Курс на Аримецдрес

      Оля Чайка бежала по узким улочкам Рогонды, необычно безлюдным в это время суток. В другой раз она бы обязательно обратила на это внимание, но сейчас ей было не до того. Левый бок нещадно кололо, во рту пересохло, но Оля не останавливалась. Потому что то, что гналось за ней по пятам, было гораздо страшнее всего, что она только могла себе представить. Если бы она обернулась, то увидела бы, как небо над городом затягивает непроглядная темнота, сочащаяся со дна горных ущелий и собирающаяся в облако, подобное грозовому. Облако росло и растекалось, но ветра не было. Воздух словно загустел, бежать становилось всё труднее, а над городом зловещим набатом разносился гул маячного колокола. ***       Если подумать, то с Андреем, взявшим привычку часами запираться на маяке и не выходить, уже неделю творилось что-то странное, не сказать страшное. Внешне вроде бы всё было по-прежнему, но с каждым днем все больше становилась заметной появившаяся во взгляде безумная одержимость. А звон колокола, объявляющий о начале Чёрного Часа снова вызывал у горожан чувство тревоги, но на этот раз не было ничего, что могло бы объяснить его причину. Раньше всех пугали Птицы и окружающая их неизвестность, но после развала ордена Сердцевидки Птиц довольно скоро перестали бояться, и порой их даже можно было увидеть днём в небе над человеческой Рогондой. Вот только сейчас были напуганы даже Птицы. По-прежнему светило солнце, нахальные чайки всё также воровали рыбу с рыночных прилавков, то и дело рыбаки переговаривались между собой о странном улове, но все эти дни в воздухе словно повисло тяжёлое марево. Как во время затишья, которое обычно бывает перед грозой.       В тот день Оля забежала на маяк, проведать старого знакомого и спросить, что происходит. Чувство тревоги начало проникать в самое нутро еще на подступах к пристройке маяка. Не той, что стала уже привычной, не той, что витала в воздухе. Липкая, звенящая и вливающаяся вглубь костей, как озноб при лихорадке. И Оля все равно продолжила шагать. Туда. Туда, где тяжесть разрасталась. Откуда проистекала. К её удивлению, дверь была приоткрыта. На первом этаже было абсолютно пусто, и только с самого верха доносился тихий смех.       Андрей стоял спиной к лестнице на площадке возле фонаря, и застывшую у входа Олю он не заметил. А та замерла, не в силах оторвать глаз от представшей перед ней картины и отчаянно надеялась, что её не заметят. В колбе фонаря, обычно указывающего путь кораблям и разгоняющего тьму, сейчас клубилась чернота, настолько непроглядная, что казалось, будто все цвета вокруг неё тускнели. Порой, в этом бесформенном облаке вырисовывались смутные гротескно искажённые образы. Но нового Смотрителя это ни капельки не смущало. Напротив, стоило тому не глядя протянуть руку, как Тьма вытекла из фонаря на ладонь и поползла вверх, всячески ластясь и только что не урча от счастья. Добравшись до плеч, Тьма раскрылась двумя чудовищными крыльями, отдалённо напоминающими птичьи, разом заполнившими фонарную площадку.       Андрей запрокинул голову и громко захохотал, дёргая рубильник колокола. ***       Бежать… Бежать не останавливаясь! Вниз, к пристани!       Запыхавшаяся Оля попыталась было отбросить с лица лезущие в глаза волосы, и запнулась об раскрошившуюся ступеньку. Взвизгнув, она замахала руками, тщетно пытаясь удержать равновесие.       Боль от разбитых в хлам коленей, ободранных ладоней и расквашенного носа слегка привела её в чувство, и Оля заозиралась вокруг, стараясь быстрее понять, куда бежать потом. Узкую улочку тесно обступили облупившиеся дома, стены теснились друг к другу — и чайка пешком не протиснется, а сама девушка упиралась в глухую стену с несколькими мусорными баками. Дальше дороги не было.       