Casket

- Это ещё что? - Сборник жалоб на тебя. Дома ещё двадцать шесть томов лежит. - Мог бы сказать лично! Сказать, что Чуя возмущён, значит не сказать ничего. Не то чтобы они с Дазаем такие уж друзья, но двадцать семь исписанных вручную тетрадей с жалобами на него - это уже слишком! Открыв тетрадь, Чуя снова пролистывает страницы, мельком пробегаясь глазами по тексту. Что за чёрт? Вот уж и в самом деле жуткие заметки! Какое Дазаю дело до эха в караоке или наличия лимона в карааге? Особенно с учётом того, что Дазай бессовестно ворует его еду! Мельтешение перед глазами, слишком громкий смех, замечание о неумении выбирать друзей, осмеивание его мечты купить когда-нибудь в будущем байк... Захлопнув тетрадь, Чуя резко вскидывает голову и уже хочет высказать Дазаю всё, что думает о нём, как замирает. - Что? - спрашивает Дазай, склоняя голову к плечу. Он выглядит растерянным, будто ожидал немедленной бурной реакции, и обычно Чуя уже кричал бы на него, но... - Ещё двадцать шесть? - переспрашивает он. - Чуя удивлён тем, насколько он несносен? - довольно улыбается Дазай. Но Чуя не ведётся на подначку, потому что винтики уже закрутились в его голове. Как бы Дазай ни кричал об обратном, Чуя вовсе не тупица и прекрасно умеет складывать факты. В памяти звучит эхом голос Тачихары, предположившего, что Дазай просто ищет внимания Чуи и поэтому достаёт его. Тогда Чуя отмахнулся от этих слов, признав их полной нелепостью, однако в настоящем... Двадцать семь исписанных жалобами на него тетрадей. Двадцать семь толстенных тетрадей, исписанных мелкими аккуратными буквами. То есть вечно ноющий о нехватке свободного времени Дазай потратил часы на то, чтобы заполнить их. И ради чего? Чтобы побесить Чую? Это нелепо. Если бы Дазай хотел сцепиться с ним, он бы просто сделал это. Нет нужды делать что-то подобное. Обычно Дазаю хватает одного слова, чтобы разозлить Чую и втянуть его в склоку. Эти тетради, полные жалоб... На его смех? И на неумение выбирать друзей? Серьёзно? Больше похоже на жалобы влюблённой школьницы, осуждающей вкусы объекта своего воздыхания, который не обращает внимания на такую прекрасную неё. «Вот чёрт!» - думает Чуя, глядя на склонившего голову к плечу Дазая. Тот выглядит как обычно. Лохматый, весь в пластырях, и галстук помят - неряха. Только смотрит на Чую странно: как будто настороженно. Да уж, привычный сценарий точно пошёл не по плану. Чуя должен был накричать на него, они бы привычно поцапались и разошлись, но вместо этого они просто стоят в тишине уже несколько минут, и это почти нереально. Чтобы тишина и между ними? Но волнует Чую не это, а тетрадь в его руках и те тетради, что лежат у Дазая дома - отчего-то он совсем не сомневается в их реальном существовании. Но что ему делать? «Может, вам следовало бы поговорить и подружиться?» - звучит в голове робкий голос Ацуши. Накаджима Ацуши - голос разума, совесть и ангел по совместительству всей их большой шумной компании. А ещё он чересчур наивный, и поэтому к его словам обычно никто не прислушивается. Но что, если он прав? Что, если прав и Тачихара? В конце концов, Дазай пристаёт только к Чуе. Ни на кого другого он так не реагирует, а ведь людей в школе много, очень много. Ещё и тетрадь эта... Когда Чуя только перевёлся в эту школу, ему было сложно завести друзей из-за вспыльчивости и тяжёлого характера, но он справился. Не сразу, но справился. Какова вероятность, что Дазай - нет? Какова вероятность, что поэтому он и достаёт Чую? Может, он и вправду хочет подружиться, но просто не знает, как? Или стесняется и поэтому прячется за насмешками и язвительными замечаниями? - Эй, Дазай, - зовёт Чуя, вновь глядя на него, и машет тетрадью перед его лицом. - Как насчёт принести мне остальные? - Что? - растерянно хлопает ресницами Дазай. - Принеси мне остальные. Хочу прочитать и... - усмехнувшись, Чуя чуть подаётся вперёд, - высказать тебе сразу всё, что думаю о твоих идиотских развлечениях. Завтра на крыше в обед. И только попробуй снова стянуть моё бенто. Развернувшись на пятках, Чуя направляется к лестнице. Скоро прозвенит звонок, и лучше не опаздывать в класс. Правда, перед тем, как начать спускаться вниз, он не удерживается и всё-таки оборачивается. Дазай так и стоит на месте и смотрит ему вслед широко распахнутыми глазами. На его лице удивление и растерянность, почти беззащитность. Так непривычно. Чуя широко улыбается. - Пошевеливайся, Дазай. Ты ведь не хочешь опоздать, любимчик всех учителей? Лёгкая язвительность приводит Дазая в себя - возвращение привычного тона явно его успокаивает. Фыркнув, он следует за ним, привычно начиная болтать о том, что Чуе тоже не помешало бы налечь на учёбу, чтобы сдать экзамены, вместо того, чтобы болтаться без дела со своими бесполезными друзьями. Игнорируя все эти шпильки, Чуя только улыбается в ответ, чем опять вгоняет Дазая в ступор. - Чую подменили? - бормочет Дазай, тыкая пальцем в его щёку. - Отвали, - ленивый смешок в ответ. Дазай не может поверить, что Чуя не попытался ударить его за вторжение в своё личное пространство, и начинает болтать ещё больше глупостей. Чуя размышляет о том, чтобы завтра на крыше попросить Дазая стать его репетитором по математике, задобрив обильной порцией карааге и рулетиков из омлета. В конце концов, если Дазай собирается продолжать воровать его еду, то должен хоть как-то за это платить, верно? И если Чуя собирается добавить в карааге ещё больше лимона, чем обычно - что ж, Дазай трепал ему нервы слишком долго, чтобы просто забыть об этом. Временное перемирие не означает конец войны, но Чуя думает, что мог бы попытаться. И если Дазай пойдёт ему навстречу... Что ж, всё это может быть не так уж и плохо. «Но двадцать семь тетрадей с жалобами? Серьёзно?» - в который раз думает Чуя; позабавлено, но и с изрядной долей искреннего недоумения. Дазай снова тыкает его в щёку, чуть обгоняет и склоняется, чтобы заглянуть в лицо. Напоминает взволнованного щенка. Усмехнувшись, Чуя делает мысленную пометку обязательно сказать позже об этом - чисто реакции ради - хлопает Дазая тетрадью по лбу и под возмущённый вскрик и нытьё первым заходит в класс.

|...|