Бордель имени Занзаса

Зачем он шёл туда? Что-то тянуло попрощаться? И вообще-то стало очень больно. Ямамото чувствовал за собой вину. За то, что не смог помочь ни одному из них, за то, что доставлял страдания Скуало и за то, что отнял у Гокудеры надежду. Он разрывался надвое. Такеши хотел выбрать раньше, выбрал и что? Скуало убили. Это как игра в русскую рулетку. Удача изменила ему со случаем. Теперь было два пути: скорбеть по мечнику или вернуться к Хаято. Ну, или третий – тот, что он избрал – умереть. Он усмехнулся. Собственную казнь он запланировал на завтра. Завтра они с Реборном придут к Занзасу, и Ямамото признается, что якобы это он убил своего бывшего учителя. Но не скажет о том, что этим признанием убил свою любовь. И вот сейчас он пришёл сюда, к Гокудере. Это даже смешно. Раньше всегда он был жилеткой для слива негативных эмоций другими людьми. Теперь кто-то, кто может выслушать, понадобился уже ему. Он заходит в комнату и видит бывшего напарника. Тот плачет. Без всяких на то признаков, по щекам его льются слёзы, но взгляд безмятежен. На звук открывающейся двери Хаято медленно поворачивает голову и коротко втягивает носом воздух. В глубине зрачков зажигается какое-то ненормальное пламя. Маниакальное. - Ты вернулся. – Он вытирает кулаком слёзы и садится. - Скуало убили. - Я знаю. Они молчат. - Так больно? – участливо спрашивает Такеши и идёт к окну. Будь это нормальной комнатой, он бы открыл его, но здесь решётка, и тут невыносимо жарко, а кондиционер не включали уже несколько дней. Пахнет затхлостью и какими-то зловониями. - Нет. – Просто отвечает Гокудера и следит за ним из-под полуопущенных век. - Меня подозревают в убийстве. Подрывник еле сдерживает себя, чтобы не дёрнуться. В голове простреливает единственная непроверенная часть плана. Он не знал, кто будет у Скуало до того, как… Гокудера тщательно выбирал среди клиентов того, кто потенциально может ему помочь. Решился. Умолял на коленях, чтобы тот пошёл к Скуало, захватив с собой баллончик с аммиаком, который начинает выделяться только через день. Согласие получил и думал, что всё кончено. Что исполнил и вернул мечника себе. Так нет. Только под удар поставил и теперь лихорадочно думает, как быть. И забыл про обещание помнить, что Такеши для него – никто. У людей так – когда ты не видишь человека, ты думаешь, что любишь его. У Хаято всё наоборот. Он был глубоко индифферентен к Ямамото. Но тот пришёл и вот – блондин не может не внушать себе, что любит его. Он заставляет себя успокоиться и выдавливает безличное: - Мне жаль. Такеши кивает и поворачивается к нему. - Прости, Хаято. – Тот подавляет желание также извиниться. Но игры давно кончились, теперь всё серьёзно. Счёт не на очки, а на жизни, на души, чувства и желания. – Прости, что обманывал тебя. Всегда. – Гокудера молчит и терпеливо ждёт продолжения. – Я врал, что мы друзья, я никогда не считал тебя другом. Сначала, хотел, чтоб ты был кем-то больше. Потом врал, что ты мне безразличен. Потом – что люблю тебя. Я любил Скуало. Прости меня. Я фальшивка. – По мимике видно, с каким трудом даются ему эти слова. Подрывник сглатывает и глубоко вздыхает. - Можешь не утруждать себя переживаниями по этому поводу. Я не могу злиться на тебя. – Говорит он и прибавляет одними губами, чтобы тот не услышал, – Предатель. Он знает теперь, что сделает. Хаято ни за что не даст никому убить Ямамото, даже если это хочет сделать Занзас. Пусть лучше убьют настоящего убийцу. Его. Он признается сам. И пусть не висит за плечами тяжким грузом то, что Такеши убили из-за него. А сам он пусть мучается. Пусть поймёт, что Скуало никто и ничего для него не значил. Так позорно. Гокудера презирает себя за такие мысли. Но что поделать? - Завтра меня не станет. – Ямамото улыбается. – Ты рад? - Нет, - честно отвечает тот и поднимает на него глаза. – Ты признаешься Занзасу за настоящего убийцу? - Да. - Во сколько? - Почему тебя это волнует? – вопросом на вопрос ответил