— Я приказывал взять Тигра живым…
— Взять Тигра живым?..
Ненавистный голос то шептал, то кричал, то говорил тихим вкрадчивым голосом. Он повторял одно и то же, и Ацуши слышал каждое его слово.— Моей целью всегда был только ты, Тигр.
— А все эти люди просто попались мне под руку. В их смерти виноват…
Смерть. Карусель наконец остановилась. Но от открывшейся чëткой картины всё нутро заледенело и сжалось в невыносимых тисках. Хотелось отвернуться, но он не мог. Хотелось закричать, подбежать, рвать и метать всё вокруг, но чёрные скалящиеся ленты спеленали его, словно бинты древнюю мумию. Ни двинуться, ни шелохнуться. Ни-че-го не сделать. Лишь продолжать смотреть на капли, ручьи, реки крови родного человека, стекающие по черной ленте ненавистного плаща. Однако вина и ненависть к самому себе превышала ярость к чужому жестокому голосу. Ведь тот говорил горькую правду.— В их смерти виноват… только ты.
Мрак немного отступил, чтобы показать ещё два тела, лежащие у ног висящего. Рыжие и черные волосы слиплись от густой крови, а карие и серые глаза мертвецов впились в него с укором. Бескровные синие губы трех человек были слегка приоткрыты. Они шептали в унисон, а голос позади набатом вторил им, дыша ему в затылок. Виноват. Виноват. Виноват. Виноват. Виноват-виноват-виноват-виноват-виноват-виноват. «В их смерти виноват я.» — Отото. С вырвавшимся из глотки полувскриком-полувсхлипом Ацуши очнулся. Грудь тяжело вздымалась, сердце ухало внутри, поднимая ком к горлу. Солёный запах пота, смешанный с лекарственным ароматом, щекотал ноздри. Потолок в глазах размывался, будто он смотрел сквозь мутное стекло, и парню пришлось проморгаться, чтобы четче видеть место, куда он на этот раз попал. — Отото, — родная, теплая и слегка мозолистая ладонь вывела его из сонного оцепенения, а хрипловатый обеспокоенный голос прогнал остатки приснившегося кошмара. Ему не кажется? Это ведь не бред воспаленного разума? Медленно среброволосый повернул голову к источнику звука. Нее-сан сидела на его койке сбоку, льющийся из окна солнечный свет удачно падал на неё, заключая фигуру родного человека в золотой ореол. Из-за этого в душа поднялась новая волна страха — так она походила на иллюзию, сон, мираж. Протяни руку и видение растает, как роса поутру. — Нее-сан, — одними губами прошептал он, сглотнув вязкий ком. Глаза защипало от накапливающихся слез. — Брат? — в ответ на его холодящий сердце страх по их связи пришла отрезвляющая волна не-его беспокойства. Ацуко сильнее сжала его ладонь и наклонилась чуть ближе, чем Ацуши и воспользовался, резко поднявшись из койки. Девушка едва не свалилась с кушетки, лишь чудом удержавшись на ней. Трясущимися руками брат заключил её в стальные тиски. На секунду Ацуко показалось, что она услышала хруст собственных рёбер. Девушка пораженно захлопала глазами, пока Ацуши прятал свое лицо в воротнике рубашки где-то на уровне её ключиц. Без задней мысли она положила руку на спину — как всегда, пусть это было и не очень удобно из её положения. Другую же Ацуко опустила на макушку и провела по серебристым волосам. Каково же было её удивление, когда в ответ брат усилил хватку, трясясь подобно осиновому листу. Раздался задушенный всхлип. Один. Второй. — Ацуши. Это стало спусковым крючком — парень зарыдал в голос. Случайно укусил её, пока неразборчиво повторял свое «нее-сан», растягивая гласные и запинаясь. Отпустил одну руку, чтобы закрыть себе рот, едва не прокусив еë до крови. Скулил, будто побитый пёс, молил о прощении, повторял, что он виноват. И вдыхал, впитывал родной аромат молока и солнца. Всей душой желал, чтобы это всё не оказалось его выдумкой. Ацуко освободилась и уже сама заключила младшего в кокон из рук, поглаживая его спину и перебирая волосы. Используя голову Ацуши, как опору, она по-матерински его укачивала, напевая знакомый мотив их песни. Повторяла насколько могла мягким голосом всякие глупости о том, что всё хорошо и всë в порядке. С каждым новым действием она успокаивалась и брала себя в руки. — Всё хорошо, солнце моё. Всё хорошо. Ты испугался ведь, так? Конечно, испугался. Всё хорошо, слышишь, всё хорошо. Ты ни в чем не виноват, брат мой. Не виноват. Моё сердце бьëтся, как и твоё. Я рядом, отото. Я жива. Выпустив всю боль и весь накопившийся страх, Ацуши робко поднял голову и посмотрел на сестру. Ацуко отодвинулась, чтобы им обоим было удобнее видеть