The queerest of the queer. The strangest of the strange.

У нас есть своя песня. Ты знаешь и помнишь. Помнишь, да? А когда мы играли в детстве в шахматы, два абсолютно одинаковых мальчика, ты всегда играл против правил и защищал королеву. Помнишь, ты пришел ко мне глубокой ночью и обнял. Мы лежали полчаса, а потом ты разжал свою ладошку и показал мне шахматную фигурку и это была королева, та самая, из нашего шахматного набора. Она до сих пор у меня сохранилась, надо же. Помнишь, на следующий день ты вновь забрался ко мне на кровать? С тех пор все изменилось. Ты был в платье нашей старшей сестры и сказал, что теперь всегда будешь моей королевой. И знаешь, я не мог сопротивляться тому, что ты каждую ночь ко мне приходил и "целовал", насколько вообще слюнявое касание твоих детских губ можно было назвать поцелуем. Я не знаю, откуда в тебе это появилось, ты всегда замыкался, когда я спрашивал об этом. Но ты охотно рассказывал, что с каждым днем все больше дожидался, когда мы подрастем, ведь мама говорила, что король может взять королеву в жены только когда она подрастет. Тебе не нравилось быть принцессой, но ты терпеливо ждал. И вот, когда в одно утро я проснулся, вся промежность была влажной после моего сна. Кажется, врачи называют такие сны "мокрыми". Ты уже убежал в душ, хотя обычно дожидался меня и мы принимали душ вместе. Странно было лишь то, что родителей никогда не смущало, что два мальчика все еще вдвоем принимают душ, хотя давно переросли период совместного купания. А сестра лишь хитро улыбалась и приговаривала: "Близнецы - это так замечательно, особенно мальчики." Не могу больше отгонять воспоминания о нашем первом сексуальном опыте. Ты помнишь, королева? Это было следующей ночью, после "мокрого" сна. Ты хотел так сделать. Не знаю, это, возможно, для тебя что-то значило, но ты всегда что-то упорно мне доказывал о том, что мы должны вырасти. В ту ночь ты сильно смущался, у тебя все падало из рук, ты не мог понять, почему тебя трясет. Для тебя это была своего рода брачная ночь. В итоге, перемазавшись в смазке, ты вспомнил, кто есть кто, и вручил тюбик с гелем мне. А я столько раз делал это с тобой во сне, что движения выполнял практически автоматически. Когда в тебя вошел один палец, ты сжался и застонал. Второй - вцепился пальцами в простыни и крепко сцепил зубы. Третий - переместил руки мне на предплечья и попросил замереть, облизывая губы. В тот момент я на самом деле испугался, что мы делаем ошибку, но нет. Через пару минут, ты сам начал насаживаться на мои пальцы, прося большего, сдувая челку с лица и похабно выгибаясь. А я был в таком ступоре, что кончил, даже не притрагиваясь к себе, просто ощущая тебя пальцами и касаясь губами податливого тела. Общественное мнение о нас меня никогда не волновало, но родители все же запрещали тебе носить платья, а мне отращивать волосы, как я того хотел. И с возрастом на смену этому пришло другое, но кое-что все же осталось. И именно благодаря этому "кое-чему" ты сейчас осторожно снимаешь чулки, а я пытаюсь слизать кровь с твоих ребер, лежа на нашей кровати. В нашей квартире. К слову, о крови. Она очень вкусная, ты не представляешь себе, насколько. Может быть потому, что ты никогда не пробовал её во время секса? Неважно. Порезы, которые я оставил лезвием спереди и плетью сзади, заживут, а вкус твоей крови и спермы на моих губах, наверное, останется навечно. *** Мы иногда приглашали кого-нибудь третьего, но только если тот обижал тебя. И вряд ли это изнасилование походило на приглашение. Но надо же братишке побыть сверху, а со мной ты этого делать не хочешь. Нет, не обидно, просто... Ты же моя королева. Ты снизу. -Зай, а как тебе Егор? -Рем, я же просил не называть меня так, - я лениво перелистнул страницу, поглядывая на тебя. -Нуу, у меня имя тоже дурацкое, я бы предпочел "Зая", а не "Рем", - недовольно фыркаешь, становясь ногами на кровати и расправляя складки голубого короткого платья. -Ничего не дурацкое, между прочим. "Василий" тебе бы больше понравилось? - на тему имен мы могли спорить часами, если не сутками. Вечно тебя наши имена не устраивали. -А что, Василиса, ничего, да? - ты потянулся к тумбочке и, пританцовывая, взял конфету. -Ужасно. "Революция Мировая" тебе подходит гораздо больше, нежели "Василиса", - усмехаясь, делаю несколько глотков сока, вновь переворачивая страницу и краем глаза замечаю, что ты, мое отражение, начал прыгать на кровати. -Дааа... - красно-рыжие длинные волосы подпрыгивали в такт движениям, рот немного приоткрылся и мне даже показалось, что оттуда вот-вот выскользнет леденец. Но ты лишь облизал губы, тем самым вернув конфету на место. -...Егор? -Что Егор? -Ну, Кир, ты не ответил, как тебе Егор, - ты завалился на спину, задрав ноги и явив миру свою задницу со следами моих укусов. -А что Егор? Понравился? - я не то чтобы ревновал близнеца к кому-то, просто выбор третьего всегда лежал на мне. Королева редко принимала решения. -Просто он звал меня в кино и я подумал, что он мог бы стать третьим... - посучив ножками ты лег на живот, будто не заметив задранного платья. -Давай думать буду я, а ты, королева, трахаться, - я усмехнулся, встав с кресла и потянувшись. -Прямо сейчас? У меня еще остались порезы ... - Ты растерянно задрал платье выше, чтобы глянуть на те самые порезы. И если бы я тебя, братишка, не знал, я бы подумал, что ты меня провоцируешь. Но ведь ты всегда был таким: немного нелепым, спонтанным и очень искренним. Сажусь рядом на кровати и поправляю платье моей королевы. -Дурашка, - улыбаюсь и глажу тебя, свою копию, по волосам, а затем осторожно целую, выманивая остаток конфеты из твоего сладкого рта.