***
— Ты меня очень расстроил, Гарри, — вздохнула Гермиона, сидя на диванных подушках в Лаборатории и обдувая волосы горячим воздухом из палочки. — Я тут несколько раз проконсультировалась с профессором Уизли, она действительно прекрасно разбирается в… определенных аспектах зельеварения, даже лучше, чем профессор Снейп… — Только не говори, что ты и с ним консультировалась! — испугался парень. — Нет, — усмехнулась Гермиона. — Нет, конечно. Просто, — она хитро улыбнулась, — это он приходил к ней на консультацию, когда одна из слизеринок попыталась… околдовать мальчика. А я по просьбе профессора Уизли спряталась во время его визита в ее личных покоях. И старалась ни о чем не думать, вот он меня и не засек. — Что-то я не видел крупной потери очков у слизней, — мрачно заметил Гарри, который действительно сопровождал подругу в подземелья почти каждый вечер и действительно как-то раз еле успел спрятаться от спешащего в свой бывший кабинет преподавателя ЗОТИ. — Это же змеи, — пожала плечами Гермиона. — Они никогда сор наружу не выносят. Но теперь эта тварь будет разбирать флоббер-червей для профессора Уизли как минимум до каникул. Гарри согласно кивнул. — В общем, — продолжила она, — я, кажется, поняла, что надо делать. Так что я планировала пригласить тебя в Пещеру уже в это воскресенье. — Ну, Хагрид же не знал, — развел руками Гарри. — Хотя, конечно, надо было навесить на вход защитные чары покруче. Впрочем… он же тут больше полувека лесничим, так что вот именно он-то, пожалуй, под любыми чарами ее нашел бы… Ну и Грокху где-то ж надо не только жить, но и книжки твои малышковые хранить, чтобы не размокли. А то поверх «Энгоргио» и чар неразрываемости «Импервиус» плохо ложится. — Ладно, — смирилась Гермиона, — книги — это и правда важно. Что ж… Астрономическая башня нам вряд ли подойдет, а «Фиделиусом» прямо здесь, в Лаборатории, рисковать все же не хочется: чарам Хельги как-никак тысяча лет, с таким не шутят. Значит, попробуем снять комнату на выходе в Хогсмид, поскольку формально-то тебе семнадцати еще нет. — А не проще будет элементарно аппарировать куда-нибудь? — поинтересовался Гарри, в очередной раз аккуратно направляя себе в нос взмахами ладони поднимающийся из маленького котелка спиральный пар. — Не в Литтл-Уингинг, конечно, и даже не на Гриммо, но мало ли вокруг гостиниц? Вне каникул-то систему Надзора на профилактику ставят, да и относятся к ней после прошлогоднего суда не слишком серьезно, я уточнял. — Я подумаю, — кивнула Гермиона. — Тем более, мой официальный день рождения уже прошел, так что слежение с меня снято, а я не помню, когда в последний раз кого-то из взрослых волшебников или ведьм штрафовали за аппарацию без лицензии. Как запах? — обеспокоенно спросила она. — Гнилью вроде больше не пахнет, — ответил юноша, отставляя котелок. — Так что твоя терапия отлично работает. Но… все равно пока как будто воду нюхаю. — Это уже большой прогресс, — с довольным видом откинула назад шевелюру мисс Грейнджер. — И как там Грошик? Он уже читает? — Читать пока не читает, — вздохнул Гарри, — только картинки смотрит. Но меня нормально слушается, даже револьвер доставать не пришлось: память у него нормальная такая. И куртку застегивать уже научился. И даже иногда расстегивать тоже, так что Хагриду пуговицы по новой пришивать только через раз приходится. — Мелкая моторика очень важна для развития интеллекта, — учительским тоном проинформировала его Гермиона. — Ладно, как станет полегче, я обязательно схожу вместе с тобой в нашу пещеру, — она вздохнула уже в который раз, — с другими целями. — Давай, — сказал он. — А то Хагрид разбил курс ЖАБА на две подгруппы, так в