***
Хлопковая, влажная от пота и слюны наволочка намертво прилипла к скуле, едва не стерев кожу до кости. Но Кир на это уже не реагировал, только лежал, высунув язык, изредка сглатывая слюну, смачивая саднящее горло. Он в жизни столько не ебался. И в жизни же его так не ебали. Его вообще не ебали, так, было дело, девчонки пару раз пальчики вставляли внутрь, не больше. Ощущения были прикольными, но о чем большем Кир и не думал. Не для того его роза цвела. Видимо, его розочка предназначалась для того, чтобы достаться психованному рыжему ебарю-террористу, что никак от него не отстанет, всерьез решив затрахать его до смерти. За окном медленно светало. Кир понятия не имел,во сколько этот маньяк утащил его, но пару часов прошло точно, а прекращать, или снижать темп тот не собирался. Поначалу Кир, честное слово, пытался выбраться из этого кошмара. Он лягался, дрыгался, орал, матерился, пытался кусаться, но без толку. Следующие минут сорок он провел в ахуе и раком, уткнутый в подушку лбом, со связанными за спиной руками. Рыжий пиздец что-то творил с его задом, и это действительно был пиздец, но такой, что с члена текло так, что даже джинсы вымокли, не говоря о трусах. Когда псих ему это сообщил, прямо на ухо, прикусив и оттянув мочку, Кир застонал, впервые в жизни почуяв стыд, и кончил. Серый хмынкул, но пальцы, или что там было, из задницы не вытащил. Кир застонал, попытался отползти от него, чувствуя, как слишком остро ощущается из-за оргазма и новизны всё, но тот не дал, наоборот, притянул за бёдра к себе, в два движения додоил член Кира в свой кулак, а после вернул на место, вмазав сперму вместе с новой порцией смазки прямо в яркое от стимуляции колечко ануса. Кир, чувствуя, как горят щеки, протянул "ыыы", хватая зубами уголок подушки. Сука, ну дай только выбраться, он его сам так заебет... Ближе ко второму оргазму, когда бедра дергались навстречу пальцам на члене и в жопе сами, и вся спина и плечи ныли от укусов, Кир подумал о том, что может быть, оставит его, ну, гадину эту, в живых. Когда рука оттянула яйца, не давая кончить, Кир взрыкнул, пообещав, что кастрирует эту сволочь. Но когда с десяток минут спустя пальцы из него вышли, он голодно замычал, подаваясь бедрами назад. Гречкин чувствовал, как горячие от растяжки мышцы пытаются сомкнуться, но до конца не получаются, и те лишь голодно сжимаются. Пустота внутри после почти часа истязаний казалась неправильной, неестественной, выласканная донельзя точка внутри требовала ещё. Серый хмынкул, успокаивающе кладя ладонь между лопаток. Уложил Кира удобнее, оттянул одну ягодицу в сторону, любуясь. Приставленная к анусу головка легко, от давления одного пальца сверху, вошла внутрь, проскальзывая до упора, до коротко подстриженных в лобке волос и столкновения мошонок. Кир застонал,вслух пообещав, что отгрызет его член, если тот не вытащит свою дубину из него, и кончил во второй раз. Так себя и не касаясь. Кир снова застонал, выматерился, падая на локти, когда Серый двинулся обратно. Было полное ощущение того, что его нутро, как крючком, подцепленное членом, готово было вывернуться наизнанку, лишь бы не терять его. Уперев ладони наконец-то освобожденных рук в кровать, Кир прогнулся назад, сам загоняя вышедший до самой головки член внутрь. Послышался удивленный выдох, и Кир самодовольно зажмурился, пока не рухнул на скрипнувшую кровать снова, устало воя. Сууукааа...