Любовь требует жертв

За окном ясная погода. Без облаков, лишь голубое небо и яркая звезда, освещающая всё вокруг. А на скромной кухоньке Омы стало тихо настолько, что можно было отчётливо расслышать стук собственного сердца или же крики детей, играющих на улице под окнами. Также в голове застряло, казалось бы, бесконечное тиканье часов, выводящее любые мысли из головы. — Прости... что? — неуверенно задаёт вопрос Сайхара, пытаясь понять, послышалось ли ему. — Я люблю тебя, Сайхара-чан. Это мои... искренние чувства, — любезно повторил Ома. Опустив голову вниз, Шуичи почувствовал, как по его лбу прокатилась капелька пота. Он чётко знал, что чувства его одноклассника не взаимны, вот только стоит ли ему об этом говорить? Однако всё это так странно удобно складывается: сначала конверты с безумным содержанием, затем вдруг такая неожиданная встреча, а после и это... Сайхара бы мог об этом подумать в первую очередь, но эти мысли потерялись в куче других, более встревоженных. А Кокичи лишь смирно ждал, пока Шуичи придумает четкий ответ, который всё никак не приходил на ум. Что ему сказать? Придётся врать? Кокичи был пока единственным, кто мог ему помочь, но если он его обидит, то что тогда? Он может попросту выгнать его из дома, а тогда парень и не знает, куда ему деваться. Одноклассник Кайто не настолько был ему близок, или же можно было бы вернуться в свой дом, живя в страхе и опасениях. Полагаться на халатность полиции лучше было только на крайний случай. Что уж там, сталкинг — почти привычное дело. Да и что сделал этот сталкер? Не принёс пока никому физического вреда, а тем более не убил, что было слишком маловероятно. В общем, деваться особо некуда... — Ома-кун, я-я... А что дальше? Паника охватила разум вновь, только подгоняя думать ещё усерднее. Правда только навредит, а Шуичи очень не хотелось подводить Ому в такой момент. Ведь... он так заботится, так волнуется о нём... кто ещё поможет ему, как не он? — На самом деле ты мне тоже нравишься... В-вау, я удивлён, что это взаимно. Натянутая улыбка появляется на лице Сайхары, когда он сам отводит глаза в сторону. Стыдно, как же ему стыдно от собственного вранья. Зачем он только сказал это? Дурак! Но напротив него Ома уже во всю сиял: некогда ещё угасшие фиалковые глазки вновь приобрели новые оттенки, куда более красочнее, заставляя его рот открываться от удивления, вместе с этим покрываясь пунцовым румянцем. Так это... правда то, что он чувствовал всё это время? Любовь? — С-Сайхара-чан, я даже не могу подобрать слов, — с запинкой тише обычного бормочет Кокичи. — Я так счастлив это слышать... Казалось, будто совсем чуть-чуть и в уголках глаз проявляется маленькие блестящие капли слёз. Казалось, будто совсем немного и милый мальчик расплачется от внезапно настигшего его сердечко счастья. Настоящего счастья, на которое он потратил так много сил... Обмякшее тело старшеклассника понемногу, но вскоре заваливается на Сайхару. Он же обнимает, аккуратно похлопывая по плечу, будто пытаясь утешить. Лицо Омы близко настолько, что для парня не составляет труда уловить частые вздохи, а порой и тихие всхлипы над ухом. Нельзя было назвать эту обстановку комфортной, вся эта ситуация заставляла только размышлять над последствиями куда больше. Сердца обоих подростков колотятся так быстро и неспокойно, и они оба слышат этот отчётливый ритм. Этот стук на долгие несколько минут стал единственным звуком, что слышали юноши и единственным, что осталось в этом мире, кроме них самих . Это ли то желанное счастье? Просто быть рядом с тем, с кем всегда хорошо. Просто быть с тем, кто сможет скрыть тебя от жестокого мира и быть с тем, с кем хотел бы остаться навеки. С кем бы хотел разделять одно тепло, дышать одним кислородом и мечтать о моментах, когда ваши сердца забьются в одном ритме. — Шуичи...