первой все остальные, а во второй, которую он к Грошику водит, только я. Интересно, конечно — те-то только личинок непонятных заготавливают, для другана Хагридова, Арагога, главный акромантул который, он тут приболел маленько — но довольно тоскливо. Только не проси меня, пожалуйста, взамен ходить вместе с тобой на Прорицания к Трелони: у меня от одного ее вида мурашки по коже, а уж от голоса-то, блин… Гермиона дернулась, и на ее глаза сами собой навернулись слезы. — Так, — он положил ей руку на плечо. — Она тебя обидела? Бухтит об отсутствии третьего попного глаза? Или смерть предсказывает? Гермиона разревелась. — Она… Она, представ… — ИК! — представляешь… Я заговорила с ней про То Самое П-предска-ИК!-зание… — Из Отдела Тайн? — Нет, про то, которое в к-коридоре, про двена-ИК!-двенадцать детей… А она смотрит на меня лупалами сво-своими — ИК! — снисходительно так: «Ну, милочка, сразу ви-видно, что ва-ваша духовная сле-слепота мешает Вам даже от-отличить настоящее Видение от шу-шу-шу-ИК!-шутки, которая должна была всего лишь п-подбодрить мистера По-по-поттера!» Гарри стало страшновато: Гермиона, несмотря на рыдания, настолько точно передала интонации профессора Трелони, что по его коже пробежали те самые мурашки. К счастью, продолжила она вполне своим, хотя и вполне же плаксивым голосом: — А я так наде-е-е-е-яла-а-а-сь! Я даже на п-прорицания эти дурацкие записалась, а теперь я их об-обязательно б-брошу! — Э, подожди, — Гарри взъерошил шевелюру. Ну что ж, он в общем-то и не собирался жить вечно, хотя ста пятидесяти с хвостиком лет было все-таки жаль. — Что-то я не понимаю. Ты и когда услышала это типа-пророчество, реветь начала, и теперь, когда узнала, что это оказалось вовсе не пророчество, а… — Ты не понимаешь! Это ра-разное! Ведь если это было не настоящее Предсказание, то… то… — Стоп опять. Кто вот только месяц назад ругал меня за мухлеж с пророчеством на экзамене, не ты ли? — Ну я… Но… — Шериф в городе — новый? — Н-новый, но это же не… — А третий курс помнишь? Когда я, чтобы тебя выручить, Лаванде свадьбу с ловцом предсказал, то есть сделал вид, что предсказал, у Трелони на экзамене? А ведь я про Крама тогда вообще не знал! — Так про тебя же сама Лаванда сказала, что ты Истинный Шарлатан! — Угу. А еще она сказала, что те предсказания, которые тебе нравятся, надо сбывать самим. А Лаванда у нас в гадании — главный авторитет. Причем она себе и Крама честно нагадала, и оборотня, который ее смерть поймал. — Н-н-ну… Я… Я вообще-то н-не только по се… сексологии книги заказала, — всхлипнула она, — но и по ан-антенатальной ме-медицине, и по перинатальной то-тоже, и даже кое-какие и-идеи у меня появились насчет ин-инкубаторов твоих ду-дурацких, тьфу, репликаторов… То есть мо-можно будет и две-двенадцать, но там еще двадцать лет исследовать надо, не меньше, и экспериментов кучу ставить, а потом те-технологию отрабатывать и верифицировать, и же-желательно чтобы ты жив был, а не… — «Не» — это ты про сдачу спермы? — он не мог позволить себе застесняться, хотя очень хотелось. — И заморозку? Я читал про такое. — Дурак! Я как раз специально этого тебе не предлагала, чтобы у тебя шанс вы-выжить был дополнительный, чтобы пророчество это исполнить… А теперь… Теперь я… Знаешь, что… Я попросила Невилла вспомнить начало первого курса, а точнее — Гербологию, под Чарами Обострения Памяти вспомнить — и ты мне соврал! Никакой рукой, ни правой, ни левой ты его быть не просил! Она грозно зыркнула на Гарри, и тот даже слегка отпрянул. — Нет, я тебя не виню, и спасибо, что ты пытался меня успокоить, но ЭТО ВСЕ-ТАКИ Я ТЕБЯ УБИЛА! Ну… или убью, — она снова заплакала. — «Теперь», — он старался