💀💀💀
Питер спокойно заходит в клуб «Падшие души». Смазливых омег здесь пропускают без всяких разговоров. Паркер даже не знает, радоваться ему тому факту или нет, что он смазливый по мнению бугаев-охранников, но сейчас ему это на руку. «Падшие души» — такое пошлое и заезженное название, но идеально подходящее для злачного места, где крадут омег. Питер окунается в царство неона, дыма, алкоголя. В горле тут же першит от множества запахов, а громкие звуки заставляют морщиться. Клуб огромен, только центральный зал занимает точно около пяти этажей в высоту. Здесь затеряешься, никто никогда не найдёт и за десять лет. Круглый бесконечный танцпол, широкие балконы, мельтешащий свет стробоскопов, уходящая вдаль барная стойка и много-много людей. А место-то пользуется популярностью. Омега осторожно осматривается под попсовую заезженную песенку, биты которой сотрясают все его внутренности. Он с небольшим отвращением отмечает, как на него посматривают альфы неподалёку. Наверняка, учуяли уже запах. Питер просто не представляет, что забыли пропавшие омеги в таком месте. Все они были из не особо богатых неполных семей, не замужем, всем не больше 25 лет, смазливые… Питер хмыкает, ведь это и его портрет тоже. Значит, в данный момент он идеальная приманка. Но всех омег, в отличие от него, объединяло ещё одно — они имели огромные проблемы, были по уши в долгах, у них тяжело болели родственники. Возможно, их чем-то заманивали. Паркер проходит в коридор, чтобы подняться на верхние этажи и прошерстить уже их. В закрытом пространстве музыка, кажется, гремит ещё сильнее, давя на чувствительные уши. В кармане вибрирует телефон, наверняка Нэд интересуется, как продвигается расследование. Питер уверенно достаёт смартфон, готовый ответить беспокоящемуся другу, что всё в порядке. Омега застывает на месте, смотря на сообщение от Старка. «Где ты?», — всего один вопрос без приветствия, будто альфа что-то почувствовал. Рука в перчатке ложится на рот, не давая даже шанса вскрикнуть, глаза закрывают тёмной тканью, а в шею жаляще входит игла.💀💀💀
Питер просыпается внезапно, он подскакивает на кровати, комкая между пальцев прохладные простыни. Неужели ему приснился кошмар? К нему нельзя подкрасться, с его чутьём это попросту невозможно. Это не его комната. Окон здесь нет, светлые стены, напольные лампы, дающие весьма скромный уютный свет, чёрная тумбочка, чёрный шкаф, две таких же чёрных деревянных двери, всё чисто до стерильности, будто здесь только недавно сделали ремонт и тщательно прибрались. Он лежит на большой кровати, на черных шёлковых простынях, которые пахнут свежестью. Он не чувствует тревоги, паучье чутьё по-прежнему молчит, не давая и намёка на опасность. Это так странно. — Что вообще? — шепчет Паркер, щупая себя, будто боится, что вот-вот развалится на куски. Боли в теле нет, голова ясная, такое ощущение, что он закрыл глаза в клубе, телепортировался и открыл уже здесь. Шёлковая простыня соскальзывает с его тела. Питер замирает и шумно сглатывает, потому что он обнажён, абсолютно, даже нижнее бельё и то исчезло. Значит, кто-то его полностью беспомощного трогал. Сразу же начинает мутить, подкатывает тошнота, в груди зарождается паника. Теперь совет Нэда попросить помощи у Старка не кажется таким дурацким. Одна надежда, что друг, когда осознает, что Питер не вернулся из клуба, всё же свяжется с Тони и всё ему расскажет. Питер медленно, словно в тумане, подходит к дверям. Под ногами мягкий пушистый ковёр. Дёргает за ручку первой двери, она, конечно же, не поддаётся. Тогда он дёргает сильнее, ведь с его-то способностями снести дверь с петель — простое дело. Ничего. Дверь нерушима. Питер пытается вновь и вновь, прикладывая всю свою паучью удаль, но нет, дверь будто выполнена из монолитного камня. Во время очередной попытки слышится щелчок замка, Паркер не успевает среагировать и валится позорно задом на пол. В раскрытой двери застывает девушка, острая бровь вопросительно вскинута, голубые глаза смотрят с любопытством, но быстро её хорошенькое личико становится вновь непроницаемым. Она облачена в чёрный костюм, который идеально подчёркивает её ладную фигуру. На груди вышито «Безымянная». В её руках какой-то свёрток. — Питер Паркер, — обращается девушка бархатистым голосом. Они смотрят друга на друга уже пару секунд. Питер заливается краской, осознавая, что сидит голый на ковре, как полный дурак. — Ну, допустим, я, — медленно поднимается омега. — С этой минуты твоё имя Скромник. Тебя будут звать так и больше никак. Кажется, сейчас Питер вновь сядет голым задом на ковёр. — Ч-е-е-е-г-о-о? — тупо тянет Паркер. — Так тебя нарёк Хозяин. Ты обязан отзываться только на это имя, — лицо странной дамочки остаётся непроницаемой маской. Кажется, больше ничего не впечатлит её так сильно, как полёт голого Паркера на ковёр. — Не хочу я так называться. Где я вообще? — складывает руки на груди Питер, выпрямляясь, чтобы придать себе хоть как-то уверенности. — А, да, ты у нас уникальный экземпляр. Ну ничего. Привыкнешь. Твоё имя Скромник. Так будь скромен. — Где я? — ещё раз повторяет Паркер. — Ты вернулся домой, — странно и немного зловеще улыбается девушка и протягивает свёрток. — Одежда. — Ничего не понимаю, — снова говорит Питер, забирая свёрток, потому что светить голым задом уже откровенно надоело. — Не пытайся сбежать. Не дерзи. Не применяй силу, поверь, у нас есть на тебя управа. Мы знаем о твоих суперспособностях. Твоя дверь больше не заперта, можешь ходить, где угодно, — взмахивает густыми волосами девушка и эффектно разворачивается, покачивая бёдрами, затянутыми в узкие брюки. — Эй! — делает попытку окрикнуть Питер, но странная дамочка быстро шагает прочь, звонко стуча каблуками. Питер ещё пару минут в задумчивости смотрит на свёрток, не понимая ровным счётом ничего. Ему разрешают ходить, где угодно, но при этом нельзя сбегать. Здесь настолько большая территория? Есть только один способ всё выяснить. Паркер расправляет выданную ему одежду, невольно поражаясь мягкостью ткани. Ему выдали чёрные рубашку и брюки, выполненные, кажется, из чистейшего шёлка. Слева на груди белыми нитками узорчато вышито «Скромник». Одежда вроде вполне приличная. Хотя, конечно, не особо приятно разгуливать без нижнего белья в шёлковой практически пижаме. Питер кидает взгляд на шкаф. Вдруг там что есть? Чутьё Паркера не подводит, в шкафу действительно есть нижнее бельё, вот только от его вида снова начинает тошнить. Эти кружевные аккуратные трусики настолько претят ему, что хочется выругаться. Многие омеги носят такое, но вот только он себя никогда не ощущал омегой в полной мере и одевался в сугубо мужском отделе, благо, он не настолько тонкой хрупкой омежьей комплекции. Его жизнь — это суровые тренировки, патрули и много учёбы, тут ж не до глупостей вроде подбора комплекта нижнего кружевного белья. — Кошмар, — перебирает вещи Питер, ища хоть что-то вразумительное среди всего этого непотребства. После пяти минут мучений он бросил это бесполезное дело, с сомнением поглядывая на вторую дверь. О, сколько дивных открытий таит она? Паркер закатывает глаза и решает, что на сегодня ему хватит, он быстро одевается в свою пижаму с клеймом. Питер последний раз окидывает взглядом комнатку и выходит навстречу приключениям. Ноги странно трясутся, да его вообще всего потряхивает от волнения. Он попадает в длинный коридор со множеством таких же чёрных дверей. В принципе здесь уютно — бра на стенах дают уютный приятный свет, под ногами ковёр, изредка стоят кадки с яркими цветами, вроде всё скромно, но оформлено дорого и со вкусом. Совсем не похоже на тюрьму, скорее, на какую-то пятизвёздочную винтажную гостиницу. Питера немного ведёт в сторону, юноша спотыкается о ковёр, но хватается за стену. Нет, качает не его, всё пространство вокруг легонько покачивается. Что это? Где он находится? Паркер идёт дальше, иногда чувствуя, как пол немного накреняется. В конце коридора его встречает указатель со списком этажей. Их здесь семь, сейчас он находится на шестом, где располагаются спальни. Ещё здесь есть ресторан, бассейн, спортзал, сауна, гостиная, сад, апартаменты для отдыха, загадочная смотровая и целый этаж, отведённый под какую-то игровую. Здесь что, есть дети? Питер пожимает плечами и решает первым делом заглянуть в гостиную. Рядом расположены лифты, но Паркер думает спуститься вниз по лестнице. Лестница украшена ещё лучше: на перилах выкованы виноградные лозы, стены выложены плиткой с золотыми узорами, на полу мрамор, покрытый тем же идеально чистым чёрным ковром, разноцветные разводы света даёт витражное окно, за которым, впрочем, ничего не видно. Через два этажа Питер видит нужный указатель «Гостиная», туда ведут высокие деревянные двери с такими же витражными стёклами. Паркер осторожно тянет дверь и замирает. Вот почему лестничные пролёты такие длинные, здесь же огромный зал с витражными арочными окнами. Десятки пар глаз тут же устремляются на Питера. Юноша автоматически принюхивается — приторно пахнет другими омегами. Их тут не менее пятидесяти, кто сидит на диване, кто на больших пуфах, компания расположилась у гигантской плазмы, кажется, они играют в какую-то компьютерную стрелялку. — Новенький! — кричит кто-то один. — Новенький! — подхватывают уже все и радостно улюлюкают. Первое желание Паркера — выйти прочь и захлопнуть дверь, но ноги будто сами его несут вперёд. — Как тебя зовут? — подбегает светленький омега в красной пижаме, у него на груди выведено «Дерзкий». — П… — запинается он. — Скромник, — подходит омега в изумрудном, вглядываясь в надпись на груди Паркера. Его лицо Питер прекрасно знает — он пропал два месяца назад, милый на вид, с тёмными волосами и зелёными глазами. Не один час Паркер провёл, размышляя над делом о загадочном исчезновении омег. — Шон? — изумлённо спрашивает Питер. — Что? Откуда? — теряется пропавший омега, которого так отчаянно искал Паркер несколько месяцев. — Нельзя произносить прошлые имена! — как-то испуганно говорит паренёк. — Я Беспутный. К ним стали подтягиваться другие омеги, в таких же шёлковых костюмах, но в разных цветах. Лица многих Питеру знакомы, все они пропали в том клубе, где исчез и сам Паркер. Никого не искали, полиции будто было наплевать, а теперь они все здесь. — Как интересно, ещё не было никого в чёрной форме, — задумчиво тянет омега в ярко-розовой форме. — В чёрном приходит только Хозяин. — Вы все пропали, — совсем теряется Паркер. — Ну да, пропали для всего мира. Омеги без роду и племени, нас и не искали-то, — снова говорит Дерзкий, пожимая плечами. — Я вас искал, — качает головой Питер. — Пытался расследовать дело о вашем похищении. Омеги удивлённо смотрят на него, кто-то начинает ухмыляться. — Мы здесь по своему решению, — твёрдо отвечает некогда Шон, а теперь Беспутный. — Как? — поверить в это слишком трудно, мозги Питера, кажется, уже от натуги скрипят. — Это был наш последний шанс, — продолжает Беспутный. — Для меня это был шанс попробовать вылечить мать от