Какая же ты сука, рыжий! Серый как-то хитро, извращенно вел бедрами по кругу, наращивая темп движения, раз за разом его тараняя, всё быстрее и быстрее. Толком не опавший, ещё красный, почти багровый член Кира тут же заинтересованно дернулся, поднимаясь к животу снова. Кир цыкнул на предателя, но тут же застонал, прогнулся, когда Серый за бёдра притянул его, елозящего по кровати, вздергивая на колени. Если бы не яйца, шлепавшие по его мошонке, не ощущения, не звуки, Кир бы так и думал, что этот псих засовывал в него раскалённую дубинку - горячую и огромную. Нет, боли не было, Серый растянул его шо пиздец, Киру думалось, что он как одна из его знакомых оторв, после такой растяжки сможет сесть на винную бутылку. Если не целиком, то на треть - точно. А ещё эта сука, нарочно почти не касалась простаты!!! У Кира уже весь живот был влажный от собственной кончи, размазанной головкой по подобию пресса. Он хныкал, пытался улечься, растечься по кровати, потираясь, но рыжий маньяк не давал, раз за разом вскидывая его таз наверх, натягивая на себя. Ноги после этого разъезжались снова, а его опять поднимали и... В какой-то момент, подёргивания Кира настолько Серого достали, что тот рыкнул и вышел из него. Кир был готов поклясться, что член вышел со чмокающим звуком - так влажно было, и так плотно он его обхватывал. Серый встал на колени, перевернул мявкнувшего от неожиданности Кира на спину, развел,укладывая на свои бедра его ноги. После чего за загривок стянул с себя растянутую футболку с нелепым гиковским принтом и Кир охнул. Да ебаный ж ты...он. Хитро сверкнув желтыми глазками, рыжий улёгся сверху. Нет, не навалился, но одним длинным движением потерся всем телом о его. Вплотную, влажно, горячо. Устроил руку возле головы Кира, ухмыльнулся, и полез целоваться. Гречкин попытался его куснуть, но этот гад целовался также, как и трахался: невъебенно. У Кира только слюни текли и губы расползались у дебильной лыбе, когда тот его рот трахал своим языком. В мозгу, включившимся впервые за ночь, возникла идея, что таки-да, трахать тот мог не только языком, если бы захотел. Злобы это не вызвало, Кир только застонал, прикрывая глаза, представив это. А потом застонал ещё громче в чужой рот, потому что эта сволочь вошла в него снова до упора. Серый сильный шо бляздец. В смысле, два в одном. Ладонями бедра гладит, зад тискает, входит так глубоко, что Кир собственным аппендицитом давится. Или аппендиксом? Бля, он не помнит, как правильно, он нихера не помнит... Только то, как он пищал, когда рыжий перешёл на быстрые, спазмически-чавкающие толчки, почти из него не выходя. А потом он ощутил, что что-то не так. Одна рука возле его уха, в упоре. Вторая, на пояснице, выгибает, держит тело в воздухе. Что же тогда касается его члена? Кир смаргививает слезы, смотрит вниз и выдыхает: - Да твою мать, маньяк ебучий, когда ж ты натрахаешься, а? - восхищённо-испуганно тянет Кир. Головка его члена раз за разом трётся о возникающий под кожей бугорок. Кир кабздец тощий, ведьмина порода, жрет и не толстеет, но бля, неужели настолько?! И вообще, какого ж тогда размера... Серый привстает, хмыкает, чуть смещается, а после кладет руку Киру на живот, давит, плотнее прижимая член. Поглаживая его сводом ладони, большим пальцем круги на головке рисует, изредка стискивая в кулаке. Стимулирует. Оба. - Сука-сука-сука-сукааа....- Кир в кулаках простынь до треска тянет, головой машет, ногами обнимает, прижимая психа к себе. Позвоночник снова становится радугой, лопатки-опорой, от затылка вниз статика лавой бьётся до кончиков скрюченных пальцев на ногах. На живот плещется пара капель всего, Кир и так за эту ночь обкончался, больше нечем. Серый выходит бережно, но неумолимо. Кир смотрит на него сквозь ресницы, хмыкает, почти готовый его простить, что не говори, перепих вышел клёвый, но.. Но потом он замечает, что у рыжего стоит. Да ебаный ж ты хуй! Серый стягивает презик, ловко затягивает, не глядя