говорить как можно спокойнее, — это значит всего-навсего то, что нам придется использовать Силу Истинного Шарлатанства. Сама же говорила, что не хочешь портить репутацию Трелони, раз уж к ней на курс пошла? — Идиот! При чем тут ее репута… Гермиона замолчала и нахмурилась. — Репутация, — сказала она. — Репутация. Ре-пу-та-ци-я. Гарри молчал. Гермиона решительно шмыгнула носом. — Т-так. А ведь Т-том профессору Т-трелони верит, Гарри. — Это ты еще мягко сказала. В первой войне он уже побеждал, помнишь же? Там до падения Министерства недели оставались, если не дни. Но он пошел устранять угрозу от Пророчества, лично пошел… И убился об меня, точнее, о ту клятву, что мама с него взяла. И еще в июне в этом в Министерство не только команду отправил, но и сам поперся за полным пророчеством. — Вот именно, что за полным, — сказала она. — Еще один вопрос: это пророчество же, настоящее, про тебя и Тома которое, его же профессор Снейп частично подслушал и Тому донес, верно? — Просто Снейп, — поправил ее Гарри. — Тогда он был не профессором еще, а простым Пожирателем Смерти. — На чьей он стороне? — резко спросила мисс Грейнджер. — На самом деле? — На стороне Лили Эванс, — усмехнулся Гарри, и ему показалось, что нечто подобное он уже говорил, только не Гермионе, а кому-то другому. — Вот и мне так кажется, — кивнула она. — И последний вопрос, Гарри. Пока последний. Только не ври мне, пожалуйста. — Не буду, — вздохнул он. — Все говорят, что я похожа на твою маму. Это так? — Я ее почти не помню, — мягко сказал Гарри, — так что ты мне даже этот эдипский комплекс не пришьешь. — И не собираюсь, — фыркнула она. — Нет, у меня, конечно, была гипотеза о связи твоей… э-э-э… пониженной функциональности с… Но я ее сразу отбросила из-за Пенни и Флер. Да и неважно это, я совсем про другое. Меня интересует не то, похожа ли я на твою маму на самом деле, а правда ли, что я такая, согласно… общему мнению? — Сто процентов, — ответил Гарри. — Дамблдор, когда Слагхорна вербовал, все время пытался протянуть параллели между ней и тобой: мама у того одной из любимых учениц была. Но я не сообразил, куда директор клонит. Из-за того, что прятал мысли о тебе поглубже, не сообразил, ну и не поддержал его. И заодно показался «старине Слагги» слишком похожим на Тома. — Отлич-ч-чно, — прошипела она. — Просто превос-с-сходно. И то, что Слагги испугался — с ним я не смогла бы поговорить так, как с миссис Уизли… Кстати, ты в курсе, что она собирает девичий клуб? — Это после той слизеринской истории? Типа кружок полового воспитания с нацеленным не на процесс, а на результат экспертом-практиком во главе? — Просто девичий клуб. Ну да, некоторые темы будут затрагиваться, куда же без этого… Но там и по кулинарии, и по выпечке, и по всякому-разному… Бытовые чары опять же: она мне показала парочку… — Я это, в смысле, нанять Молли для курса бытовых чар, еще во время той истории с василиском Дамблдору предлагал. Он тогда отказался, потому что, дескать, Попечительский Совет не одобрит… Погоди, а что там у тебя второе «отлич-ч-чно»? — Разумеется, то, что «все знают», что я — просто копия твоей мамы. Ее улыбка стала хищной, и Гарри почувствовал тень уже почти забытого ощущения. — Ты знаешь, — спросил он, — что твой мозг, точнее то, как он работает… Что это одна из твоих самых сексуальных частей? Ну… не только он, ясное дело, но… — А ведь ты не врешь, — улыбнулась она. — Ну что ж… К следующим курсам терапии я добавлю еще немного плетения заговоров. Но прости… — Ну, я ж тебе про Лестрейнджей тоже не рассказал, — развел руками Гарри. — Причем до сих пор. — Вот именно. Подробности моих коварных планов тоже будут доведены до тебя только в должное время и исключительно в той части, в которой это необходимо. И главное… — Я тебе верю, — просто сказал он. — Знаешь же.***