рака, ей нужна была дорогостоящая операция, на которую у меня не было и единого шанса заработать. — Или шанс распрощаться с долгами и найти богатого альфу! — кто-то выкрикивает из толпы. Прокатываются смешки среди других омег. — Да, многим здесь нечего было терять, — отвечает омега в синей форме с именем Близкий. — Вы продаёте себя богатым альфам? — догадывается Питер, поражаясь своим умственным способностям. Правда больно ранит, эти омеги не хотели спасения, они жаждали этого заточения. Но это же неправильно! Омегам приходится идти на это, только чтобы заработать денег, потому что в мире сильных альф нельзя выжить по-другому. Под потолком мягко звенят лампы, пространство снова мягко покачивается, но окружающие этого будто не замечают. — Наверное да, продаём. А ты, я смотрю, доискался. Явно не по своей воле здесь? — снова встревает Дерзкий, полностью оправдывая своё новое имя. — Да, я не просился, — подтверждает Питер. — Ну что ж, всё равно добро пожаловать. Кстати, завтра Смотр, просто предупреждаем. — Какой Смотр? — хлопает растерянно глазами Паркер. Наверное, он выглядит полным дураком, да и чувствует себя также. Омеги стали потихоньку расходиться, явно теряя интерес к очередному новенькому. Остались только Дерзкий и Беспутный. Наверное, они что-то типа друзей. — Приедут альфы, Смотр раз в месяц. Говорят, будет Хозяин, — бросает будто между прочим Беспутный. — И что я должен делать? — чешет затылок Паркер, всё больше теряясь. Зачем его притащили сюда, в этот Гарем? Ведь ему эти богатенькие альфы побоку. Логичнее было его просто пристрелить, чтобы свой длинный нос больше не совал. Или его таким образом хотят проучить? Типа нечего омеге лезть в такие серьёзные дела, место омеги около ноги альфы. Тоже продадут какому-нибудь уроду? — Ты, наверное, ничего не должен делать. Мы готовимся, возможно, кто-то из нас завтра уедет в счастливую жизнь. — А почему счастливую? Вдруг ублюдок попадётся? Да гарантированно будет ублюдок, — Питер поверить не может, что эти омеги настолько наивны. — Это всё равно лучше, чем жить так, как жили раньше мы, — фыркает Дерзкий. — А остальное время что делаете? — Отдыхаем, спорт, бассейн, доступны лучшие косметологи и здоровое питание, кто-то книжки пытается умные читать. — Ясно, — больше не знает, что ответить Паркер. Ощущение, что он попал в странный извращенный сон. Это же настоящий гарем из омег, который кто-то содержит, кто-то, у кого денег столько, что хватит ракету в космос запустить. — Бред! Ну бред! — про себя бубнит Питер, решая уйти из Гостиной и прогуляться в одиночестве. Надо переварить всю эту абсурдную информацию. А ещё надо обдумать, как убраться отсюда. Не будет же он тут вечно сидеть среди омежьего гарема? Питер незаметно для себя, находясь в некоем трансе, набредает на ресторан. Оттуда заманчиво тянет едой, а живот мгновенно отзывается урчанием, он уже давно ничего не ел, что является абсолютной катастрофой для его организма с быстрым метаболизмом. Ресторан тоже помпезен и богато украшен: мраморный, но тёплый пол, круглые чёрные столики с резными ножками, такие же резные стулья, высокий потолок, прекрасные витражные окна со сказочными рисунками, длинные хрустальные люстры. В середине зала большая сцена, над которой висят сейчас погашенные прожекторы, у стены барная стойка с длинным стеклянным шкафом с разномастным алкоголем. На столе около сцены стоят подносы с едой, тарелками, приборами, чашками, какими-то напитками. Пара столиков занята омегами в тех же разноцветных пижамах, они вопросительно посматривают на новичка, но разговора не заводят, только перешёптываются между собой. «Ого, в чёрном, как Хозяин», — доносится обрывок фразы с ближайшего стола. Питер, чувствуя себя безумно странно, подходит ко столу с едой. Он вздыхает и берёт тарелку, потому что есть хочется страшно, а силы ему ещё понадобятся. Паркер скромно накладывает себе салат из овощей, какое-то мясо, вроде говядину, пюре. Наливает горячий чай. Пахнет всё это божественно, будто только что приготовили. Юноша присаживается за дальний столик, подальше от других омег, но те всё равно то и дело оборачиваются на него. Юноша вновь принюхивается к тарелке — пахнет пальчики оближешь, а паучье чутьё молчит. Он принимается за трапезу, тщательно пережёвывая, чтобы хоть чем-то себя отвлечь. Еда на вкус такая же, как и на запах — великолепная. Кусочки буквально тают во рту, а овощи свежо хрустят. В конце зала распахивается дверь. Женщина в передничке выкатывает тележку. Она направляется к столу, где забирает некоторые подносы и ставит другие, подливает напитки, меняет воду. Когда Питер заканчивает трапезу, он мнётся. Надо ли убирать за собой? Он оглядывается в поисках ответа, но не видит какого-то пункта для сдачи грязной посуды. Одна компания омег тоже закончила, они просто встали из-за стола и проследовали к выходу. Тут же распахивается та самая загадочная дверь, словно только ухода омег и ждали. Женщина в передничке выкатывает уже пустую тележку. Она направляется к опустевшему столу, Питер думает, попробовать ли заговорить с женщиной или нет. Будет ли от этого толк? Он решает, что нет, слишком рискованно в данный момент. — Внимание-внимание! — раздаётся голос будто-то бы с потолка. — Просим всех постояльцев проследовать в Гостиную на собрание перед Смотром. Питер вздыхает, думая, нужно ли это ему вообще и последует ли наказание, за то, что он проигнорирует это собрание. Опять-таки он решает не рисковать и не отсвечивать в первый день. Надо сделать вид, что он смирился, а потом попытаться удрать, когда все потеряют бдительность. Вот и надо было попасть сюда аккурат перед смотринами, нет бы завтра вечером угодить. Был бы месяц в запасе без всяких потрясений. Хотя он тут точно не собирается столько торчать. Питер вновь поднимается в Гостиную, на лестнице встречаются и другие омеги, в основном по два-три человека. Все странно косятся на него, но не говорят и слова. Цвета формы разные, но чёрной, действительно, ни у кого нет, даже белой. В основном все цвета яркие — красные, зелёные, жёлтые, розовые, фиолетовые оттенки. В Гостиной около ста омег, все они уже расположились на креслах-мешках в середине исполинской комнаты. Люстры продолжают мелодично звенеть от лёгкого покачивания. В середине импровизированного круга из мешков стоит высокий худощавый мужчина в очках. Он одет в строгий чёрный костюм с галстуком, «Смотритель» — вышито на его костюме. Питер принюхивается, но не чувствует от него никакого запаха. Рядом стоит та самая «Безымянная» девица, которая вручала форму. — Вроде все пришли, — говорит женщина, когда Питер усаживается на мешок в третьем ряду. — Уважаемые постояльцы, как вы все знаете, у нас завтра Смотр. Будет очень много важных гостей, пожалуйста, не ударьте в грязь лицом. Держитесь благородно, — произносит Смотритель чуть более высоким голосом, чем ожидал Паркер. — О да, Счастливчик, конечно, отжёг в прошлый раз, — кто-то выкрикивает сзади. Среди омег начали гулять ехидные смешки. — Именно об этом наша сегодня беседа. Завтра также прибудет Хозяин со своими почётными гостями. Возможно, среди них будут суперальфы. Среди омег прокатываются уже вздохи нетерпения, толпа явно взволнована этой новостью. Питеру уже самому любопытно поглядеть на этого Хозяина. — Поэтому завтра у многих из вас будет шанс завоевать расположение, но не усердствуйте, высокие чины ценят прежде всего меру. Пожалуйста, не разочаруйте Хозяина, он благородно даёт вам кров и защиту. В восемь вечера репетиция, быть всем. На этом всё, можете быть свободны. «Эка новость, — думает Паркер. — Он тут всего пару часов, а уже и так знал, что прибудет этот великий и ужасный Хозяин золотой горы». Питер решает не толпиться в Гостиной с другими омегами, которые сейчас бурно обсуждают прибытие важных гостей. Он-то вообще собирается не отсвечивать, а лишь понаблюдать. Может быть, узнает кого-то из важных шишек, того же мэра. Необходимо всё максимально вынюхать перед тем, как сбежать. Паркер идёт дальше исследовать это странное качающееся здание. Он находит бассейн, который такой же большой, как и всё здесь, и тоже выложен белейшим мрамором. Заглядывает в сауны, в спорт зал, находит даже теннисный корт. А вот в игровые попасть не удаётся, дверь туда закрыта. На последнем этаже обустроено подобие гостиной, но она поменьше и поуютнее. Здесь горят камины, разбросаны подушки, стоят плазмы с игровыми приставками, а во второй половине настоящий лабиринт из книжных стеллажей. Пока Питер шёл по нему, чуть сам не заблудился. Кажется, здесь есть всё — от классики до современной фантастики. Да уж, если интернет тут недоступен, то только и остаётся, что книги читать. В конце библиотеки Паркер обнаруживает дверь с табличкой «Только для персонала». Питер на пробу дёргает дверь, и она, к удивлению, и восторгу, поддаётся. Внутри «тайной комнаты» только швабры, тазик да раковины. Омега уже думает разочарованно закрывать дверь, как замечает ещё одну дверь с электронным замком, такая же ведёт в игровую. А вот это уже интересно. Возможно, эта дверь открывает проход в технические помещение. Благо, Питер непростой омега и немного в технике шарит. Можно попробовать взломать панель или хотя бы замкнуть, должна сработать аварийная система, и дверь откроется. Паркер хватает одну из тряпок, обматывает кулак и прямо с ходу замахивается и бьёт по стеклу, которое закрывает панель. Конечно же, оно проламывается, трескается и осыпается. Виднеются провода, некоторые практически не изолированы. Можно попробовать замкнуть. Питер набирает в ведро воды и окатывает панель. Небольшая искра, и слышится щелчок двери. — Есть! — тут же хватается за ручку Паркер, смело распахивает и ступает вперёд. И кричит от ужаса, потому что чуть не срывается вниз с чудовищной высоты прямо в бушующие воды… океана? Виски сдавливает болью из-за паучьего чутья. Он стоит под крышей действительно огромного лайнера, таких он в жизни ещё не видел. Это настоящая плавучая крепость. Сбежать отсюда не так и просто, как казалось с самого начала. Но, может быть, если он сейчас спустится вниз в какое-нибудь техническое помещение, то незаметно проберётся к катерам, которые виднеются на исполинской палубе? Его рывком затаскивают обратно в подсобку. Питер автоматические хватает незнакомца и на голых боевых инстинктах перебрасывает через плечо. Туша хоть и тяжёлая, но Питер и не такое таскал. Боец в чёрной форме с маской на лице мгновенно вскакивает. Он весь покрыт неким подобием лёгкой брони. Пахнет альфой, отчего чувство тревоги возрастает в разы. Охранник снова налетает на Питера, пытается ударить в грудь, но юноша снова мягко уходит в сторону. — Ну ладно, — пыхтит боец. В его руках что-то блестит, он снова бросается на омегу. Питер хоть и блокирует его удар, благодаря чутью, но не может ускользнуть и развернуться в узкой каморке. Охранник с лёгким щелчком фиксирует что-то ледяное на шее, по мышцам тут же стремится бессилие. Так вот что та мадам имела в виду, как сказала, что у них есть на него управа. Что-то снова остро пропарывает кожу и мышцы в ноге. Голову ведёт, глаза мгновенно застилает туман. Альфа бьёт его справа ногой, кулаком по голове, ногой в живот. Из-за дезориентации Питер не может сопротивляться и пропускает удары, а от боли становится только хуже, он окончательно теряется в пространстве. Он хоть и сыпет ударами, но вслепую это бесполезно. Его больно бьют вновь и вновь, кажется, это урод специально целится в живот, как в наиболее уязвимое место омег. Последний удар тяжёлым берцем прилетает так сильно, что Питер не выдерживает и валится на пол. Теперь уже удары берцами сыпятся на спину. На шее защёлкивается что-то ледяное, лишая последних сил. Ещё удар, уже в челюсть, выбивает сознание.💀💀💀
