Bleach! Миссия - Ледяные пустоши

Небо все никак не решится показаться из-за туч. Густой туман, почти невидный, льет сверху вниз. Он то белый, то черный и вроде бы прозрачный, но со стороны видишь только его полосу. Ещё бывают обрывки облаков, тоже черные. А то вдруг проступит бледноватое, выцветшее небо и повиснет в пустоте. И с каждой секундой становится всё темнее. «И пока над городом висит этот туман, совершенно некому будет прийти и позвать меня на помощь… Странно, почему небо такое серое? Но ведь никогда раньше не было ни одного серого дня… И сегодня тоже…» – равнодушным, как будто давно всем надоевшим голосом сказал кто-то, отражаясь эхом в пустоте. Дул северный ветер, забираясь под куртку и теребя ее, словно стараясь сорвать. Два человека, едва заметные в темноте, тихо переговаривались, то и дело окидывая взглядом пустынную улицу и неуверенно озираясь по сторонам. Сейчас они были готовы к любым неожиданностям, могли драться даже с первым же встречным из тех, кого встретят на своем пути. Но туман постепенно все затягивал, словно в его серых потоках действительно были таящиеся где-то страшные призраки. Уличные фонари горели вполнакала, редкие желтые пятна света вокруг приобретали все более бледноватый и потусторонний оттенок. Возможно, от того, что воздух стал сырым, стало холоднее, и парень в куртке с капюшоном начал дрожать, кутаясь в поднятый воротник и напряженно вглядываясь в темноту. Они с товарищем не успели далеко уйти – за пару минут, на которые они потеряли ощущение окружающего пространства, на глаза им попалась одинокая фигура в черном, неподвижно лежавшая в окровавленной луже возле мусорного бака. Приблизившись, они заметили, что этот человек мёртв – у него была размозжена голова, а затылок превратился в месиво. Подойдя еще ближе, парень в куртке с капюшоном почувствовал неприятный запах, шедший от развороченной головы, и с ужасом заметил, что из огромной рваной раны между бедром и пахом вытекает вязкая черная жидкость. Ему стало нехорошо, и он отвёл глаза. – Жуть то какая, – выдавил он из себя. – Как его угораздило? Ты посмотри – и лица нет… А шея – шея-то сломана… – Он на всякий случай пнул тело ногой. – Вон, кровь даже на асфальте… Несколько минут они стояли в неловком молчании, не решаясь заговорить. Потом парень в куртке с капюшоном наклонился, поднял камень и зашвырнул его далеко в темноту, где он упал недалеко от того места, где стоял. – Чёрт, – сказал он, отряхивая ладони, – об этом я не подумал. Пошли отсюда, чего зря стоять. Пошли, пошли. Холодно здесь. Нехорошее место. А мы все чего-то туда-сюда таскаемся… Чего встал-то? Идём. Скоро уже светать будет. – Слушай, – заговорил вдруг второй, когда они отошли от мертвеца на несколько шагов, – тебе не кажется странным, что его лицо как бы прячется? В смысле, совсем закрыто от взгляда? Есть такое, да? Такое впечатление, что когда он падал, ему закрыли лицо. – И он огляделся по сторонам, словно пытаясь увидеть в чёрном небе что-то знакомое и непонятное. – Вот только непонятно – зачем это сделали. – Тут он вздрогнул и ткнул пальцем в сторону трупа. – Вот только почему именно ему… В общем, не будем здесь задерживаться. Мало ли кто ещё может объявиться. Пошли. И оружие под плащом держи. Мало ли что… Идём. Последние слова он сказал очень тихо, но его собеседник услышал и, отойдя на несколько шагов, выставил перед собой руку с зажатым в кулаке тонким металлическим стержнем, в котором безошибочно угадывалось копьё с железным наконечником. Подняв руку, он громко прошептал: « Оставайся на месте ». После чего оба они быстрым шагом двинулись по мокрой и тёмной улице, уходившей куда-то вдаль, в темноту. Но перед тем, как шагнуть в лужу, закрывавшую начало дороги, первый обернулся и посмотрел назад, на первый неподвижный силуэт, чуть выделявшийся на фоне огня. И хотя в этом взгляде ничего нельзя было прочесть, во всей фигуре – во всяком случае, в движениях её плеч – ощущалось напряжение, которому очень трудно было сопротивляться. И потому, прежде чем сделать следующий шаг, Сабуро ( так звали второго ), который шёл сзади, крикнул: « Следи за тенью! Она движется прямо к огню! Будь готов! » – Не оборачиваясь, Шигеру (так звали парня, с которым Сабуро шёл по улице) только пожал плечами, как бы говоря этим движением: « Да за кого ты меня принимаешь? » Потом он сделал несколько неуверенных шагов по грязи и крепко схватился за древко копья, так, что пальцы побелели, а из лёгких со свистом вышел весь воздух. А когда прямо перед ним появился последний мерцающий огонёк, рядом с которым долго ещё дрожала в воздухе красноватая точка, он поднял своё оружие и шагнул вперёд, по пояс погрузившись в грязную, разъеденную водой траву. Но когда он поднялся и сделал ещё один шаг, за которым начиналась кромка дороги, он отчётливо понял, что