***
— Нет, Дино. Это безумие. Я не буду. Лучше пойду к себе. Ты не прекращала прекословить, спорить, не соглашаться, но всё равно следовала за парнем, пытаясь не отставать. На улице шёл проливной дождь, и вы оба, промокшие до нитки, замёрзшие, уставшие, спешили в каком-то известном лишь Каваллоне направлении. Он предложил принять душ. У него дома. Нет, ни в коем случае не совместно, об этом и разговора не могло быть. Правда, на какую-то долю секунды эта непозволительная мысль пришла тебе в голову, но ты непримиримо её отогнала. Эй, вы же всего лишь друзья. Причём знакомы порядочно времени. Да и вообще: ничего преступного. Ты отчаянно убеждала себя, но даже так это по-прежнему представлялось чем-то безумным. Раздеться в доме мужчины! Мыться в доме мужчины! Пользоваться полотенцем, которым пользовался мужчина! И совсем не имеет значения, что этот мужчина — Дино. Абсолютно никакого феминизма, но глупости на лицо... Пф-ф! — Кто мог знать, что в самом разгаре миссии зарядит такой ливень? К тому же собачий холод... Сама чувствуешь: вот-вот, и в ледышку превратишься. Знаешь, одного имбирного чая будет мало. Нужен горячий душ, и как можно скорее. А то простудишься. — Дино, звучит, как условие: либо иди со мной, либо умри, о, смертная. Парень перевёл на тебя взгляд и, ничего не ответив, улыбнулся, мягко, детски-радостно, беззаботно, так, как умел лишь он. Он знал, и ты тоже знала: он прав. От холода зуб на зуб не попадал, ты дрожала как осиновый лист, пряча ледяные пальцы в карманах пальто; каждый шаг отдавался хлюпаньем в ботинках: приходилось ступать прямо в лужи, потому что сил перепрыгивать метровые ямы не осталось. Смирившись, ты втянула голову в плечи, подняла воротник куртки до самых ушей и поспешила за Дино. ................................................... — Мы уже пол часа идём, не меньше... Ведь заверял же, что твой дом намного ближе моего, — ты бросила укоризненный взгляд на Каваллоне. Того явно позабавил твой голос: недовольный, едва ли не угрожающий, и так смешно заикающийся от дрожи. Парень весело усмехнулся и прибавил шагу. — Это сумасшествие, Дино! — Не-а! Минут десять от силы. А разве я не говорил, что до моего дома ближе на километра эдак... четыре. Даже пять. Нет, шесть! — он игриво откинул голову и, не удержавшись, рассмеялся. — Возможно, отсюда да! Ты наглый конь, который наврал девушке, — ты было со всей своей строгостью посмотрела на парня, но, встретившись с его виноватым взглядом, прыснула смехом. Ну невозможно дуться на него! — Просто невыносимый... Дино. Озабоченно посмотрев по сторонам и не обнаружив в местности ничего знакомого, ты немного замедлилась. Действительно, никогда раньше здесь не была... Впрочем, ничего особенного, но всё же как-то неприятно находиться в неведении. Ты понимала, что, когда рядом кто-то вроде Дино, бояться нечего. Но что, если... Честно говоря, в сердце уже давно засело необъяснимое беспокойство: что-то пугающее было в этом парне с добродушной улыбкой. Определённо было. Ты постоянно ловила себя на этой мысли и отчаянно боролась с ней, доказывала обратное, врала самой себе, продолжая чувствовать в его присутствии затаённую угрозу. Тихий омут... Ты ощущала: в Дино скрывается нечто очень опасное, бесконтрольное, готовое вот-вот вырваться и, покоряя, сковать цепями. Никто другой его бы никогда не устроил — лишь ты, — и ощущение это наводило ужас. Но всё равно к нему влекло. К нему тянуло, хотелось этого или нет. Сейчас ты не смогла бы просто развернуться и уйти. Это не был азарт. Скорее, болезненная мания. Умопомрачение. Туман. Не в тебе. Не в нём. Но во всём вокруг, что вас окружало. Ты вовсе замерла на месте при этих мыслях, но уже спустя пару секунд взяла себя в руки и ободряюще похлопала по щекам. — Всё в порядке? — Дино внимательно наблюдал за тобой; опасение промелькнуло в его глазах. — Ты идёшь? Мы уже близко. Он подошёл к тебе, взволнованный, томимый ожиданием. Протянул ладонь к твоему плечу, намереваясь касанием привлечь твой всё ещё отсутствующий взгляд, но сразу же её отдёрнул. Незаметно сжав кулаки, отвернулся. Брови его нахмурились, зубы были стиснуты. «Будь оно всё проклято! Что же ты со мной делаешь?!» Небо исказили слепящие зигзаги молнии. В тот же миг уши заложил громовой раскат. Ливень прорвался сквозь тучи с новой силой. Гроза снаружи — гроза внутри. «Не ходи, не ходи со мной сейчас... Лучше бы я не знал тебя». Вновь с небес обрушились слепящий свет и грохот. Даже если бы его мысли могли кричать, ты бы не смогла расслышать ни единого звука... — Дино! Бежим! Парень, вздрогнув, перевёл на тебя искажённый сомнением взгляд. Мгновение раздумий. Не пожалеет ли он потом?.. — Да, скорее. «Мы уже близко».***
— Ого-о! — от удивления раскрыв рот, ты восторженно глядела на раскинувшуюся перед глазами картину. Особняки, вроде этого, ты видела лишь в фильмах... Старинный и изысканный, он возвышался среди кипарисов и множества других аккуратных деревьев и кустарников. Всем своим видом он заявлял, что подобная роскошь принадлежит кому-то очень влиятельному. Затаив дыхание, ты перевела взгляд на Дино. Не верилось, что этот обычный на вид парень без синдрома "богатенького сынишки" был обладателем всего этого... Бескорыстный, простодушный и улыбчивый, он в очередной раз заставлял им восхищаться. Смутившись твоей реакции, Каваллоне почесал затылок. Лицо его приняло смешливое выражение, и он указал куда-то рукой. Ты последовала взглядом ей вслед. Из глубины сада выглядывала небольшая дощатая беседка. Даже в непогоду она казалась такой уютной и тёплой, что на сердце сразу разлилось тихое спокойствие. Наверное, это самое любимое место Дино... — Когда мне грустно, я иду туда. Ты слабо улыбнулась, развернувшись к парню лицом. Но глаза его были устремлёны в сторону сада и, казалось, вовсе тебя не замечали; создавалось ощущение, что если бы тебя не было рядом, он бы, не раздумывая, сию секунду направился к беседке. Определённо, что-то терзало его, не давало покоя, он был слишком напряжён. Ты дёрнула его за рукав куртки. — Просто задумался, — он вскинул брови, будто самому себе удивлялся, и легонько подтолкнул тебя вперёд, приглашая войти в дом. Тревожные мысли как рукой сняло. Охваченная трепетным интересом, ты ступила на дорожку, окаймлённую диковинными фигурами из кустов, розами, лилиями и другими пахучими цветами, вечерний аромат которых опьянял. Глубоко вдыхая, завороженно рассматривая всё вокруг, ты поспешила к парадной двери, сопровождаемая ласковой мужской улыбкой.***