Питер просыпается снова в кровати. Он стонет от боли, ощущая во рту противный металлический вкус крови, она запеклась коркой даже на подбородке. Шею по-прежнему что-то холодит. Паркер тянется туда рукой и нащупывает стальное кольцо. — Блокирует твои способности, чтобы ты снова себе не навредил, — снова звучит странно высокий голос. — Да, это именно я себе навредил, а не ваш охранник меня избил, — стонет Питер, каждый вздох отдаётся мучительной болью в рёбрах и животе. — Значит, вот как вы обращаетесь с омегами, которые здесь якобы по своей воле. — Ещё никто не пытался сбежать, ты это заслужил. — Класс, — выдыхает Паркер. Его тошнит, желудку категорически не нравится кровь. Если у него заблокированы способности, то он явно не сможет быстро отрегенерировать. Теперь Питер не сомневается, что за этим стоит кто-то до невозможности могущественный, потому что технологии блокирования суперспособностей доступны единицам. — Приведи себя в порядок, Смотр через час. Мы держали тебя на снотворном всю ночь, чтобы ты вновь что-нибудь не учудил. — Я могу не пойти, чтобы не смущать ваших великих гостей. — Нет, твоё отсутствие будет более заметным. В зале Смотра биометрические датчики, которые считывают каждого омегу. Хозяин сразу заподозрит неладное. Сиди в углу и не высовывайся, если вдруг будут вопросы, то ты оступился и упал на мраморной лестнице. Только вякни кому-нибудь, что с тобой произошло, я тебя лично потом отхожу так, что и за месяц не заживёт. — Пидорас, — выплёвывает Паркер. — Поговори мне, мелкая паскуда, — слышится яростный хлопок двери. — Ха-ха, надеюсь, я запорю тебе все Смотрины, — лыбится Паркер, чувствуя, как трескаются иссохшиеся губы. Питер уже подумывает выйти в середину зала и заявить, что здесь калечат омег. Ну изобьют его ещё раз после, какая разница. Юноша с трудом сползает с кровати, падая на пушистый ковёр. От боли только и остаётся тихо скулить. Если бы не это кольцо, то уже утром ему было бы легче. Рёбра будто расколоты в щепки, до живота вообще невозможно дотронуться. В комнату входят двое мужчин в белых халатах, вроде по запаху беты, лиц Питер даже не видит, так расплывается всё перед глазами. — Приведите его в порядок, чтоб на ногах стоял, вымойте хорошенько и синяки на лице закрасьте так, чтоб комар носа не подточил. Быстро! — недовольный женский голос. Питера вновь волочат на кровать, перетягивают жгутом руку, вгоняют иглу в вену. В голове мгновенно яснеет, боль немного приглушается, хотя бы можно сделать полный вдох. Через десять минут становится ещё легче, теперь можно относительно ясно мыслить. — Вроде ничего важного не задето, жить будешь, — сообщает та самая «Безымянная». — Спасибо за заботу, блять! — рявкает Паркер. — Не то тебе имя дали, подходит больше «мразь», — не остаётся в долгу наглая мадам. — Хозяин заботится о тебе, а ты хочешь удрать. — Ага, от ещё большей мрази и слышу, — огрызается Питер, глядя в паскудные голубые глаза. — И ваш Хозяин тоже мразь. Паркер с самого начала не питал радужных надежд, что это место действительно рай для омег. Ещё неизвестно, сколько омег избили так же, возможно, даже до смерти. Обычный омега точно бы не выдержал таких ударов. Его тащат прямо с капельницей в руке в душ, окунают в прохладную воду, намыливают душистой пеной, отмывая от крови и запаха боли. Радует одно, он хотя бы держится на ногах. По венам струится ледяной микс лекарств и, кажется, наркотиков, потому что странное чувство эйфории захватывает его, а телу становится так легко, будто разом отключилась гравитация. Питер сейчас пребывает в святой уверенности, что если его отпустят, то он взлетит к потолку, как шарик с гелием. После душа его без церемоний бросают на стул так, что отдаёт болью в рёбра. Вокруг в мгновение начинают виться девицы в красных кимоно. Питеру в эндорфиновом угаре кажется, что это большие пылающие птицы. Ему сушат волосы, аккуратно укладывая их, умащивают лицо, смазывают губы, наносят тональный крем, колдуют, колдуют и ещё раз колдуют большими пушистыми кистями. От обилия пудры он чихает, а рёбра вновь сводит болью. Снова ставят на ноги, надевают чёрную плотную одежду, похожую на кимоно, только с брюками. На лицо водружают чёрную маску. К этому моменту Паркера немного попускает от наркотиков, он внимательно смотрит на своё отражение в большом зеркале и не узнаёт. Кимоно ладно подчёркивает его фигуру, ткань матовая, выглаженная, сразу видно, что дорогая, а воротник стойка скрывает все синяки. По лицу вообще не заметно, что вчера его отделал бизон-охранник, чёрная кожаная маска прикрывает уставшие больные глаза. — Получилось даже лучше, чем мы рассчитывали, — довольно ухмыляется Безымянная. — Прям конфетка. — Внимание-внимание, всем омегам собраться в зале Смотра!💀💀💀
Без сомнения, можно сказать, что зал Смотра самый огромный из всех залов этого судна. И самый помпезный. Одну стену полностью занимает панорамное окно с большой дверью посередине, за ним до самого горизонта простирается бесконечная водная гладь. День ясный, солнце весело бликует на лёгких волнах. Стены выполнены из чёрного мрамора с золотыми разводами, а в высоких арках стоят статуи из такого же чёрного мрамора. Питер вздрагивает, его пробирает каким-то потусторонним ужасом, потому что эти фигуры — скелеты, их кости — золото, а одеты они в длинные тоги, а оскаленные черепа венчают золотые венцы. Питер сглатывает и торопливо отводит взгляд от мрачных статуй. В зале множество белых диванчиков и стеклянных столов, вокруг снуют разряженные омеги и одетые в красное официанты, которые деловито сервируют столы. Ох, кажется, омеги собирались на этот бал весь отведённый месяц — каких нарядов тут только нет, от скромных, до самых откровенных, но все выполнены в неизменных цветах. Стразы, перья, кружева — в ход пошёл весь «боевой» арсенал. Да уж, Питер выглядит среди этой пёстрой толпы действительно как Скромник. Паркер отправляется в угол зала, там, где царит полумрак. Вряд ли его заметит здесь хоть кто-то. Он пока поразмышляет над тем, портить ли всем «праздник» или не стоит. Посмотрит по ситуации. — Внимание! — становится перед микрофоном на небольшой круглой сцене Смотритель. — Гости уже близко. Омеги выдрессировано рассаживаются по диванчикам, принимают расслабленные позы, поднимают бокалы и делают вид, что ведут отвлечённые беседы. Огромный спектакль, который репетировался не раз и не два. Перед окном медленно проплывает большая хромированная роскошная яхта. Когда она останавливается, то разряженные в красную форму лакеи с пафосом распахивают дверь. Кажется, напряжение в зале можно щупать руками. Альфы входят в зал, все они одеты в строгие костюмы с иголочки, волосы у всех уложены назад, туфли идеально начищены, на руках поблескивают часы, которые стоят целое состояние. Вот только лица закрыты кожаными чёрными масками разных животных, то заяц, то волк, то кабан. Ну точно маскарад. Кажется, омеги сейчас взорвутся от восторга. Питер криво и нервно улыбается, лекарства ещё не отпустили его до конца, поэтому настроение странное, он будто витает где-то в облаках. Альфы медленно растекаются по залу, подсаживаясь к омегам. Официанты услужливо подскакивают к почётным гостям, наполняя их бокалы. Звенит хрусталь в руках гостей. К окну подъезжает яхта поменьше, полностью чёрная. Возможно, это прибыл тот самый Хозяин. Питер весь подбирается, наконец-то можно будет увидеть короля этой странной и стрёмной вечеринки. Он входит в зал бесшумно. Тоже одетый полностью в чёрное, только в кожу — косуху, брюки, высокие ботинки, лицо закрыто другой маской — в форме золотого оскаленного черепа, жуткой и зловещей. Чёрт возьми, вот именно так и должна выглядеть смерть, которая приходит к человеку, умершему от пафоса. Омеги вскакивают с диванов, отточено кланяются. Альфа лишь машет рукой, затянутой в перчатку, приветствуя свою паству. После этого приветствия вновь всё идет своим чередом, омеги сидят на диванчиках с натянутыми на одинаковые красивые лица доброжелательными лживыми улыбками и ведут пустые беседы с хищниками, ожидающими своей добычи. Хозяин подходит сначала к Смотрителю. Тот учтиво кланяется начальнику, начинает что-то быстро лебезиво говорить, не смотря в глаза. Солнце медленно переваливается за горизонт, купая всё вокруг в золотых и красных отблесках, особо красиво переливается прозрачный хрусталь на длинных люстрах. Верхнее освещение убавляют до минимума, зал погружается в приятный полумрак. Действие лекарств снижается до минимума, ребра вновь раскалываются, а живот ноет от тупой боли. Как же противно чувствовать себя слабым и больным, не контролировать ситуацию и не иметь возможности защититься, а ведь вокруг кружат самые опасные альфы этого мира. От бури запахов готовых на всё омег и сильных альф теперь раскалывается голова, хочется выкашлять эту гремучую смесь феромонов из лёгких и поскорее подышать чистым воздухом. Вот бы попасть каким-нибудь образом на палубу. Питер осторожно встаёт, стараясь не показывать, как ему больно делать каждый шаг. Хорошо бы незаметно проскользнуть к выходу и пойти в медпункт. Уж не будут же они его морить без лекарств. Возможно, Хозяину не очень нравится, что его богатеньким клиентам показывают больных неликвидных омег, как испорченный товар, поэтому Смотритель и Безымянный так сильно беспокоились о внешнем виде Паркера. Уже около самых дверей кто-то внезапно хватает омегу за руку — осторожно, но крепко. Из-за блокирующего ошейника паучье чутьё впало в спячку, теперь ему доступны только простые человеческие чувства, поэтому этот некто подкрался совершенно неожиданно. Питер оборачивается и вздрагивает. Над ним высится мощная фигура Хозяина, вблизи маска кажется ещё более жуткой, будто эта ощеренная пасть жаждет сожрать трепещущую жертву. Весь этот бал кажется сатанинским приёмом и отдаёт неприкрытой чертовщиной, а Хозяин — сам король Ада, не иначе. — Новенький, — голос жуткий, механизированный, специально искажённый маской. От этого человека (или монстра) ничем не пахнет, он тщательно замаскировал свой запах, но нет никакого сомнения, что это альфа. Питер не отвечает Хозяину, только хмурится. Наверное, требуется почтительно поздороваться, но нет на это никаких моральных сил. Омеге