Cyanocitta cristata

      Утро наступает нещадно быстро. Казалось бы, что только-только приложил голову к подушке, а уже звенит будильник, что отдает трелью по всей квартире. За дверью слышатся тихие шаги, видимо сосед уже проснулся и боялся разбудить юношу, что сладко спал в соседней комнате. Пшеничные волосы завились от повышенной в комнате влажности, и сейчас пушистыми колосьями рассыпались по подушке, а челка то и дело лезла в глаза. Юнги недовольно кряхтит, все же пробуждаясь от столь желанного сна. Голова гудит от хронического недосыпа, а яркий солнечный свет раздражает глаза, проникая сквозь неплотное зашторенные шторы. Мин поднимается нехотя, лениво. Он открывает окно, впуская свежий и такой необходимый воздух. Плотнее зашторивает шторы, чтобы ни один навязчивый луч не проник в помещение и плетется в душ. Если бы ему несколько лет назад сказали, что он сможет поступить в лучший университет страны, да еще и отхватит себе комнату в общежитии, он бы ни за что не поверил. Назвал бы человека, который сказал ему это — полным придурком, а возможно даже по лицу бы съездил.       Юнги двадцать два, и он заканчивает последний курс факультета журналистики. Не то, чтобы его действительно интересовала литература, но это единственное, что хоть как-то разжигает его интерес. Не считая стрельбы из лука. Тут-то Мин был лучшим из лучших. Еще один плюс университета, который выбрал Юнги — спортивная стипендия и оплаченные курсы стрельбы. Мин показывает лучшие результаты, а университет поднимает себе рейтинги, тем самым привлекая больше студентов. Для всех найдется выгода. Юноша усердно занимался, иногда даже пары ради дополнительной тренировки пропускал. Но, так легко было не всегда.       Когда Мин впервые пришел в кружок по стрельбе, он проклял все на свете. Кончики пальцев были нещадно стерты о тугую тетиву, что приходилось натягивать с немалой силой. Когда Юнги наблюдал за другими, то это казалось куда проще. Ну что сложного в том, чтобы просто оттянуть леску и выпустить стрелу? Оказалось, что много чего. Во-первых, лук нужно держать правильно. Во-вторых, натягивать тетиву нужно с определенной силой. Ну и конечно же направить прицел точно в цель. Сейчас, спустя несколько лет, Мин до сих пор считает, что стрельба из лука не такое простое занятие, как может показаться. Тут нужно много усердной работы, в целом, как и везде. Танцоры стирают ноги до кровавых мозолей, музыкантам приходится «ломать» себе пальцы в прямом смысле этого слова, да и остальные занятия не так просты, какими кажутся на первый взгляд.       Теплый душ приводит в сознание, бодрит и позволяет почувствовать себя живым, а не просто воскресшим. Приятный аромат цитрусового шампуня заполняет собой всю душевую кабинку. Юнги втягивает любимый аромат носом и блаженно прикрывает глаза, подставляясь под струи воды. На принятие душа, умывание и чистку зубов уходит около получаса, и разомлевший от пара Мин, наконец-то покидает ванную. Комната встречает свежестью и легкой прохладой, именно поэтому парень быстро закрывает окно и посильнее кутается в махровое полотенце. Найти собственное нижнее белье оказалось трудной задачей. Перерывать пришлось весь шкаф. Когда-нибудь он обязательно наведет здесь порядок, но, это будет уже другая история. Юнги матерится себе под нос, бубнит все известные проклятья и готовится уже танцевать с бубном, если не найдет свои злосчастные трусы. И вот удача! Нужная одежда сама выпадает в руки, когда Мин в очередной раз с психу переворачивает всю полку. Прибраться и правда необходимо. Особенно теперь, когда Юнги устроил здесь еще больший кавардак. — Завтра обязательно все разберу, — обещает сам себе и наспех натягивает одежду, все же на поиски ушло много времени, а у Юнги все не поминутно, но все же расписано. Завтрак должен быть в одно