Гермиона зарылась в книги еще глубже, хотя раньше это казалось попросту невозможным. Причем Гарри с удивлением обнаружил, что изрядную часть в ее дополнительном чтении занимают тома, посвященные сравнительно недавней истории. Что ж, после того разговора в Лаборатории это выглядело логичным. Предсказания она, к слову, не бросила и, более того, заказала через Бутлегера несколько бутылок хорошего хереса — не иначе, для Трелони. Гарри это очень сильно беспокоило: не только потому, что под глазами подруги появились синие круги, но и по какой-то другой, не осознанной им, а значит опасной причине. Еще одним поводом для беспокойства стало то, что Блез Забини, до того исправно шествовавший в струе антигрязнокровных взглядов, теперь не только не допускал выпадов в сторону мисс Грейнджер, но и в общих классах старался сесть настолько близко к занятыми гриффиндорцами столам, насколько это было допустимо для слизеринца. Это слишком напоминало ему Нотта. И с этим надо было что-то делать. После одного из уроков Зелий Гермиона попросила Гарри подождать ее, а сама о чем-то коротко пошепталась с Молли. Гарри тяжело вздохнул, но все оказалось значительно проще и вместе с тем загадочнее. — Так, значит, Оборотное Зелье не сочетается ни со старящим, ни с омолаживающим, — бормотала подруга, когда они шли по коридору. — Жаль, очень жаль. Придется… Внезапно Гарри сбросил сумку на пол и развернулся с палочкой наготове; Гермиона, как на занятиях Армии Тревора в конце прошлого года, прикрыла ему тыл. — Я с миром, мистер Поттер, мисс Грейнджер, — показал пустые ладони Блез Забини. Его темное лицо было с трудом различимо в слабом свете факелов. — Просто хотел бы прояснить один вопрос. — Слушаю Вас, мистер Забини, — это было уже не просто похоже на прошлогоднюю историю, а почти буквально повторяло ее. Кончик палочки Гарри опасно засветился. — Я именно про это, — Забини, не опуская рук, указал подбородком на огонек. — Чтобы избежать недоразумений… Дело в том, мистер Поттер, мисс Грейнджер, что мне подлили Амортенцию. Именно Амортенцию, а не почти что шуточные зелья из магазинчика братьев Уизли. Причем уже несколько раз. — На нее? — прищурился Гарри. — На меня? — синхронно прищурилась Гермиона. — К сожалению, да. Иначе я не слишком понимаю, с чего бы мне начали нравиться… магглорожденные волшебницы, если Вы понимаете, о чем я. И я, разумеется, не замедлил убедиться во внешнем воздействии на мои чувства. — Симптоматика не соответствует, — холодно бросила Гермиона. Гарри-Аналитик, затертый в самый угол Адреналиновыми Гарри, прохрипел, что под Амортенцией Блез действительно должен был броситься на Гермиону с объятиями и слюнями, чуть ли не расстегивая в прыжке брюки, безо всяких рассуждений или опасений. Что, разумеется, на пользу Адреналиновым Гарри совершенно не пошло. — Возможно, мисс Грейнджер, вполне возможно. Однако, если вы в курсе абсолютно клеветнических слухов, распускаемых о моей матери… В этом случае Вы должны понимать, что она знает определенный класс зелий, пожалуй, даже лучше мадам Уизли, профессионализм которой я не могу не отметить, и… Она, разумеется, приняла некоторые меры предосторожности. В том числе и в отношении своего сына, то есть меня. — И зачем ты говоришь нам об этом, если можешь справиться с… этим самостоятельно? — спросил Гарри, не опуская, впрочем, палочку ни на дюйм. — Потому что мне дорог мой рассудок, — ответил Блез. — Ну или жизнь, как повезет, точнее, не повезет. А также мой значок и особенно прилагающийся к нему