Сними с меня кожуру

Шагнув в раздевалку, Том позволил себе небольшую ухмылку. От звуков тихих всхлипов она стала только шире, а в глазах сверкнуло мрачное торжество. Затем, подходя ближе, он придал лицу обеспокоенное выражение. Бесшумно шагая, Том завернул за угол — и там открыл глаза пошире и приоткрыл рот, словно не ожидая обнаружить хрупкую фигуру, сжавшуюся между двумя высокими шкафчиками. — Поттер? — окликнул он, нахмурившись. — Что ты... ты в порядке? — подойдя ближе, Том старательно опустил уголки рта вниз, чтобы не показать, в какой восторг его привел вид банана в подобном состоянии. Гарри Поттер был восхитительно уязвим без кожуры, и Том был невероятно рад, что поручил своим приспешникам отнять ее — если придется, даже силой. Он тут же поспешил на помощь, как и положено ответственному старосте школы. Том опустился рядом с миниатюрным бананом — быть может, ближе, чем позволяли приличия, особенно учитывая его... неодетость. Тот, вздрогнув, отпрянул, но Том не обратил на это внимания. Вместо этого он положил руку на обнаженную плоть Гарри Поттера. Это было дерзко — если бы его увидели, Том не избежал бы порицания. Но Тому не было дела до того, что считают другие. Он наслаждался тем, как Гарри трепещет под его рукой — мягкий и уязвимый. Ибо Гарри Поттер был невероятно пленительным экземпляром банана. Из всей Вазы с фруктами Хогвартса только Гарри мог приблизиться к Тому в его совершенстве. Мягкий кремовый оттенок, свободный от малейших изъянов — Гарри Поттер был великолепен. Изящный изгиб тела, безупречно заостренного на обоих концах; кожура (ныне утраченная) золотисто желтого оттенка, до сих пор окрашенная зеленоватым отсветом юности. И как же Том алкал этой красоты. Он жаждал заклеймить Гарри, объявить его своим — присоединить к своей привилегированной связке. Потому что никто иной не был достоин Тома. Только Гарри. Нежный, добрый, справедливый Гарри, который никогда не обращал внимание на бурые пятна или деформированные части окружающих. Которому не было дела до того, что кто-то никогда не пробьется выше бракованной груды отбросов. Что кого-то не возьмут даже на полку продуктовой лавки, так жутко они выглядели. И, несмотря на всю свою красоту, Гарри ее словно не замечал. Но Том видел. И он смотрел, и ждал. И наконец... нанес удар. Потому что знал — однажды они вместе обретут бессмертие. Быть может, станут реквизитом в фильме или рекламе. Или, возможно, даже моделями для натюрморта. Да, Том и Гарри. Гарри и Том. Том об этом позаботится. Даже если для этого придется причинить мимолетную боль дражайшему, сладчайшему Гарри Поттеру. В конце концов, все это для того, чтобы обеспечить им идеальное совместное будущее. — Пот... Гарри? — снова окликнул он, мягко и участливо. Гарри моргнул; большие глаза чуть покраснели от рыданий. — Р-риддл? Ах, голос Гарри был почти до переспелости сладок. — Что случилось? Ты в порядке? — Том терпеливо ждал, пока обнаженный банан вытрет слезы и немного выпрямится. — Я... ничего, все нормально, — по щекам Гарри разлился нежный румянец, когда он заметил, как близко расположился Том — и как он сам обнажен перед лицом главного сердцееда и одновременно главного старосты Хогвартса. Обхватив центр тела руками, он нервно взглянул на Тома. Пряча ликование за озабоченным видом, Том недоверчиво оглядел Гарри: — Мне так не кажется. Ты плачешь здесь один, без кожуры. Что случилось? — заметив на лице Гарри нерешительность, он настойчиво добавил: — Как главный староста, я обязан помогать ученикам, которых обижают. Если ты скажешь, кто это сделал... — он взмахнул рукой, обводя фигуру Гарри. И что это была за совершенная фигура. Ни единого волокна, ни пятнышка, или помятостей, что однажды потемнеют и запятнают его плоть. — Я... не видел, кто это сделал, — тихо произнес Гарри, потупившись. — Но они сорвали с меня кожуру и... спрятали ее где-то, где я не смог найти. И я не могу разгуливать по Ховартсу без кожуры! Я не... — голос Гарри задрожал: — ...