скидывая в мусорку. Его ладони аккуратно лождаться на челюсть, тянут на себя. Кир мычит недовольно, чувствуя, как снова поджимается очко от догадки: - Бля, не надо, меня ж стошнит! Я задохнусь, откушу... Пальцы что-то нащупывают то ли на щеках,то ли на шее, давят, одновременно потянув вперед и вниз, и Кир чувствует, как у него отвисает челюсть. Не только от удивления. Вместо слов вырывается невнятный лепет. Серый мягко щелкает его по носу, другой рукой придерживает челюсть, не давая закрыть рот, сдвигая всё его тело так, что голова оказывается у самого края, а после советует: - Просто дыши. Ровно. И снова входит. Кир дёргается, раскрывая глаза как плошки. Ну куда ты тычешь, скотина, да не влезет же... Влезет. Ещё как влезет. Кир с утихающим удивлением и неутихающим ахером замечает, что всё влезает. Горло пару раз сжалось, он действительно чуть не задохнулся в первые секунды, пока не почувствовал руку на своей голове, успокаивающе перебирающую волосы. И Кир поймал себя на том, что слюни текут не только сами собой. Серый не двигался, просто держал член внутри. Замер и Кир. А после, из любопытства, начал елозить языком, прислушиваясь к себе. Провел пальцами по собственному горлу, тыкая и надавливая, прощупывая под кожей член. Тут же по пальцам получил, опустил их на животе, кое-как скрещивая нервные руки. Член у Серого был зачётный, это он понял, и хотел уже сам его коснуться,а не только почувствовать внутри. И вот это был настоящий пиздец. Его вело от всего. От размера, текстуры, ощущения придавленных языком венок. От запаха мускуса с намеком на тонкую ноту мыла. Без отдушек, словно кремовое, но это было мыло точно, не гель. Детское что ли? Почти сливочный, сладковатый, невинный аромат и привкус совсем не вязался с тем, кто одним своим видом пугал половину общаги до усрачки или оргазма. Кого как, в меру извращенности и крепости нервов. Гречкин был уверен, что теперь, если Серый на него просто посмотрит, у него обязательно встанет. Нарефлексил, пидрила. Кир булькнул горлом, поерзал задом, даже пальцы океем сложил, показывая мол, всё хорошо, можешь продолжать ебать дальше. Серый хмыкнул, убрал одним движением волосы с лица и плавно двинул назад. Кир то ли кашлянул, то ли хныкнул, когда член вышел целиком. Горло алчно сжалось, и Кир почувствовал, как отступившее было возбуждение накатывает снова. От губ, к замёршей в паре сантиметров головке, такой большой, такой лакомой, солоновато-вкусной, и Кир засучил пяткам, силясь дотянуться до неё, снова получить себе. Руки потянул, положил на чужие бедра, подтягивая и в следующую секунду чуть не кончил, толком не возбудившись. Серый застонал, низко, вибрирующе, ахуенно. Звук человеку не принадлежал, почти компьютерный в переливах, но вполне подходил той ебливой хтони, за которую Кир рыжего принимал. Головка провела по верхней губе, размазывая влагу, а после снова скользнула дальше, за кромку зубов, по-хозяйки устраиваясь на дергающимся в предвкушении языке...***
Кир уже не помнил, сколько раз кончил сам, и кончил ли хоть раз рыжий гад, но ебать его продолжал без устали. Шея и плечи, спереди и сзади, ныли, и Гречкин краем давно вытраханного разума осознавал, что быть ему заебанным гепардом: засосы чередовались с отпечатками зубов, не до крови, не до боли, но ощутимых, на спине обводя кромку лопаток, а на груди вплоть до заласканных донельзя припухших сосков. Кир смутно помнил, как рыжий то тянул их в рот, то сосал, но торчали те до сих пор так, что Гречкину думалось - ещё немного, и из них точно что-то потечёт, не молоко, так конча, потому что Киру казалось, что его тело научилось кончать каждой частью, к которой прикасался Серый. В