— Это был первый раз на памяти Сайхары, когда Ома назвал его по имени. Мальчишка немного отстраняется, буквально на десяток сантиметров, чтобы смущённо отвести глаза в сторону, указывая пальцем на свои губы. Шуичи сразу же понял намёк, потому без лишних колебаний коснулся губ одноклассника своими. Поцелуй был быстрым, даже слишком, но это не помешало бабочкам в животе Омы начать порхать. По ощущениям их было так много, что казалось, будто желудок попросту взорвётся и разлетится на тысячу клочков кожи. Даже после того, как Шуичи отстранился, на искусанных губах осталось приятное тепло. Тепло обжигало кончики пальцев каждый раз, когда Ома вновь и вновь касался того самого места. — Невероятно, — впервые так тихо пробормотал он, по-прежнему не поднимая глаза вверх. . . . . . . . . . . Дни шли незаметно. Спустя неделю никаких новых вестей о том глупом сталкер так и не было: ни пуха, ни пера... Или как оно там? Впрочем, что важнее, так это что в принципе случилось за эти несчастные семь дней. Что ж, как оказалось, ничего особенного. Жизнь с Омой под одной крышей была вполне привычной, кроме того, что тот иногда вёл себя довольно... Своеобразно. Хотя этого и стоило ожидать. Всё-таки, Господи, в конце концов Шуичи пришлось согласиться встречаться, и оставалось надеяться лишь на то, что пылкое пламя любви внутри Кокичи стихнет так же быстро, как и появилось. Из странностей можно было отметить, как мальчишка вдруг мог ни с того ни с сего замолкнуть, допустим, во время какого-нибудь незамысловатого разговора и просто начать пристально смотреть на парня, будто пожирая его взглядом. Это но это уже было точно не в новинку и ничего не оставалось делать, кроме как просто тяжело вздохнуть, смириться и дальше продолжить заниматься своими делами. Либо же, конечно, был такой вариант попробовать вернуть Ому в реальность. Могло получиться не сразу, но махать руками и щёлкать пальцами перед лицом ещё не приходилось. Единственное, что он мог в такие моменты только внезапно потеряться или и вовсе забыть раннюю тему. Собеседник из него, однако, довольно мечтательный... Было ли Шуичи стыдно за эдакие не самые удачные отношения? Было, ещё как было. Особенно в те моменты, когда Кокичи, может, немного и перегибал палку, но всем своим видом показывал явное желание востребованной ласки от своего, наверное, лучше будет сказать, псевдопарня. В такие моменты в голове тёмноволосого парнишки образовывалась каша: либо подыграть, либо не обманывать себя да и как-нибудь попробовать улизнуть. Всё было таким неловким... Слащавые признания в любви, милые прозвища, тёплые объятия, короткие поцелуи в губы или щёку — всё как и у обычных возлюбленных, вот только это никогда не пахло искренностью. Была ли хоть капля правды в тихом и робком «Я люблю тебя» перед сном? Скорее нет, чем да. И Шуичи надолго не могло отпустить чувство вины всякий раз, как Кокичи, лучезарно улыбаясь, с искоркой надежды в глазах ещё раз переспрашивал: «Честно?». Что ж, а сегодня уже понедельник, середина дня продолжающейся ежедневной рутиной. Стрелки маленьких настольных часов в виде рыжего мультяшного котёнка тихонько тикали своим ходом, а из приоткрытого окна доносился шум с улицы. В районе, где жил Ома было не так тихо, как возле дома Сайхары, но всё ещё довольно спокойно. Это стало уже даже некой обыденностью просыпаться под пение весенних птиц, шорох листвы деревьев рядом с окном, обнаруживая на себе пару тройку тёплых солнечных зайчиков. Заняться было нечем. Шуичи неспеша перелистывал одну из книг, найденных где-то в закаулке гостиной, где сейчас и находился, сидя на мягком небольшом диване. Уюта здесь было более чем достаточно, по сути эта комната уже успела стать отдельным уголком комфорта для парня. Чем занимался Ома? Хм, скорее всего очередными домашними делами, которыми редко когда-либо нагружал Сайхару, а когда тот и хотел помочь — отнекивался. — Эх, ничегошеньки...