Видимо, в панике Оля свернула не туда, и было совершенно непонятно, как выбираться. Возвращаться назад, на уже потемневшие улицы не хотелось: интуиция вопила дурным голосом, что это всё равно что прыгать в лесной пожар. Она зажмурилась, понимая, что пропала. — Сюда! Быстрее! — раздавшийся сбоку голос показался смутно знакомым. Но раздумывать на эту тему не было времени. Кто-то железной хваткой цапнул Олю за запястье, утягивая в один из домов и захлопнув следом дверь так, что загудели стены. Внутри царил полумрак, так что разглядеть внезапного спасителя тоже толком не удавалось, а он всё продолжал тянуть девушку за собой, стараясь огибать хаотично расставленные предметы мебели. К счастью, дом оказался магазинчиком со сквозным проходом через подсобку, и парадный вход выпустил беглецов на одну из окраинных улиц, ведущих прямо к морю. — Не останавливайся, беги! — в принципе, напоминание было лишним, Оля и так хотела как можно быстрее отсюда убраться.       Вниз… Поворот, ещё поворот… Снова вниз... Городской пейзаж вокруг изменился, жилые кварталы остались за спиной, и теперь они бежали преимущественно мимо складов и служебных помещений, между которыми изредка попадались нехитрые закусочные и замызганные бары, в которых в перерывах между работой собирались местные работяги. Незнакомец (незнакомец ли?) уверенно летел по переулкам, судя по всему следуя какому-то маршруту, и становилось понятно, что он тут явно не в первый раз. Сообразив, что смотреть по сторонам, пытаясь опознать дорогу — занятие бессмысленное, Оля решила всё-таки обернуться назад, несмотря на предупреждение. От увиденного она чуть было не упала во второй раз.       Всё небо до самого горизонта закрывало непроглядное, чернее самой черноты, клубящееся облако, отчего казалось, что уже глубокий вечер, хотя время только-только перевалило за полдень. Тень от этого облака почти полностью накрыла Рогонду, напоминая акулью пасть, вот-вот готовую захлопнуться. А если приглядеться… Оля почувствовала, как волосы на загривке встают дыбом. Если приглядеться, то на улицах, начиная с верхних районов, началось какое-то движение, причём смутные фигуры определённо не были людьми. Слишком крупные, так что их более-менее можно было разглядеть с большого расстояния. Маслянисто-чёрные, странно несимметричные, о чём можно было судить даже отсюда. Одним словом… искажённые, от каждого движения которых веяло какой-то неправильностью... Одна из тварей, появившаяся в начале улицы, внезапно подняла голову и начала водить ею из стороны в сторону, будто почувствовала взгляд… — Не оборачивайся, мы почти на месте! — Тот же голос снова вывел её из транса, и Оля поняла, что складские помещения остались позади, и теперь они бегут по широкой дороге вдоль почти отвесной скалы. В голове пронеслась неуместная мысль, что из города эту дорогу удивительным образом не видно. За очередным поворотом открылась укромная бухта, с единственным кораблём стоявшим на якоре. И судя по всему, именно к нему они и бежали. — УХОДИМ! УХОДИМ ОТСЮДА! — на корабле явно сумели услышать этого неизвестного спасателя, потому что команда разом пришла в себя и начала срочно готовиться к отплытию.       Последний прыжок с пирса на трап, и Оля поняла, что спасена.       Бурлящая накатывающая бушующая опасность осталась позади, адреналиновый шторм в голове поутих, и Оля поняла, насколько она устала, и как же у неё болят колени… Удариться в слёзы ей не дал жизнерадостный и на этот раз определённо знакомый возглас. — Успели всё-таки! Где ты её нашёл? Кое-как отдышавшись и с трудом сфокусировав взгляд, Оля оглядела собравшихся на палубе. Ей удалось вычленить из собравшейся вокруг неё толпы и рассмотреть говорившего. — К… Кирюха?.. Ты что ли? — В горле пересохло, поэтому собственный голос звучал совершенно незнакомо. Кто-то сунул ей в руки бутылку воды, которую Оля выхлебала всего за каких-то десять секунд. — Я, я. Мы тебя с самого утра искали, когда стало понятно, что сегодня что-то случится. Как — не спрашивай, это долгая история. — С… Спасибо… — до конца восстановить дыхание всё никак не получалось, так что Оля закрыла глаза и откинулась спиной на фальшборт, стараясь не мешаться под ногами своих спасителей и слабо прислушиваясь к царящей вокруг суете. Откуда-то со стороны донёсся крик: — Всё, раз больше никого не ждём, то пора валить! Очень хотелось спать, но тут слух выхватил ещё одну фразу из разговора Кирилла с притащившим её на этот корабль человеком. — Я нашёл её в тупике за кондитерской. Похоже, свернула не туда, когда удирала от этой тени. Повезло ещё, что Тёмные твари до неё не добрались, — голос точно был знакомым, даже слишком знакомым, но верить в это не хотелось. Оля резко раскрыла глаза, фокусируясь заново. С мыслью, что лучше бы не раскрывала. — Ты?! — Да, Оль, я тоже рад тебя видеть. — холодно сказал Боцман.       