Не тот человек

Гарри думает, что правда бы опустился перед ним на колени, чтобы посмотреть на него — своего Лорда, на красные глаза и на его маленькую, такую редкую и едва заметную, искреннюю улыбку. Во всяком случае, Гарри надеялся, что это она и была. Уж больно она нравилась ему. И он совсем не жалел, что пошел по этому пути, пусть и разочаровывая свою семью, которая отвергла его, когда увидели его метку на предплечье. Но он был счастлив, шипя от боли в тот день и находясь рядом с этим удивительным человеком. И пусть, что из-за него и других Пожирателей Смерти погибали люди, Гарри старался помочь каждому, хотя бы из тени, но так, чтобы об этом никто не узнал, а то не видать ему своей головы, если о его гриффиндорском желании кого-нибудь спасти станет известно его Повелителю. Многие молодые люди в его возрасте мечтали попасть во внешний круг, а в лучшем случае — во внутренний, где были только самые лучшие, самые приближенные и преданные. И лишь только самоуверенные и бесстрашные, мечтали занять место правой руки Темного Лорда, которое до сих пор пустовало. Такие были единицы. Гарри никогда не был дураком и самонадеянным, чтобы забывать, что за ложь, упрямство и еще тысяча причин — он мог получить пытки или, что похуже, — смерть. Выполняя грязную работу и подрабатывая иногда охраной, он понимал, что рисковал собственной жизнью ради чужих людей. Но не мог иначе. Он никогда не был самоуверенным, бесстрашным — пожалуйста, чтобы мечтать о том, что… занять то место… стать кем-то важным, кем-то таким необходимым, любимым… ох, да. Ведь он был влюблен, только Темный Лорд не совсем подходящий человек, чтобы в него влюбляться. А главное, во что? Как это получилось? Как так вышло? Всему должно быть объяснение, верно? И как так вышло, что он стоял перед ним и не ощущал удушающей магии на себе, этой великолепной силы, из-за которой часто становилось страшно, если его Лорд был в гневе? — Мой Лорд? Вы что-то хотели от меня? — спросил он вежливо, склоняясь в полупоклоне. Улыбка перерастает в ухмылку. И Гарри вдруг понимает, что в этот вечер точно что-то изменится.

***

— Почему ты считал, что я не обращу на тебя внимания? — До вас всегда сложно достать, Мой Лорд, — осторожно ответил Гарри, мысленно себя проклиная, особенно за следующие слова: — Вы недоступны, как скала, и не совсем тот человек, в которого стоило… Он прикусил губу и закрыл глаза. Его Лорд чудесно обладал легилименцией и если он скажет что-то лишнее сейчас, то ему мало не покажется. Он не может сказать этого вслух. — В которого стоило что, Гарри? Закончи фразу. У него практически отнялся язык. Если он скажет это сейчас — дороги назад не будет. Что с ним будет потом? Как отреагирует на это его Лорд, которому он служил уже несколько лет? — Я… я не могу. Он мог рискнуть сейчас, выложить всю свою душу, но стоило ли это того? Ведь, как он сам и сказал — его Лорд — недосягаемая скала, особенно ему, простому мальчишке. Он ничем не примечательный, за спиной ничего не имеет — ни способностей, кроме сомнительных артефактов и пару достижений в магии, ни рода — ведь его банально из оттуда выгнали, узнав, что он примкнул к Пожирателям Смерти… Он самый обычный мальчишка. Ни Малфой, ни Блэк, ни кто-либо еще. Опозоренный, темное пятно в семье Поттеров. Сплошное разочарование. — Боишься, — констатировал холодный голос и Гарри даже не думал возражать, ведь это была правда. Он реально боялся. — А ведь ты был таким храбрым и я бы даже сказал — наглым в тот день, когда ты решил присоединиться ко мне… — добавил Темный Лорд с легкой усмешкой на губах. Гарри это помнил, как собственный день рождения, которое он уже не отмечал. Он был таким одиноким… что его празднование приносило лишь большее разочарование и никакой радости. Нет ни Сириуса, который принесет с собой какой-нибудь дерзкий браслет или кожаную куртку в качестве подарка. Нет ни поздравлений от родителей, которых уже нет, ведь они заболели драконьей оспой. Не было что-либо от брата — хоть пару слов на пергаменте, хоть весточка, с которым он родился в один день, ведь Джеймс его люто ненавидел, практически также, как и того Снейпа. Они смирились с тем, что он поступил на Слизерин, но не с его дорогой, которую Гарри выбрал. Ведь он был Пожирателем Смерти. Пусть и во внешнем круге. — И молчишь. Хорошо, Поттер, а если я обещаю не наказывать тебя за твои слова? Я умею сдерживать обещания. И будь уверенным в себе, в этом твоя главная проблема, спешу заметить. Резкая смена с имени на фамилию ударила по ушам, но Гарри не подал виду. Только, если он ответит, это не получится свести даже в шутку. Даже если его не накажут… это его слабость, которой можно легко воспользоваться. Но он Поттер или нет? Даже если и выгнанный из рода. — Вы не совсем тот человек, в которого стоило влюбляться, — все же рискнул Гарри. В конце концов, не он первый, не он последний, как говорят. — Не поймите меня неправильно, Мой Лорд, но я не идиот и понимаю последствия. Даже если бы я попытался, я бы навлек на себя ваш гнев и был бы таким же, как и все, и это все было бы бессмысленным, — особенно для него. — Поэтому я решил, что лучше буду держать все при себе и служить вам до тех пор, пока не стану ненужным. Я не мог надеяться на большее. Он замолчал, ожидая приговора. — Ты присоединился ко мне, когда тебе было шестнадцать. Сейчас тебе двадцать один и ты, все это время… был влюблен в меня? — Да, Мой Лорд, — тихо согласился Поттер. — Не сразу, конечно, но полагаю, это именно так. Я думал… решал… но увидев пример одного волшебника из внутреннего круга, я передумал. Я хочу жить.

***

Но несмотря на их недоотношения, Гарри понимал, что для него он — лишь временное, как игрушка, которую можно выкинуть, выставить за дверь и даже не попрощаться. Любовник, которого можно сменить другим. Еще один глупый и наивный Пожиратель Смерти, как и другие маги до него. Слуга, в конце концов… К чему приводят эти отношения? К бабочкам в животе, к общим воспоминаниям, к нежности к партнеру и оглушительной тоске на душе. К тому, что начинаешь привыкать видеть этого человека — казалось бы, которого раньше уважал и боялся, — в трусах, спокойно заваривающий себе кофе и лишь чуть приглядевшись, замечаешь, что рядом стоит твоя кружка. К первым в его жизни поцелуям, к непривычным ласкам около шеи и на ключицах, к постели. К тому, что тебе очень скоро разрешают обращаться к нему по имени. Они приводят к первым ссорам, непониманию, к жестоким словам, которые ранят не хуже Круцио, к насилию, попыток примирения, обиде… Теперь он знал это. Теперь знал. И не жалел.