и тоже время, да и Даниэль наверняка уже ждет его на кухне. Застегнув последнюю пуговицу на рубашке, Мин осматривает себя в зеркало, недовольно хмыкает из-за пухлых щек, поправляет еще влажные волосы, что вновь завились легкими кудряшками и покидает комнату. Сосед, как и оказалось, уже на кухне. По всему помещению разносится аромат свежезаваренного кофе, а стол, уставленный разным вареньем и приготовленными блинами, вызывает в желудке рев кита. Юнги облизывается и присаживает на стул. — Доброе утро, женушка, — шутит, заглядывая в глаза ошарашенного Даниэля. Они не друзья. Просто сожители с договоренностью по обязанностям. Ли готовит, а Мин занимается уборкой и покупкой продуктов. Иногда в магазин ходят вместе, потому что это проще, чем объяснять Юнги как отличаются оливки от маслин и почему стоит брать тот или иной продукт. Мин в этом совершенно не разбирается, поэтому обычно просит список продуктов, желательно с пометкой основных ингредиентов. — С каких это пор я тебе женушкой стал? — усмехается, кидая соседу полотенце на случай, если тот опять обляпается, — ты под эту роль больше подойдешь. Весь такой милый и невинный, так и хочется приласкать, — Даниэль открыто ржет, когда встречается с ошарашенным взглядом соседа и чуть ли не падает со стула, когда тот дуется. Глаза превращаются в полумесяцы, а щечки забавно краснеют. Несмотря на то, что Юнги ворчливый, временами грубый и обычно сторонится людей, в душе он словно зефирка. Такой же мягкий и пушистый, смущается и стесняется всего вокруг, хотя скрывает это за озлобленностью. Ли до сих пор помнит, как ему врезали, когда он только переехал и назвал Мина милашкой. Не то, чтобы он был обижен или зол, скорее просто забавный факт их знакомства, поэтому и держит это воспоминание в голове.       Юнги ничего не отвечает, лишь недовольно мычит, жуя блинчик. Он берет пульт чистой рукой и включает канал новостей, с интересом слушая о происходящем. Как обычно день начинается с новостей о таинственном «Робин Гуде», что в очередной раз провел одного из богатеньких мажоров. Мин усмехается, и переводит взгляд на возмущающегося Даниэля. — Нет, я не понимаю. Неужели они действительно не могут поймать этого воришку? — Ли краснеет от злости и подпирает щеку кулаком, уставившись в экран. В глазах отсвечивают картинки с монитора и кажется бьют осознанием где-то в черепной коробке, — слушай, а он мог бы сравниться с тобой по стрельбе из лука. Только послушай, как его нахваливают. А я думал ты один такой крутой, кто так ловко попадает в любую мишень. — А чего ты то психуешь? Нам с тобой явно не грозит быть ограбленными, — Мин смеется, а вот Даниэль кажется его веселья не разделяет, — к тому же, я предпочту не встречаться с этим мужчиной, он ведь с нескольких километров попал в мешок с зерном! Притом, что так, чтобы стрела лишь слегка поцарапала пакет, а пшено высыпалось в нужный ему момент. Извини, я не настолько крут, — берет второй блин, но с грустью вспомнив свои щеки — кладет обратно. — Нам — нет, а вот моим родителям — да. Если ты не забыл, то мой отец владеет не малым бизнесом, — дуется, ведь его-то вычеркнули из наследства после того, как узнали о связах с парнями. Не то, чтобы Ли очень то горел желанием перенимать бизнес отца, но вот лишение финансовой поддержки сильно ударило по чужой гордости. Пусть мать тайком и переводит небольшие суммы, но этого нещадно мало для того, кто привык себе ни в чем не отказывать. Даниэль скептически наблюдает за тем, как парень кладет угощение обратно, но ничего не говорит, иногда к Юнги лучше не лезть с расспросами, и почему-то кажется, что сейчас именно такой случай. — Не фабыл, — отпивая кофе, бубнит Юнги, жестикулируя руками для пущей убедительности, — но и ты не забывай, что тебя лишили того богатства, поэтому, на твоем месте я б наоборот