Внутреннее убранство особняка произвело на тебя ещё большее впечатление. Ты не замечала, как с открытым ртом глядела из стороны в сторону, не зная, на чём остановить взгляд. Всё было настолько необычно, настолько прекрасно, от каждой вещи в этом доме веяло тайной, грациозной стариной, собственной историей. По крайней мере, так представлялось твоему возбуждённому воображению. Было очень неловко за своё не самое интеллигентное поведение, но контролировать эмоции оказалось недосягаемой целью. Ты не сразу приметила, что никого из семьи Каваллоне в доме не было, впрочем как и слуг, в обильном наличии которых сомневаться не приходилось. Предположив, что на то есть свои причины, ты решила не докучать парня бессмысленными расспросами. — У нас несколько ванных комнат. Но если синьорина не против, она искупается в моей? От переизбытка чувств ты была не в состоянии подобрать слов благодарности и смогла только довольно закивать головой. Это выглядело так забавно. Дино весело усмехнулся. — Она на втором этаже, до конца по коридору и направо. Чистые полотенца, мочалки, в общем, всё, что тебе будет нужно, - в шкафчике и на полках. Беглым жестом руки он скользнул по витой лестнице, обозначив нужный поворот. — Располагайся, — одарив тебя гостеприимным, но каким-то чересчур затянувшимся, отстранённым взглядом, он отвернулся и поспешил в другую комнату. Тебя передёрнуло. Позабытый холод вновь пробрал тело. Поведение Дино было более, чем странным. Оно пугало. И этот его взгляд, такая, казалось бы, мелочь, взволновал тебя. «Нужно было ещё у беседки поговорить с ним об этом... Вот же впечатлительная дура! Ладно, один час погоды не сделает», — пыл от предвкушения горячей ванны и чашечки имбирного чая слегка угас. Ты стремительно взбежала по ступенькам лестницы и исчезла за аркой. А Дино наблюдал... Стоя в дверях, он до последней секунды не сводил с тебя воспалённого взгляда. Наконец, вы одни в месте, где никто не сможет помешать. Впервые в жизни обстоятельства сложились для него так невообразимо удачно. Целый рой мыслей мелькал в голове: от самых безобидных до беспредельно нескромных, запретных, зато самых сладостных. Эти последние жалили, пугали его самого. Он знал, что он хочет, но как он мог позволить себе желать подобное? Для него ты так нежна и так невинна, так непорочна... Ты бы не захотела этого! Ты бы предпочла навсегда исчезнуть. Будь сейчас у тебя такая возможность. Осуществить которую он бы, конечно, не позволил. И всё же он продолжал сомневаться... Злясь на самого себя, отчаянно ударил кулаком по дверному косяку. Дерево слегка надломилось. Он ударил снова. Ему было плевать на эту трещину, на содранную кожу на костяшках пальцев, плевать на кровь. Он давно научился не обращать внимание на физическую боль. Единственное, что он ясно ощущал, — звон в ушах, раскалывающий голову изнутри. Раздражающий, выводящий из себя, он мешал думать, мешал определиться с решением... Внезапно в комнату ворвался другой звук — шум хлынувшей из крана воды. Именно он, спасительный, вывел парня из душащих сомнений. Сейчас Дино был кем угодно, но только не самим собой. А может, таким он всегда и был, даже не догадываясь об этом? В глубине его глаз обнажилось нечто ужасающее... Когда-то случайная мысль, обратившаяся диким желанием, а сейчас перешедшая в порыв. Он был чертовски одержим этим вспыхнувшим ураганом чувств. Решительно направился к лестнице. Будь здесь хоть кто-то, способный его остановить, Каваллоне отбросил бы его, даже не выслушав. Как и сказал: «До конца по коридору и направо».***
Ты думала, войдешь в ванную босса мафии и перед тобой предстанет огромное помещение, да такое, что глаза будут разбегаться и не сразу сообразишь, зачем сюда пришла. Ничего подобного: комната действительно была просторна, но не велика, скромна, от чистоты всё вокруг переливалось бликами. Увидев изящный напольный светильник, ты поспешила выключить люстру и включить местное освещение. Свет стал, как ты и предвкушала, тусклым, желтоватым. Это сделало комнату более уютной и тёплой. Самозабвенно улыбаясь, ты закрыла сливное отверстие ванны пробкой и повернула ручку крана. Подставила ещё не успевшие как следует отогреться руки под горячую струю воды. Сладостное ощущение разлилось по всему телу... Ты потёрла ладонями о махровое полотенце, висевшее тут же. Оно пахло Дино. Его запах, сладковатый и тёплый, был спрятан в каждом уголке этого дома... Должно быть, он тоже замёрз и поскорее хочет принять горячую ванну, а ты просто стоишь и думаешь о всяких запахах. Это даже эгоистично, нужно поспешить. Сложив всю одежду на пуф, ты залезла в округлую ванну, на треть полную воды. Вытянула ноги на белоснежной чугунной глади и, взяв в руки душевую лейку, обдала тело мягкими струями. Из-за жары в голове было как-то по-приятному тяжело, ни о чём не думалось, ты расслабилась в лёгком полусне; вода стекала, и вместе с ней незаметно исчезали изнурение и ледяная меланхолия сегодняшнего дня. Твой затуманенный взгляд упал на окно напротив. За стеклами, запотевшими и не до конца зашторенными, было совсем темно, лишь луна своим холодным бледным мерцанием пронзала мрак ночи. «Боже, который час?!» — моментально ободрившись, ты было поднялась, чтобы вылезти из ванны, как вдруг услышала — вернее, почувствовала — движение прямо за дверью. Бросило в холод. Затаив дыхание, ты медленно опустилась обратно. За долю секунды ты прокрутила в памяти недавние события: ни одного воспоминания о том, чтобы закрылась на замок. Идиотка!.. Стоп. Разве он вообще был, этот замок?.. Поздно. Ручку повернули. В висках застучало с небывалой силой, со скоростью света мысли рванулись придерживать дверь. Но тело не слушалось. Тебя словно пригвоздило от ужаса. Ведь в доме только двое. «Кто ещё, кроме Дино?» Дверь приоткрылась. — Подождите! — Твой хриплый выкрик не остановил гостя. Как и предчувствовала... Ты обреченно прикрыла глаза, погружаясь в воду настолько низко, насколько было возможно. Окатывая плечи и шею, из коридора в душную комнату ворвался холод. Ты не решалась взглянуть на него. Подтянула колени к самому подбородку, намертво их обхватив. — Прости меня. Ногой он прикрыл дверь позади себя. От его спокойного, искренне звучащего голоса стало совсем жутко. Когда он что-то решил, это уже наполовину сделано. Сколько же было возможностей сказать ему «нет», и абсолютно каждую ты, обманываясь, обошла стороной. Ты шла на этот риск, закрывая глаза на казавшийся глупым голос интуиции. Быть может, причина тому — подсознательное желание? Кто знает, но этот ужас в твоих глазах, эта дрожь были самыми настоящими. Наконец, ты набралась смелости посмотреть в его сторону. Выжидающий, с кнутом на поясе, он казался олицетворением угрозы. Снял футболку. — Дино, пожалуйста... — умоляюще зашептала ты. — Ты делаешь лишь хуже, — взгляд молодого Каваллоне прожигал насквозь. В нём так и читалось: не нужно меня просить, не нужно умолять, разве ты не понимаешь, что заводишь ещё сильнее? — Ты спятил! Убирайся, Дино! — дивясь самой себя, перешла в атаку. Грубо, ведь это его дом, но то, что он позволил себе, переходит абсолютно все границы! — Ты права, я определённо не в себе, — улыбка и насмешка смешались в изгибе его губ. — Но ведь это ты причина, по которой я не могу себя контролировать. Понимаешь? Все мои попытки тщетны. Он шагнул навстречу, ты с ужасом заметила, как его пальцы перемещаются на пряжку, намереваясь расстегнуть ремень. Впервые в жизни, прокручивая в голове разные пути спасения, исход оставался тем же самым. Если сейчас Дино — враг, думала ты, не сводя с него глаз, каковы твои шансы хотя бы на то, чтобы оказаться по ту сторону двери? И чем ты пробьёшься к ней? Кулаками? А ведь смешнее и не придумать!.. Разве что обороняться всеми этими бутылочками с гелем и шампунем, надеясь оттянуть роковую минуту. Ты не осознавала, но тебя начало трясти. — Остановись, Дино... Остановись, — зашептала, едва различая звуки собственного голоса. Он возвышался прямо над тобой. Смотрел