Cavolo!

Высокая деревянная дверь с изогнутой потёртой ручкой не успевает захлопнуться после сильного толчка, избегая гулкого эхо под высокими потолками. Следующий поступающий ловко перехватывает её обеими руками, чуть было не прищемив пальцы. Он с недоумением смотрит на удаляющийся по коридору быстрым шагом высокий объект в чёрном костюме, который собственно и пытался выплеснуть свои эмоции на ни в чём невиновную дверь. Силуэт парня видно до ближайшего поворота. Небольшие каблуки его налаченных до блеска выступательных ботинок отбивают ритм. Вначале по старому паркету, а потом уже по каменной винтовой лестнице, постепенно набирая темп от andante con dolore до vivace con fuoco.¹ — Боже, и где были эти дурацкие термины, когда я сдавал коллоквиум²!?— шепчет себе под нос, оттягивая бабочку, новоиспечённый выпускник Петербургского музыкального училища — Антон Шастун. «Казалось бы, закончил училище — могу идти работать, но нет блять. Не имётся этим профессорам моего "любимого" училища, хотят добить окончательно и бесповоротно. Говорят, якобы потенциал во мне есть! Пихают в консерваторию, где за роялем нужно просто безвылазно сидеть и не жаловаться, радоваться жизни. А руки то уже натружены и пиздец как болят. Раньше хоть только после 3-х часов занятий, а теперь всегда! Да один вступительный экзамен чего стоит, такая нервотрёпка... Да это самая настоящая музыкальная мясорубка, а не ВУЗ! Про конкуренцию вообще молчу! » «Я точно не поступил. Я пропал.» С такими мыслями Шастун спустился на первый этаж, после чего взял свою любимую толстовку и удобные кеды из неработающего летом гардероба консерватории. Быстро переодевшись и запихнув всё в висящий на крючке рюкзак, он вышел из стеклянных дверей и решил, что нужно позвонить хоть кому-нибудь, пожаловаться на жизнь и неудачно сданный экзамен что ли. Держать в себе обиду и злость парню не хотелось от слова совсем. Листая ленту недавних исходящих и входящих вызовов, Антон наткнулся на иконку "шеф" и содрогнулся от мысли, как расстроится его бывшая преподавательница, если он всё-таки не поступит. Она ведь вела его пóд руку по карьерной лестнице, начиная с первого класса! Зависнув на минуту на пороге здания, будучи омрачённым этой мыслью, он решил, что прежде чем вылить все свои страдания Димке или может отцу, нужно покурить. «Ну не смог бросить, ну бывает, подумаешь», — успокаивал он сам себя, доставая из кармана толстовки заканчивающуюся пачку чапмана с вишней. Антон уже зажал между губами фильтр, собираясь поджечь, но осёкся, не найдя зажигалки в кармане брюк. К сожалению, она не телепортируется из одной пары штанов в другую, а хотелось бы. Парень с досадой кладёт сигарету обратно в коробку, на губах остаётся сладкий привкус. Он идёт к ближайшей автобусной остановке, так и не покурив, и не позвонив никому. Видимо сегодня явно не его день. Антон садится на металлическую холодную скамейку и рассматривает табло с временем прибытия автобусов. Найдя взглядом свой, он видит зелёную надпись *через 1 минуту*. И действительно, на горизонте появляется мигающий правым поворотником новенький автобус. Антон нехотя встаёт и надевает чёрные большие беспроводные наушники, параллельно включая вперемешку излюбленный плейлист. Хотелось абстрагироваться и забыть про всё неудачи и проблемы. Автобус подъезжает, его двери гостеприимно открываются, впуская пассажиров. Кондуктор как обычно просит приложить карточки к валидаторам , но Антон оплачивает проезд наличными и встаёт на привычное место у окна, хотя свободных сидячих мест вполне достаточно. Он судорожно увеличивает громкость звука, но по-прежнему музыка играет очень тихо. Спустя время забивает на это и едет ещё остановки три, думая о чём-то своём. Вдруг Шастун чувствует, что кто-то дёргает его за рукав. Он оборачивается и видит маленького мальчика с взъерошенными почти белыми волосами. На вид казалось, что ему года 3, пока тот не заговорил очень внятно: — Дядя, у вас музыка на весь автобус играет! Антон снял наушники, вопросительно посмотрел на него, но позже понял, что наушники не подключились к телефону и музыка оглушительно играла примяком из динамика его разбитого сяоми. Он тут же быстро выключил песню. Ему стало стыдно... Кивнув мальчику и тихо проговорив «спасибо», парень