желал, чтоб и на их улице случился праздник, и наш Робин Гуд заглянул к ним, — подмигивает. — Где-то глубоко в душе я этого и желаю, но, все же, они мои родители. Каким бы мой отец не был козлом, — Даниэль пожимает плечами и убрав за собой посуду, ретируется на учебу, бросив напоследок, — посуда сегодня с тебя, встретимся в универе. И ради Бога, постарайся не опоздать, тебя конечно всегда прощают, но профессор Ким последние недели злой как черт. — Не волнуйся, женушка, буду тютелька в тютельку! Юнги на самом деле не любил опаздывать, приходил чаще всего даже раньше преподавателей, но не на пары такого ненавистного профессора Кима. Этот мужчина раздражал всем: голосом, мимикой, даже жестами. Такого предвзятого отношения у Мина не было ни к одному преподавателю. Даже к одногруппникам гомофобам он относился куда спокойнее. Но этот заносчивый мужчина постоянно придирался к парнишке, заставляя по несколько раз переписывать рефераты, каждый раз спрашивал его на самых сложных вопросах, и вообще, старался завалить как только мог. Юнги трепел, хотя Даниэль давно предлагал обратиться к заведующему кафедрой, но это слишком просто, да и не в характере Мина жаловаться. Он сам решит этот вопрос. Хотя бы тем, что выучить все настолько досконально, чтобы у профессора вообще не осталось шансов на то, чтобы лишить парня такой желанной стипендии. Допив кофе и помыв посуду, Юнги быстро собрал рюкзак, переоделся и направился в учебный корпус. Солнце ярко светило прямо в глаза. заставляя щуриться. Птицы щебетали, порхая с ветки на ветку. А деревья с каждым днем расцветали все больше, зеленея буквально на глаза. Еще пару дней назад можно было заметить первые почки, а сегодня уже листва! Весна приближалась настолько стремительно, что оставалось только удивляться тому, как быстро свое место уступили холода. Не такие суровые, как на севере, но для непривыкших к морозам жителям, показались нещадно кровожадными. Мороз щипал щеки, заставляя краснеть, а ветер обветривал кожу, и ни один крем не помогал итак проблемной, по мнению самого Юнги, коже. Но, это осталось позади, а впереди теплые деньки. В универе как обычно не происходит ничего интересного. Пожалуй кроме того, что Ким Тэхен как обычно облажался и не смог лично вручить Чон Чонгуку воду, просто подбросил на скамейку с милой запиской. Юнги на это лишь закатывает глаза и мысленно желает дать другу подзатыльник, но, вместо этого приобнимает за плечи, хоть и терпеть не может прикосновения. Тэхен жмется слепым котенком и шмыгает носом, сжимая рукава толстовки пальчиками. — Да ладно, Тэ, — со вздохом произносит Мин, — ты обязательно сможешь признаться ему. Когда будешь готов. — Ага, — Ким усмехается и зная нелюбовь друга к объятиям — отстраняется, дабы не нарушать чужое личное пространство, — у него толпа поклонниц, а я всего-то неприметный парнишка, который краснеет от одного его взгляда, — то, как Тэ грустнеет на глазах, болью отдает где-то под ребрами.       Тэхен — тот лучик надежды, который Юнги всячески оберегает и защищает, ведь он единственный, кого Мин действительно подпустил к себе после всех предательств, тот, кого он может назвать своим Д Р У Г О М. Именно Ким первым подошел к Мину и решил познакомиться несмотря на то, что был на несколько лет младше. Он знал про Юнги, ведь тот был своего рода звездой университета. Нелюдимый, колкий на язык и не заводящий новых знакомств. Но, Тэхен увидел в нем маленького беззащитного ребенка, которому просто нужна поддержка. Того, кому необходима забота. Именно поэтому Тэ, набравшись храбрости, подошел к нему после очередного турнира и вручил плюшевую игрушку, которую сам связал. Не то, чтобы Ким был мастером на все руки, но изготавливать пушистых друзей любил. И что-то ему подсказывало, что именно в нем нуждается Мин.       