пристально, испытующе, словно заклинал подчиниться его воле. Или это он делал всё настолько не спеша, или это твоё собственное восприятие так замедлилось от переизбытка чувств, но ты, оцепенев, отчётливо ощущала, как он отцепил ладони от коленей, как потянул руки вверх и перевязал их плетью. Не только запястья — предплечья тоже, чтобы не смогла ударить локтем и помешать ему. Чуть выше была железная рукоятка, к которой он прочно закрепил другой конец плети. Но стоило только холоду плитки коснуться кожи на руках, как ты, словно от щелчка пальцев, пришла в себя. Начала брыкаться, отбивалась коленями, пыталась освободиться от веревки... Бесполезно. Удерживая одну ногу, которая так и норовила его задеть, он вытащил пробку из слива и для вида потянулся за другой ногой, чтобы ты ещё немного повоевала, лишая себя последних сил. Почти вся вода спустилась. Тяжело вздыхая всей грудью, согнув и сведя колени как можно теснее, ты лежала перед ним, обнажённая, ослабевшая, полностью его. Он спустил брюки, и ты, почти перед самым лицом увидев эрекцию, отвернулась. Вспыхнула румянцем, да так ярко, что Дино, заметив, усмехнулся. Благо, он в боксёрах... хотя бы пока что. Ванна была просторна даже для двоих. Придавив к ней твои ноги, уже совсем ватные и податливые, он навис над тобой, опираясь одним предплечьем на боковой поручень. Он был так близко... Не от испуга и не от смущения — от какого-то иного, очень сложного чувства, ты не могла ни пошевелиться, ни закричать. Продолжала отворачиваться, смотря в одну точку, даже не моргая. Совершенно беспомощна и бессильна, доступна с головы до кончиков пальцев. А он — делай всё, что сердцу угодно... Неужели Дино, твой неуклюжий и добрый Дино, которого ты, как раньше казалось, знаешь до самых мелочей, и правда способен на подобное? До сих пор не укладывалось в мыслях... «Спокойно! Возьми себя в руки! Каким бы он ни был, чем бы ни был... это всё равно он, Дино». Ты насильно подавила разрастающуюся панику. — Дино, послушай меня, — вонзилась взглядом в самую глубину карих глаз. Удивительно, сколько тепла и поддержки всегда можно было в них отыскать... Но сейчас — затаившись и выжидая, на тебя глядел зверь. — Просто подумай, ч-что ты делаешь. Дино, пожалуйста, всё ещё можно... можно исправить. Что-то поменялось во взгляде Каваллоне. В нём сражались здравомыслие и желание. Страшно: они были на равных. И стоило одному из них лишь немного вырваться вперёд... Эта мучительная, жестокая борьба всё не кончалась. Нельзя было просто молчать: необходимо помочь развеять его сомнения. Хоть что-то сказать, напомнить ему. Что-то очень тёплое и доброе. Но куда, как не в ад, издавна выстилают дорогу благие намерения? — Дино, ты же всегда был моим... самым-самым любимым другом. А я твоим. Мы ведь... «Друзья?» Ты осеклась. В глазах Каваллоне вспыхнуло нечто необъяснимо жуткое, подожженное болью. Её ты буквально на себе ощутила, такую острую, жалящую, передавшуюся через его взгляд. — Так и не поняла? Он желал не дружбы. Она уже перенасытила его, эта чёртова дружба! Ты одна, кто всё ещё цепляется за этот этап отношений. А он переходит на следующий. — Больно я не сделаю. Ты со всей силы прикусила губу, чтобы отвлечься и не разреветься в ту же секунду. Был шанс его остановить... И ты сглупила! Возможно, будь всё не так, как происходило сейчас, ты бы по-другому отнеслась к Дино. Возможно, «дружба» и правда не совсем подходила под описание твоих ответных чувств. Возможно, и вовсе не подходила! Но теперь-то какая разница? Он намерен взять силой. И он возьмёт. Дино всегда добивается того, что хочет. — Не бойся, — держа за подбородок твоё лицо, поманил его в свою сторону, провёл большим пальцем по заалевшей от укуса губе. — Я ведь с тобой. — Ты чокнутый! Отпусти! Мне отвратительно всё это! Насильник! — выкрикивала ты разъярённо, подпрыгивая всем телом в попытках свалить с себя Дино, когда его пальцы соскользнули с губ и направились к груди. Надавив на живот, прижал тебя к ванне. Чугун достаточно неприятно врезался в позвонки, и ты притихла, чувствуя, что его хватка в ответ становится мягче. — А ты думала, насилуют, не касаясь тела? — Я думала, что тебя-то власть не развратит! Не поселит убеждение, что ты имеешь право на всё на свете! — Я же говорил: дело не во мне, дело в тебе! — в гневе он ударил об стену, ты вздрогнула. — Это у тебя власть надо мной. Именно ты заставляешь меня делать всё, что я сейчас делаю с тобой. Принуждать, насиловать. — Д-дино... — ты в полном негодовании скривила лицо, но он всё равно больше не слушал. Его губы легли тебе на шею, ладони заскользили по телу, медленно, лаская. И хотя ноги были свободны, ты больше не сопротивлялась. Нет, не смирилась. Лёгкий шок после всех его слов. Ты совсем запуталась, он без сомнения съехал с катушек, но даже так каждому его действию, каждой его безумной идее ты искала и находила оправдание. Просто так он любил тебя. Отчаянно, грубо, из крайности в крайность. Любил по-своему. Ты не будешь его отталкивать. Но и потакать ему тоже не будешь. Он сам остановится, когда поймёт: тебе плевать на его насилие, ты бесчувственна к его ласкам. Ни хорошо, ни плохо — тебе никак. Любовь, какая бы она ни была, не потерпит равнодушия. И он ощутил эту перемену. Целуя, ещё нежнее, улыбнулся. Быть может, твоей смекалке. Быть может, своей. Он зашептал, и от его шёпота, прямо с первых слов, на коже появились мурашки. Ты, разозлившись, заклинала их немедленно исчезнуть, но подсознание лишь увеличивало их число. — Сейчас я просто чертовски хочу тебя. Сам не понимаю, что меня сдерживает, — он прижался к тебе, показывая уровень своего желания, вдавившегося в бедро. Сердце забилось так неудержимо быстро, ты испугалась, что Дино услышит его удары и воспримет реакцию твоего организма как-то по-своему... Приняла такое выражение, будто тебе всё равно. Он провёл пальцами по бугристой от мурашек шее, опустился чуть ниже выступов ключиц. — Но я терпел столько времени, что подождать тебя ещё каких-то несколько минут... Тем более, если ты уже от этого, — и он сильнее вжался в тебя возбуждённой плотью, — сходишь с ума. — Ждать... меня? Моего разрешения?! Никогда, слышишь, никогда не захочу от тебя этого! Полный абсурд! Его заявление потрясло тебя. Ты даже забыла, что ещё совсем недавно готова была зубами рвать плеть на своих руках, лягаться до самой смерти, хоть вывернуться наизнанку, лишь бы сбежать из злополучного дома. — Тогда заставлю захотеть, — бросил он в ответ. Его голос звучал серьёзно и смешливо одновременно. Никогда раньше он не был таким: дикость туманила его взгляд, тело было напряжено и готово сорваться в любой момент, но выражение лица оставалось по-привычному мирным, даже утешающим, мол, брось страдать, глупышка, ведь сегодня вечером тебя ждёт торт, клубничный или шоколадный, или и тот, и другой, как ты захочешь. Он приблизился настолько, что ты могла ощущать на своей щеке его дыхание, ровное, согревающее. Оно двинулось к губам. Зажмурившись, ты нарочито недовольно отвернула лицо в другую сторону. Он слабо улыбнулся на это и поцеловал чуть ниже виска. Его ладонь, спустившись вдоль живота, повторила изгиб талии и очертание бедра. Медленно. Он всё делал так: медленно. Лаская. Создавая впечатление, будто всё было взаимно и скажи