may it be (my love)

Он помнит первый раз, когда увидел Чанёля. Мать стояла рядом, напуганная, но решительная, а Ифань не мог перестать разглядывать сияющий красотой Ривинделл, и таких же прекрасных эльфов, увиденных им впервые. Они пленили взгляд мальчика своими голосами, произнося слова даже отдаленно незнакомые, заставляли глаза сверкать, прислушиваться к шороху длинных струящихся одежд, который походил на шум листвы в кронах искрящихся цветом деревьев. Сердце Ифаня отстукивало рваный ритм, и ему хотелось приложить руки к груди, чтобы успокоить его. Мать говорила что-то владыке Элронду, но мальчик не слышал их разговора, с трепетом разглядывая все вокруг. Он замер, видя лишь потрясающе красивого эльфа, спускающегося по ступеням лестницы за спиной владыки. Быстро перебирая ногами, кажется, куда-то спеша, он немного неуклюже держал подол платья, его светлые волосы струились по плечам волнистыми локонами, а украшение на лбу переливалось в свете заходящего солнца. Глаза Ифаня увеличивались с каждой секундой, а когда эльф пробежал мимо, обдавая мальчика потоками воздуха и каким-то едва уловимым запахом, Ифань не нашел в себе сил повернуться, остолбенев. Все что он видел до этого, померкло, потому что, кажется, ничего прекраснее этого рыжеволосого эльфа не могло быть. Мать уже звала его за собой, только тогда Ифань решил повернуться, и вздрогнул, потому что он стоял, повернув голову, и улыбался мальчику так тепло, будто они были знакомы тысячу лет. Идя потом вслед за владыкой Элрондом, Крис надеялся, что увидит эльфа еще раз. Он жил среди них, но с каждым днем рос его трепет перед эльфами. Эльфийская магия, скорее всего, стала тому причиной, но Ифань был рад находиться под этими чарами. Он плыл по течению, среди волшебных созданий и тишины Ривинделла, радуясь близости Чанёля, дарящего такие красивые улыбки, от которых внутри все сжималось в сладкой дрожи. Низкий голос эльфа, который пел потрясающе грустные песни, пробирался куда-то под кожу, заставляя задерживать дыхание. Чанёль позволял брать себя за руку, касаться мягких как шелк медово-золотых светлых прядей, учил Ифаня своему языку, склоняясь к нему, чтобы тот лучше слышал. А Ифань дышал им, каждым поворотом головы и закравшейся в уголки губ улыбкой; он замирал когда руки Чанёля касались его, тепло и всегда заботливо. Почти не понимая эльфийского, Ифань просто слушал, потому что мягкое тепло и спокойный голос окутывали его, наравне с тонким неведомым запахом, не давая возможности вздохнуть и отвести глаз от такого загадочного существа. Когда тьма ползла с востока, безымянный ужас окутывал каждый уголок Средиземья, Ифань учился не бояться, но руку Чанёля не отпускал. Даже со смертью матери, с рассказами о том, что происходит в мире, как меняется все вокруг, у него оставалась надежда. Только Чанёль видел его слезы, его грусть, и обнимал так, будто Ифань был его сердцем, сердцем, что чувствует боль каждого и кровоточит, потому что не в силах сделать что-то. Они лежали рядом, ощущая, что совсем скоро все изменится, и Ифань перебирал разметавшиеся по подушке золотые нити волос, пока Чанёль наблюдал за ним одним глазом, и мягкая улыбка едва касалась его губ. Хотелось обнять так крепко, чтобы запечатлеть Чанёля в себе, каждую косточку и изгиб тела; бесконечно целовать запястья, где кожа слишком тонкая и видно синеватые ветви вен. Хотелось слушать его смех, когда неосторожно касаешься там, где слишком щекотно, хотелось быть рядом, настолько близко, насколько возможно. Прятать в объятьях и знать, как сильно то, что между ними. - Чанёль улыбался ему обещая, просил обязательно вернуться, говорил что Ифань не найдет счастья в странствиях, что ему уготован иной путь. - Что ты ищешь на забытых тропах и перевалах? – спрашивал эльф, держа руки на его щеках. – Твоя судьба все равно найдет тебя. Голос его был тих и печален, он взглядом просил понять, его сердце снова бежало куда-то, ища спокойствия и ответы на свои вопросы. Ему хотелось плакать, но Чанёль сдерживал слезы, не позволяя себе быть слабым. Осень окутала Ривенделл, забираясь внутрь и прогоняя память о теплых ветрах, вокруг деревья горели цветом, но взгляд Чанёля тускнел, когда рядом не было его сердца. Ифань собирал руками рыжее золото чужих волос, отводя их от лица, выражение на котором так ранило его. В нем всегда будет жить память о теплых руках и низком красивом голосе, что рассказывал ему вечерами сказания, пока они прогуливались под сенью вековых деревьев. Рассвет не был так прекрасен, как этот эльф, что нависал над ним по утрам, скрывая от восхода их поцелуи стеной из своих волос. Глаза отражали его улыбки, что сверкали ярче Аркенстона, а Ифань и по сей день, как в детстве, боялся спугнуть и не верил, что Чанёль настоящий. Он обнимал его каждый раз как в последний, ведь может быть.. - Мэлэх, - шептал Чанёль на выдохе. – Любовь моя. Он держал крепко и отчаянно, закрывая глаза и подставляя лицо под поцелуи, вкуса которых ему еще долго не доведется попробовать снова. У Ифаня в груди умирали тысячи горячих звезд, что грели его рядом с Чанёлем, и оставляли лишь раны. С каждым отчаянным вздохом и той грустью, что топила изнутри карие глаза его эльфа, дрожью в голосе и смирением, с которым он отпускал, понимая, что удержать нельзя. Не сейчас. Все зло и ненависть Средеземья не так быстро убивали, как разлука. Пока его любовь рвала врагов в клочья, он боялся и верил, продолжал верить, находя минутное успокоение только в объятьях отца. Чанёль ни за что не оставит эти берега, он будет ждать своего Короля столько, сколько потребуется ждать. Он готов отдать свое бессмертие за то, чтобы его сердце жило, Чанёлю больно и страшно от одной мысли, что наступит день, когда рядом не будет Ифаня. Это будущее не нужно ему, не такое. Бессилие сковывает его тело, но не разум, и пусть боль душит, словно толстый канат, надежда всегда есть. Засыпая, он будет шептать его имя, молиться и верить; пока еще чувствует оставленные Ифанем поцелуи на своих щеках, а деревья хранят их смех, запутавшийся в листьях на самых верхушках, пока его тело не остыло, пока солнце встает, напоминая о том, как красив его человек. Его сердце. Чанёль думает о нем ночами и днями, поет песни грустные и тихие как лес, который уже оставили совсем недавно яркие краски. Его руки слабеют, но пусть не колеблется Ифань, что идет по пути, проложенному предками - к величию и могуществу. Может быть, Чанёля не будет рядом, чтобы увидеть это, чтобы посмотреть на него, пока Ифань будет возвышаться над своим народом, оставаясь наравне с ним. Когда кончится война и будет спета песня Короля и Белый Город засияет еще ярче. А пока он будет ждать, помня нежность и храня в себе любовь. Чанёль всегда останется на шаг позади, смотря на свое сердце и охраняя его, поддерживая, даже если они далеко друг от друга. Может быть, любви недостаточно, чтобы победить все то, что накрывает мир темным пологом, но пока его сердце бьется, надежда есть. Она всегда там, где есть хоть одна душа, продолжающая верить. ____ Meleth – (эльф. `Quenya` - мэлэх) -любимый. (может быть и не правильно)