Юнги если честно удивлен был не меньше зрителей, что с интересом наблюдали за происходящим. Кто-то делал фото, распустив слухи о том, что новенький Ким Тэхен признался Мин Юнги в любви. Кто-то же просто скептически выгибал бровь, прекрасно зная, что парень не заводит друзей или любовников. Но, больше всего Юнги нравился третий тип людей — те, что не суют свой нос в чужую жизнь.       Мин игрушку принял. Смущался жутко, но гордо скрывал данную эмоцию за безразличностью. От Тэхена веяло теплом, а сам мальчишка светился словно солнышко. Необычная улыбка и родинка на кончике носа до сих пор не укладываются в голове, вызывая внутренний писк умиления. Пушистые светлые волосы были уложены пружинистыми кудряшками, что забавно подпрыгивали при ходьбе. А бежевый кардиган с брюками на несколько тонов темнее идеально сочетался с белой кофтой. Тэхен был искусством, только вот данный факт в чужой голове так и не укладывался. Ким смущался комплиментов, думая о том, что над ним просто подшучивают. Он всегда сомневался в себе, в своей внешности, и своей фигуре, которую скрывал либо кофтами на несколько размеров больше, либо такими полюбившимися кардиганами. — Если ты еще раз скажешь что-то плохое про себя, то я тебя стукну, — бурчит Мин, прожигая друга своим фирменный взглядом, от которого у Тэ мурашки по всему телу, — если ты стесняешься ему признаваться, а он такой тупой, что не видит твоей симпатии, это не значит, что ты какой-то там плохой или не красивый, это значит лишь то, что еще не время для вашего для знакомства, — хмыкает, — ну или то, что вы два еблана, которых стоит немного подтолкнуть. — Подтолкнуть? — непонимающе интересуется Тэхен, а внутри уже все сжимается от ледяного ужаса, ведь от Мин Юнги можно ожидать чего угодно. — Ты ведь у нас теперь чирлидер? — эта хитрая улыбка явно не сулит ничего хорошего, во всяком случае точно не для задницы Тэхена. — Ну…да? — неуверенно мямлит Тэ, посматривая на друга исподлобья, — а чем мне это поможет? — Ну я даже не знаю, — сарказм, ведь все слишком очевидно, — он — капитан баскетбольной команды, ты — чирлидер, который поддерживает его команду на каждом чемпионате. Просто надень юбочку и удиви всех своим самым классным ритмом и кричалкой, — смеется с ошарашенного лица напротив, — я подал идею, а что с ней делать — твое решение, — целует в пушистую макушку и ретируется на следующее занятие.       Что-что, а совместные пары с другими потоками Мин терпеть не мог. Слишком много народа, слишком много незнакомых людей, но больше раздражали те, кто пытался хоть как-то завязать диалог. У Юнги что на лбу написано «доебись до меня» или что? Он специально садился в самый дальний угол, лишь бы его никто не трогал, но нет, находятся индивидуумы, которые специально подсаживаются рядом и задают уйму тупых вопросов. Но, все резко стихает, когда в аудиторию заходят двое парней. В одном из них Мин узнает того самого Чон Чонгука по которому так сохнет его друг, а вот второго видит первый раз.       Рыжие волосы, отливающие на проникающих в помещение сквозь окно солнечных лучах, казались драгоценным янтарем. Юноша зачесывает назад челку и бросает холодный взгляд в дальний угол, где на него, застыв от восхищения таращится Юнги. Стоит встретиться с взглядом карамельных глаз и Мин краснея, отводит взгляд, делая вид, что очень увлеченно читает учебник. Там ведь такая интересная и любимая (нет) физика. Спустя некоторое время парень позволяет себе бросить взгляд в сторону недавно вошедших. Привлекший его юноша о чем-то беззаботно (судя по выражению лица) болтает с одногруппницей и вальяжно развалившись на стуле, демонстративно не слушает преподавателя. Мин рассматривает привлекательный профиль, впитывает как губка: острые линии челюсти, которые идут в противовес слегка пухлым щечкам; глаза хитрые, лисьи, отливают карамелью и Юнги четко ощущает эту сладость на кончике языка; рыжие волосы непослушными прядками спадают на лицо и парень периодически зачесывает их назад, открывая вид на широкий лоб.        