Любовь требует жертв

Встряхнув с холодных рук мелкие капельки прозрачной воды, парниша поднялся на подрагивающих ногах, после вяло выдохнул. Тяжёлая эта работёнка убираться. Но с этим наконец покончено, так что можно устроить для себя законный перерыв. Ещё раз по привычке Кокичи обтёр руки об мягкую ткань штанов. "Ничего страшного, всё равно высохнет через какое-то время"– вечно отмахивался он, забивая на обычные правила приличия. Идя по белым коридорам школы, мельком оглядывал само здание изнутри. Белые стены, пол приглушённых оттенков, шкафчики, около которых валом толпятся ученики, что спешат поскорее добраться домой. Так шумно и нудно. Вероятно, Сайхара также отправился домой, но, к большому сожалению, Ома нигде не мог найти торчащий локон волос. Очень жаль, а ведь так хотелось хоть посмотреть издалека на милую мордашку. Мельком оглядывая вечно чем-то заклеянные стены, фиалковые глазки тут же замечают какой-то уж больно яркий плакат, который будто так и кричит, чтобы на него обратили внимание. Мелкие шаги сопровождаются тихими постукиваниями низеньких каблучков, и вот уже мальчишка во всю рассматривает развешанную на всеобщий обзор бумажку. Из всего ненужного Ома отмечает лишь самые ключевые слова, а именно: "Концерт 《Апрельские самоцветы》", а также место – спортзал на заднем дворе. Время расположилось где-то в уголке и было написано мелким шрифтом, из-за чего можно было и вовсе не заметить. Значит, вечером в спортзале. Отлично, невероятно полезная информация. На лице тут же расцвела своеобразная ухмылка. Да, концерт обязан быть просто потрясным. * * * Девушка нервно пялится в телефон. Опаздывать так на него похоже. Закусывая нижнюю губу, тем самым стирая бледную помаду, школьница отмечает неприятную влагу где-то сзади. Волнуется. О чём же так настойчиво хотел поговорить Ома? Настолько серьёзна эта тема? Во всяком случае, стоит успокоиться, нервы к лучшему не приведут. Больше не заставляя себя долго ждать, где-то вдали послышался шорох травы. Из-за угла вышел знакомый невысокий силуэт, что уже неспеша подходил, покачивал рукой в приветливом жесте. Улыбка так и красовалась на его лице, даже жутко от этого. — Приветик, Акамацу-чан! Так ты всё же пришла, какая честь, – усмехнулся тот, сложив руки по карманам. — Конечно, ты же меня об этом попросил, Ома-кун. — Но мало ли. Вдруг ты бы захотела в какой-то момент отменить встречу, – Кокичи отвёл взгляд, прежде чем добавить, – но не суть. Преодолев расстояние между Каэде, Ома стоял уже ближе, что немного, но напрягало блондинку. — Так о чём же ты хотел поговорить? Кажется, это было чем-то важным, – встревоженно поправляя подол школьной юбки, Акамацу усердно старалась не смотреть в лицо собеседнику. Если от присутствия Шуичи было как-то поспокойнее, то только сейчас девушка заметила насколько прожигающим был взгляд фиолетоволосого. Он буквально вглядывался в зрачки, даже не стыдясь делать это в открытую. Изучал и наверняка даже высмеивал у себя в мыслях, но при большом желании мог высказать и всё напрямую. Хотя кто знает? Быть может, это просто паранойя. — Ах да, хотелось бы поговорить о кое-чём о-о-очень важном, – растягивая слова, собеседник подошёл к Акамацу чуть ли не вплотную. Хихикнул, легонько стукнул ногтём нос девушки, отчего та лишь вздрогнула и сделала шаг назад. Медленно, будто пытаясь этим свести с ума оппонента, Кокичи стал обхаживать Каэде строго по часовой стрелки, а второй ничего не оставалось делать, кроме как непонимающе наблюдать и ждать ответа. — Постараюсь тебя особо не задерживать и скажу прямо, – сделав небольшую паузу, мальчик наконец отошёл от девчонки, повернувшись спиной. – Видишь ли, я заметил, что ты, Акамацу-чан, как-то слишком часто вертишься вокруг нашего любимого Сайхара-чана. Не соизволишь сказать причину? — В каком это смысле? Ома-кун, это не очень прили–... – Каэде уже хотела начать читать лекцию о том, что такое понятие о личной