И настал XXI век

Самолет оказался небольшим, всего два ряда по три кресла, и вот что странно: расселись путешественники почти что по расовому признаку, ну и, соответственно, рядом с каждыми их личные юристы. Лен предлагал поменяться, чтобы представители враждующих лагерей могли договориться с оппонентами, но и остроухие, и бородатые (хотя и временно безбородые) с негодованием сие отвергли. Вроде бы все должно было пройти без осложнений, но Торин вцепился в подлокотники своего кресла так, что даже пальцы побелели: боссову сыночку что, он уже давно привык, а вот достойный телохранитель страшно боялся летать, и было бы неплохо, отвлеки его многоопытный Петровский, но тот, паразитарная форма жизни, перегнулся через проход и что-то вдохновенно втолковывал Ивановой. Глава юридического отдела фирмы «Лихолесье» в долгу тоже не оставалась, так что они сыпали профессиональными терминами аки заковыристыми ругательствами, соизволив пропускать только стюардессу, да и то потому, что та была одной с ними расы, а значит, солидарность обязывала – будь на ее месте эльфийка, пришлось бы бедной остроушке перепрыгивать через долговязого. - Врешь ты все, Рома, - Лия едва сдержалась, в последний момент заменив рвущееся с языка «Липа» официальным вымышленным именем. – Ты еще скажи, что медведю жвачку давал. - Это я-то вру? – оскорбился Петровский. – Ты сама, Нинка, как в песне – ноги разные! Хоть бы со стороны послушала! На самом деле, на их секретном языке юристы вели переговоры еще в студенчестве, и тех навыков не забыли. Перевод их разговора был примерно таким: Лия: Думаю, ты ошибся, в России они резину тянули с какой-то целью. Лен: Я бы очень этого хотел, но ведь тебя же взяли все-таки тогда. Лия: Сам ты ноги разные! (Тебя тоже взяли) Лен: Ты еще скажи, я все время шасть туда. (Дурака свалял – не надо было соваться) Лия: Ну ладно, я тебя знаю. Ты как какой-то этот… хам-мункулюс… (Классические трюки действенные, но надо осторожнее) Лен: Ага-ага, и пей круг. (Понял тебя: пауки договорились) На самом деле, секретный язык был прост как все гениальное: приятели цитировали любимые песни, фильмы, книги, а по смысловой нагрузке цитаты догадывались, о чем речь. Например, «ноги разные» были из песни Владимира Высоцкого, в которой косвенно упоминался криминальный мир, и была строка «она ж наводчица» - так Лия и догадалась, что Лен намекает на похищение; а его ответ про «шасть туда» был цитатой из песенки про Ивана-дурака. Таким образом переговариваться можно было часами, и никто ничего не заподозрил бы. Гномы переглянулись: их адвокат сошел с ума; однако, уловив снисходительные улыбочки остроухих оппонентов оба заподозрили, что их водят за нос (тем более, что оные сейчас доступнее стали из-за отсутствия бороды), а потому презрительно их вздернули. Черт с ними, с этими юристами, пусть делают что хотят, в конце концов, даже в командировках время дороги рабочим не считается, так что тут и вовсе претензий быть не может, если бы только… Торин опять стиснул подлокотники, подавляя недостойную мужчины дрожь. Все-таки, скорее бы приземлиться! Элронд все же прибыл самолично взглянуть на болезного Семьдесят Седьмого, но уже в приемном покое так и обмер от удивления: то, что проведать папаню явился его сынок, Даин в будущем Семьдесят Восьмой (если, конечно, его таковым сделает Эру), совсем не удивительно, но с ним была дама приятной наружности, причем такой окружности… по возможности незаметно Ривенделлов оттянул галстук, постаравшись не выдать обуревающих его чувств, ибо до сей поры женщин-гномов даже он не видел. Ну что сказать? Роскошная шевелюра цвета расплавленной меди была уложена в такую прическу, чтобы добавить по крайней мере сантиметров десять росту, в ней самой, в ушах, на шее и запястьях горел огнем рубиновый гарнитур в червонном золоте (причем украшения были крупными, дизайнерскими и без пошлого излишества). Темно-красное, даже, скорее, вишневое платье было из тяжелого дорогого бархата, умело и умеренно обнажая покатые белые плечи, но, несмотря на довольно глубокое декольте, прятало все то, что должно было прятать, опять же, ничего вызывающего, только лишь подчеркнуть царственные прелести зрелой и весьма красивой дамы (даже он оценил!), ну и статус ее подчеркнуть. Умело и умеренно накрашенное лицо с выражением мудрого достоинства поражало свежестью и… отсутствием бороды! То ли лгали летописи, то ли правдивы кривотолки о том, что современные гномы бреются, то ли достойная госпожа эпилятором все извела еще в молодости. - Здравствуйте вам, достойные господа, - произнесла она низким приятным голосом, - Ким я, Даину законная жена, ежели возможно, мужа проведать желаю. Ноги Элронда подкосились: госпожа гномов уверенно говорила по-эльфийски! Элладан и вовсе стоял в ступоре, не сводя глаз с пышнотелой возрастной красавицы, и не нашел ничего лучше, как просто поклониться и ответить на местном языке: - Я бы сейчас не рекомендовал его будить. - Великий