не нравится патовая ситуация, в которую он попал, уж с этим бугаём он ни за что не справится. Почему-то в этот момент вспоминается Тони, который всегда прикрывал его на битвах. Что ж, Паркер, хотел собственное дело? Получай. Нет больше рядом папочки Старка, справляйся сам. — Скромник молчит, следует в своём поведении новому имени? — вновь вкрадчиво спрашивает Хозяин. — К чему эти любезности? — в лоб спрашивает Паркер. — Я здесь не по своей воле, а по вашей. Только понять не могу, чего вы мне хотите показать или доказать? — Давай присядем и поговорим, — приглашает жестом Хозяин. Питер шумно выдыхает через ноздри, с этим чёртом вести себя надо осторожнее и тщательно подбирать слова, а в данном состоянии омега на это просто не способен. Ох, как же не хочется получить тумаков ещё и от этого альфы. Паркер послушно следует за Хозяином, который по-прежнему держит его за предплечье. Костюм полностью скрывает мужчину, не видно и сантиметра кожи, жуткая маска заходит даже на голову. Альфа подводит его к дивану около окна, рядом с открытой дверью, откуда тянет приятным солёным бризом. Хоть что-то облегчает в данный момент состояние Питера, он вдыхает, но тут же осекается, потому что лёгкие давят на травмированные рёбра. Юноша как можно осторожнее садится на диван, только бы не показать, с какой болью он это делает. За окном почти полностью стемнело, только слабая полоска алеет у горизонта. — Еда? — учтиво предлагает Хозяин. Об одной только мысли о еде Питера начинает мутить с утроенной силой. Даже не ясно, сможет ли он вообще хоть когда-то что-то проглотить, так у него болит живот. — Нет, спасибо, — охрипло отказывает Паркер. — Вина? «Можно мне трамадола?», — проносится вопрос в голове. Питер лишь отрицательно качает головой. — Хорошо, тогда начнём наш разговор. Как далеко ты зашёл в своём расследовании? — без обиняков спрашивает Хозяин. — Думал, что достаточно, но сейчас понимаю, что знал лишь крохи с богатого стола, — качает головой юноша. — И что же тебя мотивировало начать расследование? Я за тобой наблюдал месяц, довольно занимательно, — признаётся вдруг альфа. Питер вскидывается, его передёргивает. Ну конечно же, за ним следили всё это время, а когда он подошёл слишком близко, то и сцапали. — Ну, я такой же омега, как и они. Наверное, меня вело тщеславное желание выручить близких по духу из беды, — пожимает плечами Паркер. — Да, такие же, как и ты — без отца, без покровителя, без полноценной семьи, без денег, — заканчивает жестокую мысль Хозяин. — Ну, наверное. Интересно, можно ли назвать Старка покровителем? Скорее нет, чем да. Он мало интересовался жизнью своего ученика. Они обычно разговаривали сугубо о деле, возможно, таким способом Тони показывал своему ученику, что тот имеет право на своё личное пространство. Или не хотел, чтобы Питер лез в его личную жизнь. — Удачею было заполучить в коллекцию такой трофей, настоящий Мститель, — ехидно произносит альфа, откровенно довольный собой. Питер воображает, как стоит на пьедестале, холодный, застывший, а Хозяин проходится рядом, рассматривая главный экспонат. — Мерзко, — ляпает вдруг Паркер. — Отчего же? — кажется, жуткий собеседник искренне забавляется. — Считаете меня предметом. — Но драгоценным предметом, — соглашается альфа. — Может быть, воды? — Да, пожалуй, — соглашается Паркер. Во рту мучительно сухо, но из-за боли и наркотического угара он даже не чувствовал всё это время жажды. Альфа учтиво наливает воды в высокий бокал, не подзывая для этого официанта. — Знаешь, каждый из моих омег будет в конечном итоге продан, но ты слишком дорогой экземпляр, венец коллекции, — говорит жуткие слова альфа, ставящие точку в приговоре. — Здесь есть парочка омег с суперспособностями, но всё не то. — Вы не собираетесь меня ни убить, ни отпустить, — тихо произносит Паркер, делая несмелый глоток. — Я останусь здесь навсегда. — Да. Фужер в руке подрагивает, нет, не из-за волнения. Старк всегда его жестко дрессировал для того, чтобы даже в самых тяжёлых ситуациях рука держалась твёрдо. От этого может зависеть результат решающего выстрела. Просто из-за шокового удара его многострадальные рёбра ломит теперь с тройной силой. — Что с тобой? — вдруг спрашивает альфа. — А? — не понимает Паркер. — Всё нормально. — Рука. — Да так, от волнения, — врёт Питер, смотря на то, как его ладонь мелко подрагивает. Старк бы за такое хорошенько наругал, но наставника здесь нет, и вряд ли Паркер его вообще когда-нибудь увидит ещё хоть раз. Можно трясти руками сколько душе угодно. — От волнения? — с сомнением произносит Хозяин. Альфа резко придвигается одним слитым мощным движением, Питер автоматически инстинктивно чуть наклоняется назад, рёбра мучительно протестуют и даже фантомно скрежещут, он морщится и, кажется, тихо стонет. Мужчина срывает с него маску и внимательно рассматривает лицо пустыми глазницами черепа. — Какого черта? — вдруг произносит злобно и низко альфа. Питер замирает, как кролик перед удавом, совсем не понимая, чем успел разозлить Хозяина. Альфа тянется к шее омеги рукой, прохладная перчатка задевает разгорячённую кожу. Он отодвигает воротник, на пару мгновений замирает, наверное, разглядывает кольцо. — Отключение питания, — вдруг рявкает альфа. Все лампы гаснут, за окном окончательно стемнело, поэтому зал погружается в непроглядную тьму. Слышатся вскрики, где-то что-то громко бьётся, а Питер чувствует, как альфа шумно вдыхает около самого его лица. Неужели он снял свою маску ради этого? — Питание включить! — снова приказывает альфа. Череп опять на нём, а Питер совсем теряется. Фужер падает из ослабевших пальцев на дорогущий ковёр. Хозяин, от которого теперь веет неприкрытой угрозой, отодвигает кимоно на груди Паркера, где сейчас во всей красе ему предстают кровоподтёки. Жуткий низкий рык, механически искажённый маской, заставляет Питера чуть ли не вжаться в сидение. Хочется раствориться и больше никогда не появляться на белом свете, только бы больше не слышать это рычание. Альфа вскакивает с дивана. — Шоу окончено! — приказывает он громко. — Закругляемся! Быстро, я сказал! — Но сэр! — подлетает тут же Смотритель. — Я сказал, ВСЕ ВОН! — снова рычит Хозяин. — Сейчас же! Питер тупит взгляд и упорно смотрит себе под ноги. Слышится недовольный гвалт альф, тяжелые шаги. Паркер так и не смотрит, внутри — отчаяние, он не представляет, что сейчас с ним сделают. Неужели гнев Хозяина направлен на него? Его снова будут бить за то, что он попытался сбежать? Мощный мотор яхты ревёт, как рассерженный зверь, как раздосадованный Хозяин этого чёртового лайнера. Шишки удаляются прочь от плавучего замка, оставляя омег наедине с их разбитыми мечтами. — Какого, блять, хрена он весь в синяках? — кричит разгневанно альфа, но не на Питера. Паркер удивлённо вскидывает голову. Хозяин держит за грудки Смотрителя, который сейчас, кажется, скончается от страха. Он весь бледен, лоб блестит испариной, а губы трусливо трясутся. — Он упал. На мраморной лестнице. — УПАЛ?! Ты издеваешься надо мной?! — рявкает альфа и встряхивает свою не дышащую от ужаса жертву. — Я тупой по-твоему?! — толкает с размаху на пол Смотрителя. Тот падает и эффектно проезжается спиной. Омеги вокруг картинно раскрывают рты, кто-то вздрагивает или вскрикивает. — Что произошло? Говори?! — подходит Хозяин уже к Питеру. — Говори правду, тебя никто не тронет. — Я пытался сбежать и меня избили, — вздыхает, но спокойно отвечает Паркер. Нет никакого смысла врать. — ИЗБИЛИ?! — крик мелодично отдаётся в хрустальных люстрах. Хозяин подходит ближе и нависает угрожающей фигурой. Он снова тянется к шее юноши, но только для того, чтобы отстегнуть металлический ошейник. Питер облегчённо вздыхает, теперь-то ему должно стать легче, не сразу, но хотя бы со временем. — Куда били? — тише спрашивает альфа. — Рёбра, челюсть и живот. — Так, — разворачивается Хозяин. — Кого здесь ещё били? — спрашивает у замерших в испуге разряженных омег. Они такие красивые — в идеальных шелковистых платьях, холёные, свежие, на головах волосок к волоску. Как же это всё карикатурно выглядит. — Говорите, я вас не трону, вы в полной безопасности. — Меня, — поднимает руку Дерзкий. — На репетиции, когда не смог выучить приветствие на японском. — Меня! — вскидывается ещё рука. — Меня! — Меня! Как минимум двадцать рук поднимаются в воздух. — Ясно, — холодно произносит альфа. — Сэр, они преувеличивают, это были лишь лёгкие хлопки в целях воспитания, — мнётся Смотритель и нервно поправляет свои жиденькие усики. — Воспитывать здесь могу только я, — цедит низко Хозяин. — Первое правило, которое я обозначил для всего персонала — никаких избиений омег. — Это были экстренные ситуации, я больше никогда… — Последнее правило, говори мне последнее правило! — рявкает альфа. — Увольнение сразу на тот свет. — Замечательно, это ты запомнил, а что омег бить нельзя — нет. Что ж, я тебя увольняю. Смотритель делает глупость — пытается бежать, смешно оступаясь. Хозяин догоняет его в три широких шага, хватает за загривок, поднимает и встряхивает. — Жаль, что ты евнух, я бы тебя кастрировал наживую. Так вот почему Смотритель не имеет запаха и так странно разговаривает! Идеальный смотритель за гаремом, который точно не сможет соблазниться, потому что иногда даже беты могут среагировать на феромоны текущих омег. — Но ничего, у меня много весёлых способов, — бьёт головой о стеклянный стол. Тот эффектно разлетается на тысячи блестящих осколков. — Это для начала. Хозяин бросает скулящего Смотрителя на пол, тот пачкает роскошный ковёр кровью, трепыхается, но встать у него не получается. — Принести мне крюк, верёвку и самую крепкую и высокую стремянку, — говорит альфа, заряжая сильным ударом в живот своей жертве. Питер наливает себе воды в другой фужер с некоторым ехидством наблюдая за тем, как бьют этого урода. Обычно омега всем и всегда сочувствует, но не в данный момент. Ребра всё также противно ноют до оскомины в зубах. Хочется вздохнуть полной грудью, но он бредово боится, что кости рассыпятся от любого неосторожного движения. Двери распахиваются, двое охранников вносят внушительного размера стремянку, у третьего крюк и верёвка. — Ставьте под люстрой, — уже привязывает к верёвке крюк альфа. В Питере бурлит любопытство, хотя, кажется, он уже догадывается, но просто не может поверить… — Ты не сделаешь этого, — пыхтит Смотритель. — Сделаю, — спокойно отвечает Хозяин, подходя к жертве. — Я могу делать всё, что угодно, — тяжёлый кулак прилетает в челюсть бывшему Смотрителю, выбивая из него сознание. — Свинка должна быть на крючке, — весело пропевает Хозяин, без особого труда, словно масло в нож, вставляет одним рывком крюк под рёбра жертвы. Раздаётся мучительный крик боли. Питер вскрикивает и отворачивается, закрывая рот. Тяжелое осознание, что это всё уже далеко не просто игры, приходит вместе с табуном ледяных мурашек. Раздаются крики омег, быстрые шаги, кажется, те не выдержали жуткого зрелища и решили сбежать. Питер и сам бы рад удрать, но