Лимб Сердечной Девы

Я бы не назвала Деву святой, все же, она не была крещена. Многие лета она даровала новую жизнь Землям, за что ее, пожалуй, можно было бы отправить повыше, но в мире не существовало серебряного креста для нее. Лимб Девы холоден, создан из белого блестящего мрамора и белых кучевых облаков, выстилающих все «небо». Порой, от чистоты небес в ее «глазах» рябит, и создаётся ощущение, будто небо тяжелеет и хочет навалиться на её хрупкие плечи. Она слаба, как горный хрусталь. Дева рождена из пыльцы в нежном глубоком лепестке бледного пиона. Этими завораживающими большими цветами на тонких стебельках было усеяно все, вплоть до линии горизонта. Сложно было понять, как эти хрупкие нити стеблей проросли сквозь холодный тоскливый мрамор, хотя казалось, что у них и корней-то нет. Дева рождена чудом - лепесток был сух, а пылинок оставалось совсем немножко. Она была мягкой и лёгкой, как лен, что облачал ее тело в длинное, скрывающее ноги свободное платье. Её золотые кудри доставали до колен и были настолько шелковыми, что не запутывались. Её ореховые глаза теперь были опустошены и блеклы. Ей не нужно было согреваться, ведь её тело - ничто иное, как иллюзия, как отрывок из воспоминаний о тех временах, когда она могла ощутить прикосновения белых пушистых перьев и красного шелка на себе. В лимбе тихо. Дева не слышит. Дева знает, что лимб безграничен. Дева ловит мелодию. Слышит, как кто-то аккуратно дергает струны, будто манит к себе. Может, это ветер решил сыграть с ней в игру? Ветра нет. Дева оборачивается. *** Mon bel amant, ты такой же, как и все пионы, что окружают тебя. Твои тонкие ребристые пальцы натягивают струны, и те содрогаются, подчиняясь тебе. Ты играешь спокойные мелодии на своей гитаре, они вводят Деву в теплый транс, и та хочет утонуть в твоих объятьях. Дева слышит твою улыбку в колебаниях воздуха. Но ведь ты - лишь часть горизонта. Ты недостижим, она не сможет дотронуться до тебя. Потому что тебя нет. Дева живет в вакууме, все, что она слышит - лишь в ее сознании, что искажает воспоминания и формирует новые нотные листы. Дева никогда не коснется твоих сладких, покрытых амброзией губ. Дева больше не запустит в твои мягкие кудри своих бледных пальцев. Дева не услышит твой низкий, слегка хриплый голос. Она не увидит твоих блестящих, черт возьми, глаз. Она слаба, и когда она снова слышит твою игру на кленовой гитаре, ее «сердце» разбивается, как горный хрусталь, а за ним разбивается все её сознание. Дева хочет заплакать, но ведь она - лишь иллюзия. У иллюзий нет бывает слез. Дева любила лишь тебя, belle fleur.