доступ в… Ванную Префектов… Хм. Я так и думал, — кивнул он, чуть отшатнувшись от искры, треснувшей на кончике палочки Гарри при упоминании рокового места. — Бедный, бедный мистер Нотт! Впрочем, я уже сказал все, что хотел сказать, а если Вы, мистер Поттер, не в состоянии сделать выводы сами, то Вы всегда можете рассчи… — Если ты сейчас скажешь про мой интеллект, Забини… — …То профессор Снейп действительно будет вынужден назначить нового префекта мальчиков шестого курса, — кивнул Блез. — А оставшийся у него выбор не слишком богат. Благодарю Вас за то, что остановили меня, мисс Грейнджер: Тео действительно был… несколько однообразен в комплиментах, поскольку ценил довольно ограниченный круг качеств, а я был глуп, выбрав довольно тривиальный вариант. Что и вправду непростительно, особенно в моем случае. И я бы рекомендовал Вам значительно усилить меры предосторожности против потери, например, волос: по моим оценкам, прежде, чем запасы зелья исчерпались, были использованы как минимум два образца. Я могу идти? — Я бы посоветовала Вам сделать это как можно быстрее, мистер Забини. И… спасибо за предупреждение, хотя вряд ли мы будем принимать… превентивные меры, за исключением сбережения… биоматериала. И я особо благодарю Вас за предупреждение. Они выждали, пока слизеринец скроется за углом и почти побежали в сторону Большого Зала: ужин уже начался. — Действительно, — бормотала на ходу Гермиона, — назначить префектом мальчиков Крэбба или Гойла просто невозможно за отсутствием у них мозгов… Хотя на месте профессора Снейпа я бы все равно попробовала бы. Но этот придурок может думать именно так, а значит… Хм. А знаешь, Гарри, вот это вот было уже не совсем по-гриффиндорски, как у него обычно получается, а почти по-слизерински! — Я не могу просто взять и прибить этого внезапного слизеринца, — прошипел Гарри. — Сейчас не могу. Он пока нужен. Возможно, надо рассказать об этом Дамблдору, это для него повод… — Тс-с. Не то чтобы я не хотела узнать о ваших с Директором планах, Гарри, но мы уже почти пришли. — Поттер! — перехватил их в дверях Большого Зала Рон. — Вот ты где! А я уже собрался тебя искать. Парвати провела… Отойдем к окну? Они вернулись в вестибюль и отошли чуть в сторону, чтобы их не подслушали. Почему-то Гарри почувствовал себя еще хуже, его попный мозг вопил о страшной опасности, так что он на всякий случай положил пальцы на рукоять палочки — Парвати провела несколько гаданий на погоду в день матча, — озабоченно сказал Рон. — И по всем вариантам без исключения ожидается сильный дождь, знаешь? — Неудивительно, — фыркнул Гарри; он был все еще на взводе после встречи с Забини, но это было хорошим поводом поменяться метлами с Кэти. — В ноябре в Шотландии если не снег, то почти всегда дождь. То есть метла Малфо… Видимо, Гермиона сочла, что разговор займет у парней не меньше пяти минут и открыла книгу. До ушей Гарри донесся шелест пергамента, совсем как тогда, после похорон, в коридоре рядом со статуей Бориса Бестолкового, а потом… Потом кто-то из девчонок в Большом Зале вскрикнул — то ли от запущенной за шиворот Леденцовой Ледышки, то ли из-за подброшенного на колени паука… В глазах Гарри покраснело, он схватил неожиданно-высокого, странно-тяжелого и отдающего рыжиной Нотта за воротник, крутанув его так, чтобы пережать твари горло, развернулся, увидел, как из рук Гермионы медленно, очень медленно падает книга, увидел красную, как кровь, искру чистой магии, срывающийся с кончика его собственной палочки и столь же медленно устремляющуюся к открытым дверям Большого Зала, на крик. Потом все поле его зрения заполнили огромные, но живые, живые, живые глаза Гермионы. И стало темно.***