ты сейчас: хватит, он бы и правда перестал. Глупости. Он бы и не подумал остановиться. Просто, оказывается, он умел обернуть всё в сладкую иллюзию. Да и ты сама пока не билась в исступлении. Уже даже не пыталась сохранять напыщенное выражение отвращения, потому что неприятно тебе не было. Ни капли. Так нежно он всё делал, что от ощущения его яростного влечения, обернутого светлой и пушистой оболочкой, осталось только размытое чувство страха. Но всё же — осталось. Поцелуи стали настойчивее; порой, спускаясь на шею, он прикусывал кожу и бывало так сильно, что ты вздригивала от неожиданной боли. Тогда он снова делался резко сдержанным и нежным. Слегка надавил щекой на твою щеку, разворачивая твоё всё ещё отвёрнутое лицо. Ты сжала губы, думая, что Дино захочет их поцеловать, а он лишь слабо их коснулся. Видимо, те минуты, когда он владел собой, желал потратить не на чувственные французские поцелуи. Это всё после, после... К твоему изумлению, парень отстранился. Спустившись ниже, приложился губами к ложбинке между грудей. Этот жест, заставший тебя врасплох, был похож на предупреждение. Ты заёрзала в подступившем испуге; слегка придавил, — обездвиживая. Возмутительно, но даже в ситуации, вроде этой, под тяжестью его тела чувствовалась какая-то уму непостижимая защита. Как под одеялом: можно и без него, но с ним в разы спокойнее, лучше. За это подсознательное сравнение, полное вздора и противоречия, захотелось дать себе пощёчину. И ты бы дала, будь руки свободны. Потеряла бдительность всего на доли секунды, но этого хватило, чтобы он с лёгкостью развёл твои колени в стороны, притянул тебя чуть ниже и прижался теснее. Влажное прикосновение к соску, ты едва сдержалась от трепетного выдоха. — Дино, отпусти! — в мыслях слова звучали грозно, а на деле - жалкий всхлип. Возбуждающий, или нет, но он подхлестнул пыл Каваллоне. Он ведь даже ещё не приступил к основному, а тебе уже приходилось насильно отвлекать себя от Дино, от его ласк и твоих ощущений, чтобы, не дай бог, не издать хоть что-то похожее на стон. Ниспадающие складки шторки так красиво затемнены... как раньше ты не заметила этот распрекрасный абажур на лампе... у зеркала такая утончённая оправа... Бесполезно, бесполезно!.. Дино слишком нежен, слишком чувственен, чтобы не обращать на него внимание. И то, как он буквально услаждает этот участок тела... Ты никогда и не догадывалась, что грудь может быть настолько чувствительна. Когда в душе мочалка касалась сосков, не возникали такие яркие вспышки (удовольствия?). Невообразимо! Ведь насилие обязано быть противоположным наслаждению! И это не патология твоей психики, не фетиш какой-нибудь! Но всё же... как он может касаться твоего тела до такой степени... сладко? Ты ненавидела себя за это, но внизу живота начинало разливаться тепло, и до безумия хотелось свести ноги и сжаться там... сильно-сильно. Между вами сохранялось интимное расстояние, поэтому иногда бедро Дино ложилось и скользило по самому чувствительному месту, которое ко всему прочему было обнажено и раскрыто до неприличия, и тогда тебе становилось ужасно стыдно... Нет, вовсе не из-за страха нагого женского тела перед жадным мужским взором — этот этап, благодаря чёртову Каваллоне, уже остался позади. Ты чувствовала, как там, — о, Господи! — становилось влажно. Молилась, чтобы он не заметил, а если и заметит, то со всей наивностью, которая, несомненно, пробуждалась в нём время от времени, предположил: не высохшие капли воды... Бусинка соска набухла и слегка вытянулась под мановением его губ, прикосновения языка становились всё более чувствительными. Другой сосок он ласкал пальцами, массируя, сдавливая его, это было чуть жёстче, грубее, до появления лёгкой, быстро проходящей боли. Но одно было неизменно: что бы он ни делал с твоим телом, во всяком случае до сих пор, было приятно. Порой он то ли нечаянно, то ли намеренно касался твоей промежности пахом... И тогда — совершенно без шуток — ты едва не вскрикивала. От странного чувства: какой-то смеси неожиданности, новизны ощущений, страха, закипающего против воли возбуждения. Ты поражалась: какие силы сдерживают его в такие моменты, если ты сама оказывалась в паре шагов от беспамятства? Восприятие было до того было обострено, что за секунды интимного касания ты ощущала его так, словно могла видеть или даже трогать ладонью. Твёрдый, набухший и очень... очень горячий. Когда член упирался в тебя, казалось, ткань трусов совсем не помешает ему проникнуть внутрь, и ты тревожно вздрагивала, отстраняясь ягодицами настолько, насколько позволял Дино. Возможно, он был возбуждён до самой боли, потому что стоило лишь слегка дотронуться до тебя пахом, как Каваллоне отводил руки, сжимая их в кулаки, и напряжённо вздыхал. Но всё равно продолжал вжиматься, тереться им — сначала осторожно, а потом всё быстрее, сильнее, жёстче. Когда уже почти не рычал, в тебе сквозь туманящую разум пелену пробивалось опасение, что ещё немного и он не сдержится... Тогда ты отрывалась от него, как бы невзначай ударяя голенью, — только бы снова пришёл в себя. Иногда он поднимал на тебя глаза, и взгляд его говорил: смотрю, ты уже на грани, а я ведь обещал, что заставлю. И ты воротила нос, словно уже устала от всех этих сексуальных игр. Он вновь посмотрел, но в этот раз взгляд его молчал. В нём, пронзающем насквозь, как и прежде, затаилось какое-то предупреждение. Он будто давал передохнуть перед следующей пыткой... Ты всё поняла и даже несмотря на то, что с самого начала была готова абсолютно ко всему хорошему и плохому, на что он мог решиться, ужаснулась. Он почувствовал этот дикий страх и, улыбнувшись, не сводя с тебя глаз, поцеловал около пупка. Он не хотел, чтобы ты снова противилась или даже кричала — одна его ладонь сжала тебе скулы, прикрывая рот. Надавил грудью на твой торс, прижимая одну из ног к стенке ванны. Ты было замычала и, протестуя, хотела помешать другой ногой, но его пальцы уже коснулись промежности и надавили, поглаживая. Голос сегодня предавал тебя: из полуоткрытых губ вместо мычания вырвался стон. Подыграв искушению, Дино запустил тебе в рот два пальца, секундами ранее его закрывавшими. Провёл ими по языку, от кончика и чуть глубже. Ты была возмущена, приготовилась укусить его со всей возможной силой. Но он предвидел это и тут же упёрся пальцем в клитор, потирая и надавливая на него всё сильнее. Ахнув, ты лишь приостановила зубами движение пальцев. Он продолжал массировать и ты, не в состоянии воспротивиться движению тела, изогнулась в пояснице. Пальцы во рту проникали глубже, и ты сопротивлялась, задерживая их языком. Плотно обхватывала губами, когда невозможно было сдержаться от стона. Что же, либо стонать, услаждая его слух и всё больше лишая рассудка, либо делать то, что он, видимо, и хотел от тебя. Сосать. Другого выбора не было. Успокаивало одно: пальцы — это всё же не та часть его тела, о присутствии которой во рту стоило бы сейчас беспокоиться... Хотя бы пока что. Пролетали секунды, и единственным, чем были заняты все мысли, становилась его ладонь, ласкающая промежность, и пальцы, возбуждающие клитор. Он не проникал внутрь, лишь массировал у входа. Так влажно там ещё никогда не было... Теперь ведь глупо было надеяться на «не высохшие капли воды». Не