какой-то момент, Киру стало так страшно и жутко от самой мысли, что это всё когда-нибудь закончится, от обилия ощущений и чувств внутри него, от боли в голове, разрываемой осколками мыслей, что он начал плакать. Серый, едва это ощутив, замер, полез, урча, обниматься и ласкаться, целоваться до одури нежно, языком собирая слезы с щёк. Серый ебал, тискал, мял, ласкал его так, что Кир себя чувствовал одним большим, готовым растечься в его руках мозгом, пластичным и мягким, которого тот трахал прямо в центр удовольствия. От усталости глаза закрывались, вернее, веки дергались, в такт движению. Кир даже кончить так не хотел, как просто лечь и заснуть и ближайшие дня три не просыпаться. Видимо, кто-то там решил, что секса с него хватит, и заебанный Кир услышал тихий вздох, а после на него сверху рухнуло тело, придавливая к кровати, входя до упора. Тело что-то мурлыкнуло, завозилось, обняло его двумя руками, стискивая в себя. Перевернуло их на бок, закинуло ногу на бедро, мазнуло губами по плечу и стихло, тихонько сопя. Серый заснул. Кир моргнул, смыкая веки окончательно. Тоже тихо выдохнул, когда Серый завозился, устраиваясь удобнее ближе, кончил на сухую, и тоже рухнул в сон.***
- Блядь, пара! Серый меня убьёт. Кир застонал, чувствуя, как из него плавно, но быстро выскальзывает член. Похныкал, отклянчив зад, повертел им, полапал вокруг рукой, но никого не найдя, сердито засопел. Сгреб себе все одеяло, заматываясь куколкой, отвернулся от шума на фоне и снова заснул. Проснулся после полудня и... Бля... Мозг был чище и яснее, чем после очищающей от наркоты капельницы и сеанса у психотерапевта, тело - как после охуительного массажа у мануальщика. Вроде и пиздец, а как хорошо-то, правильно. Кир, охреневающий от собственного спокойствия и просветленности, тихонько оделся, подобрав свою одежду с пола, открыл окно, проветривая, и даже аккуратно заправил чужую постель. На выходе из комнаты его поймал Хазин. Оглядел, понимающе кивнул и затащил к себе, отпаивать теплым чаем с молоком и медом. Мерно выцедив половину, Кир замер, грея рукой кружку, а после хрипло спросил: - Петь... что это было? Петька, непривычно тихий отломил кусочек шоколадки, покатал во рту, пока не растаял, и протянул: - А это, Кирюш, был краса и гордость нашего универа, а заодно главный кошмар общажных тусовщиков, скромный гений Сергей Разумовский. - И он так... всегда? Хазин вздрогнул, видимо, представив: - Да если бы всегда, в нашей общаге только он и жил. Не, Серёжа, в целом, хороший парень, староста, опять же, преподы его любят, учится отлично, другим во всем помогает, но... Петька нервно смял в руке фантик. - Иногда его...клинит. Он детдомовский, всего сам добивается, учится хорошо, к конкурсам готовится разным, ещё и работать умудряется. И изредка у него едет крыша. Обычно безопасно, просто запирается у себя, только на пары выходя, но если это с какой тусовкой совпадает...Я даже не помню, что было в первый раз, но после этого вся общага запомнила правило: "Не зли Серого". Хватило месяца на два, потом какой-то идиот снова устроил вписку. Серый пришел, попросил сделать тише. На первый согласились, но нифига не сделали. На второй послали. На третий один из парней решил с ним разобраться, они вышли. Обратно он не вернулся. - Убил? - пискнул восторженно Кир. -Типун тебе на язык! - Хазин отвесил ему подзатыльник. - Нет, конечно! Серый через несколько минут вернулся, взглядом всех обвел, а после тупо вырубил всю музыку, забрав все гаджеты, компьютеры и телефоны, никто ему и пикнуть не посмел. Потом у вахтерши разбирали, где чей. А парня нашли утром в сквере, на скамейке. Поколоченного, но почти целого. Тот пытался на