там, впереди, поджидает его опасность, потому что то, что казалось ему тенью, действительно скользило по дороге к пламени. Когда он поднял своё копье и оглянулся, то в первый момент ему показалось, что он видит только размытый участок тёмной травы, по которому совсем недавно прошёл. А потом он различил сквозь дым, что дорога кончалась у огня. А когда он замахнулся для нового удара, он вдруг услышал громкий звук, похожий на долгий выдох, исходящий из самой середины его груди, и увидел, как что-то тяжёлое и твёрдое пробивает его лёгкое и вылетает наружу, оставляя на груди тёмный след, который медленно гаснет в холодном ночном воздухе. И тут он упал навзничь и больше ничего уже не чувствовал. Но прежде чем тьма окутала его, он успел заметить уходящее вверх адское пламя, похожее на последнюю попытку измученного человека, зажатого в каменных тисках вечности, дотянутся до огня в последние минуты своей жизни. А потом погасло и оно, и он перестал видеть… Но как только гаснет свет, наступает тьма… И в следующий миг, когда этот ужас стал невыносимым, он уже стоял по пояс в этом мраке, и только на том месте, где только что горел огонь, оставалась груда камней. Вокруг не было ни души. Но он точно знал, что знает, где находится, и пошёл вперёд, спотыкаясь, в полной темноте, потому что за последние секунды свет погас окончательно. Сабуро шёл медленно, пока его взгляд не упал на свою руку. Она висела, как плеть. У него не было кисти, и кисть оторвалась. Но это его не особенно беспокоило. Он чувствовал себя так, словно всё время держал что-то в руках. Это было неясно и непонятно, и он не испытывал к этому ничего, кроме равнодушного безразличия, и только время от времени, когда его мысли обрывались, наступало непонятное облегчение. Но сколько он ни останавливался и ни поворачивал назад, никто на это не обращал внимания. Словно здесь всё время происходило одно и то же. Он стоял и смотрел, и тело его странно ослабевало. Тогда он останавливался, прислонялся к стене и глядел на эту холодную холодную стену, на эти безобразные ржавые гвозди, вмурованные в неё, на побелённую известкой трещину под самым потолком, на оковку деревянного столба и перекрещённые железки — и почему-то думал, что, наверно, этот столб упадёт и вдавит его в землю вместе с гвоздями. А потом свет вернулся. И опять было уже утро. И опять рядом шли люди. Рядом бежали дети. На него не обращали внимания. Дети смеялись. Он долго шёл за ними, и только через несколько шагов оглянулся. Улица была совсем пустой. Детей и женщин уже не было видно — они скрылись в переулке. И опять потянулись одинаковые серые дома, на которых ничего не было написано и на которых только изредка попадались какой-то непонятный рисунок или выцветшая и обломанная вывеска. Вот над одним из домов взлетели лёгкие весенние облака, а ещё через минуту, уже ближе, докатилось далёкое-далёкое эхо выстрела, и он опять оглянулся, но уже никого не увидел, кроме двух детей, которые бежали впереди, испуганно оглядываясь по сторонам. Когда они поравнялись с ним, он побежал быстрее. – Куда вы бежите? Куда вы? — прокричал он и замахал руками. Но дети, похоже, ничего не видели и не слышали — они уже исчезли в узком переулке, откуда опять донёсся далёкий выстрел. Вслед им полетел свежий и такой приятный запах весеннего дождя. Вот он остался один. Снова далеко впереди — тонкие чёрные дымки. Запах гари. Лёгкий свежий ветерок. Мимо бегут ещё прохожие, а кто-то дёргает его за ногу. Опять выстрелы. С каждым выстрелом он всё больше бежит вперёд. И опять раздается громкое эхо, а небо озаряется яркими вспышками. Он мчится всё быстрее и быстрее, и каждый раз, когда сзади него раздаётся выстрел, перед ним встаёт его образ, похожий на маленького мальчика. Пули свистят совсем рядом, но он продолжает бежать. Уже почти не видно ничего вокруг. Дым. Запах гари. Ветер. Лёгкий ветер. Мимо бегут ещё прохожие. Пули свистят совсем рядом, а он продолжает бежать. Уже почти ничего не видно, а он всё бежит и бежит… Всё быстрее и быстрее… Ветер. Запах гари. Пули свистят совсем рядом, но он бежит всё быстрее и быстрее… – Дяденька, куда вы бежите? – кричит ему сзади тоненький детский голосок. – Вы же убьёте себя! Остановитесь! Эй! Не успев оглянуться, как он вдруг оказался посреди шумной автотрассы. Впереди показался грузовик, несущийся прямо на него. Он в испуге бросился назад, поскользнулся и упал на проезжую часть. Раздался страшный скрежет тормозов, и его тело вжало в грязный асфальт. Машину занесло на скользкой дороге, и она перевернулась. По асфальту веером разлетелись осколки стекла и острые куски металла. И всё исчезло… Писк автомобильных клаксонов… Бегущие навстречу фары… Дым. Запах гари. Лёгкий ветер. По асфальту двигаются осколки оконного стекла. Всё постепенно исчезает… Дым. Запах гари. Пульс… И больше ничего…