буквально вылетает из автобуса раньше своей остановки. Его щёки пылают, а конечности ужасно ломит после экзаменационного стресса. Антону безумно хочется разнести ближайший стенд с какими-то афишами и орать на всю улицу. Мысленно он проделывает этот ритуал, представляя всё в мельчайших подробностях. Затем делает глубокий вдох, и на выдохе из его рта вылетает еле слышный стон отчаяния. Горячая слеза медленно скатывается по щеке в уголок губ, оставляя солоноватый привкус. — Соберись, тряпка.. — вслух самому себе говорит Шастун, и собравшись с мыслями быстро шагает в сторону ближайшего неопрятного магазинчика. Ведь отец ещё утром попросил купить две бутылки молока. «Надо же, прям как в Леоне»³, — смеётся сквозь слёзы парень и проходит в открытую обшарпанную дверь. Антон никогда не был в этом магазине, хотя его дом находился всего на одну автобусную остановку подальше. Может он и видел его, проходя мимо с друзьями, да только вот настолько был неприметный вид у этой "крысиной норы", что даже рядом стоять не хотелось. На удивление, внутри оказалось очень даже цивильно. Помещение небольшое, но светлое, да и все товары стоят аккуратно на стеллажах. Антон подошёл к отделу с шоколадками и прочей химией, осмотрел всё сверху донизу оценивающим взглядом и с энтузиазмом подметил, что даже ценники есть. Рядом стоял холодильник с прозрачными дверцами, в котором стояла молочная продукция, откуда Антон и взял молоко. Внутри парня появилось странное ощущение, что это не реальность, а какой-то дурной сон, или он всё-таки разнёс тот стенд с афишами и сейчас в отключке. Для того, чтобы убедиться в действительности происходящего Шастун не придумал ничего лучше, как попробовать купить сигареты без паспорта. Видимо бедняге совсем отшибло мозги после экзамена. Хоть Антону и было девятнадцать, но выглядел он не старше шестнадцати. Очень часто дамы за кассой прилавков, больше похожие на бочку чем на человека, требовали документ, подтверждающий возраст. А Антон очень часто его забывал и уходил с пустыми руками. Неловко развернувшись почти на двести градусов, он стал искать взглядом кассу и собственно кассиршу, как он тогда думал. Кассу то он увидел, но вот никого за ней не было. Парень решил постучать по её деревянной столешнице, ожидая услышать отзвякивания железных колец от неё. Но вспомнил, что из-за нахлынувших эмоций после выступления даже забыл их надеть. Пока Антон был в своих мыслях, за кассой уже оказался парень восточной внешности с забавным собранным хвостиком чуть ниже макушки. На взгляд он был не намного старше самого Шастуна. «Вот те на, джекпот однако» " — промелькнуло в его голове и заставило задуматься, что такой молодой парень здесь забыл. Бурный поток мыслей прервал характерный кашель, который сопровождался презрительным взглядом, буквально вопрошающим: «Ты еблан?». Антон сразу вернулся в реальность. — Здравствуйте, — с сценической уверенностью, словно речитативом проговорил он и выложил две бутылки молока на кассу. Кассир улыбнулся и кивнул, пробивая товары. — Это всё? — спросил он, смотря исподлобья вверх и пытаясь докричаться до двухметровой шпалы. — Нет, — слегка дрожащим, но таким же громким голосом ответил Анто., — Можно ещё кэмел, пожалуйста, — на одном выдохе проговорил он и глянул на парня с хвостом. Тот молчал, а потом...засмеялся? — Да не ссы, будет тебе кэмел! Я Серёжа кстати, — он протянул руку. Сказать, что Шастун был в шоке — ничего не сказать. Граница между реальным миром и бредом размылась, заставив его на миг зависнуть. Но руку для рукопожатия он всё-таки протянул и будучи ещё в туманном состоянии ответил на заданный вопрос. — Антон, будем знакомы. *** Две бутылки молока неприятно "булькали" в рюкзаке Шастуна, пока тот поднимался в потёмках по лестнице, ведущей на его этаж. Лифт же по непонятной причине отказывался работать. Парень шёл, напевая вторую часть 24-го концерта Моцарта, и думал о том, почему он купил именно сигареты кэмел. Кто его дёргал за язык? Они ведь быстро раскуриваются, да и стоят почти как чапман. А триста рублей не малые деньги для бедного студента-музыканта! Ну ладно, не такого уж и бедного, скорее запасливого. Антон знатно запыхался, пока шагал вверх по ступенькам. А всё потому, что физической нагрузки в его сидячем и далеко нездоровом образе жизни было очень мало. И вот, перед глазами уже родная дверь. Парень решает, что доставать ключи из рюкзака слишком энергозатратно, а открывать её самому так и подавно. Поэтому он нажимает на звонок с номером своей квартиры. Через какие-то несколько секунд до его ушей доносится еле слышимое и звонкое: «Я открою!». Замок проворачивается несколько раз, и железная дверь со скрипом открывается. Не успев даже моргнуть, Антон оказывается в крепких объятиях. Теперь уже нетрудно догадаться, что так тепло встретить его могла только сестра. — Тоша! — радостно выкрикнула Даша куда-то в плечо парню. — Ну как ты?