ноги его буквально не слушаются. Всё тело скованно страхом и болью. Смотритель продолжает вопить в агонии. Слышатся тяжёлые шаги, тупой звук волочения, противно скрежещет по мрамору стремянка, звенит хрусталь. — Прекрасная картина, — произносит довольно альфа. Питер находит в себе силы посмотреть. Смотритель висит на люстре, подвешенный за рёбра. Он покачивается в такт волнам, хрусталь продолжает успокаивающе звенеть, кровь размеренно падает на чёрный мрамор. Жертва уже визжит от пытки, трепыхаясь, только усиливая жуткую агонию. — Твою же мать, — только и сипит Паркер. Тошнота вновь подкатывает к горлу, сердце в испуге бьётся быстро-быстро, а конечности холодеют. Крики агонии продолжают взлетать к потолку и отражаться от мрамора. — С остальным закончу завтра, когда просмотрю записи. Все свободны. Питер мучительно смотрит в пол, пытаясь не привлекать к себе внимания или просто незаметно раствориться в воздухе. Тяжёлые чёрные берцы появляются в поле зрения. — Медиков в комнату к Скромнику, если есть результаты КТ или МРТ и медицинские отчёты по нему, то немедленно отправить мне. Питер мрачно смотрит исподлобья на альфу, в его руках белое полотенце, которым он обтирает кровь с перчаток. — Надо сказать тебе спасибо. Пробыл здесь меньше суток, а крысу помог словить. К сожалению, из-за сильной занятости я не могу часто посещать лайнер или постоянно отсматривать записи. Надо будет продумать систему мониторинга. Вот оно, значит, это не основной источник дохода альфы. Конечно, это кто-то из правительства или глава какого-нибудь преступного синдиката. А, может быть, всё вместе. — Ну, наверное, не за что, — еле произносит Паркер. Измаранное полотенце приземляется на стеклянный столик. — Получается, золотой лайнер с омегами — это хобби? — Горячо любимое хобби, — альфа протягивает руку. — И довольно выгодное. Питер растерянно смотрит на широкую ладонь, вообще не зная, как поступать и что делать. Хозяин-то настоящий маньяк, умеющий изощрённо пытать людей и делать из этого эффектное шоу. А если Питер чем-то провинится перед ним? Тоже будет с фанфарами подвешен на крюк? — Чего смотришь? Провожу тебя в комнату. — У меня нет выбора, — обречённо произносит Паркер. — Совершенно нет, — подтверждает спокойно, но от этого не менее зловеще альфа. Питер подаёт свою руку, ощущая гладкую прохладную кожу. Вставать на ноги больно, но уже не настолько катастрофически, всё же теперь его тело вновь медленно исцеляет паучья регенерация. Мужчина поддерживает за плечо, будто боится, что Паркер без его помощи действительно навернётся с мраморной лестницы. До комнаты они едут в зеркальном роскошном лифте, подсветка здесь сиренево-неоновая, отчего вид Хозяина кажется ещё более зловещим. — Рёбра поломаны в некоторых местах, — вдруг говорит странный спутник. — Хотя меня больше тревожит твой живот. Ушиб мягких тканей, есть небольшое кровоизлияние. Этот идиот знал, куда следует бить омег. К его ужасу я знаю, куда бить альф. — Пройдёт, и не такое бывало со мной, — качает головой Питер. Когда над тобой разверзается небо, падают тысячи прихвостней Таноса, а огненные шары пылают на горизонте, тут уж не до сломанных рёбер. Кажется, после той битвы пришлось сращивать тридцать костей, весёлое было время. Почему-то в голове вырисовывается образ Старка, который с героической звериной самоотверженностью бросается в бой с самим безумным Титаном. И ведь смог же, растерзал его почти голыми руками, точнее, клыками. Лифт тихо дзинькает, заставляя Питера очнуться от невольных воспоминаний. Интересно, ищет ли его сейчас Тони? И сможет ли когда-то вообще найти? В комнате их уже ждут медики с капельницей, чемоданчиками с лекарствами и другим скарбом. — Снимай! — кивает Хозяин на одежду. Паркер хмурится, но начинает медленно расшнуровывать кимоно, стараясь сильно не двигаться, чтобы не тревожить рёбра. Он бросает одежду на пол, чувствуя, насколько пристально его ощупывает взглядом альфа. Питер пытается успокоиться и унять бешенный стук сердца. — Отвернитесь, у меня нет нижнего белья, — просит мрачно Паркер. — Окей, — слушается альфа, вставая спиной. Питер стягивает неудобные узкие брюки, прикидывая, лечь прямо так или всё же поискать что-то типа пижамных штанов. Вот только своего обыденного шелкового костюма он не видит, наверное, утащили в стирку. Паркер плюёт и садится на кровать так, сразу же накрываясь шелковой простынёй. Медики вокруг него принимаются колдовать — его торс туго перевязывают бинтами, в руку ставят систему, подключают капельницу. Ему дают салфетки, чтобы он очистил лицо и шею от косметики. Протягивают плошку с каким-то супом. Аппетита особо нет, но для регенерации и вправду лучше перекусить. Хозяин молчаливо наблюдает за всем, прислонившись спиной к стене. Неподвижная жуткая статуя, он отлично бы вписался в ряд тех статуй из зала Смотра. Когда скромная трапеза заканчивается, выпив чай с мёдом и какими-то травами, Питер ложится, сразу накрываясь простынёй. Глаза слипаются, скорее всего, по капельнице пустили мощное снотворное. Из-под ресниц видно, как Хозяин накрывает его большим одеялом. На тягучей границе сна Питер слышит далёкое: — Он крепко спит? Среди ночи не проснётся? — Только если уменьшить подачу снотворного. — Хорошо. Паркеру чудится, как рядом прогибается матрас под тяжёлым телом. — Свет в комнате сто пять на минимум, камеры отключить. Питер и сам отключается, погружаясь в тёмный-тёмный сон.💀💀💀
Он просыпается резко, вскочив на кровати. Сердце тревожно колотится, в ушах звенит, предупреждая о неминуемой опасности. В комнате тёплый полумрак, слабо горит всего одна лампа на тумбочке. Раздаётся крик, а затем звук выстрела. Далеко, но Питер слышит своим супер-слухом. Он выдёргивает из руки капельницу, встаёт. Рёбра больше не ломит, даже слабости нет, только внутри всё сворачивается в тугой комок из-за всепоглощающего чувства опасности. Автоматная очередь под ногами, гомон, кажется, где-то внизу идёт настоящая война. На его кровати покоится одежда — чёрная кожаная рубашка с длинными рукавами, напоминающая форму Хозяина, и чёрные джинсы. Питер торопливо одевается, кожа матовая, гладкая, мягкая и, должно быть, безумно дорогая. Дверь не поддаётся. Внизу снова выстрелы. От зашкаливающего чувства тревоги хочется бросаться на стены, но Питер бросается на дверь. Вновь и вновь, но та, кажется, бронированная и специально укреплённая. Но омега же прекрасно знает, в чём слабость дверей этого корабля. Он вновь проделывает нехитрый трюк с панелью, заливая её водой. И снова дверь коротит. Питер без всякого сомнения бежит к источнику шума, шлёпая босыми ногами по мрамору. Первые тела он находит у подножия роскошной лестницы. Прекрасные колонны, античные статуи, свежие цветы в объёмных кадках и бездыханные расстрелянные люди, а прекрасный мягкий ковёр залит кровью, наверняка ещё тёплой. Судя по форме, это кто-то из персонала. Паркер, не чувствуя ног, идёт к залу Смотра, из которого и раздаются звуки пальбы. Невыносимо пахнет кровью и… сырым мясом. Питер заходит в распахнутые двери, раскрывая рот от раскрывшейся картины. Прекрасная зала стала местом бесчеловечной бойни. Белоснежные диваны испятнаны потёками крови, столы побиты, а на коврах лежат люди, мёртвые, изрешечённые пулями. И три тела венчают кровавый бал. Они мерно покачиваются на люстрах, а хрусталь продолжает мелодично звенеть. К Смотрителю присоединилась его подружка Безымянная и тот самый охранник, избивший Питера. Жуткие скелеты в нишах идеально подходят под антураж развернувшегося действа, они будто возносят молитвы жутким божествам. Посреди зала стоит Хозяин, на его чёрном костюме не видно потёков крови, но Паркер уверен, что тот залит ею с головы до ног. — Как ты выбрался? — произносит альфа, поднимая пистолет. — А ладно, не важно, — делает выстрел он, чётко попадая в голову очередной жертве у его ног. Питер пожаловал к концу вечеринки, все в этом зале мертвы, кроме него и Хозяина. — Блять… — только и сипит Паркер, сердце загнанно стучит в клетке рёбер. Тел здесь не сосчитать, он так боится увидеть знакомые лица омег. — Немного почистил ряды персонала. Как же было неосмотрительно с моей стороны всё пускать на самотёк, — цокает альфа. — Но ничего, сегодня прибудут другие. — Немного, — хрипит Питер. Всё это напоминает ему картину после битвы Таноса. Столько бесполезных жертв, невинных, кем-то любимых. — Они знали, на что шли, когда нарушали правила, — бескомпромиссно отрезает альфа, откидывая пистолет. Кровь капает на пол, словно в замедленной съёмке. — Пришлось всю ночь отсматривать записи. — А если мы провинимся? Если я провинюсь, — голос совсем уходит в шёпот. Хозяин усмехается. — Омеги бесценны. Ты ещё дороже. Нет таких правил для омег, за нарушение которых я могу убить. Или избить, — вкрадчиво вещает альфа. — Подло убивать тех, кто слабее по своей природе. — Ясно, — разворачивается Паркер на негнущихся ногах, чтобы убраться куда подальше отсюда. Внутри — жгучая смесь из страха и паники. С одной стороны, сейчас есть отличная возможность попробовать завалить этого монстра, ведь почти весь персонал мёртв, а с другой — вдруг этот альфа тоже обладает суперспособностями? Интересно, попытка убийства или восстания всё же входит в список запрещённых вещей, за которые можно лишиться жизни? Хозяин быстро идёт за ним. Всеми свои обострившимися чувствами Питер чувствует неминуемое приближение альфы. Питер автоматически напрягается, готовый бить в любую секунду, он сжимает руки в кулаки. Ладонь ложится на его плечо. — Хочу с тобой… — задумывается хозяин, — отужинать. Ты долго спал, день клонится к закату. Омега вздрагивает. Не такого предложения он ждал, но оно и не самое худшее. — У меня нет аппетита, — признаётся Паркер. После увиденной бойни его воротит. — Я настаиваю. Тебе нужно поесть. — Нет выбора, — бормочет Питер. — Нет. Идём, — выводит покорного омегу из залы зловещий альфа. — Где остальные омеги? — спрашивает Паркер, вслушиваясь в тишину и их шаги. — Заперты в комнатах. Как приберут, я их выпущу. Они не идут в привычную обедню, а поднимаются выше, на последний этаж. Хозяин ведёт его мимо гостиной с библиотекой, а к двери в конце коридора, которая, конечно же, была до этого момента заперта. Альфа подносит ладонь к сканеру, электронная дверь отодвигается в сторону. В лицо ударяет свежий солёный воздух, Питер автоматически прикрывает глаза и с удовольствием вдыхает полной грудью. — Как интересно ты открываешь двери, — между прочим говорит Хозяин с усмешкой. — Надо будет продумать и этот момент, поставить изоляцию. Конечно, раньше на борту не было омег с таким интересным прошлым. Они попадают на круглую террасу, выложенную привычным чёрным мрамором. Терраса висит над океаном, внизу только бесконечные синие свинцовые воды. Солнце, как и говорил альфа, уже клонится к закату. Погода тёплая, приятная, дует приятный бриз. На площадке расположен круглый столик с мягкими креслами. Ни дать, ни взять идеальное место для романтичного