жизни, но названный вовремя перебил ту. — Мне всё равно. Я жду вразумительный ответ. Хотелось бы ещё задать вопрос "а с какой стати это тебя вообще волнует?", но под пристальным взором одноклассника Акамацу попросту растерялась и решила, что лучше будет уникнуть лишних споров и конфликтов. Выпрямившись в спине, девушка поджала губы и решила всё-таки взглянуть в лицо Кокичи, что сейчас выражало раздраженность и одновременно волнение. Стоило ли вообще раскрываться перед кем-то вроде Омы? Он точно не выглядит как человек, что заслуживает доверия с чьей-то стороны. К чему ему вообще нужно было спрашивать что-то про Сайхару? Акамацу не сможет точно ответить хоть на один из вопросов, что так и вертятся на уме. Так надоедает. — Сайхара-кун — просто мой давний друг. Мы с ним очень хорошо ладим и часто общаемся, – когда пианистка уже наконец почувствовала, как сердце делает более тихие постукивания, сразу же послышался смешок. Смешок? Кокичи... смеётся? Тихий смешок становится всё громче и громче, в то время, как ноги подкашиваются и вовсе не хотят слушаться хозяина. Так глупо, это так забавно и наивно. Смех, из-за которого тело девушки начинает покрываться стадом неприятных мурашек. Почему он смеётся? Сказала ли Каэде что-то смешное? Определённо нет, но... — ...Ты серьёзно, Акамацу-чан? В жизни не слышал такую чепуху! – наконец высказался Ома. – Ты дрожишь, как осиновый лист, идиотка! Научись сначала врать, а потом трактуй этот бред мне в лицо, – шумно выдохнув, Кокичи выровнялся и убрал руки за спину, ехидно посмеиваясь. Девушка пошатнулась, машинально её глаза раскрылись от удивления. Не получилось? Что ж, не то чтобы Каэде умела когда-то лгать, но попробовать нужно было. Подозрительно, с какой уверенностью Ома это утверждает, кажется, даже не сомневаясь в своих словах. Может, он знает куда больше? "Ома-кун, это не так!" — именно это хотела сказать блондинка, но её мысли прервали, стоило ей только открыть рот. — Хм, тогда как насчёт этого? – мальчишка полез в карман штанов, сразу же доставая свой мобильник. Недолго тыкая пальцем в экран устройства, ухмылка на устах Кокичи только разрослась, и он мельком глянул в глаза ученицы, что уже была вся на иголках, боясь представить, что такого там смотрит этот озорник. Вновь глаза метнулись к экрану, и Ома повернул лицевую сторону телефона девчушке. — Э-это же... Фотография. В ярком, но не слишком мешающем, свете можно было разглядеть фотографию какой-то страницы. Это был дневник, очевидно. Личный дневник Акамацу Каэде был запечатлён на камеру — это было тем, что в первую очередь поняла девчонка, и от чего волосы на теле встали дыбом. Но не так важна была страница дневника, как само её содержание: "Дорогой Дневник, сегодня я поняла одну очень важную вещь для меня. Не могу понять, что это, но отчего-то моё сердце в последнее время бьётся всё чаще, когда я вижу его..." — лишь завидев первые строчки, руки бросились в сторону телефона, что с ловкостью отскочил назад, попадая обратно в тканевый карман. — Но-но! Спокойнее, Акамацу-чан, прибереги свои ручонки для какого-нибудь другого раза, – издевательски проголосил Ома, прежде чем наглая усмешка в голосе стала читабельной. – Ну что, узнаешь откуда это? — Чего ты хочешь от меня?.. – Каэде больше не хотелось продолжать этот диалог. Вот же выродок. Нравится рыться в чужих секретах, значит? От его нахальского поведения так тошнило. Словно улыбка Чеширского Кота, его жуткая ухмылка только становилась шире, когда тот видел Каэде в таком беспобедном положении. — Как я и сказал, всего лишь услышать из твоих уст причину такого резкого поведения, – спокойным голосом ответил мальчик, после продолжил. – Ты же не хочешь, чтобы Сайхара-чан узнал всё раньше времени, ведь так? — Хорошо, я скажу, будь по-твоему, – девушка сжала мягкие руки в кулаки, сразу же разжимая. – Сайхара-кун действительно мне дорог, как друг. Поначалу мне именно так и казалось, но в последнее время всё становится совсем по-другому... Тонкие пальчики нервно дёргаются и бегают друг между другом, когда ресницы подрагивают под быстромограющие глаза. Стоит высказаться хоть кому-то. Хоть кому-то, кто выслушает. Держать это в себе точно не вариант, так что проще покончить с этим прямо сейчас. — Я-я не могу понять, что я чувствую к нему, правда...