Откуда берутся ведьмы

— Что значит, они никогда не платили налогов? — спросил шериф. Почему это они не платят налоги? Все платят, а это одно конкретное домохозяйство по каким-то причинам, (каким, кстати?), берут и не платят? Непорядок. Который срочно необходимо исправить по мнению нового шерифа Ноттингема. — Они ведьмы, сэр, — с опаской отвечает Тук. — Ведьмы? — губы шерифа кривятся в усмешке. Во всякого рода нечисть он не верит. — Разве это не ваша зона ответственности, брат Тук? Почему вы позволяете ведьмам существовать на подотчётной мне территории? — Боюсь избавиться от них, не представляется возможным, — дипломатично подбирая слова, отвечает монах. — Если не можете избавиться от них самостоятельно, пошлите наёмников, — предлагает шериф. — Уже посылали, сэр. Наёмники так и не вернулись. Шериф задумчиво хмыкнул. — Пошлите настоящих профессионалов в таком случае. Рыцарей, вернувшихся из походов, в конце концов. — Никто не желает иметь с ними дела, сэр. Даже рыцари. — Вот как? — шериф недовольно цыкнул. Опять придётся разбираться самому. Впрочем, как известно, если хочешь что-то сделать: сделай это сам. Но прежде чем отправиться на охоту на ведьм, шериф по случаю завёл разговор об этой проблеме с архидьяконом. — Ведьмы, — Его Высокопреподобие недовольно поморщился. — Каких именно ведьм вы имеете ввиду, шериф? — Местных, которые не платят налоги в казну, — добавил шериф. — А, эти, — архидьякон махнул рукой, мол, не стоит предпринимать что-либо по этому поводу. — Этих можете оставить в покое. Всё равно с них взять нечего. — Но как же так? Что-нибудь наверняка и найдётся ценного, — предположил шериф, не привыкший упускать из рук выгоду. Архидьякон задумчиво посмотрел на стоящего перед ним мужчину. — Не рекомендую… Но как хотите, в самом деле. Попробуйте, может, что и найдётся. Расскажите потом, как всё прошло. Если вернётесь живым. Его Высокопреподобие улыбнулся нехорошей, зловещей улыбкой. Явно что-то зная, но не спеша делиться этим знанием с шерифом. Хочет разобраться с ведьмами — скатертью дорога. Если не вернётся, найти нового человека на его место не составит труда. А если вернётся — то будет занятная история. *** Это в городе снег давно сошёл, не успевая даже задержаться на пару часов, превращаясь в грязь и слякоть; но чем дальше в лес, тем больше снега. Метровые сугробы блестят и переливаются в солнечном свете. Белое покрывало лежит на тяжёлых еловых ветках. Снежинки падают с неба, танцуя свой замысловатый танец в паре с ветром. Здесь царит зима. Шерифа сопровождает Тук и дюжина солдат, вооружённых с ног до головы. Все на лошадях. Монаха не покидает очень плохое предчувствие. Пока они едут, по неширокой тропинке, ведущей в чащу, монах рассказывает шерифу то немногое, что ему известно о ведьмах. Они живут в самой глубине леса, там, куда не отваживаются заходить даже самые отчаянные головы из соседних деревень. Три женщины в одном маленьком доме. И один мужчина — муж самой старшей из них. Бабушка — мудрая, многоопытная женщина, знающая эту жизнь вдоль и поперёк. В деревнях её уважают и всегда спрашивают совета. Её не боятся. Вовсе не ведьма, строго говоря. Отвары и снадобья — вот её вотчина. Мать — средняя по возрасту. В голове её ветер, но руки золотые. Она ведьма лишь в части внешней атрибутики колдовства: все эти амулеты, заговоры и шепотки, ритуалы и тёмные свечи, пасы руками и прочая внешняя мишура. Некоторые не верят, но ощущают спокойствие от её «колдовства». Знакомые ритуалы упорядочивают суеверное сознание простолюдинов. Дочь — её