Мин отводит взгляд и кладет руку на грудь, прямо там, где сейчас его собственное сердце бьется о ребра, словно пойманная в сети рыба. Неужели у него тахикардия? Сейчас ощущение, что да. Ведь дышать сложно, а дурацкий орган, про который давно уже забыли, не переставал приносить дискомфорт. Юнги чувствует подступающую панику. То ли от духоты в помещении, то ли от количества собравшегося народа. В глазах плывет, а в горле пересохло. Только приступа панической атаки сейчас и не хватало. — Эй, ты в порядке? — интересуется девушка, что не так давно присела рядом, — ощущение, что вот-вот в обморок грохнешься. — Я…я да, да все хорошо, — отмахивается и собрав свои тетради и учебники, поднимается со своего места. Выйти оказалось сложнее, чем предполагалось в теории. Мина то и дело шатало, он лишь успевал ухватиться за парту, чтобы не свалиться и упорно шел к выходу. Он слышал, как его окликнул преподаватель, но что-то объяснять не было ни сил не возможности. Когда дверь кафедры закрылась, а Юнги оказался в пустом коридоре, тогда стало немного легче. Парень сполз по стене, утыкаясь лбом в колени. Воспоминания проскакивали в голове словно кинопленка фильмов ужасов, вспыхивали перед глазами яркими вспышками, и все, что хотелось сделать — выключить.        Юнги трясет, страх пробирается под кожу, въедается острыми когтями и зубами в ребра, болезненно стискивая в своей крепкой хватке. Легкие обжигает от нехватки воздуха, а Мин и вздох сделать не может, лишь открывает и закрывает рот, словно рыбка. Парень чувствует прикосновение к своему плечу и тут же отстраняется, ощущая, как место прикосновения до сих пор обжигает. Будто под самую кожу пробрались, оставляя свой след. Юнги поднимает свой затуманенный взгляд, сталкиваясь с карамельным взглядом, что глядит…обеспокоенно? Да нет, фантазия наверное разыгралась. — Юнги? Тебя ведь так зовут? — кивок, — ты в порядке? Может быть стоит отвести тебя к медсестре? — Не.нет, — отрицательно мотает головой и утыкается в колени, — мне просто нужно посидеть. — Тогда, — парень плюхается рядом, откидывая голову на стену, — посижу с тобой. — А как же…как же занятия? — Там все равно скучно, — пожимает плечами, — да и вряд ли профессор запомнил хоть кого-то из нас. Ему сколько? Лет сто? Юнги тихо смеется. Их преподавателю действительно давно на пенсию, ведь тот не помнит буквально…ничего? Он как-то подумал, что Мин Юнги — девушка. Не хотел принимать зачет, и просил не делать из него дурака. Как же Юнги тогда злился! Ему даже за деканом идти пришлось, чтобы разобрались в сложившемся недоразумении. Тэхен долго ржал с этой истории, даже заплакал от смеха. А вот Мину было не смешно. — Думаю, что он видел динозавров, — предполагает Мин, подавая голос спустя несколько минут молчания. Чимин протягивает бутылку воды и всматривается в бледное лицо, следя за тем, чтобы парень действительно сделал хотя бы глоток. А у Мина паника постепенно сходит на нет, руки не трясутся, а легкие наконец-то выполняют свою прямую функцию. Дышать становится легче, а после глотка воды и вовсе чувствует себя живым. — Спасибо, — шепчет тихо, после чего поднимается и смотрит на юношу сверху вниз, — мне уже пора, поэтому я пожалуй пойду. Еще раз спасибо, что посидел…а…эм, — только сейчас до Юнги доходит, что он не знает имени парня. — Пак Чимин, — словно прочитав мысли, извещает юноша и поднимается следом, отряхивая джинсы, — береги себя. Юнги постыдно сбегает, запоминая имя и ласковое «береги себя». А вечером, когда на почту приходит очередная информация, округляет глаза, ведь увидеть там именно этого человека хотелось меньше всего.