не ждали

Первый маршал Талига перед ним на коленях..... Забавная картина. Если бы не вчерашняя рана, не прекращающая ныть под бинтами, Винсенте решил бы, что это всего лишь сон. И ведь даже окружение соответствует его типичным снам сомнительного содержания; комната в синих тонах, холодный свет луны, отблески забытых свечей, тишина… И эти глаза. У человека таких глаз быть не может. Нет, это точно сон, просто чересчур реалистичный, вот рана и болит. И перед ним явно не маршал, а Сизый. Нет, как же они звали демона. Левша что ли? Да, кто бы ни был перед ним, он больше походил на искусителя, про которого рассказывал Базиль… Господин Базилио был к нему так добр, а как в итоге закончил… Чертов плащ, знал же что его стоило выкинуть, а не тащить за собой…  — Оно того стоило?  — Понятия не имею, — он также понятия не имеет, кому отвечает — Камиль не заслужил яда, Анна могла прожить еще добрые лет пять, а Леонарда ждала жена…  — А кто ждала Его?  — Его ждала лишь смерть. Разговор с самим собой прервала неожиданная боль. Вот это — точно было болью из реального мира, болью раны. Не вчерашней раны, а утренней. Картограф сделал усилие понять, что происходит; наконец разлепил уставшие глаза и попытался осмотреться. Подул ветер, всё так же отдающий морем, но Винсенте поймал себя на мысли, что ему ужасно жарко, а никак не холодно. Неясный взгляд поймал знакомую фигуру, рана снова отозвалась болью от прикосновения знакомой руки. Другая рана… Почему их несколько? Чёрт, всё-таки задело дважды. А он уже надеялся, что это тоже был сон. Но что, черт подери, ОН тут забыл? Какого сизого этот нахал, этот уж подколодный, перевязывает его раны? Серый взгляд резко прояснился и, еле сдерживая злобу, метнулся в сторону знакомца, в попытке заглянуть в чужие невыносимые глаза.  — И как тебя зовут на этот раз?  — Темные глаза встретились с серыми.  — К сожалению, на этот раз я всего лишь Рокэ.  — А обещал, что будешь Флорентином.  — Линас, мы много чего обещали друг другу.  — К моменту такой близости, ты должен был уже разузнать мою новую биографию во всех подробностях.  — Разузнал, да только имя запамятовал. Гляделки закончились, Рокэ вернулся к перевязыванию раны у живота. Картограф зажмурился на долю секунды, но не зашипел от боли. Спустя короткую паузу рассматривания собеседника, «Линас» ответил на чужую наигранную небрежность:  — Винсенте. А руки у тебя всё-таки годятся только для подков.