— Вздыхает он, перелистнув новую страницу, попутно заправив надоедающую прядь волос за ухо. Сюжетом книги была романтика, которой Шуичи никогда особо и не интересовался. В таких произведениях зачастую присутствуют сцены для более взрослых за рейтингом людей, а старшекласснику это не очень-то и нравилось читать, несмотря на то, что его одногодкам такое часто приходилось по душе. — Пфе... А вот и появился ранее упомянутый. Немного потрёпанный, запыхавшийся в мешковатой одежде и непривычным смешным хвостиком сзади Ома появился в проёме двери, стряхивая руки от капель воды. Он выглядел уставшим, пока его глаза не заметили сожильца на мягком месте, тогда уже и привычная улыбка появилась на губах. — Шуичи! Я почти закончил со стиркой, так что можешь уже ожидать скорейшего обеда. — М? Ох, уже обед... А что мы будем есть? — Удивился Шуичи, ведь, насколько ему известно, с чем, с чем, а с готовкой Кокичи отнюдь не дружит. — Даа тааак, просто разгорею чего-нибудь, что есть в холодильнике, — он отводил взгляд. Ему явно не нравилось признавать тот факт, что еду он по большей части готовит не сам. — Ты же знаешь, что тебе необязательно покупать готовую еду из супермаркета всякий раз, когда не остаётся ничего? Я бы мог приготовить хотя бы что-то, тем самым я мог бы помочь тебе, и... — Но-но! — Ома оттопырил указательный палец, строго покачивая им перед Сайхарой. — Я же говорил тебе не напрягаться. Боже, или ты думаешь, что у меня недостаточно силёнок, чтобы сделать всё самому? Мне скоро 17, не забывай это! “Ну вот и опять...“ — Шуичи тяжело вздохнул, захлопнув книжку. — “Ты всегда так упёрто не хочешь признавать то, что у тебя не получается? Глупое решение“ — Делай как хочешь, я же просто предложил. Кокичи быстро скрылся у входа на кухню, оставляя за собой ещё пару маленьких капель воды на полу. Роль аккуратной домохозяйки точно ему не подходила. Но всё же вскоре, как и обещал мальчишка, обед был готов, о чем он оповестил певчим окликом. Сайхара поспешил к котацу, усаживаясь на одной из небольших подушек, а перед ним — картина маслом: две горячие миски, полные бульона (точно магазинного), запачканная плита этим самым бульоном и Кокичи держащий свой палец под струёй воды. Точно уже успел что-то натворить... Но несмотря на это, на обеспокоенный взгляд от Шуичи Кокичи только усмехнулся, стараясь не подавать виду, что до этого он в полтона ругался и на «дешманскую плиту», и на «китайскую стряпню за полтысячи йен». — Всё хорошо? — Всё же созрел вопрос. — Всё отлично! Точно ложь. Но, придерживая свой палец, Ома так же сел на подушечку напротив. Обед начался с тихого сёрбанья бульона... . . . . . . — Ома-кун? — Спустя какое-то время мальчишку снова окликнули. — Просто Кокичи, — уже в который раз поправлял он. Помнится, уже не впервые он просил называть себя исключительно по имени, так как, со слов Омы, это должно показывать сдвиг в их статусе с друзей на возлюбленных. Но Шуичи либо забывал эту деталь, либо нарочно не хотел менять привычную фамилию с уважительным суффиксом, из-за неловкости. — Т-точно, Кокичи... Так вот я хотел спросить. Как долго мне ещё можно будет здесь оставаться? Возможно, ты и не видишь в этом ничего такого, но мне неуютно жить, грубо говоря, у