Душистый запах цветов и пестрота красок заполняют весь магазин и едва представляется возможным протолкнуться между полками, доверху заполненными горшками, уделить внимание каждому бутону и осмотреть все стебельки. Внизу полок расставлены самые тяжёлые, сверху совсем лёгкие, движением руки можно побеспокоить.
Чуть глубже в магазине и вовсе находятся вазы с опущенными готовыми букетами. Алый, словно догорающая заря, жёлтый, будто солнышко и нежно-розовый, подобно мягкому рассвету.
А эти похожи на ночное небо. Тёмные с синим отливом и мелкими белыми веснушками. На ощупь гладкие-гладкие, как щека любимой.
— Ах.. и откуда здесь такое разнообразие?~, — он касается очередного цветка и подносит ближе к лицу, втягивая аромат. Едва уловимый, но этим и приятный. — Подумать только. Везде огонь, да кровь, а здесь спрятался отдельный мирок. —
Кажется, будто он говорит сам с собой. Так и есть. В магазине никого. Только он, да продавец, который не имеет других вариантов, кроме как молчаливо кивать в ответ и перевязывать белоснежной лентой цветы, отобранные самим клиентом.
— Цветы так прекрасны, но вянут в мгновение. Как жаль, а мне бы так хотелось, чтобы
она могла смотреть на них каждое утро. —
Если бы
она смотрела на цветы, подаренные
именно им, всякий раз, как открывает и смыкает свои чудесные тёмно-серые глаза, он был бы счастлив.
Как знать, может,
она бы прикасалась к ним. Хоть иногда. Пробегалась бы подушечками нежных пальчиков и прислонялась губами к мягким лепесткам, которые касался когда-то
он.
И, может, её сердце хоть на миг, но вспоминало бы
его лицо.
— Ваш букет готов. — Шепчет продавец и в спешке добавляет последние штрихи, как бы боясь, что дорогой клиент потеряет терпение и оставит покупку.
— Замечательно, — Щербет отрывается от лилий, на миг напомнившие гладкую кожу милой. Цветы от его касаний отклонились и едва заметно покрылись мёртвой серостью.
От его рук исходит холод.
Слишком сильный, чтобы такой нежный цветочек его выдержал.
А жаль, ведь они такие красивые.
Он медленно возвращается к прилавку и протягивает руки к букету, не боясь: он обернут специальной бумагой, по его заказу, которая позволит подержать его, без вреда.
— Для любимой? — Осторожно спрашивает продавец.
Тот слишком погружён в свои мысли, чтобы ответить сразу. Действительно.. для кого они? Для
любимой ли? — ... Можно сказать и так. Для
моей милой. —
Продавец неловко отводит взгляд и больше не решается на вопросы.
— ... Спасибо, чудесная работа. —
Горка монет звенит на прилавке, тогда как
он уже исчез.
. . .
Только-только наступает рассвет, а вслед за ним и утро. Грора лениво потягивается и обнимает подушку крепче, пряча в ней лицо. Пусть сегодня и выходной, да только мнимый и нужно всё равно вставать и заниматься делами.
А так не хочется.
Вот бы остаться в тепле и уюте на денёк.
Она бурчит, лениво садится и трёт глаза, прогоняя остатки сна. Грора зевает и собирается уже подняться, рывком подскочив на ноги, как замирает и глядит на стол, округлив очи до забавных блюдец.
На столе лежат цветы. Нежно белые, невинные и совсем нетронутые, сплетаются они с голубыми, как лёд.
Грора переползает ближе к столу и касается, а затем подмечает небольшой кусочек бумаги, свёрнутый в одном из бутонов.
" Доброе утро, милая Грора~
Даже если ты не любишь этот праздник
Я не упущу возможности тебя поздравить.
С 8 марта тебя! "
* * *
Прошло столько лет и всё, что было раньше, рассыпалось в прах и погребено под толщей пыли. Но каждый раз, когда наступает этот праздник и вокруг носятся парни с цветами и конфетами, Гроре всё кажется, что среди них покажутся именно эти: белые, как снег, и голубые, как сам лёд.
Как его глаза.