я не знаю, что делать. Все будут смеяться, если увидят меня в таком виде. Том опустил веки, чтобы не выдать вспыхнувший в глазах голод. Ему хотелось рассмеяться от того, сколь прекрасно наивен был Гарри. Никто не стал бы смеяться над Гарри Поттером. Том видел, какими глазами смотрели на него остальные — с похотью и завистью, желая наложить руки на того, кого не заслуживали. Но только Том будет иметь на это право. Только Том был достоин. — Боюсь, что никак не смогу наказать твоих обидчиков, если ты сам не знаешь, кто это сделал, — он умолк, наблюдая за тем, как Гарри поник. — Но я могу помочь тебе отыскать кожуру, — Том даже замер, обласканный волнами внимания и благодарности, направленными исключительно на него одного. — Спасибо, Рид... Том, спасибо огромное! — Гарри расплылся в дрожащей улыбке; всхлипывания его окончательно сошли на нет. И тут он вздрогнул: — Ох, но я не могу разгуливать в таком виде... это слишком стыдно. Том помолчал, словно что-то обдумывая. Затем он заговорил — медленно, показывая, что не хочет пугать Гарри. — Не будешь ли ты против... разделить мою кожуру? — спросил он; Гарри удивленно воскликнул и застыл в изумлении. — Разумеется, только до тех пор, пока мы не найдём твою. Мне очень не хотелось бы оставлять тебя здесь одного, когда любой может наткнуться на тебя в таком виде... и я не узнаю твою кожуру, если найду ее без тебя. Разумеется, это была ложь. Том узнал бы кожуру Гарри из тысячи подобных, так часто он ее рассматривал. — Но... но делить кожуру, это... это неприлично! — высоким от волнения голосом возразил Гарри. Он раскраснелся, и то утыкался взглядом в стиснутые руки, то вскидывал его на Тома. Он явно колебался, но это все же был не отказ. — Я знаю, — утешающе произнес Том. — И я не хочу на тебя давить. Я просто не представляю, как иначе тебе помочь. И это невероятно злит, что я не могу ничего сделать. — Ох, — тихо отозвался Гарри, заметно расслабившись. — Я... я ценю это, правда. И, наверное, я не против, — смущенно добавил он. — Просто... если кто-то нас увидит, они могут подумать что-то не то, понимаешь? Том покивал, словно разделял его опасения. — Понимаю, — согласился он. — Но я очень хорошо знаю замок и уверен, что мы сможем пройти тихо и отыскать твою кожуру незамеченными. У должности старосты школы есть свои плюсы, знаешь ли, — и он безмятежно улыбнулся, словно действительно верил в то, что говорил. Потому что Тому было плевать на чужие взгляды. Наоборот — он хотел, чтобы их увидели. Хотел, чтобы все узнали, что теперь Гарри был его. Что никто другой отныне не смеет до него дотронуться. Не смеет даже смотреть на него без дозволения Тома. Он хотел увидеть зависть в их глазах. Хотел увидеть отчаяние, когда остальные поймут, что им уже никогда не заполучить Гарри. — Наверное... — Гарри колебался. — Если ты и правда не против... — он оглядел раздевалку, словно ожидая, что кто-то вот-вот выпрыгнет и обвинит его в неподобающем поведении. Том улыбнулся; он чувствовал, что победа уже близко. — Конечно, я не против. Я рад помочь, — прикрыв глаза, он встал, намеренно медленно, демонстрируя изгиб своего тела. Он с удовлетворением заметил, как Гарри зарделся от этого вида — и от того, как его взгляд ловил каждое его движение, когда Том потянулся вверх и начал медленно раскрывать кожуру. Это был соблазн в чистом виде — от первого же негромкого треска, с которым кожура разошлась, и до влажного шороха, с которым она поползла вниз по телу. Он позволил одному лепестку кожуры свернуться у ног, а затем приглашающе отогнул край: — Иди сюда, — позвал Том. — Здесь куча места. Гарри пылал, не в силах отвести взгляда от обнажившейся плоти и манящего изгиба. Сглотнув, он кивнул и шагнул ближе. И еще ближе. Наконец, он прижался к Тому вплотную — их плоть соприкоснулась и слилась воедино, как бывает только у любовников. Прижав его теснее, Том наконец позволил себе ликующую улыбку. Затем он поднял лепесток кожуры и приладил его обратно, снова сращивая с телом — и с Гарри. Снаружи, там, где раньше он был прямым и плоским, теперь виднелся небольшой бугор, и Том получил истинное удовольствие, поймав свое отражение в случайном зеркале. Гарри был мельче, чем он — настолько миниатюрным, что без труда поместился к Тому под кожуру. Глянув на славную и такую наивную улыбку Гарри, Том не смог сдержать смешка. Возможно, стоит позаботиться о том, чтобы его кожуру так никогда и не нашли. Пусть Гарри во всем от него зависит, всегда будет рядом. Том негромко хмыкнул, размышляя. И покрепче сжал руки вокруг бугра на кожуре. Наконец-то Гарри был его.