свидания. — Присаживайся, — услужливо отодвигает кресло альфа. Питер сглатывает, но садится. Он обречён слушаться во всём. — Вы тоже будете есть? — спрашивает Паркер, намекая на закрытый шлем альфы. — Нет, я буду вести с тобой размеренную беседу. А ты будешь есть. — Если я не хочу есть? — прищуривается Питер, пытаясь нащупать границы дозволенного. — Хочешь, — спокойно отвечает альфа. — Должен хотеть, — сплетает длинные пальцы в перчатках. Кожа трётся о кожу с тихим скрипом. Высокий официант в чёрном фраке выносит первое блюдо. Питер ловит его взгляд, и хоть лицо безлико, но в глазах страх загнанного животного. Паркер ничего больше не запоминает в облике официанта, только этот жуткий взгляд. Показательная бойня толсто намекнула каждому, что на месте мертвецов в зале Смотра может оказаться любой, а пункты в контракте — не просто пафосные строчки. Омега уверен, что у него такой же взгляд, они в одинаковом положении — их ведёт за собой эта рука в чёрной перчатке и нет никакого выбора. Перед Питером ставят тарелку с каким-то сливочным супом. — Первое, — кланяется официант Хозяину и идёт быстро прочь. — Приступай, — кивает альфа. — Вы сидите здесь, чтобы контролировать меня, как я ем? — берёт ложку в руки Паркер. Золотую, возможно, действительно выполненную из драгоценного металла. — Не только. Я же уже сказал, что хочу продолжить нашу беседу. — Я могу задать вопрос? — глотает суп Питер. Наверное, божественный по вкусу, но сейчас он не чувствует ничего. Лишь бы удовлетворить просьбу альфы. В носу до сих пор свербящий запах крови. — Конечно. — Зачем я вам? Понятно, что я как бы экспонат коллекции, но всё же, — зачерпывает ещё супа Паркер. — Мы придём только к тому, чего ты сам захочешь, — расплывчато отвечает жуткий собеседник. — Не совсем понимаю, — нервно постукивает пальцами свободной руки омега. — Поймёшь, — в голосе усмешка. — С чего вообще такая уверенность, что я чего-то захочу? — Захочешь, — снова короткий странный ответ. — Питер, как ты думаешь, тебя будут искать? — вдруг переводит тему Хозяин. Он назвал его настоящим именем. Странно, подмечает про себя омега, но виду не подаёт. — Наверное. Может быть, тётя, Нэд. Ну, мой друг, — пожимает плечами юноша, отправляя в рот очередную ложку супа. — И всё? — А кто-то ещё должен? — А как же твой наставник Тони Старк? Думаешь, он не станет тебя искать? — наклоняется ближе Хозяин. Конечно же, он всё прекрасно знает и про Старка, весь мир в курсе, что Человек-паук — протеже гениального Железного человека. — Нет, — откликается Паркер. Он и сам не знает точного ответа на этот вопрос. Скорее всего, Тони будет его искать, но лучше бы Хозяину не быть в этом уверенным. Пусть он думает, что у Питера были скупые отношения с наставником. — Почему? — Ну, мы не особо были близки. Он помогал мне, конечно, но, наверное, я был своего рода его очередным экспериментом — сможет ли омега стать частью самого крутого отряда супергероев. Старк же такой, провокатор, — врёт Паркер, уж искусно или нет, время покажет. — Вот как, — вновь откидывается на спинку кресла альфа. — Ему было обычно всё равно на меня. Что есть, что нет, не мешаюсь и ладно, — фыркает Питер, отчасти говоря правду. Хоть и наставник переживал за него на битвах, но гиперопекой никогда не страдал. Если Питер рвал костюм, то Старк только закатывал глаза, что ему снова чинить всё это надо. Ломал кости — журил за неосторожность. Не относился к нему, как к хрустальной вазе. — Но я был и так рад, одно упоминание его имени рядом с моим — билет в прекрасное будущее. — Как интересно, — тянет альфа. — Он не заботился о тебе? — Ну такое, — хмыкает Паркер, доедая суп, чувствуя в желудке не приятную сытость, а тяжёлый комок. — Он вообще такой, немного с прибабахом. — Это как? — Сам по себе всегда и сорвиголова. Иногда вроде добрый, но никогда не получалось забыться с ним. Чуть что, мог и гадость колкую ляпнуть, сразу жёстко опуская на землю. В последнее время мы вообще не общались. — Неужели он не оказывал тебе знаков внимания, как омеге? Ты же очарователен. Питер приподнимает брови, раскрывает рот, а затем хохочет. — Шутка что ли? — с иронией произносит омега. — Нет, вроде не смешно, — как-то холодно отвечает Хозяин. — Я не та омега, на которую может посмотреть такой альфа, как Тони Старк, — грустно отвечает Паркер. Это та правда, которую Питер ненавидел, но ничего с ней поделать не мог. — Почему? — вновь спрашивает альфа. Он скрещивает руки на груди. — А чего непонятного? — дёргает головой юноша, ему тоже больше не смешно. — Не понимаю. Почему? — голос Хозяина становится вкрадчивее. — Я похож на других омег, которые находятся на этом корабле? — откидывает ложку Паркер. — В каком смысле? — Можно я не буду отвечать? — закрывается Питер. Вот альфа и начал тянуть за болезненную ниточку юноши. — Нет, отвечай. — А если я не буду отвечать? — У тебя нет выбора. Не забывай. Паркер хмурится. Разговоры про то, что они придут только к тому, чего захочет сам омега — изначально блеф, и думать не стоило по-другому. — Потому что я никогда не интересовался шмотками и косметикой. Я… — запинается Паркер, — не холёный, не отличаюсь особой красотой, изысканным запахом. У меня не омежий покладистый характер, я всегда встреваю в неприятности, постоянно избит, в синяках, со сломанными костями, в неприметной мужской одежде. Вместо тусовок - ночные патрули до изнеможения. Вместо поварёшки - гаечный ключ или пистолет. Из-за мутации я не обладаю хрупкой изящной омежьей комплекцией. — И ты умён? — Раз я нахожусь здесь, то не очень, — фыркает недовольно Питер. — А омеги Старка были другими? — продолжает наседать Хозяин. — Ну да, омеги выглядели как омеги: лоснящиеся, в дорогой изысканной одежде. Красивые и ослепительные. — Хотел быть таким? — Не знаю. Нет, наверное. Хотел бы — был. — Омег у Старка было много? — Ну, а как вы думаете? — Блядоват по твоему мнению? — вдруг со смешинкой спрашивает Хозяин. — Что? — усмехается юноша. — Ну, если так судить, то, наверное, да. Что я могу ещё ответить. До чего же странный разговор, подмечает отстранённо Паркер. — Вот как, — наклоняется чуть ближе альфа, будто готовится к броску. — Хотел бы быть на месте этих омег? Вместо них? Бам! В самое яблочко. Питер сжимает кулаки, чтобы хоть как-то успокоить свои чувства и рвущееся сердце. Этот чёрт добрался до сути и залез прямо в душу, вытащив самое потаённое и болезненное. О, как бы хотел Питер быть на месте тех омег, но этого никогда бы не произошло. Скорее бы небо упало на землю. — Нет, — хрипит Паркер. — Врёшь. — Не твоё дело, — холодно чеканит омега, забываясь и бесстыдно тыкая плуту. — Врёшь, — ещё раз произносит Хозяин — сутенёр, жестокий убийца, похититель и искусный манипулятор. — Ты влюблён в своего наставника, который трахает всё подряд, кроме тебя, — тыкает пальцем в стол альфа, ставя точку в своих размышлениях. — Иди ты, — шипит Питер. Всё его спокойствие катится в тартарары, внутри больно и горячо, он зол и уже хочет наброситься на альфу с кулаками. Альфа смог за пару минут довести его до исступления. Поразительные манипулятивные способности. — Как ты думаешь, Старк догадывался о твоей влюблённости? — Я не собираюсь больше тебе отвечать. — У тебя нет выбора, — ещё раз жестко говорит альфа. — Думаю, он догадывался. Питер вскакивает. Внутри клокочет. Он знает, что дальше скажет Хозяин. Будет глумиться над ним. Каждой хлёсткой фразой прокатываясь по чувствам Паркера. — И что ты сделаешь мне? — продолжает расслабленно сидеть альфа. Он вообще не боится и уверен в своей силе. — Сколько лет ты любишь его? Питер хватает столовый нож. — Ты сам делал всё, чтобы он тебя не замечал. Ты боялся своих чувств и закрывался от них, строил из себя не такого, как все эти якобы глупые куклы, которые так и вились около Старка. Но в душе ты желал только одного — быть под ним. — Хватит! — кричит Паркер и замахивается ножом. — Хватит, — ослабевшим голосом говорит он и втыкает нож в стол. Глубоко, пробив его насквозь. — И вот опять. Ты давишь себя. Нет бы ударить меня, а ты вновь пасуешь. Питер садится назад в кресло, не отвечая на провокацию. — Сделай это. Ударь меня. — Отъебись! — огрызается Паркер. — О-о-о, — довольно тянет Хозяин. — Ты когда-нибудь грубил наставнику? Хотя нет, не отвечай. Нет конечно, не грубил. Только лебезил перед ним поди, хотя каждую секунду хотел заорать на него, какой он ебущийся со всем живым кобель. Питер молчит. Жёсткие слова будто комом лежат в его животе и перетирают в труху кишки. — Интересно, что бы он сказал, если бы ты заорал ему это в лицо? Тишина. Где-то вдалеке кричат чайки. Паркер смотрит на свои руки и просто дышит, пропуская через себя боль и злость. Это длится будто целую вечность. — Ничего, — говорит Питер после долгой паузы. — Он бы ничего не сказал. Просто перестал бы отвечать, как всегда, — он по-прежнему не смотрит на Хозяина, уткнувшись в свои руки. — Значит, я ради тебя сломил ход времени, гонялся, как очумелый, в прошлом… Сердце Питера замирает, да, кажется, весь мир вокруг замирает, даже чайки зависают неподвижно в воздухе, и стекленеют лёгкие волны. — … чтобы собрать Камни Бесконечности. Я вернул тебя практически с того света, а ты говоришь, что я не заботился. Как, блять, интересно. — Чего… — голос Питера обрывается сипом, когда смотрит на своего собеседника. Вот он, Тони Старк, сидит прямо перед ним. Глядит мрачно, с прищуром. Голубые цепкие глаза сводят с ума. В голове оглушительный звон, сердце замирает, как и весь мир вокруг, сознание сжимается до бутылочного горлышка. Питер видит только эти голубые глаза. Кажется, он теряет сознание. Омега вскакивает со своего места, откидывая кресло на несколько метров. Старк тоже вскакивает, он движется будто сквозь толщу воды, обострённые чувства Питера окончательно ломают восприятие реальности. Юноша разворачивается, разбегается, перемахивает через перилла и прыгает в воду. Он летит вниз, а время вокруг всё также размазывается по границе реальности. Это так долго, что кажется вечностью. Паркер зависает напротив солнца и, кажется, что падает прямиком в его обжигающие объятия. Удар о воду оглушителен и выбивает весь дух, он совсем не группировался в полёте, поэтому упал практически плашмя. Теперь он тонет уже в объятиях тьмы. Это хорошо, отрешённо думает Паркер. Тьма — это прекрасно, в ней можно спрятаться и больше не чувствовать всепоглощающего стыда. Его обхватывают поперёк груди и тянут рывком вверх. Его мечты о спасительной тьме растворяются с первым вздохом. Они взмывают вверх, над тёмными водами, снова между небом и океаном, и как же хорошо, что Старк находится хотя бы позади и не видно его прожигающих глаз. Приземляются на площадку для парковки яхт перед залом смотра. Когда Тони разжимает объятия, Питер валится на идеальный мраморный пол. Всё в мраморе и золоте, это большая золотая клетка, и её выстроил сам Тони Старк — спаситель человечества, который на досуге содержит бордель. — Что за фокусы, Питер? — спрашивает сверху альфа. Паркер сжимает