лица друг друга. — Жива, — с вздохом повторил он, прикрыв воспаленные и опухшие глаза. — Именно. К тому же, здорова, — Ацуши вздрогнул и поднял веки, когда лоб нее-сан столкнулся с его собственным. В противовес ему Ацуко глаза закрыла и растянула губы в успокаивающей улыбке. Находясь настолько близко, лицом к лицу, младший мог ощущать её щекочущее теплое дыхание на своей кожей. Последний выдох и, наконец, долгожданный покой наступил в его душе. Он уложил свою гудящую голову на плечо девушки и снова прикрыл глаза, вдыхая аромат и вслушиваясь в чужое дыхание. Не сон, не иллюзия. Реальность. Живая… — А?.. — Ежевичка и апельсин тоже живы и целы, — младший не видел, но чувствовал, как старшая ехидно ухмыльнулась. — Кавалерия прибыла почти вовремя. Очередная не очень понятная шутка от сестры и новость о благополучии их товарищей развеяли остатки жуткого кошмара, что до этого его никак не отпускал. — Хорошо, — выдохнул он. Наступила мирная тишина. Ацуши отдыхал и раскладывал мысли по полочкам. Ацуко вновь принялась перебирать его волосы, массируя голову и распутывая мелкие колтуны. Знала она своего брата как облупленного, потому и готовилась к ещё одному непростому разговору. — Мафия не оставит меня в покое, — сделал он вывод, вздыхая. Сейчас на дополнительные переживания сил не хватало. В эмоциях царила глухая усталость вперемешку с облегчением и легкая апатия, которая случается с каждым после взрыва чувств. Ещё приливом пришла волна раздражения и сдержанного гнева от сестры. — Нас не оставит, — чужие эмоции придали ему достаточно сил, чтобы подняться и, нахмурившись, посмотреть в лицо Ацуко, которая будто специально задрала голову вверх. — Нее-сан… — Нас не оставит, отото, — твердо повторила девушка, всë-таки заглянув в глаза брату. Выражение её лица, в противовес бескомпромиссному голосу было максимально безмятежно и расслабленно, как море в штиль. «Она не отступит», — обреченно подумал Ацуши. — Я пойду за тобой даже в Ад, — юноша вскинулся, готовый вступить в заведомо проигрышный бой. Обычно сестра поощряла его, когда он спорил с ней до последнего, а после с похвалой отдавала победу ему в руки. Такое бывало редко, но все жё бывало. Однако в глубине души Ацуши знал — если сестра по-настоящему примет какое-то решение, её даже он не остановит. Как, например, это случилось сейчас. — Не спорь, сил меня остановить тебе пока не хватит. Это раз. Но именно сестра учила его не сдаваться! А сейчас от него зависит её будущая безопасность. Белобрысый недовольно сжал губы и прищурил глаза, готовясь дать серьезный отпор. Однако Ацуко сегодня с ним не стала церемониться, решив бить на поражение. — А во-вторых, я сильно потопталась по гордости одного психа-мафиозника, не удивлюсь, если он самолично объявит охоту уже на меня. Отбить такой аргумент у него возможности не было. Да и своих сил на спор в эту минуту у него не было от слова вообще, и он сдулся словно воздушный шарик и поник. От сестры сочувствия Ацуши не дождался, лишь монолитное спокойствие и несгибаемая уверенность в своем решении царило в душе девушки. Оставалось принять сестру как неизбежное зло. Родное и защищающее его. — Что нам делать? — сипло выдохнул он, сдаваясь. На самом деле младший сам не хотел вновь разделяться как это было совсем недавно. Не хотел терять чувство цельности, которое обрел. Однако это было не последней проблемой. — Мы не можем подвергать опасности этих людей, — перед глазами встала картинка чужих волос в крови — рыжих и черных. Его замутило, и он зажмурился, качая головой. — И так из-за меня Джуничиро и Наоми сильно пострадали, их едва не убили. Я не хочу, чтобы эти люди погибли из-за меня. Дрожащим голосом признался он в очередной своей слабости. Предательские слёзы снова начали скапливаться в его глазах. Прервало его самобичевание сестринские руки, которые нежно обхватили его щеки. Подушечки больших пальцев аккуратно стирали соленые дорожки и капли. Любимое тепло, похожее на поцелуи солнца, укутало его в своей пелене. — Солнышко, даже если мы уйдем отсюда прямо сейчас, это из-под удара агентство не выведет. Когда ты потерял сознание и прибыла подмога, мафиозники объявили войну ВДА. То, что повод для нападения уйдет из здания, ничего для них не изменит. У этих организаций явно долгие и непростые отношения. К тому же ты недооцениваешь силу ребят. Они не дадут так просто себя обидеть, поверь