боятся и не любят, когда она приходит в деревню. Не смеют дразнить, ибо один взгляд её зелёных глаз может навести порчу. Совсем юная девочка, лет тринадцати-четырнадцати. Никто не знает, кто её отец. Говорят, что сам дьявол… — Всё это суеверия и самообман. Три женщины в домике лесника, — шериф настроен скептически. Раздаётся волчий вой. Вдруг, как по сигналу, ветер становится сильнее, тучи сгущаются и вот уже солнце пропадает совсем. Вечер наступает внезапно, будто захлопнулась ловушка. Прямо на пути загораются два красных глаза. Лапы волка ступают по снегу, приближаясь к непрошенным гостям. Зверь предостерегающе рычит — дальше ходу нет. Шериф и солдаты берутся за оружие. Бой, кажется, неизбежен. Кони фыркают, прядут ушами, беспокоясь и боясь. Но вот из чащи выходит человеческая фигура, закутанная в меха. Ветер становится тише и через пару мгновений метель и вовсе утихает. Становится светлее. Очертания фигуры проступают яснее, давая понять, что перед ними ребёнок. Бледное лицо обрамляет мех капюшона. Ярко красные губы и зелёные глаза. Девочка пристально смотрит на шерифа. — Зачем ты пришёл сюда, господин? — спрашивает она. — Я пришёл забрать то, что мне причитается, — отвечает мужчина, невольно зачарованный её какой-то странной, пугающей, но вместе с тем притягательной красотой. Обычные юные девочки на него так не действуют. Лишая воли. Заставляя сказать то, что он не имел намерения озвучивать вслух. Через пару секунд наваждение пропадает. И он быстро добавляет. — То, что ты и твоя семья должны заплатить в казну. Налоги. Волк угрожающе рычит. Солдаты вскинули арбалеты, готовые выстрелить в любой момент. Девочка наклоняется к зверю и что-то шепчет ему в одно ухо, почесывая одновременно другое. Волк скалиться перестаёт, а затем и вовсе отступает, убежав в лес. Шериф жестом приказывает солдатам не стрелять. Без сомнений, угрозы девочка не представляет. — Что же, пришло время заплатить, в таком случае, — соглашается девчушка. Шериф самодовольно и свысока смотрит на Тука. Ведьмы. Ха. Не на того напали! — Пойдёмте, господин. Я провожу вас домой, — она протягивает свою бледную, тоненькую руку навстречу шерифу. — Только ваша свита должна остаться здесь. — Шериф, я не советую вам идти одному, — нервно произносит Тук. — В нашем домике просто не поместится так много народу, — добавляет девочка. — Не бойтесь, мы не обидим тебя, господин. Вполне себе логичное объяснение. Но шериф и без этого не собирался брать с собой солдат. Снежинка упала прямо на кончик его носа и тут же растаяла. Он не боится. А надо бы. *** Дорога до хижины лесника занимает всего несколько минут по прямой. Но если бы шериф обернулся, то не увидел бы своих спутников, снег повали с новой силой, занавешивая оставленных позади людей. — И не страшно вам всем жить в тёмном лесу? — спрашивает шериф. Девочка ведёт его лошадь за поводья. — Не страшно, нам в лесу нечего бояться. Мы живём с лесом в мире, — отвечает она. Домик маленький, но по-своему уютный. Как минимум, тёплый. Обстановка простая и незатейливая, только необходимые вещи. Из роскоши разве что шубы, но без этого здесь просто не выжить долгой студёной зимой. Шериф одет тепло, но всё равно промёрз до костей, потому не отказывается от предложенного угощения: тёплого красного вина. Хотя говорит решительное «нет» на предложение отужинать с ними. — Я пришёл говорить о деле, — произносит он. И объясняет про налоги, про накопленный за долгие годы долг. Замечает остро заточенный топор в руках лесника. И соглашается на компромисс: он, так