хьюли послушно замолкает. – Не надо… Какое-то время они сидят в тишине, молча потягивая вино. Но Генезис неожиданно ставит свой стакан на стол и сползает с кресла. Анджил удивленно и тревожно на него смотрит – не нужна ли ему помощь? Но тот лишь обхватывает его ноги руками, утыкаясь лицом в колени. В детстве они часто так делали, когда им надо было успокоиться. Тогда это вызывало лишь заботливую улыбку. Они говорили друг другу что-то веселое и успокаивающее, иногда, в особо тяжелые моменты, ероша волосы на голове друга. Тогда они были просто нужными друг другу. Но сейчас… сейчас Хьюли чувствует, что Генезис хочет гораздо большего, чем теплые слова и легкие прикосновения к его волосам. Большего, чем помощь друга. Это пугало – ведь, глубоко в душе он хотел того же… - Люблю… - словно в подтверждение его слов, едва слышно произносит Рапсодос. - Генезис… - умоляюще произносит Анджил, закрывая глаза. Все это так неправильно. Мужчина чувствует облегчение и отчаяние одновременно, когда его отпускают теплые руки. Такие любимые, теплые руки… - Прости, я… - бормочет Генезис, отстраняясь. Но стоит Анджилу открыть глаза и взглянуть на друга, он понимает, что попал… Что они оба попали. Поэтому он, не дожидаясь, пока Генезис решится, сам тянется за поцелуем. И, в тот момент, когда их губы соприкасаются, понимает, что сделал правильный выбор. Губы Генезиса сладкие и горькие одновременно. Мужчина чувствует вкус яблок и алкоголя. Это так притягивает… - Мы не должны, - осекается он, резко отодвигаясь и вставая. Он хочет уйти, но руки, обвивающие его бедра, прочно удерживают на месте. - Но будем, - шепчет Рапсодос, пьяно улыбаясь. В его светлых глазах столько нежности и жажды, что хватило бы на многих. Но Хьюли здесь один, поэтому все достается только ему одному… Рапсодос тоже поднимается. Его слегка шатает, и Анджил подхватывает его, не давая упасть. - Просто расслабься… - слышит он его шепот перед тем, как его затягивают в новый поцелуй, от которого уже просто невозможно оторваться… …Он не помнил, как они оказались в кровати. Он не помнил, как они оказались без одежды. Все что он знал, это то, что он любит только Генезиса. А тот любит только его… и, то, что они полные идиоты, раз ждали этой ночи так долго. Сейчас было все, о чем они мечтали – и нежные, трепетные прикосновения, и ласки, уже сами по себе заставляющие кончить. Были поцелуи – и простые, но очень нежные, и долгие и глубокие, и страстные, заставляющие губы и кожу гореть огнем. Они ставили засосы – чтобы доказать, что партнер принадлежит только им, и никому другому. Эта ночь принадлежит только им… Были и отточенные движения умелых рук… Анджил так и не понял, как оказался сверху – возможно, им просто показалось, что это единственный правильный выбор. Возможно, это была чистая случайность. Но Генезис и не думал сопротивляться – как раз наоборот, его взгляд говорил, что он полностью доверяет Хьюли. Он знал, что Рапсодос уже давно не был девственником и все равно, был максимально осторожным. Небольшая подготовка, осторожные движения, плавные толчки… Ему казалось, что если он будет двигаться хоть немного быстрее, то тот попросту сломается. Ему казалось, что он требует от любовника слишком многого… Эта ночь была раем для них обоих… а потом наступило утро.