Первым порывом было съездить старому знакомому кулаком в лицо, по носу, до крови, а потом выпрыгнуть за борт и вплавь добраться обратно в Рогонду, но от этого её удержал Селёдка, всё ещё сидевший рядом. — Тихо! Успокойся! Выслушай сначала! — Выслушать? – громко прошипела Оля, не переставая вырываться. — Значит, ты теперь тоже решил в пираты податься? — Ну, во-первых, мы не пираты, а контрабандисты. Это всё таки несколько разные вещи. — раздалось из-за спины. Спокойный тон, которым это было сказано, сработал как ушат холодной воды, так что Оля прекратила брыкаться и заозиралась по сторонам, стараясь разглядеть говорившего. Им оказался довольно молодой человек, лет, эдак, тридцати, не старше, но по тому, как разом замолчала команда, сразу становилось понятно, что он тут главный. — Это наш капитан, и будет очень мило, если ты не станешь ему хамить, — вполголоса пояснил Боцман, после чего отошёл в сторону. — А во-вторых, барышня, я вижу, что вам нужна медицинская помощь, — Капитан кинул красноречивый взгляд на разбитый нос. — Да я лучше в море прыгну! — рявкнула Оля и развернулась было к фальшборту, но колени снова прострелило болью, и она чуть не взвыла, плюхнувшись животом на край борта. Ладони немедленно защипало от попавших брызг солёной воды. Зашипев, она подняла голову и остолбенела. Корабль успел отойти на довольно приличное расстояние от берега, так что взглядом можно было охватить довольно большой кусок города.       Небо над горами было затянуто необъятной чёрной тучей, с каждой секундой разрастающейся всё сильнее. Если чуточку приглядеться, то можно было бы заметить, что очертаниями она более всего походила на распахнувшую крылья исполинскую хищную птицу, объявшую весь город. Сам берег уже полностью скрылся в тени, но очертания строений, что удивительно, не размылись, а стали лишь более чёткими, словно подсвеченные изнутри мертвенным сероватым светом. А по пирсам бродили Тёмные твари. Думать о том, что случилось с остальными жителями, не хотелось, хотя в голове и мелькнула робкая мысль о том, что на улицах в тот момент никого не было. Надежда на то, чтобы не было. Картина казалась настолько нереальной и жуткой, что Оля не сразу заметила, как кто-то потряс её за плечо. Этим “кем-то” оказалась молодая девушка, может чуть постарше самой Оли, кареглазая и светловолосая, одетая в ярко-розовую рубашку и широкие брюки, перехваченные поясом. — Тебя Оля зовут? — Судя по голосу это была та самая девица, которая кричала про то, что больше никого не ждут. –— Меня — Катя. Идём, я отведу тебя к нашей корабельной лечухе, а потом всё тут покажу. Всё ещё не в силах отойти от увиденного. Оля позволила себя увести. Мысль о том, что её ждали казалась ещё более нереальной, чем всё происходящее. Кирюха-Селёдка увязался следом, а Боцман куда-то ушёл. Проходя мимо оставшегося на палубе капитана она услышала, как тот сказал, явно обращаясь к ней. — Добро пожаловать на Элизию. Ненадолго обернувшись, девушка увидела, как последний кусочек синего неба затянуло Тьмой. Начался Чёрный Час длиной в вечность. ***       Пока лечуха, бывшая невысокой крепко сбитой пожилой тётенькой в тельняшке, ворча обрабатывала олины ссадины, сидевший на кушетке напротив Селёдка решил всё-таки рассказать, что тут происходит. — Знаешь, сначала я встретил Боцмана три дня назад… Задумался, забрёл нижним докам, а там наткнулся на местных, не блещущих радушием к чужакам. Они быстро дали понять, что мне тут не рады, но и отпускать без тумаков не хотели, и тут из-за угла вылетел Боцман. Причём, судя по всему, он к тому моменту успел обзавестись тут какой-то репутацией, так что с ним даже связываться