кулаки, тяжело дышит. — Фокусы? — в гневе отвечает он. — Это ты у меня спрашиваешь про фокусы? — переводит затравленный взгляд на наставника оборотня. — Ты подрабатываешь сутенёром, не я! Старк взирает на него сверху вниз. О, эти голубые глаза, в которых будто клубится сама вселенная. Как они строги и холодны. — И что? — спокойно отвечает мужчина. — Я силой никого не держу. Могут же быть у старого вояки свои забавные фетиши, — снова привычно складывает руки на груди. Он закован в золотисто-чёрную броню, причём золотым вырисован на броне силуэт скелета. Там, где должны быть обозначены под кожей скулы на лице, подбородок и переносица, проглядывают золото. Это случилось после того, как Тони сделал щелчок против Таноса. Температура в его теле была настолько огромная, что металл с перчатки и его костюма навсегда вплавился в его кости и застыл даже поверх. Из-за этого он выступает наростами на его теле. — Фетиши? — вскакивает омега. — Ты, блять, перебил весь персонал! — кричит Паркер и тычет на окна, за которыми недавно произошла кровавая бойня. — Они знали, на что шли. Не исполнили свои обязательства и поплатились. — Ты с ума сошёл! — кричит юноша. Старк подходит ближе, наклоняется. — Да? Чего же ты мне ничего не говорил, когда я убивал, например, террористов? Или обрушал здания во время битв, ведь гибли мирные жители. Я убиваю каждый день, — вкрадчиво и чётко говорит Старк. Чёрные волосы мокрыми взъерошенными волнами лежат на его лбу. Смуглая кожа влажной смотрится ещё более здоровой. Даже после спонтанного купания альфа выглядит, как с обложки. Питер уверен, что выглядит, как промокшая псина. — Если ты не видишь разницу, то ты полный псих, — качает Паркер головой. Он не понимает, что чувствует в данный момент, все мысли перемешались в клубок противоречий. Тони, которого он столько любил, как наставника и альфу, является настоящим монстром под личиной благодетеля. — О, тебе жаль урода, который избил тебя до полусмерти? Он не заслужил кары? Я убил его ради тебя, — продолжает свою игру Старк. — Кстати, я очень разочарован. Какой-то альфа без суперспособностей в одиночку уложил тебя. Столько лет тренировок зря, ты абсолютно бесполезен. Всё же омега не может быть полноценным бойцом, — морщится и бросает брезгливо альфа. — В башке у тебя всегда было только одно — как бы лечь под меня. Питер закрывает лицо руками, ему чудится, что с него валит пар — так он горит из-за ярого стыда. — За что ты так со мной? — после продолжительной паузы спрашивает Паркер. Его глаза жгут слёзы обиды, но нет, он не расплачется, не потеряет хоть какие-то остатки гордости. Хотя было бы, что терять. — Если надоел, мог бы просто продолжать игнорировать, как ты и делал всегда. — Ты хотел найти того, кто стоит за делом о похищении омег, ты нашёл. Чего тебе не нравится? — также тихо спрашивает Старк. — Ты разрушил всё. — А было, что рушить? Ты сам считаешь, что я никогда о тебе не заботился. — Ты прав. Дальше что? — Питер просто сидит на роскошном полу в луже, смотрит на садящееся солнце. Кажется, он больше никогда не сможет глядеть наставнику в глаза. — Иди в свою каюту. Мне надо встретить новый персонал. Паркер быстро встаёт и идёт прочь. Двери в огромном панорамном окне ожидаемо расходятся. Зал смотра по-прежнему похож на алтарь смерти, здесь темно, только умирающее солнце раскрашивает и так зловещую картину в багровые тона. Старк не церемонится, сразу покажет новым работникам, что их ждёт, если они провинятся. Зловещие статуи скелетов смотрят с укором своими пустыми чёрными глазницами. Питер и сам себя чувствует жертвенным барашком, только вместо крови из него пускают эмоции. «Я убил его ради тебя» Питер, зайдя в каюту, сразу же стягивает одежду, кидает её комком куда-то на ковёр и шлёпает в ванную. Он включает горячую воду и садится под душ. Его бьёт крупный озноб, а в груди ломит от боли. Чудовищные слова альфы ранили не хуже крепкого кулака. Омега уверен, что никогда не отмоется от этого позора. Старк прав: Питер облажался по всем фронтам, проиграл ничтожному альфе-охраннику, легко попал в западню в клубе, не сдержал свои эмоции во время провокаций. «В башке у тебя всегда было только одно — как бы лечь под меня» Он не знает, сколько так сидит под душем, бесконечно думает и думает, прогоняет в голове слова альфы. Это потихоньку сводит с ума. Питер, совсем обессилев от самобичевания, наспех вытершись полотенцем, падает в кровать. Наступает долгожданная тьма.💀💀💀
Питер просыпается от укола беспокойства. В комнате таится лёгкий полумрак, на потолке круглое кольцо света от настольной лампы. Что-то настойчиво не даёт ему снова закрыть глаза и уснуть, хоть он и чувствует себя смертельно уставшим. Паркер чуть приподнимается и обмирает от шока. На краю кровати сидит Старк и пристально смотрит, его глаза в полумраке завораживающе светятся синим неоном, но, самое странное, он полностью обнажён. Альфа больше не скрывает свой запах — он странный, но однозначно сильный. Он одновременно нравится до одурения, но с другой стороны вызывает лёгкое головокружение и даже тошноту, когда его слишком много. Это и что-то сладкое, почти молочное, и металлическое, с нотками дерева и морской воды. — Т-ты чего? — запинается Паркер, не понимая, сон это или явь. — Ты же этого хотел? Меня. — Н-н-не-е-ет, — блеет Питер, натягивая повыше на себя шёлковые простыни. — Не этого. — А чего? — чуть наклоняет голову Старк. Питер усилием воли пытается не смотреть ниже его лица, но взгляд невольно скользит по груди мужчины. Там, где должны обозначаться рёбра, прямо над кожей проступают золотые кости. Именно поэтому везде по всему этому кораблю расположены зловещие скелеты — как символ перерождения самого Тони, которое произошло, когда он сделал заветный щелчок. — Но не этого, — немного отодвигается юноша. — Ха, — усмехается Старк. — Неужели хочешь моей любви? — Я. — вновь запинается омега, вдыхая и задерживая дыхание. А ведь правда, чего он хочет? — Тебе ли её хотеть? Ты не можешь принять меня настоящего. Да, я убиваю людей, Паркер, это моя работа. Как и твоя, но ты предпочитал скидывать всю грязь на меня, а теперь нос воротишь, — четко и холодно произносит мужчина. — Хорошо, — не продолжает дальше бессмысленный спор омега. — Что дальше? Вот что дальше? — Твои варианты? — Нет у меня никаких вариантов. Я уже ничего не хочу, — сдувается юноша. — Если ты рассчитываешь, что я тебя выпущу, то этого не будет, — хмыкает Старк. Питера как током ударяет. — Что? — Что слышал. — Боишься, что выдам тебя? — Ха-ха. Никто тебе не поверит, малыш, — самоуверенно отвечает мужчина. И он прав. — И всё же? Зачем тебе это всё? — вновь пытается выяснить Питер. Ему жизненно необходимо вновь сложить на полочку все свои идеалы и оправдать их. Трудно существовать без моральной почвы под ногами. — Я люблю красивых омег, они любят меня. Сам же сказал, что я блядоват, — прищуривается Старк, на губах издевательская улыбка, но глаза ледяные. — Не верю, — вздыхает Паркер. — Красивых омег любят многие. Например, самые сильные альфы мира. Через инстинкты так легко манипулировать верхушками в своих интересах. — Мы же не вещи, — шепчет Питер. Образ благородного героя Старка навсегда смазывается, оставляя за собой отвратительные кровавые жирные мазки. — Товар. Самый ценный в мире. Ресурс, за который дают больше денег и власти, чем за нефть, оружие, технику. Я всегда был отличным продавцом. Сначала я продавал войну в виде оружия, затем удовольствие от гаджетов, теперь я продаю секс тем, кто готов много платить. Всё просто. — А образом супергероя ты чешешь своё эго? — Рекламлюсь, — ослепительно улыбается Тони, как обычно улыбается с экранов телевизоров. — Что дальше будет со мной? — понуро спрашивает Паркер. Кровь в жилах стынет от осознания того, как он попал. Старк точно организует всё так, чтобы он никогда не смог сбежать с этого лайнера. Да, альфа просчитался с дверями, но теперь-то точно предусмотрит всё. — Мы придём только к тому, чего ты сам захочешь, — вновь отвечает коронной фразой Старк. — Я хочу уйти, — кивает Питер. — Вовсе нет, — уверено говорит мужчина. Запах его тела начинает душить и кружить голову, хочется окунуться под воду, чтобы смыть его и вновь ясно мыслить. Ноты океана, молока и крови смешивается в гремучую смесь. — Ты хочешь быть моим омегой. И всегда этого хотел. Ты вчера выдал мне всё. — Я хотел быть омегой Тони Старка, а не сутенёра! — вскрикивает вдруг Питер, сам от себя не ожидая. — Продолжай. Надоело твоё раболепие. В тебе на самом деле таится ураган, который всё время давишь. Ну же, дай волю своей омеге, — наседает дальше альфа. Снова эти манипуляции — понимает Паркер. Он давит, чтобы вывести на эмоции и опять залезть в душу. — Нет, — отрубает Паркер. — Ты венец моей коллекции. Я сам сотворил из тебя супергероя, ты отличная реклама моему сутенёрскому, — показывает кавычки пальцами, — бизнесу. — Раз держу такой эксклюзив, значит, другие омеги тоже все как на подбор. — Да как ты можешь! — не сдерживает своего обещания не вестись. — Могу всё, — качает головой Старк. — Мстители не имели бы такого влияния без меня, без моих связей. Мы имеем право защищать этот мир только благодаря этому кораблю, дорогой мой. Я столько вложил в тебя, денег, сил, времени, что просто не могу упустить такой ресурс. Кажется, где-то что-то взрывается. А, нет, это просто внутри Питера останавливается с тяжёлым толчком сердце. Старк резко тянет шелковую простынь, но омега с такой силой цепляется за неё, что бедная ткань разрывается. Питер вскакивает с кровати. В голове стучит только одно — бежать. Горячая рука хватает его за плечо и рывком опрокидывает спиной на кровать. — Куда уж тебе со мной тягаться, — говорит зловеще альфа. Холодок бежит по спине, когда Старк нависает сверху. Его лицо так близко, чёрные волосы падают на лоб. — Свет на ноль, — приказывает альфа. Питер выдыхает вместе с гаснущим светом. Теперь их тела освещает только реактор Старка в его груди, а ещё глаза пылают голубым, в них будто кружится вихрь. — Что ты будешь делать? — обеспокоено спрашивает омега, когда горячая ладонь ложится ему на шею, придавливая к кровати. — Посмотрим, — вновь расплывчато отвечает мужчина. Он перекидывает ногу через туловище омеги, Питер замирает в панике. Можно попробовать вырваться, устроить драку. У них часто были тренировочные бои, где Старк откровенно потешался, как Паркер пропускал удар или нелепо падал. Но сейчас всё серьёзно. Омега ни разу его не побеждал. Горячая кожа альфы опаляет чувствительную кожу омеги, которая мгновенно покрывается мурашками. Мужчина ложится сверху, передвигая ладонь на нижнюю часть лица Питера, чуть его наклоняя. Альфа утыкается носом в шею омеги, втягивает воздух близко-близко. Феромоны и запах мужчины вновь выбивают путные мысли из головы Питера. — Да что ты, блять, делаешь? — рявкает Паркер, пытаясь вырваться. Его пугает столь близкий контакт. Конечно, попытки омеги бесполезны. Старк тяжёлый, придавливает к кровати