Ебнутые

— БЛЯТЬ! Мягкой посадки и добрый вечер, господа. Парень лет восемнадцати на вид привстал с усыпанной вечерней росой травы и, кряхтя, отряхнул клетчатую рубашку. В глаза сразу же бросился изящно распластавшийся по земле силуэт в черном платье. За иссиня-черной волной волос лежащей мелькнула чертыхающаяся светлая макушка. Чуть приподняв голову, девушка уткнулась взглядом в протянутую руку парня. Отметив про себя, как красиво сочетаются синие разряды вен с холодом массивных колец, юная дева демонстративно покосилась сначала на затертые до мозолей пальцы, затем и на самого парня. Церемонно проигнорировав протянутую руку, приподнялась на локтях, ожидая, пока парень присядет рядом. — Ваше имя? — чуть высокомерно прозвучало с земли. Пока холодный взгляд девушки чертил узоры на силуэте, парень чуть насмешливо бросил: — Эст Эдемо-руэ, — после короткой паузы прозвучало, будто извиняющееся, обращение: — благородная миледи. Кивнув, причем явно удовлетворенно, «миледи» приняла протянутую руку, отметив, что та ничуть не дрогнула, когда девушка оперлась на нее, вставая. Резким движением одернув черный подол короткого платья, насмешливо вскинула взгляд на парня, скосившего глаза на задравшиеся оборки. — Аристия Элланкара, — не отрываясь от блеска золотых глаз, девушка демонстративно вытянула ссохшийся лист клена из блондинистой копны. — Для вас, мессир, можно просто Тия. Окрик откуда-то сзади прервал неловкие попытки Эста поклониться: — Хей, голубки, прекращайте ворковать. Тия покрутила потускневший лист, брезгливо отбросив его в сторону голоса. Эст сменил неопределенный взгляд на привычный насмешливый и обронил в сторону дуба: — Молодой человек, как невежливо прерывать диалог благородных господ. Из за корней донеслось тихое: — Зах, прекращай. Тия скептически покосилась на усыпанную листьями темно-русую, дрожащую на холодном северном ветру, копну волос говорящего. — Ой, Илай, кто бы говорил! — собрав волнистые волосы в маленькую торчащую пальмочку, чуть мягче произнес Зах. — Лаадно. молчу-молчу. :] Подойдя к промокшему Илаю, Захария протянул руку уставшему знакомому, запутавшемуся в собственной жизни и корнях деревьев. Чуть сгорбившийся сонный парень, поднявшись с земли, привстал на носочки, чтобы воткнуть дубовый листик со своей шевелюры в возвышающуюся на уровне двух метров пальмочку. Под звуки умирающего от смеха Эста Илай отскочил от Захарии, пока Тия задумчиво переводила взгляд с обрыва на чащу леса, старательно игнорируя трех долбаебов поблизости.