Разумовского наезжать, но свидетелей драки не было, да и мы высовываться не стали. Не говоря уже о том, что тот бугай был раза в два крупней Серёги-ангелочка и финалист студенческого городского чемпионата по боксу. Как было поверить в то, что Разумовский, который едва-едва на донорский порог массу набрал, что в жизни мухи не обидел, смог его уложить, а? Кир задумчиво и шумно сделал глоток. С такой стороны, да, согласен. Но вместе с тем он помнил, как легко Разумовский вертел им ночью, сколько силы, аккуратной, математически выверенной, было в его руках. У Гречкина даже ни одного синяка не было, только засосы. И это после того, как его полночи сношали во всех позах. - Пиздец ходячий. - Ага. - кивнул Хазин. - Короче, за пару недель, мы высчитали, когда Разумовского лучше не трогать. В остальное время, когда он не заебанный, можно хоть на головах ходить, а так... - Петька махнул рукой. - А чё вы тогда продолжаете вообще в общаге квасить, раз это так опасно? Кир чуть не подавился, когда увидел, как Петька потупился и покраснел. - Да знаешь... Да, ты-то теперь знаешь .. - Петька взъерошил волосы и застонал, ударяясь лбом о столешницу. -Серый - это ж пиздец ходячий, прости Господи, что в своем режиме мальчика-зайчика, что джаггернаута. Ебать не переебать! Только вот, не получается. В обычном режиме он от людей чуть ли не шарахается, со всеми дружит, но только дружит, даже подкатов не понимает. А в этом он сам кого хочешь заебёт. И ебёт. Когда Серый появился во второй раз, мы ещё с двумя пацанами попытались его утихомирить. Ну что он нам сделает, а? Только пальцем тронет, как из универа сам вылетит, как миленький, только... Кир хмыкнул. - Тронул и не только пальцем? - Экспресс-курс "Прощай, гетеро", блять. - горестно кивнул Петька. - В общем, тусим так, чтобы не нарваться, но раз на раз не приходится, и... Кир кивнул, допивая чай. Ну да, пиздец он и есть пиздец. - И что, никто его не...? Хазин посмотрел на него с застарелой тоской, хмыкнул, выдыхая с ядом. - А ты попробуй. - кинул взгляд на часы. - Хоть поговорить, у него как раз пары уже закончились. Кир почувствовал, что что-то не так. И это, Петька, который и свои-то занятия не все помнит, вызубрил чужое расписание? У двери в комнату Серого вертелся рыжий парнишка, возясь с захлопнувшимся замком. - Сереж, помочь? - мягко спросил, подступая ближе, Хазин. Кир уже лет пять с ним тусил, но такого голоса никогда не слышал. - Да, спасибо, Петя. - они несколько секунд вместе шаманили над дверью, пока та не раскрылась. Хазин получил в благодарность чуть смущённую, светлую улыбку,от которой Кира затошнило от дурного предчувствия. И только после этого рыжий повернулся к нему. Уже знакомым жестом убрал волосы, переступил с ноги на ногу, моргнул, шире распахивая голубые глазища: - День добрый? Мы ..знакомы? Кир открыл рот, чтобы обматерить эту скотину, но тут же закрыл. Челюсть заныла от фантомного, сливочно-соленого привкуса на языке. Этому Разумовскому детское мыло шло также, как и нелепые футболки с заумным гиковским принтом. Кир обернулся на Хазина, желая крикнуть, какого черта? Где тот рыжий ебздарь, что полобщаги затрахал, но замер, поджимая губы: У Пети глаза были светлые-светлые, почти золотистые, и взгляд, ясный и мягкий, как тот чай. Обычно вечно приподнятые, в попытках быть выше плечи опустились, даже лицо, породистое и тонкое, язвительно-надменной мины никогда не терявшей, словно очистилось, тоже став мягче и светлее. И Кирилл понял, что у него - тоже. Он - такой же. И всё это - из-за него... В груди сладко, до одури, защемило так, что дышать было трудно. Кир перевел взгляд на Серёжу, выдавил через силу улыбку, проскрипев: - Нет.