не стали. Знаешь, я помню твоё к нему отношение, но в тот момент я был действительно рад его видеть. Позже мы сидели в одной из закусочных недалеко от той укромной бухты. Слушай, я и не знал, что в Рогонде столько контрабандистов! Наверное, минимум треть из того, что мы берём в магазинах привозится нелегально! Но да сейчас не об этом. Помнишь, когда Маша с Андреем развалили логово отмоллюзгов, Боцман обмолвился, что узнал многие тайны Рогонды? — Оля отстранённо кивнула. — Так вот, он примерно понял что, такое сейчас творится. Сердцевидка-то отъелась и стала такой жуткой тварью отчасти ещё потому, что её логово находилось на большой глубине, недалеко от залежей той самой Тьмы, которая вырывалась во время Чёрного Часа. А то, что стало твориться с местным зверьём… Ты же видела этих свирепых рыбин с тёмным мясом, отдающим чем-то одновременно горьким и сладким, которых всё чаще стали вылавливать вблизи Рогонды? Всё это чем-то напоминало о той гадкой ракушке. Да и поведение Птиц… Впрочем, про Птиц не мне рассказывать. Короче, здешний капитан всерьёз заволновался, когда услышал все эти рассуждения, и сказал, что нужно брать как можно больше припасов и людей и сваливать отсюда, потому что моря Тьма почему-то побаивается, не знаю, почему. — Кирилл помолчал, подтянув колени к груди и уткнувшись в них подбородком. — Я очень хотел, чтобы ты оказалась здесь, тут хоть немного, но безопаснее, чем на суше, но никак не мог тебя найти, а Боцман вызвался сбегать посмотреть, благо бегает он быстрее, и прибившись к контрабандистам успел хорошенько изучить почти все укромные места в городе. — А как же остальные? — вопрос прозвучал довольно гнусаво, потому что из-за ватных тампонов в носу говорить нормально не получалось. — Родители меня даже слушать не стали, сказали, что я выдумываю. Аня и Вася тоже. А говорить от кого у меня все эти страхи я не стал, потому что, думаю, тогда бы они меня просто послали куда подальше. Кристина и Ванечка спали, когда я пытался к ним постучаться, а Капитошку всё никак не получалось поймать. То она уходила принимать товар, то ещё по каким-то делам отлучалась… Медузьи мозги, да у меня было-то два дня! — неожиданно рассердился Селёдка, причём было непонятно, пытается ли он оправдаться, или злится на себя, что никого толком привести не смог. Скорее последнее, потому что секунду спустя он снова уткнулся лицом в колени и хлюпнул носом. — Знать бы хоть, почему это всё началось… К сожалению, Оля знала ответ, как ни тяжело это было признавать. — Это Андрей. Это он всё начал, я сама видела и еле убежала. Кирилл неверяще открыл рот. — Нет… Не может быть… Он же… Он стал Смотрителем, чтобы бороться с Тьмой в Чёрный Час… — Может. К счастью, он меня не заметил, когда я приходила сегодня утром, чтобы спросить, что происходит. А то что-то мне подсказывает, что вряд ли бы я тогда здесь сидела.       Оля в полной прострации опустила голову. Андрей, практически разрушает привычный им мир, а Боцман старается спасти людей из темнеющей Рогонды, и рискует ради бывших друзей, которые сами же его прогнали… Кажется кто-то сошёл с ума. ***       Катя почти закончила проводить экскурсию по кораблю для новой знакомой, успев показать машинное отделение с мерно шумящими генераторами, камбуз, где во всю готовился обед, большую кают-компанию, кубрик, разделённый переборками, так что у каждого члена экипажа (а их было около пятидесяти, хотя обычно на таких кораблях команда была как минимум в два раза больше) была, пусть и маленькая, но своя каюта, плюс ещё несколько свободных. Правда сейчас их отдали пассажирам. На Элизии даже было несколько маленьких парников и небольшая библиотека! В конце-концов, они остановились у последней каюты в корме корабля. Катя сделала приглашающий жест. — Заходи, тебе будет интересно. Немного поколебавшись, Оля толкнула дверь внутрь. Час назад ей казалось, что больше никаких потрясений её не ждёт, но она ошиблась. Посреди каюты в большой кадке рос птицелап, а возле него сидела самая настоящая Ночная Птица. Рядом ещё оказался капитан, вежливо присевший на одну из валяющихся