понятно, почему, но эта мысль развеселила тебя; пожалуй, в этом даже было что-то истерическое. Чертовски разбирал смех. Дино заметил это и, освободив, наконец, твой рот от пальцев, в удивлении приподнял брови. — Что, щекотно? Снова потёр около клитора, проверяя, так это или нет. Ты зажмурила один глаз. Уже не было так весело, как прежде, и, конечно же, щекотно тоже не было... И вдруг в голову пришла сумасшедшая идея. Ведь если там настолько щекотно, стоит только тронуть, это уже не будет для него так сексуально, не будет возбуждать. И он отступит. — Да, мне очень щекотно, не трогай. — Ты постаралась как можно правдивее изобразить смех и даже дёрнула ягодицами, будто бы пытаясь увернуться от его прикосновений. — Сейчас я ничего не делал. Он повертел ладонью, которую и правда убрал до того, как ты... Чёрт возьми. Ты не смела оторвать от него взгляда, вновь в сердце зарождалось опасение. Значит, задумала обдурить его. Надо же, нашла возможность... Он, должно быть, зол. Довольным он действительно не был. Немного нахмурился. Смотрел пристально, с холодным спокойствием. — Дино? Я... — ты начала говорить, потому что молчание пугало. Но он перебил: — Хорошо, не буду. Ты опешила. Что, так просто? Он отстранился, отодвинулся, отвернулся. Неужели... — Пальцами, — пояснил он, выждав немного. И как ты могла повестись на это? Он никогда не брал грубостью и жестокостью, как делали многие. И боль он причинял не из желания, а из необходимости. Но он умел, как никто другой, психологически подавлять и подчинять. Он мог дать надежду и тут же заставить отчаяться. С первого взгляда на Дино и не скажешь, что он таков. Да и со второго. И даже будучи его напарником, не сразу заметишь. Только если он сам позволит. Многие так самонадеянно полагали, что он босс по рождению... А он босс по призванию. Даже если бы родился не Каваллоне. Всё-таки ты гордилась тем, что была особенной для такого человека. Глупо только, не задумалась, что за этим стояло и чем могло обернуться... И обернулось. Альтернативы пальцам, которые могли прийти Дино в голову, не давали покоя. В плохом смысле. Ты смотрела ему в спину. Определённо, он уже всё продумал. Но тогда чего ждал? Ведь, по сути, он давал возможность взять да ударить его ногами. Оглушить. Силы для этого нашлись бы, даже знание, куда нужно целиться. Ведь это он и обучил тебя нескольким беспроигрышным приёмам. Ещё у него было несколько нерушимых принципов. Самый первый из них: пусть у тебя остались силы лишь на один чёртов удар, а у противника их ещё на добрую сотню, сделай свой последний удар победным, но направленным не в спину. Не в спину. Так вот что этот негодяй решил проверить в такой момент! Какая, чтоб её, ирония, Дино! И даже так, ты не смогла бы. Даже так, он оставался кем угодно, но не врагом. Даже так. Что ужаснее всего, он это прекрасно знал. И просто хотел показать: выхода нет. Всегда были и есть лишь миллион возможностей. Ведущих к одному и тому же выходу. Но ты не решилась на него раньше, не решишься и сейчас. Не сможешь. Подсознание не позволит, да и некоторые въевшиеся в тебя чужие правила. Например, этот, со спиной, такой смешной в данной ситуации. Вот поэтому: выхода нет. Он глянул через плечо. Что-то от того редкого Дино, психологического маньяка и бескровного убийцы, таилось в устремлённом на тебя взгляде. — Ты говнюк, Дино Каваллоне! В такие моменты полная сволочь! Он уже не налегал телом, не показывал: тебе не вырваться. Точнее, не показывал видимость заточения. Теперь не было необходимости давать надежду на эти миллион возможностей. От неё не стало бы легче. Он наклонился и поцеловал тебя в лоб. — Может быть. К глазам подступили слёзы; отвернувшись, ты всхлипнула. Не было обиды, да и страха, как такового, тоже не было. Ничего подобного. Просто в какой момент вашего знакомства всё обернулось в неправильную сторону? Если это и должно было случиться, то точно не так. Да, он такой, как в мечтах любой девчонки. Как с картинки сошедший, он прекрасен. Подобен ангелу. Снаружи, изнутри. Но то, на что он всё-таки способен, пускай в самых запрятанных, невообразимых мыслях, ужасно. Дьявольски ужасно. Потому что стало материальным. И ты будешь сопротивляться этой его тёмной стороне до последнего. Сражаться с ней. И когда-нибудь победишь. Выход есть: он сам признался, только у тебя власть над ним. Он держал в руках душевую лейку. Пустил тугой, пока не сильно бьющий напор воды. Обдал им твоё успевшее остыть тело. Спасительное тепло нежило кожу. Ты и правда немного замёрзла: начинала подрагивать. Мимо дома пронеслась машина. Ты любила таких полуночных водителей: с громкими динамиками и твоим музыкальным вкусом. Звуки любимой песни скрылись так же быстро, но на какое-то мгновение стало настолько хорошо... Почему-то безумно захотелось, чтобы Дино оставил всю эту чертовщину и просто лёг рядом. Чтобы вы лежали так, вдвоём, накрытые теплом воды, чтобы за окном снова ударила гроза, а вам больше не нужно было убегать от неё. Чтобы стало совсем чуть-чуть страшно. Но лишь для того, чтобы почувствовать: Дино рядом, — и перестать бояться. Ты взглянула на него, полная этих заоблачных мечтаний, и, кажется, он даже засомневался. А может, и нет. Вновь его одержимость тобой и своим желанием разостлала вокруг вуаль тумана и опьянения, возвращая тебя к суровому «здесь и сейчас». Всё внутри заволновалось, когда он развёл твои колени пошире. Ты закрыла глаза. Так создавалось ощущение, что он не смотрит туда и ничего видит. Так становилось темно и немного спокойнее. Кроме равнодушия, которое, ты знала, подведёт снова, не осталось никакого оружия против Дино. Только смириться. Он направил струю воды в область промежности. Ты врезалась ногтем в палец, чтобы болью перебить новые ощущения, от которых становилось очень приятно. Они, правда, были несколько иные, нежели чем от его уверенных, не спешащих пальцев. Подступало ушедшее, и, как оказалось, ненадолго, возбуждение. Но и оно было каким-то не таким. Когда твоего тела касался Дино, его руки, губы, язык, оно охватывало тебя с головой, бесконтрольное, сжимающее сердце, сводящее с ума. Это же было менее ярким, менее пламенным — всё «менее». Глупые рассуждения! Ещё и недовольной осталась. Этому ведь, наоборот, нужно было бы порадоваться... Но стоило только приоткрыть глаза, как неизменно обращённый на тебя взгляд обдал жаром; Каваллоне заражал если не своей страстью, то пылкостью точно. В такие минуты смотрел так, что ты и не замечала, как краснела. Он перевёл глаза в сторону направления водных струй. До наигранности медленно. Чтобы ты заметила это. Чтобы ещё раз кровь прилила к твоему лицу, ведь посмотрите только, как легко он может изучать абсолютно любой участок твоего тела; он ближе кого угодно к твоему самому сокровенному. Сейчас и когда бы то ни было. Только он. Центральная струя била сильнее всех, и он играл ею, иногда задевая набухающий клитор, заставляя тебя сжимать ягодицы от резких вспышек в паху, двигаться, уклоняться от неё. Ты стискивала зубы, вдавливала ноготь в кожу, даже намеренно ударилась коленом об ванну — всё, что угодно, лишь бы отвлечься от этих чертовски сладостных ощущений и перестать, чёрт возьми, хотеть того, чтобы он снова и снова попадал этой дурацкой струей на чувствительные