И настал XXI век

Лия и ее подруга Ольга стояли возле большой картины в изящной раме. - Ну как? – спросила художница. Впечатления юристки не укладывались в слова, потому что акварель была прекрасна так, что описать это было просто невозможно: Ольга сумела написать диптих, словно отражающий двойственность современного для них мира. Слева на картине, на фоне весеннего утреннего леса стоял прекрасный белокурый эльф в коричнево-зеленой одежде, за плечами у него были лук и колчан, светлые глаза смотрели вдаль с приветливым выражением, правая рука ладонью вниз тянулась к кому-то, кого видел только он, и ответом на невольно последовавший бы вопрос о том, кого он видит, служила правая сторона картины. За легкой полоской тумана, в котором тонули длинные тонкие пальцы эльфа, располагался пестрящий неоновыми огнями вечерний мегаполис, в котором почти сразу угадывалась Москва, хотя до банальщины (а именно, изображения Кремля) Ольга не опустилась: на фоне же городского пейзажа стояла молоденькая девушка, далеко не самая красивая, но зато искренне улыбающаяся и тянущая тонкие пальчики в туман, явно стараясь коснуться эльфа. Одета она была в длинный светло-голубой джинсовый сарафанчик, простенькие замшевые туфельки на ремешке, плечи закрывал шарфик леопардовой расцветки, которая никогда не выходила из моды, хотя и считалась признаком отсутствия вкуса; такая же повязка удерживала русые волосы, постриженные в стиле Мирей Матье. Лия не могла не уловить сходство девушки с собой, точнее, со своими выпускными фотографиями в возрасте семнадцати лет, хотя в тот момент они с Ольгой знакомы не были, но и сарафан, и туфельки, и даже шарф у нее такие были. Не было лишь повязки – все это было модно в годы ее такой далекой теперь юности, что пришлась на начало века. Да, не так уж это и много – двадцать лет – но при скачкообразном развитии цивилизации могут стать целой эпохой. Девушка перевела взгляд на эльфа, тот был почти точным портретом Леголаса, словно они оба Ольге для той картины позировали, хотя и грустно, что, сквозь туман, они могут и не найти руки друг друга. Если коснуться друг друга так и не суждено, ничего и не случится. - «Дружба народов». – честно сказала Лия, - а красота просто неописуемая. Я так и знала, что ты – гений. - Скажешь тоже, - с улыбкой отмахнулась Ольга, - это было столь очевидно, что вы мне только идею концепта и подкинули. - Ты на выставке получишь первый приз, уверена. Я права, Леголас? Ответа не последовало, поэтому Лия обернулась к другу и не поверила своим глазам: эльф, почти не дыша, застыл перед картиной и смотрел на нее во все глаза, словно видел то, что людям не дано ни увидеть, ни понять, ни осознать до конца. Девушка легонько толкнула Лихолесского в плечо, но тот совершенно не отреагировал, словно находясь в трансе. - Вот она, сила искусства, - прокомментировала юристка. – Очнись, Леголас! - А? – дернулся наконец бывший наследник Лихолесья. – Очень красиво, Ольга, атмосферно, передает словно бы тот миг истории, когда состоялся, как говорите вы, люди, контакт… Лия, извини, я тебя на улице подожду. Белокурый красавец пулей вылетел из музея, а Лия, улыбаясь от уха до уха (на картине улыбка куда приличнее) щелкнула профессиональным фотоаппаратом – рисовать она никогда не умела, зато фотографом была отменным, но диплом, понятное дело, не светил никогда. С разрешения подруги она бросит этот диптих в соцсеть на свой аккаунт. - Держи, - в руке Лии оказалась репродукция картины явно на страничке скетчбука, - ему тоже подарим. - Как оклемается, - уточнила Лия, - на него картина явно подействовала. Интересно, что же скажет на этот шедевр Трандуил? Надо на всякий случай запастись нашатырным спиртом, ведь даже у человеческой девушки и то дыхание в первый момент перехватило, что уж говорить о более чувствительных эльфах. Сила искусства бесспорна. А заключенная в картине мысль навевала на немного меланхоличный лад, но это не страшно, все и так знают то, что на ней отразила гениальная художница.