стальными мышцами, это как пытаться поднять небоскрёб, даже ему не под силу. — Т-с-с-с, — шикает альфа. — Зачем ты сказал, что я не заботился о тебе? — шепчет горячо альфа. — Я специально это сказал. Думал, а вдруг мой наставник захочет меня поискать, чтобы тебя здесь никто не ждал, и ты смог нагрянуть внезапно, — язвительно отвечает Паркер и вновь пытается пошевелиться. — Забавно, — усмехается Старк. — Отпусти меня, — выдыхает Паркер. — Пожалуйста. — Ты не хочешь этого, — вдруг горячие губы касаются шеи юноши. Питер обмирает от смеси чувств — восторга и страха, трепета и паники. — Ты с самого начала хотел спрятать меня в этом лайнере? — пытается отвлечься Паркер. — Нет, раньше не думал. Мысль пришла, когда я стал замечать твою привязанность. Важно грамотно распорядиться чужими чувствами. — Я не понимаю одного. — М-м-м? — тянет Старк. — Твоего отношения ко мне. — Интересный вопрос. А сам как думаешь? — Я не знаю. — Не важно, — странно отвечает альфа, прокладывая дорожку поцелуев по подбородку омеги. — Свет на минимум. Слабо зажигается лампа и подсветка около пола, видно еле-еле, больше силуэты. Внутри Питера вновь распускается цветок из противоречий — он в объятиях любимого альфы, от этого сердце заходится в восторге, но, с другой стороны, это не Тони Старк, которого он столько лет любил. Или он же? Старк всегда был другим, он не отличался примерным поведением, как Роджерс, не пытался себя сдерживать, как Бэннер, не боялся показывать публике свои тёмные стороны — страсть к алкоголю или масштабным вечеринкам. Омежья натура слаба, тем более перед давно желаемым альфой. Паркер сдаётся, он кладёт руку на поясницу Старка, чтобы почувствовать контакт. Мужчина это явно принял за приглашение, он чуть прикусывает кожу на шее трепещущего мальчишки. Ладонь омеги скользит выше, он чувствует металлические рёбра и выдыхает — это так странно и немного страшно. — Это больно? — вдруг спрашивает Питер. — Больно, особенно, когда быстро двигаешься, но регенерация от Экстремиса помогает, я привык. Тони чуть приподнимается, чтобы заглянуть ему в глаза. В радужке действительно кружится всполохами неон. Мужчина целует его. Так просто. Этим моментом Паркер грезил половину своей жизни точно. Вкус альфы такой же противоречивый и странный. Все альфы и омеги имеют свои запахи. Кто-то пахнет шоколадом, кто-то ванилью, кто-то свежестью, лимонами, но запах Старка такой же эксцентричный, как и его хозяин. Возбуждение приходит мгновенно, низ живота будто опаляет раскалённой сталью. И минуты не проходит, как он чувствует тягучую смазку между ягодиц. — Как быстро, — тут же довольно подмечает Старк. — Ты в курсе, что ты пахнешь колой? Нет, даже леденцами с колой. И немного мяты. — Мне г-говорили, — запинается Питер, вновь чувствуя под ладонью, как двигаются сильные мышцы. — Классно, — комментирует мужчина. — А на вкус? Рука по-хозяйски тянется к паху. Омега тут же автоматически расставляет ноги. Пальцы дотрагиваются до колечка мышц, а Питер тихо стонет. Тони вновь ловит его в тягучий поцелуй, продолжая осторожно ласкать, не проникая внутрь. На нежные прикосновения омега реагирует — на пальцы альфы проливается ещё больше смазки. Старк разрывает поцелуй и так откровенно облизывает ладонь, чуть прикрыв глаза. Питер замирает, будто ему выносят приговор. Всё омежье нутро жаждет понравиться альфе. — И на вкус мятная кола. Сладкая. Обожаю мятную колу. Мужчина резко хватается за бёдра омеги, разводит их и заставляет чуть приподняться. Сначала альфа лижет низ живота, будто предупреждает и даёт привыкнуть, затем осторожно прикусывает яички. Это не больно, но заставляет вздрогнуть. Старк на пробу осторожно проводит языком по анусу уже готовой на всё омеги, а затем припадает ближе. Питер не выдерживает и хрипло стонет с первым тихим сиплым омежьим рыком. — Столько смазки, — довольно комментирует Старк. — Со вкусом мятной колы. Его язык бесстыдно собирает смазку, пальцы вновь касаются колечка мышц, сразу два проникают внутрь. Питер совсем не против, он ликует, потому что чувствует долгожданное наполнение. — Ты такой открытый, — глубже проникает альфа языком, добавляя уже третий палец. Это так приятно, пальцы у Тони длинные, не тонкие, а ещё ведь кое-где выпирает золото. — Тони, — задушено просит омега. — Ага, — отстраняется альфа, проникая пальцами в последний раз максимально глубоко. Лицо мужчины поистине хищное, острые клыки вышли на всю длину, губы алые от прилива крови. — Я же у тебя первый, да? — альфа поворачивает на бок омегу. — Я никогда не чувствовал на тебе запахов альф, — Тони обнимает Питера сзади, рыча ему на ухо низким не своим голосом. Паркер лишь кивает, он не может говорить, он и дышит-то с трудом. Ладони разводят бёдра, а крупная горячая головка мажет по ягодицам. — Я не сделаю тебе больно, — продолжает низко рычать альфа, явно не контролируя свой голос. — Я никогда не делал тебе больно. Он толкается вперёд, входя головкой внутрь. Мышцы принимают расслабленно и легко, будто Питер этого и ждал всю жизнь. Снова толчок, горячее дыхание на ухо. Крупный член медленно входит внутрь, лёгкое распирание не приносит боли. Наоборот, Паркеру нравятся эти новые ощущения. Его смазка, кажется, заливает пах альфы, настолько сильно он возбуждён. Несмотря на сладость ощущений здравый смысл твердит: «Питер, он использует тебя, он лишь любит омег и секс, ты не получишь его любви никогда. Ты уже показал ему, насколько сильно тебе противна его вторая сторона. Ты не должен был идти у инстинктов на поводу. Он настоящий мясник, устроивший бойню на твоих глазах, а ты так просто ему отдаёшься». Питер всхлипывает. Эти противоречия его разрывают и причиняют боль, в груди щемит. — Что такое? — тут же спрашивает альфа. — Я сделал тебе больно? — останавливаясь и заботливо гладя по животу. — Питер? — Всё хорошо, — отвечает омега. — Я чувствую, что нет, — шумно втягивает Старк воздух у шеи Паркера. — Что тебя беспокоит? Скажи мне. — Что я для тебя лишь вещь, — вырывается из Питера. Ну вот, он снова всё испортил. Сейчас альфа рассмеётся и снова будет уверять, что омега не заслужил любви. — Это не так, — вдруг говорит Старк и вновь толкается вперёд, ставя точку в их разговоре. Запах альфы становится гуще, забивается в лёгкие тугой сладко-солёной ватой, эта смесь соли, крови, молока, может быть, густых сливок, сводит с ума. Это запах смерти, которая надушилась пудровым одеколоном? Или горы золотых монет, на которые пролили молочный коктейль? Или чистого секса? Альфа ускоряется, хватая руку Питера, крепко, до хруста костей. Что-то более толстое касается входа, растягивает. Старк вгоняет крепнущий узел внутрь омеги, другой рукой сажая свою жертву глубже. Паркер выдыхает, чувствуя лёгкую боль от настолько сильного заполнения, он буквально весь пульсирует вокруг узла. Резкая боль в шее заставляет вскрикнуть, острые длинные клыки пропарывают кожу, мышцы, скребутся по костям. Альфа ставит ему метку, ту самую, что ставят только любимым омегам. Горячее семя заполняет внутренности толчками. Крик Питера переходит в стон, он ловит невозможный оргазм. Мучительно-долгий, размазанный по границе времени. Старк продолжает прижимать к себе, не давая и шевельнуться, вжимая тело омеги в себя, насаживая на чудовищный узел и руками и клыками. Из-за узла внутренности постоянно спазмируют, оргазм хоть немного затихает, но длится и длится, накатывает лёгкими волнами. Питер так хочет спросить, зачем Старк поставил ему метку, но не может выдавить и слова. Да и альфа занят тем, что продолжает грызть ему шею. Лишь через долгие минуты Старк разжимает челюсти, припадая языком к ранам, сразу же зализывая их. — Метка, — хрипит Паркер. — Самое приятное, что я делал в своей жизни. Хочу ещё, — выдаёт мужчина. — Извини, больно, наверное. — Ты поставил метку. Это же брачный укус. — Твоя кровь тоже отдаёт колой, — максимально странно произносит Старк. — Я буду часто тебя кусать. — Ох, — выдыхает Паркер, чувствуя смертельную усталость от всего этого накопившегося и выплеснувшегося напряжения. — Засыпай, сладкий, я буду сторожить твой сон. Я позабочусь о тебе, — увещевает альфа, прижимая к себе. — Где-то часа два мы не сможем двигаться, так что отдыхай. Питер прикрывает глаза, как и предлагает альфа. О метке можно подумать и завтра. Паркер просыпается от боли в шее, он тянется к ране и сквозь сон ощущает неровные рваные края укуса. — Ш-ш-ш, — успокаивает голос сверху. — Сейчас легче будет, — рану смазывают чем-то прохладным. Действительно становится не так больно. — Ох, — пытается открыть глаза Питер, нещадно потирая их пальцами до ярких кругов. — Тони? — всё же смотрит перед собой, перед глазами до сих пор немного мутно. — Ну да, я, — Старк сидит перед ним в позе лотоса. В комнате царит прежний полумрак. — Что-то ещё болит? — интересуется заботливо мужчина. — Только если мозг, — недовольно откликается Паркер. — Ну и укус. Кстати, я читал, что челюсти взрослого альфы могут разгрызть кость. — Так оно и есть, — пожимает плечами мужчина. — Метка, Тони. — Метка, — соглашается Старк, кивая, чуть вскидывая правую бровь. — Мы пришли к тому, чего ты сам хотел. — Ты сделал меня своей парой. — Сделал. Я долго думал над этим. — Это всё тщательно спланировано. Неужели ты это хочешь мне сказать? — Возможно, что хочу. Я сразу обозначил, что отсюда ты не уйдёшь, — говорит спокойно мужчина. — Пока что. Дальше будет видно. — Почему я? — По многим причинам, но поговорим позже. Тебе нужно собираться. Сегодня важный приём, — встаёт с кровати альфа, потягиваясь. Видно, как выпирают его золотые позвонки. — Опять шишки, которые хотят элитных омег? — спрашивает без обиняков Паркер. — Опять они. Но сегодня, я думаю, самый важный приём за всю мою карьеру, как ты говоришь, — поглядывает хитро Старк через плечо, — сутенёра. Прибудет очень крутая шишка. От этого приёма зависят судьбы миллиардов. Надеюсь, всё получится и войны не будет. — О, поделишься, кто это? — хмыкает Паркер, стараясь игнорировать боль в шее. Даже регенерация за ночь не успела заживить рану, значит, прогрызено на славу. — Гость из далёкой, большой и холодной страны. Сам всё поймёшь. Твоя задача быть рядом, красиво молчать или строить из себя крайне обходительного омегу. Я тебя представлю, как своего супруга. — Вот как, — качает головой Питер, не до конца осознавая свой статус. — Собирайся. Костюм ждёт в шкафу, я за тобой зайду, — альфа быстро выходит из комнаты, так и не одевшись. Паркер остаётся в одиночестве и растерянности. Он теперь пара Старка, альфа присвоил его этой ночью и теперь имеет на него всего права. Впрочем, Тони ведёт себя в своей манере — эксцентрично и крайне странно, следуя своей непонятной никому логике.💀💀💀
Из больших дверей зала смотря льётся яркий солнечный свет. Питер стоит перед входом, Старк держит его под руку. Он одет в такой же костюм, как и Тони. Чёрный, похожий больше на броню, с рисунком золотых костей. На лице чёрная маска с рисунком золотого черепа. Они вместе делают шаг вперёд.