Правда, или действие?

      Пятница. За прикрытым занавеской окном виднелись сумерки, играя синими, фиолетовыми и розоватыми цветами. Стрелка на настенных часах показывала 17:23. До отбоя оставалось пару часов, поэтому стены общаги гудели от шума. Иногда Жан жалел, что, отказавшись от покупки новый квартиры поближе к университету, и он выбрал картонные стены, скрипучие полы и твердую кровать. Радовало одно — веселые сожители, которые никогда не дадут заскучать. Делил Жан комнату вместе с Марко, спокойным, дружелюбным парнем, который старался учиться на одни пятёрки, чем мотивировал и Жана, хоть тому и не нравилось, сгорбившись сидеть над столом с тетрадями, освещенным тусклым светом лампы допоздна.       Завтра выходной, а значит, что большинство студентов отправляются домой на пару дней, но Жан остаётся. Надо было подготовить проект, и чтобы не отвлекаться ни на кого, было принято решение остаться в этих стенах, потому что родители слишком опекали, в его-то 19 лет. Вспомнив о них, он набрал номер матери и приложил телефон к уху. После четырёх гудков «алло» тихо раздалось эхом из динамика. Предупредив женщину о своем отсутствии, закончив вызов, аккуратно кладя телефон на прикроватную тумбу.       Браться за проект сейчас парень не хотел, думал начать все завтра, поэтому от скуки решил немного вздремнуть. Перебравшись в старую, растянутую, серую футболку и черные, спортивные штаны, он лягнул животом, на не очень мягкую поверхность. Уснуть было тяжко, мысли мешали ему расслабиться. Думал он о своих сожителях. О Марко, и его веснушках. О Микасе, у которой были очень красивые волосы. Об Армине с синими глазами. Об Эрене, с которым каждый диалог заканчивался дракой, но все же это не так и раздражало, а даже и вызывало чувство чего-то родного. За 4 года, почти, ко всему привыкунуть можно. Жан любил анализировать внешность и повадки человека, так он начинал больше понимать других.       Тело постепенно расслаблялось, дыхание выровнялось, и Жан все ближе подходил к вратам в царство Морфея, но голодный желудок, не видавший пищи с утра, предательски заурчал, тем самым поставив стальной замок на врата. Жан съежился, потирая глаза, встал с кровати и направился к общей кухне.       Выйдя из комнаты, парень направился по коридору. Идя по хитро-скрипучему, темному паркету, он заглядывал в приоткрытые двери комнат, встречался взглядом с сожителями и приветственно кивал головой. Дойдя до пункту назначения, он принялся рыться в холодильнике в поисках еды. Почти все продукты либо были протухшими, либо были подписаны фразам по типу: «если тронешь еду, тебе пизда, лошадиная морда!», значит этот йогурт был Эрена, только он называл Жана лошадью, трогать его нельзя. Парень усмехнулся, забив на правила, сорвал стикер и бесцеремонно открыл крышечку. Вдоволь наевшись чужими продуктами, Кирштайн зевнул и снова направился в комнату. Может в этот раз ему таки удастся уснуть.       В комнате темно, только из щели под дверью можно было увидеть желтый свет лампы в коридоре. Жан проснулся, потер глаз, размял шею, рука потянулось за телефоном, что лежал на тумбе. Время 19:46. Парень проспал где-то два часа. Оглядел комнату, он увидел заправленную кровать, значит Марко уже уехал домой. В общежитии, как ни странно, было тихо. К этому времени многие покидают здания. Встав с кровати, он подошел к стене, клацнул выключателем, тем самым включив свет, направился к столу, где стоял его ноутбук. Включив устройство, Жан услышал звук быстрых шагов за дверью, за которыми последовал скрип двери. В комнату, без стука, зашел достаточно высокий, бритоголовый парень с глазами оливкового цвета. Парня звали Конни, он был лучшим другом Жана уже как четыре года. Учились они вместе, на одном курсе, поэтому совместные пары сдружили их.       — Хэй Жан, — промолвив тот, Кирштайн обернулся на звук.- сегодня, так-то пятница, Райнер пронес с собой пару бутылочек бухла, не хочешь присоединиться к нам?       — К вам? Я думал, все по домам уехали.       — Нет, пару людей решили остаться, — улыбаясь, произносил Спрингер — Я, Райнер, Бертольд, Армин и Эрен. Сейчас мы еще и к девушкам в корпус забежим, может кто-то тоже остался.       Конни договорил. Жан встал из-за стола и направился к выходу, следуя за другом.       — Ты иди в комнату Райнера и Бертольда, а я бегу к девушкам.- послушав Спрингера, Кирштайн послушно направился к двери, со скрипом открывая. Жан удивился, увидев эти «пару» бутылочек. Довольно приличное количество бутылок алкоголя красовалось на полу. В ассортименте было все. От пива до водки, от шампанского до коньяка.       — Вы, блять, рехнулись. — сказал Жан, на его лице оявилась довольная улыбка. Он провел рукой по своим, довольно длинным, светлым, волосам. Пройдя вглубь комнаты, парень сел на пол, к Армину, другие, а именно Райнер, Бертольд и Эрен, заняли кровати и компьютерное кресло.       Прошло несколько минут, как запыхавшийся Конни открыл дверь в комнату со словами:       -Ребят, у нас есть еще бухлишко! — Улыбаясь, произнёс тот заходя в комнату. За парнем последовали четыре девушки с бутылками в руках.       Жан знал поимённо каждую, ведь они учились вместе. Сперва зашла Саша — красивая девушка с медными волосами, заплетёнными в высокий хвост. Жан почти уверен, что те бутылки её, ведь она имела привычку прятать еду и алкоголь. За Сашей последовала низкая красивая блондинка, улыбаясь и смущаясь она приветствовала всех, её звали Хистория. Следующей зашла Имир, она была похожа на Марко, с самого начала Жан думал, что они кровные родственники, ведь у обоих на смуглой коже рассыпались веснушки, но Имир и Марко опровергли его теорию, задорно смеясь. Следуя за ними, последней зашла Микаса, одаряя всех, кроме Эрена, холодным взглядом. Когда-то, еще на первом курсе, Жан признался ей в чувствах, только потому, что ему очень нравились её волосы, после чего она его проигнорировала. Ребята до сих пор вспоминают эту история, подкалывая Жана.       Ребята хаотично расселись по комнате, наливая в обычные кружки алкоголь и говоря обо всем. Прикончив бутылку вина они, затуманенным умом, подумали применить её в деле, поэтому было решено поиграть в «правда или действие». Рассевшись кругом, они поставили стеклянную бутылку в центр. Крутить начала Саша, как была инициатором идеи. Бутылка с шумом прокрутилась на полу, и ее горлышко показало на Армина, который сидел возле Эрена.       — Итак, Армин, правда или действия? — спросила Саша, протягивая последние два слова. В ответ, услышав тихое «правда» она продолжила — Ты влюблен в преподавателя Эрвина?       -Что?! — удивлённо спросил блондин. Его щеки покрылись румянцем. Опустив, смущаясь голову, он понизил громкость голоса, и почти шепотом произнёс — возможно, немного.       -Я так и знала — закричала довольно Саша. Многие удивились. Настала очередь Армина крутить бутылку, что он и сделал. Затуманеними виглядами, ребята наблюдали, как зеленая стекляшка закрутилась и остановилась прямо возле ног Жана. Все подняли голову, устремляя взгляд на парня, ухмыльнулись в предвкушении.       — Правда — сказал он, перебивая Армина, как тот только открыл рот, что бы спросить. Жан поднёс кружку с вином к губам.       — Так-с! Жан, присутствует ли в этой комнате человек, который нравится? — Вопросительно раскинул брови блондин. Кирштайн поперхнулся, заглянув в лицо Армина, он понял, что тот хитро улыбался, а ведь он знал. С самого начала он знал о всем. Парень проклинал блондина, за то, что тот пиздецки внимателен ко всему. Армин заметил, как еще с первого курса он цапался с Эреном. Заметил, как Жан при каждой драке покрывался румянцем, о после нее гладил места ударов, с таким выражениям лица, будто его и не били вовсе. — Ты же знаешь, врать нельзя.       — Присутсвует…       Все ребята удивленно охнули и удивлённо посмотрели на парня, который быстро допил вино из кружки. Жан понял, что он влип, когда все начали расспрашивать и строить теории кто из них, поэтому он принял решения выбирать только действия, ведь точно знал, что если спросят — ему уже не отвертеться. Кирштайн наклонился, поставив руку на бутылку, покрутил её, горлышко показывало на Конни, по которому было видно, что он уже не может мыслить, из-за большого количества алкоголя в крови, попутно выговаривая названия игры.       — Д-действие — запинаясь, крикнул Конни. Ребята посмеялись и посмотрели на Жана в ожидании. — Разбей яйцо об голову.- Жалея парня, сказал тот, потирая щетину на подбородке. Мыслить было уже трудно, бледная кожа Жана контрастировала с румяными щеками, то ли от алкоголя, то ли от того, что в комнате слишком жарко. Конни послушно поднялся с пола, пошатываясь, он направился к двери, но случайно, наступив на что-то, потерял равновесие и упал пахом на затылок Бертольда, вместе с ним повалился на землю перевернув пустую кружку. Все дружно засмеялись.       — Вот тебе и разбитое об голову яйцо.- сквозь смех процедил Райнер. Посмотрел на Конни, он понял, что похоже, он выбил из игры.- Давайте, пусть кто-то другой крутит. Может Хистория?       Блондинка, хитро улыбнувшись, покрутила бутылку, которая показала на Эрена.       — Правда, или действия? — Спросила та, злобно потирая руки.       — Действия, — улыбнувшись, сказал Эрен и поменял положения ног. Каштановые волосы колыхнулись от движения, спадая на грудь.       — Даже так? — удивлённо сказала Хистория, а потом улыбнулась еще шире.- Ладно, выпей все, что сейчас в кружках всех присутствующих в этой комнате. Эрен пошел по кругу, сперва выпил белое вино из кружки Армина, который сидел слева, далее из кружки Саши. Дойдя до Жана, он удивился, увидев пустую кружку, посмотрев тому в глаза процедил:       — Может, нальем что-то лошадиной морде? — тыкая в парня пальцем, обернулся к Райнеру, спросил Эрен. Блондин подал Йегеру еще запечатаную бутылку виски, тот на корточках налил содержимое в кружку Жана и выпил, смотря парню в глаза. От чего-то Кирштайну стало немного не по себе, наверное, алкоголь подействовал. Эрен заметил, что румянец на щеках второго проявился еще сильнее. Ухмыльнувшись, тот направился допивать все, что осталось в кружках остальных, оставляя Жана со своими мыслями. Бутылка завертелась в центре круга, и мучительно долго останавливалась между ног Кирштайна, он напрягся. Йегер ухмыльнулся, посмотрел на Жана немного затуманенным взглядом.       — Правда или Действие?       — Действие.- Кирштайн напрягся еще сильнее. Он не хотел признаваться всем в том, что ему нравится, чертов Йегер, но больше всего он не хотел признаваться самому парню. В комнате стало тихо, все умирали в ожиданиях, что же придумывал Эрен для своего соперника. Наверное, что-то жестокое, например лизнуть унитаз, или поцеловать кого-то в зад, но не тут то было. Когда Жан услышал свое действие, он окаменел вместе со своими пьяными друзьями.       — Поцелуй меня.       — Чего блять? — Жан надеялся, что он не правильно услышал, но Эрен повторил, его сердце забилось в миллион раз быстрее обычного. Вздохнувши, Кирштайн подполз на коленях к Йегеру, задевая бутылку в центре.- К черту! — Набравшись смелости, он подался вперед. Губы Эрена были мягкие, но немного покусанные. Жан отчетливо почувствовал вкус крепкого алкоголя. Углубив поцелуй, он сплел свой язык с чужим, ему казалось, что этот момент длился вечность, и он и не против, но прошло всего пару секунд, как Эрен отстранился.       Открыв глаза, Жан увидел дикий отблеск в изумрудных глазах, смотревших на него так, будто хотят съесть. Отстранился и сел на свое место, покраснев, углубился в свои мысли. Посмотрев вниз, пару прядок светлых волос, когда-то зачёсанных назад, спали на лоб.       Пьяный Эрен косился на Жана, который выглядел побежденным, ухмыльнулся. Армин толкнул Киршитайна локтем, напоминая, что его очередь крутить. Жан поднял красное лицо и посмотрел на блондина, а потом на Эрена сбоку парня. Перевел взгляд на бутылку.       — Что-то мне не хорошо, — встав с пола сообщил друзей Жан. Он, пошатываясь, направился к двери — повеселитесь без меня.       Ребята посмотрели ему в след, а когда дверь захлопнулась, переглянулись.       — Что это было? — Наконец-то подал голос Бертольд, посмотрев на Эрена, который и сам встал, побежал к двери, ничего не объясняя.       — Ахуеть…- хором сказали все, вновь переглянувшись.       Жан сидел на своей кровати в комнате, было тихо и темно, только настольная лампа возле ноутбука освещала комнату.       Парень задумчиво поднес руку к губам, которыми только что целовал Эрена, покраснел. Он и сам не знал когда появились чувства к этому суициднику. Только помнил, что со временем он сильно привык к ударам и жестоким прикосновениям брюнета. А ведь и вправду, почему?       От мыслей Жана отвлек скрип дверей. Он посмотрел в сторону и увидел Эрена, который, опершись на дверной косяк, скрестив руки на груди, хитро смотрел на него.       — Эй, морда лошадиная, тебе и вправду плохо?       — Съеби, чертов суицидник.- огрызнулся Жан и отвернулся в сторону. Боковым зрением он увидел, как к нему приближаются и садятся на кровать, зажмурил глаза. Почувствовав на своей лопатке чужую руку, он сразу дернулся и резко схватил за запястье Эрена, сильно сжимая.- Слышь, пидр, ты не охуел ли?       Эрен ухмылялся. Четко было видно азарт в изумрудных глазах. Жана это бесило, потому, что все, что сейчас делает брюнет, на его думку, было влиянием алкоголя в крови.       — Сыкло — Так же огрызаясь, ответил Эрен. Жан вопросительно раскинул брови.- Ты тупой? Думаешь, я не вижу, как каждый раз ты на меня пялишься, как трогаешь место ушибов после наших драк, как краснеешь? — немного заикаясь, цедил брюнет, пока передние прядки его длинных волос спадали на лоб.- Так что перестань думать, и, блять, выеби меня.       — Далбоеб, ты пьян — спокойно сказал тот, тяжело сдерживаясь.       — Тебе не поебать? Тупая ты лошадь, я сказал перестать думать, ты тоже пьян. — приближая свое лицо все ближе к Жану, рычал тот. Кирштайн смотрел в глаза, но потом скользнул взглядом по губам, по оголенной шее, которою прикрывали волосы. Эрен не переставал материться, и приблизил лицо почти впритык, касаясь кончиком носа, носа Жана. Наконец-то Кирштайн поддался ситуации и подался вперед, затягивая брюнета в жаркий поцелуй. Йегер ответил. Сперва он был медленным, но потом превратился в настоящую борьбу. Шея отекла у обоих, разница в росте давала о себя знать, хоть 7 сантиметров не так и много. Разрывая поцелуй, отдышавшись, Жан сказал:       — Раз так просишь, я вытрахаю все дерьмо из тебя. Ты только потом не жалей.