отото. Ацуши опустил голову, Ацуко позволила ему, хоть и не опустила рук. Младший Накаджима знал — сестра сейчас не врет. И что удивительно действительно верит в свои слова. Нее-сан, конечно, старалась ему как можно меньше лгать, но она оставалась человеком. Она говорила, что всё хорошо, и по связи как могла пыталась передать свою уверенность, которую она насильно пробуждала в себе. Но и он, и она понимали, что это не так. Тем не менее в то время сестра не сдавалась, и делала всё, что в было в её силах, чтобы превратить свою ложь в правду. Даже когда она сама себе не верила. — И последнее, наверное, самое главное, — Ацуко отпустила лицо брата, чтобы вновь обнять его, положить голову на макушку и бодрым голосом продолжить. — Куникида заходил, пока ты спал, и просил передать, цитирую: «…вопроса о вашем увольнении никем не поднимался, потому бегать вам от своих обязанностей никто не даст! И даже мафия вас не спасёт…!». Глаза Ацуши в неверии расширились. Он встрепенулся, поднялся, вслушивался и не верил. Правда. Искренняя правда. Девушка положила руки на плечи юноши и волнении сильно их сжала. — Я спросила его прямо, Ацуши, что они собираются делать с нами, — голос сестры стал тихим, серьезным, проникновенным, чтобы каждое слово отпечаталось в сознании её брата. — Они не отказались от нас, отото, даже после того как им бросила вызов Мафия. — Не … отказались? — Угу. Сложно описать, что творилось в душе у близнецов. Однозначно можно сказать лишь о том, что из глаз младшего хлынул новый поток слез, на этот раз без всхлипов. Он даже сам этого не заметил сначала в своем ступоре. А старшая легко улыбалась и журила брата. — Ну, все-все, отото. Достаточно. Пойдем, тебе нужно умыться и переодеться. Заходила одна из секретарш, занесла нам обед. Вот твоя порция. А тут сменная одежда. Приводи себя в порядок, Куникида сказал, что мы будем помогать с документацией в эти дни. Постепенно Ацуко заразила своей улыбкой Ацуши, у которого вскоре она тоже появилось. Как и надежда на то, что начинается новая страница их жизни, и она будет сильно отличаться от предыдущей. *** Второй день после столкновения новичков с Мафией. Старшая Накаджима сумела успешно отбить желание у младшего куда-нибудь уходить и сдаваться. За бой с Акутагавой им обоим дали компенсацию, которую близнецы потратили на обновление гардероба и своего холодильника. Ацуко лучилась довольством, Ацуши скромно улыбался и хотел отдать свою долю обратно, но сестра была убедительна и против такого порыва. Добрые бухгалтерши помогли разобраться с компьютером и документацией, а также всегда охотно отвечали на вежливые вопросы. Жизнерадостная и бодрая Наоми же познакомила Ацуши с оставшимися членами агентства. Когда очередь дошла до врача ВДА — Йосано Акико — младший из Накаджима не забыл с поклоном поблагодарить врача за помощь. — Не стоит, тебя и твою сестру я как раз вылечить не смогла, — помахала рукой красивая женщина с неловкой улыбкой на устах. Хотя в глубине лавандовых глаз скрывалась странная непонятная грусть, незамеченная юношей. — Моя способность на вас не работает. Ацуши тогда не растерялся и поблагодарил уже за спасение жизней Наоми и Джуничиро. Сейчас же близнецы писали отчеты об их встрече с Акутагавой. Оба усердно корпели над ошибками и помогали друг другу. Стоит заметить, что Ацуши часто вздрагивал, потому и ошибался чаще. В офисе остались лишь шесть оперативников, включая их самих. Обычные работники ушли на обеденный перерыв, а Дазай, как обычно слинял от работы. — Нее-сан, ты ведь это тоже чувствуешь? — прошептал младший Накаджима, нервно посматривая то на дверь, то на окна. Ацуко наклонилась ленивым взглядом просмотрела бумагу брата и взъерошила ему волосы, отвлекая. Ацуши надулся и принялся поправлять свою прическу. Опять. — Отото, ты так уже второй день спрашиваешь меня и на любое дуновение ветра реагируешь как на предчувствие. Расслабься, — пожала плечами львица. — И ты снова в том же месте ошибся. Вздохом Ацуши, будь он материален, можно было бы пробить пол. Парень вновь вернулся к своему пергаменту и принялся корпеть над ним. Ацуко же подняла голову и осмотрелась. Гениальный сладкоежка — она ещё с аниме помнила о том насколько Рампо реально хороший детектив — устроился на столе, пил газировку из бутылки и лениво болтал ногами. Ночной кошмар апельсина или мисс-как-же-хорошо-что-Леона-меня-сама-лечит-и-другим-не-дает