тебя на шее... — Что? Я же говорил тебе, ты можешь оставаться на столько, на сколько захочешь... Хоть целый год проживи у меня! — Кокичи оторвался от похлёбывания жидкости, чтобы продолжить: — Да и всё в порядке, даже если ты будешь жить у меня якобы на шее. Пф, боже мой, да мне неважно всё это, просто живи у меня. Шуичи всё ещё мялся, это было заметно как минимум по взгляду, постоянно бегающему куда-то в сторону, а как максимум по всё ещё недоеденному бульону, который он колотил ложкой. — За последние несколько дней так и не было никаких вестей о моём, ну... Сталкере? — Не-а, совсем ничего. Когда я был там утром, ничего необычного так и не было. Уже во второй раз Кокичи по просьбе Шуичи ходил проверять его дом снаружи. Вот и сегодня был такой из дней. — Понятно...— Вздохнул Сайхара, — Прошла уже неделя, но так и ничего. Я не уверен, правильно ли это, но вскоре я уже могу уйти обратно к себе, наверное. В ушах послышался глухой звук деревянной тарелки, упавшей на столешницу. Слава богу, пролилось лишь пару капель... — Что?! Сайхара-чан, ты слишком бесстрашный или ты уже забыл, как просил меня уберечь от этого ненормального? — Ома был потрясён таким внезапным решением. — Ах, да... Прости меня, ну, как раз за тот раз. Тогда я не подумал и просто начал действовать слишком поспешно. Не то чтобы у меня действительно была нужда оставаться у тебя, — Шуичи неловко усмехнулся. — Так ты хочешь уйти? — Кокичи напротив выглядел уже чутка подавлено, потирая переносицу, — Мм, дай мне какое-то время подумать об этом. Боже, я даже не предполагал этого... Я был так рад, когда ты захотел остаться. Всё же ты мне правда нравишься, и тогда я думал, что это отличная возможность провести больше времени вместе. И... Кокичи хотел было сказать что-то ещё, но вдруг остановился, сказав напоследок: — Похоже этот разговор должен быть вне обеда. Приятного аппетита, Сайхара-чан, можешь оставить тарелку в раковине. После этого мальчишка незамедлительно поднялся со всё ещё полной тарелкой бульона. Судя по всему, жидкость он вылил туда же, куда и предложил сложить тарелки, а затем и оставил там же, быстрым шагом направившись куда-то на выход. Доел ли Шуичи? Той одинокой тарелочке вскоре составила компанию вторая такая же. Кажется, оба парня были не голодны. . . . . . . . Близилось к ночи. За окном больше никто не играл, все порядочные жители давно уже пришли домой с работы и, должно быть, готовились ко сну. Только Сайхаре с Омой не спалось: одного одолевали сомнения насчёт другого, а другого одолевали сомнения насчёт себя самого. Мягкое чистое одеяло стало чем-то и одновременно привычным, но в такие моменты становилось особенно успокаивающим, будто бы остуженная прохладным ветерком из приоткрытого окна ткань смогла бы укрыть и защитить от всех напастей. Даже не физических. — Почему ты любишь меня? — Тихо, но чётко проносится вопрос, озвученным таким мягким и спокойным голосом. Кто же знал, что всего четыре слова способны поставить в ступор? Ровно до этого момент Ома не знал. Руки будто машинально схватились за одеяло покрепче, поджимая согнутые колени чуточку ближе к себе. На домашнем футоне было так уютно, да и парень всей мечты сидел рядом — что может быть лучше? Почему на душе так неспокойно? — Нетрудно догадаться, что у меня никогда не было друзей. — Кажется, ты говорил, что подвергался школьной травле? Кокичи открыл было рот, словно хотел опровергнуть, но всё же затих, утвердительно кивнув. — Говорил. Сказать честно? Мне было особо плевать, что они там думали или говорили про меня. Никто из них не был достоин внимания — все как один прогнившие люди, — Кокичи опустил глаза вниз, на