Выглядишь помято. — Привет, — отстраняясь ответил Шастун, не скрывая улыбки. — Да устал просто, не волнуйся. Девушка вздохнула и показала рукой внутрь квартиры, тем самым говоря «проходи». И стоило только парню переступить порог, как он почувствовал запах чего-то жаренного и сладкого. В голове сразу назрел вопрос. — А чем это пахнет? — М? — сестра обернулась и слегка потерянно посмотрела на него. — А, ты про это... Да я решила оладьи приготовить, порадовать тебя что ли. Даша никогда не готовила что-то вкусное, чтобы просто порадовать отца или брата. Исходя из этого можно было понять, что она что-то скрывает. Дабы выяснить, что конкретно, Антон, сощурив глаза, вопросительно на неё посмотрел. И уже параллельно прокручивал в голове самые худшие варианты происходящего. Неужели его горе-сестра опять что-то натворила? В последний раз она готовила блины, когда разбила бутылку газировки. Содержимое которой вместе с осколками осталось внутри фортепиано, на котором Шастун ежедневно занимался. Причём сначала Антон насладился лакомством, а потом сел за инструмент и услышал в сопровождении мелодичного произведения хруст стекла под клавишами. Все соседи в радиусе двухсот метров наверняка слышали негодование пианиста. Долго ждать, пока сестра перестанет вешать лапшу на уши, не пришлось. Даша недовольно цокнула, подошла к брату и прошептала ему на ухо, пока тот снимал обувь. — В общем, пришёл парень, который мне очень нравится...Поэтому веди себя адекватно, очень прошу! Или я тебя в комнате запру, ты вечно всё портишь! От такого заявления у Антона аж глаза на лоб полезли, и он, смеясь, решил съязвить. — Парень? Я думал, что ты лесбуха!? — нарочито громко и наигранно декламировал он. А затем получил увесистый толчок в плечо от насупившейся Даши, которая уже шагала по коридору, не дожидаясь его. Шастун наконец-то расправился с шнурками на кедах и просто умирал от любопытства. Что же за парень зацепил его мисс неприступность? Чуть не клюнув носом в пол из-за собственного рюкзака, лежащего посередине прохода, он уверенным и быстрым шагом направлялся на кухню. Проходя в арку, Антон сперва увидел спину. Да, именно спину, широкую, в ярко-голубом худи. Если честно, от таких габаритов незнакомца парню даже стало не по себе. Но любопытство было сильнее. Шастун обошёл стол и сел напротив амбала, который явно не горел желанием начинать диалог и зависал в телефоне. У парня было время изучить гостя, пока тот погружён в виртуальный мир. Но ничего не вышло. Даша, стоявшая за плитой, решила их познакомить. И единственное, что смог Антон проанализировать — это то, что он его уже где-то видел. — Илья, познакомься, это мой брат — Антон. Амбал отложил смартфон, поднял голову и улыбнулся, протягивая свою большую руку для рукопожатия. Шастун тут же почувствовал крепкую хватку гостя и на всякий случай кинул банальную фразу. — Приятно познакомиться! — Взаимно! — усмехнулся Илья. — Теперь буду знать по имени того, кто чуть не пришиб меня сегодня дверью. Даша недоумевая смотрела на обоих. А вот у её брата в голове что-то щёлкнуло, но он пока не понял, что конкретно. Илья видимо это уловил и тут же подтвердил догадки Антона. — Да ладно тебе, не ломай голову! Я тоже сегодня играл на вступительных, сразу после тебя причём. Я домрист, на народный отдел поступаю. И действительно, наш пианист вспомнил всё в подробностях. Ему оставалось только понимающе кивнуть и извиниться за чуть было не нанесённый им и дверью ущерб. « Да уж, а я то думал, что этот день меня уже ничем не удивит», — подумал Шастун и начал уплетать горячие оладьи за обе щеки, которые очень даже ничего так получились.