уж и быть, простит им долги, если они заплатят налог за прошедший год. — Это хорошее предложение, смею заметить. — У нас нечем платить, шериф, — отвечает старшая из женщин. — Мы люди простые, у нас нет денег и нет золота. Нет ничего, что могло бы удовлетворить вас. В её голосе нет угрозы, простая констатация факта. Старуха помешивает суп в кастрюльке, но шерифу вдруг начинает казаться, что это колдовское зелье, отрава. Он слышит, как средняя что-то бормочет, перебирая в руках чётки. Вполне себе церковные, с крестом. Но выточенные из человеческих костей, а не из дерева, в этом он уверен. Маленький домик больше не кажется ему уютным. Хорошо, если удастся унести отсюда ноги, промелькнула мысль в голове у шерифа. Какие к чёрту налоги! Но где же третья? Девочка, вот она здесь, стоит рядом. Щелкает пальцами и наваждение проходит. В горшке, конечно же, суп, а не дьявольское варево. Старушка бросает несколько листьев петрушки, щепотку соли. Шепотки прекращаются, четки обмотаны вокруг запястья на манер браслета. — Мы заплатим, — говорит девочка. — Ты заберешь меня с собой, господин. Это и будет платой. За долг. И за все годы вперёд. — Что простите? — шериф усмехнулся. На что ему эта странная девочка? Совсем-совсем не нужна. — Нужна, — беззвучно отвечает она, читая мысли шерифа. Заставляя снова занервничать. — Я не позволю! — восклицает бабушка. Девочка с укоризной смотрит на неё, но ничего не говорит. Она уже всё решила и изменить ничего нельзя. Она всё равно уйдёт с ним. Медиатором выступает средняя женщина — мать девушки. — Ты знаешь, что она всё равно уйдёт. Время пришло. Старшая женщина явно не в восторге от такого оборота событий. Как и лесник, по-прежнему, держащий в руках остро заточенный топор с явно угрозой применения оружия. «Да не надо мне вашей девочки. Оставьте себе!» — так и читается на лице шерифа, во всей его напряжённой позе. Но тело, точнее язык, не слушается. Он молчит, вероятно они и без того знают сейчас, о чём он думает. Девочка лишь ободряюще улыбается, подходя к шерифу, берёт его за руку. Он чувствует, какие холодные у неё пальцы, ледяные пальцы мертвеца. — Пойдём, мой господин, — произносит она и увлекает его за собой. На улицу. Снег давно перестал идти. Он усаживает её на своего коня, а сам идёт рядом. Они поменялись местами. С каждым шагом страх постепенно отпускает его. Шериф Ноттингемский не верит в потусторонние силы, не верит в магию и колдовство. Всё это — фокусы для дураков. Иллюзии и обман. Игра света и тени. Собственное воображение, не на шутку разыгравшееся. Ведьмы… Ведьм не существует. Были быть может, когда-то давно, но последнюю сожгли лет сто назад. Но эта девочка, доставшаяся ему в уплату долгов… архидьякон непроизвольно вздрагивает, когда шериф рассказывает ему о случившимся, опустив некоторые, не лестные для себя подробности. — Никакие они не ведьмы, — заключает шериф, намеренно легкомысленным голосом. Девочка подливает в чашу архидьякона вина; пушистые ресницы покровительственно опускаются вниз, прикрывая на секунду её глаза — жест, не замеченный шерифом, но считанный Его Высокопреподобием. — Вы правы, конечно же, шериф, — отвечает служитель церкви. Но в голосе всё же проскальзывают опасливые нотки. Он-то знает, точнее, догадывается, что за зверь такой эта маленькая девчушка. Опасный, но весьма и весьма полезный, если получится приручить. Зверь, который сам выбирает себе хозяина. Очередного. Шериф усмехнулся. Определённо, в девчонке есть что-то… этакое. Что именно, он разгадает, конечно же, в скором времени.