точки. Ты боялась, что забудешься на пару секунд и невольно начнёшь бормотать его имя. Потому что стоило лишь открыть глаза и посмотреть на него, этот говнюк одним своим видом возбуждал ещё сильнее. Ощущение его присутствия поблизости, даже то, что именно он делал всё это с тобой, мутило рассудок. Ты пыталась скрывать, но откуда могла знать, удавалось ли? — Когда захочешь пальцами, — слабо касаясь, он провёл ими вдоль лобка и ниже, надавив на покрасневшую пухлую бусинку, по входу во влагалище, из которого, даже несмотря на стекающую воду, выделялось и оставалось тёплое, скользкое и приятное на ощупь, — скажи мне. Это даже возмутило тебя. Причём не столько от его слов, сколько от того, что он понимал: ты хочешь пальцами; тебе, безусловно, приносит удовольствие и его альтернатива, но больше всего нравилось именно пальцами. А что особенно разозлило, так это то, что он прекрасно видел: ты изогнулась в наслаждении не от этой равномерно бьющей струи, а от мимолётного прикосновения его нежных пальцев. Решил наглядно доказать тебе. Да ни за что на свете ты не сказала бы этого и не скажешь! По крайнее мере, вслух. Он увеличил напор. Клитор был так возбуждён от этой безостановочной манипуляции, что теперь даже мелкие струйки, падающие на него, отзывались острой резью. Давление мощной центральной стало самой настоящей пыткой. К тому же парень прижал ладонью живот, и вертеться стало почти невозможно. На глазах невольно выступили слёзы, ты пыталась выкрутиться из-под его руки, свести ноги, но он был неумолим: придавливал обратно, удерживал колени. И никакой грубости или резкости — лишь упрямство и сила. Всхлипывая, ты просила его прекратить, но он, лишь ненадолго отводя лейку, возвращал её обратно. Терзая тебя. Не болью, но другим очень сильным мучительным ощущением. Оказывается, и он умел быть жестоким. И снова — по-своему. Терпение лопнуло. Это было выше твоих сил. Ты почти вскрикнула: — Пожалуйста, пальцами! — весь твой вид олицетворял мольбу и страдание. — Дино, пожалуйста! Парень отбросил лейку ещё до того, как ты закончила. Тебя обуяло такое облегчение... На какую-то минуту стало неважно, что именно Дино был причиной и этой пытки, и того, что ты так легко сдалась, — когда он приблизился, ты подалась ему навстречу и, благодарная, потёрлась щекой о его щёку. Недавний контакт с водой начал отдаваться снизу толчками. Непрекращающаяся пульсация, казалось, исходила от клитора. Ты сжалась изнутри, пытаясь это прекратить, но ничего не выходило. Наоборот, лишь настойчивее становился жар, разливающийся по промежности. Ладони Каваллоне гладили тело, он покрывал твою шею поцелуями, лёгкими, оставляющими после себя прохладу, словно извинялся таким образом за былую чёрствость. Правда только, не спешил с твоей просьбой. Тело начало невольно дрожать. Ты не понимала, что с тобой происходит, а он словно и не замечал этой неожиданной реакции организма, которая насторожила тебя и пугала. — Дино, почему меня трясёт? — прошептала ты, по правде говоря, неохотно начиная диалог. Ведь сегодня вечером всё, связанное с тобой, заканчивалось не в твою пользу. И особенно разговоры. Он поднял слегка удивленные глаза. Плутоватый огонёк показался в них на долю секунды. Кажется, решал, говорить или нет, а может, это твой испуг его позабавил. Ласковая, едва заметная улыбка выступила на его губах против воли. Не захотел, чтобы ты её видела: отвлекая, приник к тебе телом и более эротично поцеловал около ушка. Надо же, он полагал, ты и без него знала ответ. — Не кончила. Ещё до того, как вдуматься в сказанное, ты понятливо хмыкнула, словно его голос был к этому сигналом. Уже через секунду стало безумно стыдно за свой вопрос, за это дурацкое хмыканье и почему-то за себя в целом. Хотелось спросить: так хорошо это или нет? а ты что, добивался обратного? мне нужно расстроиться или радоваться? В общем, миллион подобных идиотских вопросов, которые не давали тебе покоя и которые никогда бы не следовало ему задавать. Спасение нашлось в неприятном: руки затекли так, что уже нельзя было просто взять и не думать о них, — ныл каждый мускул, в кончиках пальцев неприятно кололо. Ты легонько подвигала ими, надеясь снять онемение, но, к сожалению, это мало помогло. — А ты хочешь? Ты не сразу поняла, о чём он. Смотря в упор, парень опустил руку и провёл пальцами вверх по внутренней стороне бедра. Это был очень чувствительный участок. Иногда, ещё до сегодняшнего вечера, он точно так же задевал внутреннюю сторону предплечий и локтей. В те моменты тебе было всё равно, случайно он это делал или нет, потому что становилось так приятно, что по коже сразу же пробегали мурашки и касание его ещё какое-то время оставалось в памяти твоей кожи. Вот и сейчас: мурашки покрыли тело. Этот жест был таким ненавязчивым, лёгким и в то же время возбуждал, как никакой другой. Хотелось ещё раз испытать на себе такое влекущее касание. Лишь его руки могли так. Когда он делал с тобой что-либо без намёков на угрозу, когда становился чуть более похожим на себя настоящего, без этого пугающего дьявольского огня в глазах, всё внутри хотело отвечать согласием на любое его предложение, хотело отдаваться его желаниям, хотело его. Парадокс, но совсем недавно ты пообещала твёрдо стоять на своём. А «своё» подразумевало всё, что угодно, лишь бы отличное от «его». «Да, да, да». — Нет, не хочу, — замотала головой. Причём достаточно уверенно, если учитывать такую напряжённую внутреннюю борьбу. Он ухмыльнулся. Первый раз за многие дни. Конечно, ты могла догадываться: он видел тебя насквозь. Нет, не всегда, но сейчас ты была как открытая книга. Чёртова эротическая драма. Его пальцы снова скользили по тому чувствительному месту на бедре, заставляя тебя затаить дыхание, чтобы полнее испытать это фантастическое чувство. С каждым миллиметром приближались к промежности. Ты чувствовала, что тело не может не отвечать на его ласки: соски затвердели, и приходилось прогибаться, не отрываясь грудью от Дино, — пускай не замечает деталей своего — так уж и быть — триумфа подольше; выделялась смазка, и всё внутри уже просто вскипало, так хотелось чтобы эти медленные пальцы стали быстрее... И ты уже была готова... Они коснулись складок у входа (ты сглотнула, отводя глаза в сторону, совсем не дыша) и неожиданно отстранились, спускаясь вниз. «Здорово ты это придумал, Дино...», — злилась ты больше от того, что должна была чувствовать не раздражение, а успокоение. К счастью или нет, это продлилось не долго. Он не выдержал первым. Пальцы, вернувшись, коснулись влажной, всё ещё припухшей бусинки, нежно поглаживая, чтобы от нетерпения не повторить мучительного давления водных струй. Томно вздохнув, ты, наконец, решилась взглянуть на лицо Дино. Оно находилось совсем рядом. Пара намокших вьющихся прядей спадали ему на глаза. Те были прикрыты, а на ресницах висела капелька воды. Она сорвалась и упала тебе на щёку. Ты вздрогнула, невольно опуская глаза, и увидела его ладонь, ласкающую тебя там. Даже несмотря на то что от света в этом месте оставались только тени, всё было видно очень хорошо, малейшая его манипуляция. Движения пальцев становились настойчивее и разжигали в тебе всё больше эмоций. Это очень смущало, и в висках забилось всё чаще, до головокружения. Ты