Такеши. - Я уже говорил тебе это. Не люблю повторяться. - Ты собираешься сказать: ты не хочешь меня терять? Даже после всего, что я сказал тебе? - После этого тем более. *** Хаято тяжело вздыхает и отчаянно барабанит кулаками в дверь. Он и не надеется теперь, что Занзас придёт сюда и выслушает его, но он не может просто сидеть, сложа руки. Приходят охранники, зачем-то вооружённые, приказывают не шуметь, бьют, приказывают, матерятся и снова бьют. Но Гокудера не останавливается. Он опять вытирает кровь с губ тыльной стороной ладони и в который раз стучит в дверь. Это продолжается почти весь день. Около пяти часов вечера измученные служащие, наконец-то, уходят с обещаниями доложить боссу о желании Хаято поговорить с ним. Без пяти минут пять он оказывается в его кабинете. Тот выглядит устало и измождено. Он прикрывает рукой глаза, будто от яркого света, хотя в помещении сумрачно. И к тому же прохладно. Словно здесь нет живых. Словно Занзаса не существует здесь, он не сидит, согревая воздух горячим дыханием. Только пустая оболочка. - Говори. Подрывник сглатывает. - Это я… - голос срывается. Бывший босс Варии поднимает на него безразличный взгляд. – Я убил Скуало. – Гокудера подавляет желание резко зажмуриться, и пытается храбро заглянуть в глаза смерти. Но всё происходит совсем не так, как он предполагал. По плану Занзас должен вскочить, выхватить пистолет, убить и удовлетворить этим чувство мести. А он… Он ничего не делает. Вечно яростный, вечно импульсивный и горячий, неспособный усидеть на месте, теперь он никто. Никто. Ничто. Затерялся в Никогда. - Что, Занзас? Почему ты не убиваешь меня? – спрашивает Хаято, стараясь совладать с дрожью. Тот прикрывает глаза и на мгновение становится похож на себя самого в пятнадцать лет. Потом вздыхает и утомлённо вынимает из кобуры пистолет. Тянутся секунды. - Ничего не изменится. – Внезапно спокойно произносит Занзас. – Это его не вернёт. Гокудера не успевает возразить, как в этот момент дверь кабинета распахивается. На пороге стоят Ямамото и Реборн. Первый выглядит так, будто собрался совершить очередной героический подвиг. Это выражает нерешительность. Он явно не готов к тому, что вознамерился сделать, сколько бы он не убеждал себя в обратном. Такеши бросает взгляд на своего бывшего напарника – он почему-то совсем не удивлён, увидев его здесь. Будто так и должно быть по заранее продуманному сценарию. - Занзас, это я виноват в смерти Скуало. – быстро говорит он. Подрывник понимает, что не успел. Занзас усмехается. - Интересный поворот событий. Почти неделю вы оба сидели по своим норам и не высовывались, а сегодня решили признаться в содеянном? И кто же из вас действительно это сделал? Знаешь, Новый Император Мечей, не ожидал от тебя, что ты будешь ставить себя под удар из-за этой шлюхи. – Он кивнул на Хаято. – И ты, - обратился он к нему, - ты чем обязан? Почему хочешь взять вину на себя? В кабинете повисла тишина. Ямамото непонимающе уставился на Гокудеру, ожидая объяснений. - Да, придурок. – Тот опустил голову. – Это я. - Но… Почему?.. - Из-за тебя. Снова затихли все отголоски слов. Реборн понимал, Хаято медлено умирал, Такеши мучился. Занзасу было всё равно. Через несколько секунд Ямамото выдохнул: - Ненавижу тебя. – Подрывник кивнул. Бывший босс Варии указал глазами на дверь. Странная была процессия. Они вышли назад, за здание особняка. Было холодно. Промозглый октябрьский ветер пробирался через одежду, охлаждая тело и мысли. Реборн поднял воротник и поёжился – он не привык к подобному климату. Ураган сорвал пару ярко-жёлтых листьев с ближних деревьев и закружил их по асфальту. Гокудера медленно отошёл к стене и прислонился к ней спиной. Трое встали напротив. Трое, не сговариваясь, вытащили пистолеты. Одновременно раздались три выстрела. Стена окрасилась красным. Тело подрывника упало, глухо стукнувшись оземь. На губах его навечно застыла горькая улыбка. Как же по-разному обходится с нами жизнь… The end.