Сознание возвращалось медленно, мысли путались, но первое, что он успел осмыслить, был знакомый запах. Чистый, слегка отдающий испугом, но не оскверненный ни тяжелым ароматом крови, ни резкой вонью рвоты. И голос. Голос доносился до него словно бы из другого измерения, но он определенно не был безумным. — …И когда Гарри впервые увидел его… Понимаете, он тогда не только надел девчоночью гриффиндорскую форму, это была форма Лаванды, знаете? Он был еще и под обороткой, под моей обороткой, и Гарри… Юноша понял, что так виртуозно врать Гермиона может, только находясь целиком и полностью в здравом рассудке. Это понимание заняло у него какое-то время, так что часть разговора он пропустил. — …Типичный случай посттравматического синдрома. Он попал в обстоятельства, напомнившие ему травмирующую ситуацию, из-за меня попал, я не должна была открывать эту книгу, я должна была контролировать… А теперь из-за меня он… Я снова… Он собрал все силы и бросил их в левую руку, цепляющуюся за теплое и родное, как за спасательный круг. Рука дрогнула, и девушка, в руку которой он вцепился мертвой хваткой, стремительно склонилась к нему. — Гарри! Гарри, я… — Н`рмал`н`. Я в п`рядке… — Гарри, ты абсолютно не в порядке, так что здесь нет ничего, совершенно ничего нормального, и это моя вина, я… — Т`шше. Рон? — Рон очень зол на тебя, дорогой, но это значит, что он вполне жив, — услышал он столь же далекий голос профессора Молли Уизли. — Он лежит тут же, через две кровати, и к утру он будет здоров. Пока что Поппи запретила ему говорить, но он тебя отлично слышит и крутит пальцем у виска. — `меет пр`во. Ос`тльн`е? В зале? — Гарри, ты испарил трех птичек, причем довольно здоровых таких птичек, и пробил пять или шесть щитов, — затараторила Гермиона, — но остальные семь или даже десять устояли. Хорошо, что все наши, ну, ты-знаешь-кто-наши, там были, и… Ну, они среагировали так, как надо, как ты нас учил. — Х`шшо… — Так, мистер Поттер, столь раннее попадание в Больничное Крыло, разумеется, не рекорд, но… В общем, выпейте. Это Умиротворяющий Бальзам, — над ним склонилось черно-белое пятно, плюс-минус напоминающее формой и голосом мадам Помфри. — И я дам Вам Зелье Сна Без Сновидений через пять минут. — Мне нужно остаться с ним, — решительно заявило другое пятно, с каштановой копной на голове. — Я являюсь элементом травмирующей ситуации, и… — Я прочла ту маггловскую брошюрку, которую Вы мне дали, мисс Грейнджер. К слову, я буду крайне признательна… — Вы можете взять ее насовсем, мадам. И я принесу еще несколько книг… Но… — Хорошо, хорошо. Ваше предложение и правда имеет смысл, мисс Грейнджер. Тем более, что Вы совершеннолетняя уже даже формально. Мистер Поттер, Вы можете отпустить мисс Грейнджер хотя бы на пару минут? Ей надо переодеться. Ему понадобилось пять Маленьких Гарри, по одному на палец, чтобы, наконец, разжать руку. Пятно-Гермиона потрясло освободившимся размытым отростком, а пятно-Помфри что-то с ним сделало: вероятно, наложило на предплечье мазь от синяков. Каждая секунда ожидания была пыткой. Наконец, Гермиона нырнула к нему под одеяло, и его сердце забилось медленнее, почти в нормальном ритме. — Выпей, Гарри, — Гермиона, уже видимая почти ясно, поднесла к его губам синий флакон с зельем. — Тебе надо поспать. Гарри выпил, и комната начала медленно-медленно гаснуть. Помфриподобное пятно поводило над их кроватью палочкой. — А ведь мистеру Поттеру формально еще нет семнадцати… Хм… Подумать только! Н-да… У Гарри не оставалось сил на то, чтобы спросить, что это за «н-да» такое, да и ни закономерного вопроса Гермионы, ни ответа медиколдуньи он уже не услышал, провалившись в сон.