на полу подушек. Кажется, ещё минуту назад они что-то обсуждали. — Ой, извините, я, наверное, позже зайду. — Оля неожиданно смутилась. — Нет-нет, заходи, — капитан сделал приглашающий жест, и девочки зашли внутрь, присаживаясь рядом. У Оли наконец-то получилось получше разглядеть капитана, оказавшегося вполне симпатичным человеком, на деле, пожалуй, бывшим даже моложе, чем ей показалось впервые. Грубо зашитый шрам на скуле прибавлял ему несколько лет, а на деле, пожалуй, ему было лет двадцать шесть, не больше. – Тем более, то что мы обсуждали, касается всех. Но сначала познакомься: это Нагару. Мы встретились в Рогхреве несколько лет назад, когда там во время землетрясения обвалились скалы, и теперь путешествуем вместе. Птица печально кивнула в знак приветствия, дождалась ответного кивка, а потом продолжила прерванную беседу. — Великий Отец предал народ Птиц. Тьма оказалась слишком большим искушением... — Но почему?! — Резко подпрыгнула Оля. — Что такого случилось? Год же всё было нормально, и только неделю назад начало твориться что-то странное! — Я не знаю, — птица покачала головой. — Но кажется, его кто-то подтолкнул, а Великий Отец оказался слишком слаб духом, чтобы удержаться от падения. Тьма же очень коварна. — Она искушает, обещает безграничную силу, но она берёт слишком высокую плату. Тьма может уничтожить абсолютно всё. Сначала теряет рассудок тот, кто заполучил её силу, а потом наступит конец всему. Не просто город, или материк, а весь мир упадёт в пучину хаоса и безумия. А может, и не только один мир.       Повисло тягостное молчание, прерываемое только тихим поскрипыванием переборок. — И что же мы можем сделать? — капитан внешне казался спокойным, но в его голосе мелькнуло волнение. — Аримецдрес. — Подумав сказала Нагару. — Держи курс на Аримецдрес, к Сердцу мира. Оно будет сопротивляться, там можно переждать Чёрные Времена. В каюте воцарилось ошеломлённое молчание. Аримецдрес часто упоминался в сказках и легендах, как остров, появляющийся перед моряками в минуту крайней нужды, и только если их изначальные помыслы чисты, отчего давным давно стал синонимом недосягаемого блаженного края. — Но… Это же выдумка… Сказка… — растерянно протянула Оля. — А ты поговорку "Сказка ложь, да в ней намёк" слышала? — угрюмо донеслось из дальнего угла. Обернувшись, девушка заметила прислонившегося спиной к переборке Боцмана. Тот стоял, скрестив руки на груди, и был ещё более мрачным, чем когда Элизия только-только отошла от берега. — Представь себе, слышала, — едко отозвалась Чайка. — Так. Цапаться будете потом. — одной фразой капитан остановил начинающуюся перепалку. — А ты, Жень, действительно, мог бы быть и повежливее. — Извините, капитан. Больше не повторится… — смущённо буркнул Боцман. — Я на это надеюсь. — капитан сурово нахмурился, но вскоре снова успокоился. — Что ж, ты, похоже, хотел что-то добавить? — Угу, — парень кивнул и подошёл поближе. — Если совсем коротко, то остров не выдумка, что бы там некоторые скептики ни думали. Надеюсь, Нагару меня если что поправит, а то я всё-таки не спец, и во всяких птичьих штуках разбираюсь поверхностно… Дальше Оля особо не слушала. Чайка внезапно поняла, что совершенно забыла, как бывшего друга зовут на самом деле. Она сама, Кирюха, Аня, Вася… Андрей. У них всех были прозвища, но ни одно из них не заменяло имя полностью, а скорее дополняло. А Боцман словно всегда и был Боцманом. Безымянным и неприкаянным. Вернее, имя, конечно было, но никто никогда его не использовал, а потом оно просто забылось. Оля как можно незаметнее пробралась к выходу, выскользнула в коридор и короткими перебежками добралась до кают-компании. Внутри горел свет, но к счастью, сейчас тут не было никого из команды, так что она с ногами забралась на встроенный в переборку диван и бессмысленно уставилась в окно. Снаружи, ожидаемо, ничего не было видно. О том, что они сейчас в море, говорили лишь слабая качка и еле слышный плеск волн за бортом. На душе было на редкость погано. Всего за несколько часов весь привычный мир в прямом и переносном смыслах улетел в тартарары, и