Но, мм, мне так нравится каждый раз проводить с ним время. Каждый раз слушать, что он рассказывает мне и каждый раз думать о нём в трудные моменты. Э-это ведь нормально, да? – Акамацу закусила губу, думая над тем, что сказать. – Даже когда мы просто дурачимся и говорим по пустякам...моё сердце так стучит, и внезапное тепло пробивает насквозь... Нет, хватит. Этого достаточно, прекрати! Невольно руки сами сжимаются, пока дрожь неустанно пляшет по телу. Хватит говорить всё это, такими темпами сойти с ума можно! Чёрт, Кокичи точно не выдержит этой болтовни и сорвётся. Точно ведь вот-вот сорвётся! Как она вообще посмела говорить об этом вот так прямо? Просто замолки наконец! Слышится противный скрежет зубов. Это точно предел. —...На самом деле, после того, как закончится концерт, я хочу признаться Сайхаре-куну. Хочу сказать ему, что я чувствую и... Резкий "бам" отдаётся по всей стене вместе с звонким визгом. Болью и отдаётся спина, а рубашка, кажется, испачкалась в побелке. Бледные руки так подрагивают на тощих запястьях. Девушка с ужасом смотрит на одноклассника, боясь ненароком издать лишний звук. Вся эта картина со стороны выглядит даже забавной, но на деле невыносимо жутко. Подумать только, сам гордый Ома Кокичи зажимает свою одноклассницу за школой. "Что ты творишь?" — застывает комом в горле, пока хрипящие и ойкающие звуки всё-таки вырываются наружу. Шокированная гримасса застывает на лице в моменте непонимания всего происходящего. Новый толчок ощущается по-другому, совершенно по-другому. Такой до ужаса отвратный и противный. Эта девушка — явная помеха на пути, которую стоит поскорее устранить. Холодные пальцы вцепились в костяшки, сдавливая с каждым разом всё сильнее под шипящее негодование. Если она всё же признается, то тогда это конец. Всё будет потеряно, и перевод в эту школу будет абсолютно незначимым. Невольно одна из рук потянулась назад. Больше нет смысла сдерживать себя, прямо сейчас для Акамацу всё закончится. Она поплатится за то, что встала на пути к счастью. Медленно, словно запугивая этим, пальцы скребутся к заднем карману всё тех же штанов. Прямиком к канцелярскому ножу, что с недавних пор покоится на этом месте. Да, сделай это. Ну же, сделай это прямо сейчас! Стань её богом, что определит судьбу этой девице именно в этот ужасно-удачный момент! Уголки губ подымаются выше от нахлынувшего экстаза. Ненависть скользкой слизью наполняет вены, охватывает всё тело целиком и полностью, но несдерживаемое возбуждение так и хлынет туда же. Наконец-то всё это закончится, да! Давай, убей её, прикончи самым ужасным способом! Еле ощутимо пальцы касаются пластиковой рукояти, готовясь тут же подорваться и выхватить орудие полностью. — О-Ома-кун, что ты делаешь?! – вдруг подала голос особа напротив, полностью освобождая разум от назойливых мыслей. Кокичи всё ещё продолжает стеклянными глазами смотреть куда-то сквозь девушку, хотя сам даже и не подозревает об этом. Ох, наверное, не в этот раз. — А-а...Вот блин, – как ни в чём не бывало, разочарованно выдохнул тот. – Прости, Акамацу-чан, немного отвлёкся. Тем не менее, Кокичи отпускает одноклассницу, сразу же отходя на приличное расстояние. Он значительно налажал сейчас. — Ла-а-адненько, я узнал, что мне было нужно, так что, пожалуй, буду отчаливать. Бывай, Акамацу-чан, встретимся на концерте! – мальчик на прощание махнул рукой, прежде чем быстро скрыться за углом белого здания. Каэде так и осталась стоять на месте с безответными вопросами на уме. Что это вообще было? Встретимся... на концерте?