кузнец Махал милостив, - согласилась дама, - ежели не рекомендуете, так не стану. Коли наследничек тут подождет – не осерчаете? Мне б шалопая своего найти, младшенький весь в отца, такой же бестолковый, вот и пропал на пару с охранником – не поступал ли к вам? - Ко мне не поступал, достойная госпожа Ким, как и к брату, - отозвался эльф. – Ada? - Нет-нет, - отмер наконец Элронд, - я бы сообщил. Не соблаговолите ли, госпожа Ким, разделить с нами трапезу? Думаю, нам есть о чем поговорить. - Отчего бы нет, господа хорошие, - с достоинством поклонилась жена Семьдесят Седьмого. – Сроду достопочтимый Элронд, сын Эарендила, гномам врагом не был, так и мы не враги. Ривенделлов с поклоном предложил даме руку, на которую она с почти что эльфийской грацией оперлась, и повел ее в близлежащий ресторан. Следом за родителями отправились сыновья, Даин-младший даже дружелюбно улыбнулся эльфу, а тот ответил такой же улыбкой. - Слышь, друг, а ты который? – прошептал, если называть его по здешним обычаям, Даин Даинович. – Вас будто зеркала не отличишь… - Старший, - тихо ответил собеседник, - Элладан. Будь Элронд моложе, он бы прыснул – разговор прекрасно долетал до его острых ушей, - но сейчас он отпускал комплименты пышнотелой госпоже Ким, изо всех сил стараясь не пялится в ее декольте, благо с такой высоты скорее проблемно отвести взгляд, нежели «привести» его. - А, так твой, выходит, брат на байке гоняет? Я тоже в братство хочу. Научит, а? - А что скажет твой ada… в смысле, - поправился Элладан, - твой отец? - Что он не узнает, то его в гроб не загонит, - хитро подмигнул молодой гном. Эльф был вынужден признать его правоту, хотя как-то раз от выходок Элрохира сам упал в обморок, а у Элронда сердце прихватило. Встреча прошла в, можно сказать, доверительно атмосфере, гномы даже не пытались спрашивать, куда делись Лихолесские и кто в их отсутствие набил одному из их адвокатов то, на чем сидят (разумеется, от тещи и тестя Элронд был в курсе относительно «сопляк-ляк-ляк-ляк»). Ривенделлов разделял мнение общественности относительно того, что не следует так беспардонно работать под Трандуила, и вообще, действовать всегда следует строго по закону, то бишь, втихаря. Элладан вспомнил рассказы Леголаса о том, как тот бесшабашно веселился со своим лучшим другом Гимли и готов был признать: да, гномы ребята отличные, с ними не соскучишься, не нудят как некоторые великомудрые, не плачутся о старых временах как сильно древние. Действительно, стоит подключить братца, тоже приобрести байк – и вперед, а то что-то засиделись на одном месте, аж лет пять в отпуске не был, но сейчас можно спокойно погулять, персонал у него надежнее некуда. Может, бабушку прокатить? Если уж смертные старухи байки седлают (а он знает, читал о таковой), то прекрасной вечно юной Артанис сам Эру велел… дедусю тоже не забыть, если поедет. Уши молодого эльфа покраснели от стыда за то, что все придется на первых порах от отца скрывать, но куда денешься, его сердце пощадить следует, а то мало ли что, а жить безотцовщиной он не согласен. «Я своего ada люблю, брат его любит не меньше, аккуратно надо», - решил он. - Элладан? – непонимающе воззрился на него нежно любимый ada. - Что? Простите, задумался… - Ты будто витаешь над Таникветиль вместе с орлами владыки Манвэ, - пожурил его отец. – Спустись на Арду. - Конечно, ada… прошу прощения, госпожа Ким, Даин, - сидя ему все же удалось изящно поклониться, совсем как представители некоего здешнего народа нихон. Застольный разговор возобновился. Трандуил стоял возле леса и вдыхал его аромат, прислушивался к звукам, пытался почувствовать его всем своим существом. Какая красота… родная почти, если вспомнить Дориат и Лихолесье. - Ada! Повернув голову, он отозвался на родном языке: - Я не вернусь в Москву, отныне фирма твоя, а я остаюсь – этот лес зовет меня. Бывший король беззвучно канул в зеленое марево. Леголас застыл на месте словно громом пораженный: неужели отец более не покинет эту прекрасную светлую страну? Лия очень любила Белоруссию, говорила, что здесь свободно и комфортно, но Трандуил прежде здесь не был и, как выяснилось, зря – было очень похоже, что отец ныне обрел какое-то внутреннее равновесие. Потянуло крикнуть: «А как же я?», - но Леголас решительно взял себя в руки, напомнив, что он уже не эльфенок, а у отца есть право выбора как ему жить, ибо оно есть у всех. Бывший принц побрел к машине, возле которой с тревогой на лице стояла Лия: - Что случилось? Ты будто на моргульский клинок нарвался! - Веди лучше ты машину, Леонард, - тихим голосом произнес эльф и тяжело плюхнулся на переднее сидение. - Ладно, - Лен уселся и пристегнулся, - а… - Поехали. Лия все поняла и поджала губы, даже сдержала шутку насчет партизан, что стала здесь притчей во языцех. В конце концов, Трандуил эльф взрослый, не пропадет, а им еще пилить и пилить до дома, путая следы. Компания даже не подозревала, что истинные виновники их бед след все-таки взяли…