теперь Чайка чувствовала себя выкинутым слепым котёнком, беспомощно тыкающимся в разные стороны, в тщетных попытках отыскать дорогу. — Слишком много потрясений? Оля вздрогнула и обернулась. На диване напротив устроился капитан. Морской чёрт знает, как ему удалось прокрасться совершенно незаметно. — Есть такое… А вы что, у каждого из команды интересуетесь самочувствием? — Обычно нет, если только не вижу, что кому-то из экипажа совсем погано, а он старательно делает вид, что ничего такого не происходит. Всё-таки, без команды корабль это просто корыто, а каждого из нашего экипажа я бы не променял и на десять отменных профессионалов из… законного флота. — капитан усмехнулся. — Ну так что? — Что-что… Да просто всё, что я раньше знала теперь перевернулось вверх тормашками! — Взорвалась Оля. — Раньше было легко и просто! Вот каменщики: они ловят всяких негодяев, они хорошие! Вот пираты: они грабят и топят суда, часто вместе с пассажирами и командой, они плохие! Вот друзья, они всегда с тобой, а если кто-то из них предал, то не такой уж он был и друг! А сейчас… — А сейчас каменщики ничего не сделали, людей пытались спасти контрабандисты, а у "не такого уж и друга" совести и стойкости оказалось побольше, чем у того маячного чучела? Девушка растерянно кивнула. — Барышня, твоя проблема в том, что ты всё делишь только на чёрное и белое. — Тихо сказал капитан. — Это нормально, все такими были. Но мир несколько сложнее. На несколько минут в кают-компании повисло молчание, а потом капитан продолжил. — Знаешь, почему некоторые люди уходят в пираты? Оля отрицательно помотала головой. — Причины разные. Кому-то не хватало приключений, кто-то в море прятался от правосудия на берегу. Довольно многие уходили в пираты после того, как на них самих напали и предложили или присоединиться к команде, или отправиться кормить рыб. — Оля на этих словах сжала кулаки, но капитан продолжил. — Причём часто капитана скручивала его же собственная команда. — Как это?! — Чайка от удивления раскрыла рот. — Да очень просто. Пока корабль в море и связи с берегом нет, капитан на нём царь и бог. У некоторых от этого сносит крышу, и они начинают творить, что только душе угодно. Задерживать жалованье, драть по три шкуры за мелкие провинности, а команда молчит, потому что быть запоротым насмерть никому не хочется. — А рассказать всё на берегу? — Во-первых, до высадки ещё дожить надо. А во-вторых, твоё слово, против капитанского будет недорого стоить, особенно если этот самодур на короткой ноге с нечистым на руку начальством порта. — А команда разве не подтвердит? — Оля всё никак не могла поверить в то, что ей говорили. — В команде легко может оказаться подпевала, который заложит всех, кто соберётся жаловаться, поэтому многие даже не рискуют. Зато если на корабль напали, очень легко "по ошибке" попасть не в того человека, "внезапно" выскочившего перед бандитом, в которого ты и целился. Ты вроде как не при делах, а порки больше не будет, потому что пираты зарвавшегося капитана запросто смещали с должности и выбирали нового. — Вы так рассказываете, словно пиратство это лучшее, что только может быть. — Вторая твоя проблема, это что ты не дослушиваешь до конца, — устало вздохнул капитан. — Подлецов везде хватает. Где-то больше, где-то меньше. Мне, например, дважды не повезло на таких наткнуться. С первым я год ходил, когда в шестнадцать лет устроился юнгой на торговца, пока нас не взяли на абордаж. Я тогда получил плетей за упущенное ведро и валялся в медотсеке… —За ведро?! — девушка не выдержала и перебила его. — Да, есть такая примета, что если упустить ведро, то с кораблём случится беда, вот мне и влетело. Вот. Так что, через пару дней, когда мне стало полегче, старпом рассказал новости, и что кэп и второй помощник во время боя вывалились за борт. Не повезло, бывает. Следующие два года было лучше, но и новый капитан был тем ещё фруктом. Правда, с ним мы разошлись мирно, хоть и пришлось заплатить… неустойку. Что-то я успел накопить, так что на берег спустился всё-таки не с пустыми руками. Ещё несколько человек ушли следом, так что