не могла не ощущать, что именно из-за этой картины внутри, особенно книзу от живота, стало ещё горячее. В этот момент мысли совсем не слушались: ты представила, как его пальцы срываются и входят в тебя. Глубоко и быстро. На мгновение зажмурилась, застонав, и, не в силах сдержать порыв тела, изогнулась навстречу Дино. Он обхватил тебя за спину другой рукой, прижимая к себе. Грудь прильнула к его накаченному твёрдому торсу, на возбуждённые соски лёг жар его тела. Всё это просто сносило крышу. Если у возбуждения был запах, то это, несомненно, был он: наполняя воздух растопленной, текущей сладостью, пробирался к голове, превращая мозг в какое-то бездумное плавящееся желе и посылая остатки бедного здравого смысла куда подальше. Щека Дино была прямо у твоих губ, хотелось коснуться её. И ты коснулась. Не очень уверенно: а вдруг будешь жалеть, что сделала хоть и небольшой шаг, но всё же ему навстречу? Просто расслабься, оставь это... Кожа его была такой мягкой и неожиданно нежной, никак не позволяла оторваться от неё, — ты поцеловала снова, уже решительнее, не просто легонько касаясь. И ахнула, невольно сведя колени, — два его пальца проникли в тебя. Входили медленно, лаская, почти до конца, выходили так же не спеша, до самых кончиков и проникали снова, во всю длину. То и дело останавливались на маленьком, едва ощутимом бугорке на стенке спереди, давя на него, задевая при движении, отчего ты открывала рот, задыхаясь, не в состоянии насытиться воздухом. Не могла не то что сдержать стоны и всхлипы, или смесь всех этих звуков, но даже сделать их потише, когда он иногда просил тебя, шепча на самое ухо, сам с трудом выговаривая слова: — Чуть тише, тише... Ты кивала головой, честно пытаясь исполнить то, что он говорил. И порой звуки исчезали. В эти моменты ты едва дышала... Но это случалось не благодаря твоим стараниям: просто ты, кажется, совсем лишалась возможности произносить хоть что-нибудь, когда он подключал третий палец, и влажные стенки легко, податливо растягивались, пропуская его глубже; он двигался свободно и всё быстрее и быстрее, а потом резко прекращал и начинал снова. Изнутри ты сжималась так соблазняюще, так маняще, что, невольно представляя член на месте пальцев, Дино терял контроль и становился жёстче, резче, он сбивался с темпа, заставляя тебя срываться на крик. Он целовал губы, кусая, оттягивая их. Ты отвечала и на поцелуи, и на его ласки снизу, машинально подаваясь навстречу его пальцам. Лицо горело, тело горело, всё внутри горело, тебе казалось, температура превысила сорок и ты вот-вот лишишься сознания. Изумилась, когда совершенно случайно заметила одну из своих рук, лежащих подле. Когда он успел их развязать? И как ты не почувствовала, что они свободны? Запустила всё ещё слабые от онемения пальцы в его волосы. Пока не могла осязать до мелочей, но тебе всё представлялось: они такие шелковистые, что невозможно за них зацепиться, — ускользают, как песок. Он углубил поцелуй, и ты сладко замычала, когда одновременно с этим он вновь ускорил пальцы и часть его ладони надавила на клитор. Ты вытягивалась, изгибалась в его руках. Так неистово и буйно, что, кажется, он сам едва мог удерживать тебя. Уткнулась носом ему в шею, вновь срывая охрипший голос на стоны и крики, сгорая от наслаждения, которое дарили его нежные руки, искусные пальцы, его целующие губы, наслаждения, которое переполняло каждый дюйм тела и рвалось наружу. — Дино, я... — Почти плакала ты от удовольствия, не разбирая собственных слов. — Дино, если ты сейчас... ещё немного... то я... Он прошептал что-то на ухо, и, скорее всего, это касалось твоего «ты сейчас ещё много», но ты даже не пыталась соединить звуки. Они были по-отдельности, и всё, что ты знала о них, — они произнесены его ласковым, согревающим голосом, и они прекрасны. Он тёр пальцем одну только ту точку, и, в полном беспамятстве обхватив ногами его бедра, ты вжалась в Каваллоне ещё сильнее. Вцепилась ладонью в его предплечье, ощущая как сокращается под ней каждый его мускул. Чёрт возьми, и как отныне дотрагиваться до его рук в общественных местах, не вспоминая всего этого и не кидаясь на него в эротическом позыве прямо при всех?.. Внезапная мысль родилась, обеспокоив тебя на долю секунды, и тут же унеслась прочь. Ты дрожала как в конвульсии. — Дино, — зажмурилась, повторяя его имя и чувствуя, что можешь только глотать воздух, не выдыхая... ................................... Он по-прежнему держал крепко, и ты не пыталась оттолкнуть. Жалась к нему всё теснее, скользила ногами вдоль его бёдер, прогибаясь в пояснице, вдыхая глубоко, жадно. Выступившие от удовольствия слезинки мешали чётко видеть. Откуда-то издали до ушей доносился шум воды. Ты была словно взвешена в пространстве. Приложила свободную ладонь к его щеке, двигала по ней пальцами, бесцельно, просто чтобы не убирать рук от его тела, чтобы приласкать, запечатлеть в памяти мгновение, с наступлением которого ты так отчаянно боролась и в итоге проиграла. Как же это, оказывается, приятно: проигрывать ему... В отличие от тебя, Каваллоне был напряжён ещё больше, чем раньше. Нетерпеливо приблизился к твоему лицу, желая продолжить поцелуй, разорванный пиком твоего возбуждения. Только сейчас ты отчётливо ощутила сладость сгущённого молока и терпкий, горьковатый привкус кофе на его губах. Было вкусно. Он сжал твою кисть, увлекая её слегка в сторону. Догадалась ещё до того, как он прислонил её... Сердце забилось в волнующем предвкушении. Сегодня ты почти весь вечер себе противоречила, но сейчас поставила мысленную стену между всем тем, что было до, и тем, что происходило в данную минуту. Пускай, выбора тебе всё ещё не предоставляли, но хотя бы теперь твоё желание (чёрт бы его побрал, это желание, ведь из-за него было ужасно за себя стыдно) вторило намерениям Дино. Да и не предупреждал ли он, что заставит захотеть? Обидно за свою самонадеянность, но он снова оказался прав. Ладонь Дино лежала поверх твоей и, управляя ею, он надавливал на член, гладил и сжимал его. Прерывистое, хрипловатое дыхание парня щекотало ухо, ты не могла сдержать улыбки, но всё же терпела и не отстранялась от него. Ткань трусов была мокрой от смазки, и ты чувствовала, как пульсирует и сокращается под твоими касаниями плоть. Эта поза была не самой удобной для Дино, и ты чувствовала это. Выпустив пальцы из-под его ладони, поманила мужское тело немного набок. Держась за плечо Каваллоне другой ладонью, — так ты ощущала в себе чуть больше уверенности, — проникла под ткань и обхватила ствол члена. Он уткнулся лбом в стенку ванны подле твой головы, тяжело и довольно выдыхая, — так приятно отозвалась в его теле твоя инициатива. Ты спустилась пальцами до основания, изумляясь, насколько тонка и бархатиста была кожа на ощупь. Повторила движение, но теперь двигаясь в обратную сторону. Прикрыла глаза. Ты ласкала его, но почему-то и тебе самой становилось очень приятно... Делала это, стараясь ни о чём не думать, но мысли сами лезли в голову. Помнится, пару раз видела его в плавках, и даже будь ты образцом приличия и целомудрия, взгляд не смог бы не покоситься на единственное закрытое место, которое к тому же становилось более объёмным и сильнее выделялось, вынуждая тебя в любопытстве и смущении всё чаще