секунду притихнув. Кажется, он обдумывал над ответом, а Шуичи и не спешил его подгонять, — Во всяком случае, то что было в прошлом — уже в прошлом. Я не вижу особого смысла продолжать обсуждать этих людей. Но, что более важно... Мальчишка перевёл взгляд на парнишу, ткнув пальцем в грудь. — Ты — то, что более важно для меня, — убрал палец, опустив глаза снова в пол, — когда я увидел тебя в первый раз, поначалу меня привлекла только твоя внешность. Единственное, чего мне хотелось, это просто поболтать с тобой и, возможно, если бы мне сильно улыбнулась удача, то даже подружиться. — В первый раз? Это когда ты только перевёлся? — Мм, тогда у меня не было возможности с тобой разговаривать...— Ома мотнул головой, — Затем мне стало куда любопытнее разузнать о тебе много чего. Ты был так мил и очарователен... Это то, что меня подкупило и подогревало мой интерес к Сайхара-чану. У Сайхара-чана было, может быть, и немного друзей, но казалось, будто они все ценили тебя по-своему. Много кто любил тебя... Хотя как не любить? Не могу представить, кому бы ты не нравился. Мягкая улыбка постепенно образовывалась на губах Омы. Кажется, он немного замечтался, выпуская свои мысли наружу. — “Сайхара-чан такой добрый, хороший, он всегда будет рад помочь тем, кто нуждается в этом, поэтому он мог бы стать моим другом. Он бы захотел дружить со мной, правда?“ — примерно такие мысли у меня тогда были, пока я, думая всё больше о тебе, начинал влюбляться. Шуичи поспешил прикрыть нижнюю половину лица ладонью, дабы даже в темноте сосед по месту на футоне не мог обнаружить его слабый румянец. — Вот как... Из твоего рассказа могу задать один вопрос: боишься ли ты одиночества? — Одиночество? — Кокичи отвернулся поближе к окну, из-за чего разглядеть его выражение лица было трудновато. — Да... Думаю, да. Из всего этого, вероятно, можно сделать вывод, что я действительно боюсь таких мелочей. — Брось, это не мелочи. Кокичи вдруг почувствовал необычную тяжесть. — М? Оглянувшись, он заметил, что теперь чужие чуть бледноватые руки лежат на его талии сквозь пелену толстого одеяла. Тепло... Так тепло. — По правде, я могу понять тебя. Скорее всего, это чувство преследовало меня всю жизнь, вот только замечаю я это только теперь... Сразу после смерти Акамацу-сан я-я чувствовал себя ужасно разбито, и не могу сказать, что не чувствую этого и сейчас. Казалось, будто вся жизнь вдруг оборвалась, и больше не осталось никого... Казалось, будто теперь я остался один. Навсегда... Руки немного тоньше так же обняли Сайхару, поддавшись вперёд. — Я сказал тебе тогда много глупостей, но так и не смог донести свою мысль. Моя тётя однажды сказала мне одну фразу: “Жизнь никогда не заканчивается“ — где бы ты ни был, насколько бы тяжёлой ситуация ни была, нам никогда не нужно опускать руки. Может, я и не очень верю тёте, но с этой фразой не могу не согласиться. Так что... Когда тебе будет тяжело, просто вспомни её, а ещё, — пауза, — раз уж мы теперь встречаемся, то я постараюсь сделать так, чтобы ты никогда больше не чувствовал себя одиноко. Нет, я могу обещать, что я всегда буду с тобой! До конца своей жизни! Шуичи тихонько хихикнул, глянув на Кокичи с улыбкой. — Ты преувеличиваешь... Мне достаточно даже того, что ты сидишь тут прямо сейчас. Спасибо тебе, Ом...— запинка, — Кокичи. Спасибо, Кокичи. — Не за что. Оба парня улыбались, иногда отчего-то хихикая в объятиях. По инициативе Кокичи в конечном итоге всё зашло в очередной недолгий поцелуй, после которого и пошли более мелкие клевки в щёки или нос. Оказывается, ночные посиделки могут неплохо сблизить некогда настороженную парочку парней. Во что выльются эти отношения?