скинувшись, нам хватило на небольшую подержанную шхуну и на открытие своего, пусть и не совсем честного, дела. Потом были рейсы в Рогонду, Рогхрев, другие города… Потом мы с другом построили Элизию… Кстати, ты знала, что в Рогонде была самая высокая пошлина на ввоз товаров? Ответить Оля не успела. В чуть приоткрытую дверь кают-компании постучали, а потом в образовавшейся щели показалась чья-то кудлатая русая голова. Присмотревшись, Чайка заметила что лоб посетителя охватывала широкая повязка, за которую было воткнуто переливчато-чёрное перо, похожее на то, которое носил Андрей. "Птичье" догадалась девушка. — Капитан, прямо по курсу земля. Нагару говорит, что мы подошли к Керонде. Что прикажете? — Подойдём к берегу и бросим якорь, — Капитан встал и направился к выходу, попутно достав откуда-то из кармана ленту и два таких же пера, одно из которых он отдал Оле. — Возможно там есть кто-то, кому нужна помощь, а заодно можно попробовать пополнить наши запасы. Паш, мы наверх, а ты собери пока добровольцев на высадку. Семи человек хватит. — Можно я тоже пойду? — девушка сама удивилась своим словам, но отнекиваться не стала. — Хорошо. Пашк, тогда ищи шестерых. — Считайте, что ещё четверо уже есть. — Парень кивнул, и снова скрылся в коридоре. Чайка же, немного поколебавшись, приколола перо заколкой к волосам и направилась следом.       Народу на палубе было немного. Уже знакомая Катя, Кирилл и Боцман что-то втроём обсуждали, и у всех троих на головах так же было закреплено по перу. На бушприте сидела и всматривалась в берег Нагару. Оля огляделась вокруг. Солнечные паруса, в ясные дни раскрытые и превращающие свет в электричество, на всех трёх мачтах были не просто свёрнуты, а вообще сняты. Кто знает, как они среагируют на окружающую Тьму? Единственным источником освещения остались только габаритные фонари-пыльники на бортах, носу и корме, с трудом разгоняющие окружающий мрак, да небольшие светильники у присутствующих. И в то же время, берег, как и в Рогонде, был отчётливо виден, словно подсвечивался изнутри. Поколебавшись Чайка подошла ближе к носу. — И здесь тоже? — Если ты про Тьму, то она вырвалась почти по всему миру, — задумчиво протянул Боцман. — Помнишь же что будет, если выстроить костяшки бонсов в линию, а потом толкнуть одну? — По очереди упадут все… — Оля немного помолчала, словно борясь с чем-то, а потом всё-таки сказала. — Жень… спасибо, что спас меня сегодня… или уже вчера? Сколько времени вообще прошло? До Керонды же двое суток идти? — Помнишь всё-таки… — парень внезапно тепло улыбнулся. — Не за что. Год назад я повёл себя как последний судак, поверив первому встречному, назвавшемуся моим отцом, а сейчас уже даже совсем не уверен, что он тогда говорил правду… Про нашу компашку ведь можно было узнать очень много, просто если уметь слушать, нас же полгорода знала. Отфильтровать нужные сплетни, набросать портрет… И бери тёпленького! А я был тем ещё лопухом, страдающим от низкой самооценки, так что уши развесил только так... А, ладно. Было и прошло. Сейчас я стараюсь хоть как-то исправить то, что накуралесил… А что касается времени, во-первых, Элизия раза в два быстроходнее любого рогондовского судна, а во-вторых ты же помнишь, что в Чёрный Час ориентироваться и в пространстве и во времени сложно? Оля кивнула. — Вот. Это потому что Тьма каким-то образом искажает и то, и другое. Так что, мы вполне могли успеть пройти необходимое расстояние. И ещё кое-что… — Парень развязал повязанную на рукав бандану и слегка усмехнувшись протянул ей. — Не волнуйся, это другая. Заколка может отвалиться, так что лучше перо заткнуть за ленту или другую какую-нибудь повязку. Вскоре на палубе появился Пашка с ещё двумя матросами, на воду спустили шлюпку, и маленький отряд из восьми человек и одной Птицы отправился к берегу.       