Dualität

Дождь хлестал по окнам последнего дешевого отеля, в котором они укрылись на обратном пути в Ватикан. Настроение Юмико, казалось, испортилось вместе с погодой, а стоило разразиться грозе, и напарница поникла, как самый нежный лепесток. Надеясь, что помрачение пройдёт вместе с непогодой, Хайнкель по обыкновению занялась чисткой своего револьвера, пока Юмико ворочалась в постели, то включая телевизор, то выключая. В конце концов до Хайнкель донесся короткий вздох. Прозвучало почти как усмешка. — Она тебе больше нравится? — Wer ist das? — рассеянно отозвалась Хайнкель. Напарница раздраженно фыркнула, зашуршали простыни, ковёр приглушил быстрые шаги босых ног. Маленькая мозолистая рука хлопнула по столу, привлекая её внимание. Хайнкель уставилась на неё на какое-то время, заметив кровь под ногтями, и подняла взгляд на Юмико, заглянув в её красновато-карие глаза. — Юмиэ! — провозгласила та. — Тебе она нравится больше, чем я? Боже, снова. Но не то чтобы Юмико было об этом известно. Как ни странно, на днях Юмиэ задала тот же самый вопрос после того, как Хайнкель увернулась, едва не оказавшись прижата ею к стене. Второй раз подобрать слова было ничуть не легче. Она нахмурилась. — С чего такие вопросы? — Ты уходишь от ответа, — насупилась Юмико, плюхнувшись на стул напротив неё. Хайнкель вздохнула и, затушив сигарету, с легкостью начала собирать пистолет обратно. — Нет… и да. Es ist wahr, я предпочитаю Юмиэ на поле боя, но это не значит, что она мне нравится больше. На самом деле я не отдаю предпочтение ни одной из вас. Юмико скептически скрестила руки на груди, надув губы. — Ходишь вокруг да около. Ну, я имею в виду, отца ты ведь любишь больше, чем Максвелла. Чем это отличается? — Ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя, Юмико, и, думаю, Юмиэ я тоже люблю, хотя иногда она меня пугает, — повела плечами Хайнкель. — Порой вы обе невыносимы, но если ты спрашиваешь, хотела бы я изменить положение дел… — Она сделала паузу, борясь с уязвимостью слов, которые собиралась сказать. Они были для Юмико. — Если бы это была только ты, я бы всё равно была рядом с тобой. Часто мне хочется, чтобы её вообще не существовало, не потому что она мне не нравится, а потому что я знаю, как тебе тяжело, а ты заслуживаешь лучшего. Хайнкель раскраснелась, чувствуя себя как нельзя более глупо после такого откровенного признания — ну не привыкла она открыто выражать свои эмоции. Щеки Юмико пылали так же ярко. Зашарив в поисках новой сигареты, Хайнкель услышала, как сдвинулся стул напротив, и в следующее мгновение Юмико обвила руками её шею, свернувшись калачиком у неё на коленях. У Хайнкель перехватило дыхание, но всё же приобняла её. Юмико положила голову ей на плечо и впервые за весь вечер искренне улыбнулась. — Где ты прятала эти чудесные слова, Хайнкель? — Черт знает. В заднице? Девушка закатила глаза, но продолжила улыбаться. — Умеешь ты испортить момент. — Стараюсь, — криво усмехнулась Хайнкель и слегка подтолкнула её. — А теперь слезь с меня, дурында. Юмико спрыгнула на пол с легким смешком. — Кто ещё дурында? Приходи уже спать скорее.