Непризнанный бастард

23 января 1559 год. Англия. Двор Святой Екатерины. Пару дней назад, совсем молодая, рыжеволосая девушка слегла в постель, так и не встав в последующие дни. Состояние ухудшалось на глазах: бледная, местами даже синяя кожа, мешковатые круги под глазами и не прекращающие дрожать, конечности. Кое-как переборов слабость она потянулась к прикроватной тумбе дабы взять белый, чистенький платок. К счастью, она успела поднести его к губам, перед тем, как начался новый приступ кровавого кашля. Деревянные двери отворились и в комнату медленно вошла, шурша тяжёлым подполом платья, незваная гостья. Её огненно-рыжие волосы, свежий и молодой цвет лица, характерная одежда и объемные воротник — даёт сразу понять хозяйке особняка кто перед ней. — Ваше Величество, — прошептала дворянка и попыталась встать, однако видя, сколько данное действие приносит боли верной соратнице, королева быстро заговорила: — Нет-нет, Орди, не надо, не вставай. — Как же я смею, Ваше Величество? — Этельреда посмотрела на свою Королеву из подлобья. — Так же, как смотрела Марии в глаза и говорила ей то, что она никак не ожидала от тебя услышать, — твердо ответила Елизавета и подошла ближе к кровати. Тюдор окинула убранство глазами. Серые стены создавали впечатление замкнутого, сдавливающего воздух пространства. Масла в огонь продлевали заколоченные досками и закрытые плотными темными шторами окна. Было душно, даже очень. На некоторых предметах, как смогла заметить Бесс появился тонкий слой пыли — в комнату заходили лишь врачи, только они могли здесь находиться. — Ваше Величество, я чувствую, моя смерть близка, — возможно Элизабет показалось или нет, но она услышала тихий всхлип, — Прошу вас, выслушайте меня. Дайте, мне исповедоваться. Такова моя последняя воля. Наступила тишина. Королева Елизавета тихо кивает, молча давая своё согласие, а Орди начинает свою предсмертную исповедь: — Родилась я в 1534 году, в ночь с 6 на 7 августа, в монастыре Святой Лаврентие. Была признана как дочь придворной прачки Джоан Дингли и королевского портного Джона Мелта, — Орди остановилась и глянула на заколоченное окно за которым слышался весёлый детский смех, — Мелт, мой отец, дал мне свою фамилию и получил от Генриха VIII, вашего отца, внезапный щедрый дар — имущество и земли, в том числе неплохой особняк в графстве Сомерсет, — и снова кровавый кашель, застрявший в горле. — Орди, отдохни, дорогая, — просила «Добрая Бесс». — Нет, Ваша Милость, дайте мне сказать. Пожалуйста, позвольте мне умереть с мыслью, что хоть кто-то сохранил обо мне память, — покачала головой рыжеволосая и продолжила исповедь, — С тех самых пор и поползли слухи «Орди — бастард Короля». Я не верила им, не хотела верить, до тех пор пока мой отец не рассказал мне правду. Всё сошлось воедино, — Этельреда удобнее улеглась на подушки, натянула до шеи теплое одеяло и продолжила, — Я выросла и стала Вашей фрейлиной. Моим мужем стал придворный чиновник Джон Харингтон, и у меня родилась дочь Эстер. Но я продолжала нести службу не смотря на замужество и материнство — отправилась с вами в Тауэр, несла всё что требовалось и была готова поддержать вас, — и вот подошёл конец — Я служила вам верой и правдой. Была верной, любящей женой моему мужу и матерью дочери. Теперь, моя душа чиста, мне больше не о чем сожалеть. Прощайте, моя королева. О, моя сестра по духу и отцу...

***

Умерла Одри-Этельреда вскоре после коронации Елизаветы I. Она была еще молодой женщиной, так что умереть она могла либо от болезни, либо от родов. Произошло это в том самом особняке в графстве Сомерсет, который достался ей от отца, кем бы он ни был.