Как только нос шлюпки уткнулся в пирс, сразу навалилось ощущение общей неправильности происходящего. Расстояние определялось с трудом, слабые потоки противно-тёплого воздуха пробирали до костей, а звук словно повисал в липком мареве. — Значит так, — почти шёпотом начал капитан, когда всё выбрались на сушу. — Нагару, бери Катю, Женю, Риктора и Сержа, и ищите людей в восточной части города. Если найдёте что-то, что можно взять в качестве припасов, берите не задумываясь. А мы пойдем на запад. И старайтесь не шуметь. Всем всё понятно? Все утвердительно кивнули, и две команды разошлись. Двигаться приходилось короткими перебежками, потому что никого не оставляло ощущение, будто кто-то за ними наблюдает. — Капитан… А разрешите вопрос? — шепнул Кирилл, когда они снова остановились между двумя домами. — Только быстро. — А почему вы сами спустились на берег? Капитан явно не ожидал такого вопроса, и на пару секунд замер, но потом всё же ответил. — Я вырос в Керонде. Так, всем тихо! По улице донёсся тихий неритмичный перестук, и вся команда вжалась в стены. По улице мимо них протопала Тварь. Больше всего она напоминала огромного маслянисто-чёрного пятиногого паука, с несимметрично расположенными лапами и головой, похожей на богомолью. Тварь прошла дальше по улице, ненадолго притормозив двумя домами ниже, но так никого и не заметила. Все облегчённо выдохнули и уже собрались было дальше, как вдруг Пашка тихо воскликнул. — Вы слышите? Из одного дома доносился еле-заметный плач. Переглянувшись, Оля и Пашка зашли внутрь, а Капитан и Кирилл остались снаружи. В доме было темно, хоть глаз выколи, а звук шёл из жилого подвального этажа, где горел слабый огонёк. — Эй… Тут кто-нибудь есть? — Чайка не была уверена, что хочет услышать ответ. — Н-не подходите! — судя по голосу, это была маленькая девочка. — Я… Я к маме хочу!.. — Подожди! Не бойся! — Пашка примирительно поднял руки. — Мы тебе не навредим. Девочка хлюпнула носом, но всё-таки выползла из своего укрытия. Ей было около восьми лет, и она явно была очень напугана. — Видишь? — продолжил Паша, аккуратно делая шаг вперёд и опускаясь на колено. — Мы обычные люди. А ты тут прячешься? — У тебя глаза разные… — настороженно прошептала девочка, но тоже подошла немного ближе. Оля же пригляделась, и к своему удивлению заметила, что малявка права, и у Пашки действительно один глаз был зелёный а другой карий. — Ну, уж какие есть. — Парень слегка пожал плечами. — Скажи, как тебя зовут, и что тут случилось? — Ася… Я пошла гулять, потом внезапно начало темнеть, как перед грозой, — девчуля снова захлюпала носом. — Я прибежала домой, а тут все спят и не просыпааааются… Ася снова начала плакать, так что Оля подошла поближе. —Чшшш… — девушка успокаивающее положила ладонь ей на макушку. — Не реви. Давай ты сейчас пойдёшь с нами, а потом, когда всё проснутся, вернёшься домой, хорошо? — А мама?.. — Пока она спит, с ней всё будет в порядке. А тебе лучше перебраться в другое место. Вроде бы Асю удалось уговорить, так что пора было возвращаться. Больше, по её словам, в этой части города никто не бодрствовал. Увидев девочку капитан ненадолго потерял дар речи, а потом спросил, как зовут её родителей. Услышав ответ, он побледнел, а потом сказал что надо идти обратно на Элизию, раз больше тут никого нет. По пути в порт, к счастью, никаких тварей не встретилось, а в шлюпке их уже ждала другая команда с уловом в виде ящиков со снедью. Уже вернувшись на борт, Оля не выдержала и спросила про девочку, и почему капитан так отреагировал, на что тот ответил: — Похоже, что она моя племянница. ***       Сколько времени уже длилось это плавание никто не мог точно сказать. Все механические и электрические часы вышли из строя, да и корабельные склянки тоже не давали точного представления. Ася быстро обжилась, так что экипаж Элизии уже плохо представлял, как же раньше было без неё. Оля и Селёдка окончательно смирились с происходящим, периодически неся палубную вахту наравне с остальной командой. Нагару большую часть времени сидела на бушприте, указывая ей одной известный курс, пока однажды она не влетела в кают-компанию, напугав всех присутствовавших. — Ветер переменился! — только и сказала Птица и умчалась обратно наверх.       Впереди по курсу забрезжил слабый просвет, а приборы стали приходить в норму. Они всё-таки дошли. Теперь осталось только ждать.