стояла рядом с подносом чая в руках. Бессмертный пони в очках как всегда был занят делом и разбирал папки в шкафу. Милый парниша с веснушками и в соломенной шляпе — Кенджи — пыхтел и страдал за компьютером в углу. Апельсин восстанавливал свои нервы дома после лечения врача агентства, ежевичка ему в этом помогала. Чуткий слух близнецов уловил шаги за дверью. Синхронно они повернули голову к ней: одна разве что отличалась буддийским спокойствием, другой страдал от нервного тика — ожидания подлянки от мафиозников спокойствию не способствует. Остальные оперативники также насторожились. — Кто-то идет, — сглотнул Ацуши, сжимая в потных ладонях карандаш. Ацуко вытянулась, словно сурикат на посту, прикрыла глаза и прислушалась, как могла. — Хм-м, людей немало. Человек семь, а то и больше. Не наши — слишком шаг тяжелый у большинства. — Мафия, — качнула головой Акико. — А кто же ещё, — пожал плечами Рампо. Именно в этот момент дверь с треском и хрустом отлетела почти до цветочных горшков. В офис вбежала группа из шести человек в костюмах с пушками наперевес и колоритное трио во главе стильного деда с бородкой и в пенсне. — Извините нас, — нервный братец едва не вскочил со стула, но Ацуко без проблем удержала тигра на месте и затянула его под стол, из-за которого стала наблюдать за ситуацией и говорившим стариком. — Знаю это ваш офис, а мы пришли без приглашения. И постучать забыли. Простите нас. Мы вас не задержим. Леона внутри Ацуко завелась и была готова причинять добро и наносить справедливость, а также показать всё свое «гостеприимство» ожидаемым, но нежеланным гостям. Девушка же внимательно рассматривала окружения и набрасывала план. «Превратиться полностью и прикрыть ребят пуленепробиваемой шкурой? Не, места мало и ещё больше разрушу офис, а как на это отреагирует Куникида я знать не хочу. К тому же вряд ли всех собой закрою, даже своими габаритами, буду только мешаться. Проскользнуть по полу и вырубить человека в маске и красноволосого в куртке? Уже получше, отвлеку и дам нашим навязать ближний бой. Только придется бить вполсилы, не хочу никого убивать, особенно на глазах брата. Внезапность на моей стороне, должно получиться. Вперёд, Леона!» «Полуденный Зверь» Ацуко рывком выскакивает из-под стола и на максимальной скорости летит по полу. Вспышка от превращения привлекает внимания, часть пистолетов наставляют на золотую комету, но люди опаздывают. Только девушка — а это именно она — в плаще и маске успевает замахнуться кинжалом, пусть Леона и помогает своей напарнице увернуться от ножа и ударить в затылок, ближе к шее, раскрытой ладонью. Шестерки развернулись, но тут на помощь выпрыгивает Кенджи, размахивая вырванным у кого-то ружьем на манер дубины, и Акико с непонятно откуда взявшимся тесаком. Беловолосая извернулась и, хорошенько столкнув лбами, вырубила ещё двух нападающих. Пара пуль отрекошетило от вставшей дыбом шерсти на плече, но рукав новой светло-желтой рубашки на плече был безбожно испорчен. К счастью, никто кроме стен от этих пуль не пострадал. На удивление прочный львиный хвост сбил с ног стрелявшего, после чего получил добивающий удар от врача. Соломенная шляпа же нокаутировал красноволосого. Куникида перекинул через себя и скрутил старика. Ацуши, застрявший под столом, ошалевшим взглядом осматривал окружение и не верил своим глазам.«К тому же ты недооцениваешь силу ребят.
Они не дадут так просто себя обидеть, поверь отото.»
Тогда Ацуши не поверил, а зря. — Вот почему я ненавижу внезапные атаки! — поправив очки, поморщился Куникида. — Мы должны убраться и заменить все это оборудование. И люди с нижнего этажа будут жаловаться. И наш рабочий график вновь испорчен! — Куникида, что делать с этой кучей? — Выброси их в окно, Кенджи. — Я помогу! — резво подняла кошачью лапу Ацуко, схватила близлежащего за ногу и потащила к общей куче. — Ладно, в общем все как обычно, — вздохнул очкастый. — Эй, шкет, не спи помоги тут все разобрать! — А, да, конечно, — кивнул в прострации Ацуши, наконец, выходя из укрытия. Только вот, что огорошило его сильнее — разочаровывающая боевая мощь мафиозников, которые зря трепали ему нервы, чудовищной силы своих коллег или то, что от сестры по связи пришла волна смущения, волнения и… чего-то еще странного? Так и закончилась атака Черных Ящериц из Портовой Мафии на Вооруженное Детективное Агентство.