туда поглядывать, а Дино впопыхах мчаться в сторону моря или прыгать в бассейн. Ещё тогда, пряча свои вспыхнувшие щёки, ты из кожи вон лезла, чтобы забыть эту картинку, вводящую в соблазн и сбивающую все доводы разума. Так и сейчас: непослушный взгляд спускался по торсу Дино, вдоль дорожки светлых волос, тянущейся от пупка к паху. Под отведённой тканью обнажалась возбуждённая мужская плоть. Не полностью: только часть основания, которое то и дело накрывали твои пальцы. От увиденного внизу живота приятно заныло. Объятая сладким искушением, ты приникла к Дино грудью, прислонилась щекой к его плечу. Ощущение близости его тела своим телом, тепла его кожи своей кожей сводило с ума. Мешало только одно: боксёры прижимали ладонь, и ты, боясь причинить парню хоть каплю неприятного и болезненного, не могла двигать ею свободно. Хотела немножко спустить их, но твою отстранившуюся руку тут же вернули обратно. Дино сам стянул трусы и, видя, как ты старательно отводишь глаза, усмехнулся, целуя и разворачивая тебя под свою руку. Протиснул ладонь между твоих ног и, раздвинув нежные складки пальцами, начал ласкать. Сквозь поцелуй вырвался твой тихий стон. Он довольно улыбнулся, дразня одним неглубоко вошедшим пальцем, и подмахнул бёдрами, призывая тебя продолжить начатое. Ты пробежала мягкими подушечками пальцев по всей длине каменно стоящей плоти. Возбуждающее игривое движение. Невольно он подался на тебя ягодицами. Останавливая, зажала ладошкой головку члена. Она была горячая и вся мокрая от смазки; окольцевав её большим и средним пальцами, скользнула вдоль ствола к основанию. Он напрягся и вновь подался навстречу твоей руке. Хотел большего, а ты не давала, пробуя движения медленно, нежно, играясь осторожно. — Сильнее, — прохрипел он, войдя в тебя резко, сразу тремя пальцами. Его методы были действенны, и ты не могла не сделать так, как он говорит. Обхватила всей ладонью, надавливая сильнее, заставляя его сжать зубы от удовольствия. Ещё раз провела по головке и увлажнила руку смазкой, начала массировать, скользя пальцами вдоль члена, то ускоряясь, то замедляя темп. Тело его ослабло; он закрыл глаза, простонав от наслаждения и невольно сжимая свободную ладонь в кулак. Ты вглядывалась в его черты сквозь стелющийся знойный пар, пытаясь понять, мерещились ли тебе его беззащитная нежность, уязвимость, податливость или он на самом деле стал таким ради этих минут, когда не в силах был противостоять твоей взаимной ласке и желал только одного: уступать тебе ещё и ещё, расплавляться под касаниями твоих рук, забывать о том, что даже так ты, как была, так и остаёшься жертвой, ждущей удачного момента для побега. Мог ли он думать о чём-то таком? Мог ли потерять бдительность ради иллюзии о твоём подчинении насилию? Что же, если это было всего лишь хрупкое видение, то пусть оно, минутное и приятное, задержится подольше. Если ты жертва, то пускай побудешь ей ещё немножко. Ведь он, он... Так сексуален, так мил, так прекрасен, с этими своими длиннющими ресницами на прикрытых от наслаждения глазах, с кудрявыми от влаги завитками на лбу, с приоткрытыми в хриплых стонах губами, вкус и мягкость которых застыли на твоих губах, с телом, достойным красоты полубогов. В нём, таком, каким он пребывал перед тобой сейчас, не было ничего от пошлости, ни капли порочности. И то, что вы делали друг с другом, представлялось в твоём помутнённом от духоты и жара сознании чем-то таким же прекрасным, овеянным чарами этого другого, настоящего Дино. Вот так, можно винить и ненавидеть Каваллоне, можно игнорировать, презирать, но всё это, видимо, в мгновение ока может стать ненастоящим. Ты была так охвачена мыслями о нём, что даже не замечала за собой, как прильнула к нему и не занятой интимными ласками рукой скользнула вдоль его живота, груди, шеи: хотелось изучать пальцами - не глазами - крепкость каждого изгиба, каждого выступа мышц. Самозабвенно приложилась губами к его ресницам, пальцем накрутила соблазнительно вьющуюся прядь. Изумлённый, он распахнул глаза и словно застыл на миг, а ты, завороженная, спустила пальцы к его губам и, слабо надавив, повторила их контур. Он сомкнул губы, целуя нежные подушечки. Эти легкие поцелуи на чувствительных кончиках пальцев сладостной истомой растекались вдоль рук и по всему телу. Настойчивее, но всё так же аккуратно сжала член и, не расслабляя, не отрываясь от него, задала быстрый темп. Ты чувствовала, как пылко и сильно напрягается тело парня подле тебя. Протяжное мычание на самой грани сдержанного рычания. С трудом себя превозмогая, он перехватил твою ладонь. Скрестил ваши пальцы, крепко зажав кисть, и, ловко перевернувшись, склонился над тобой. Рассеянно, пытаясь отвлечься от прерванного почти на самой кульминации наслаждения, произнёс: — Нет, не заставляй ждать, — прервался, глубоко вздыхая, — пока снова встанет. Лёгкий испуг перед предстоящим немного отрезвил твою голову. Обострённый взгляд и глухой отзвук сорвавшегося сердца выдавали тебя. Дино приник к твоей шее. Целовал, оставляя лёгкие, быстро исчезающие покраснения. Скрестив пальцы ваших свободных рук, вытянул их над твоей головой, крепко прижимая к ванне. Когда пламенный жар в паху стал тише, он коленом развёл твои ноги пошире, пригибая бедра ещё ближе и плотнее, почти налегая телом. Его тяжесть была ощутима. Ты дышала глубоко и часто. Одну из рук он опустил и коснулся складок промежности. На пальцах осталась смазка. Спустя секунду к тебе прижалась плоть, очень твёрдая по сравнению с мягкостью твоей, но такая же горячая и влажная. Головка скользнула от клитора вниз, останавливаясь у входа. Ты ощущала, как под неумолимым давлением расширяется узкое колечко. Дино был наделён приличным обхватом члена, поэтому эти новые непонятные ощущения доставляли мало приятного. Казалось, он просто порвёт маленький неподатливый вход. Ты невольно сжалась, не пропуская глубже. — Помнишь, я говорил, — зашептал он на ухо, — что не сделаю больно. Одни только звуки его шёпота заставляли немного забыться. Ты слегка повернулась в его сторону. Лицо защекотали лежащие на его шее прядки, но ты не отстранялась — зарылась носом в шелковистые волосы, вдыхая дурманящий запах его кожи. Он чувствовал: ты расслабляешься внутри. Пользуясь моментом, продвинулся в тебя глубже. Ты было подалась назад, но он мертвой хваткой вцепился в твою талию, не позволяя высвободиться, направляя твоё тело навстречу его проникновению. — Дино! — умоляюще вскрикнула ты, сама не понимая, о чём молили хрупкие нотки в твоём голосе. Ты знала, что он будет настойчив, быстр, без всяких глупых пауз-передышек. Он просто не сможет не причинить боль, и ты была готова её терпеть, пока Дино не закончит. Но её, как он и обещал, не оказалось. Это была смесь странных, непривычных и, благодаря самовнушению, немножко неприятных ощущений. Растяжение, заполнение твёрдым, пламенно-огненным, давящим — ты чувствовала это так ярко, что уже и не понимала, где оставалось всё то надуманно-неприятное, а где начиналось желанное. — Дино, — сорвался с губ шёпот-придыхание. Вновь нежный голос молил, голос околдовывал, затуманивал разум парня. Он подался бёдрами, проникая всей длиной члена, обхватил тебя одной рукой, прижимая к себе. Ты изогнулась всем телом, впившись пальцами в крепкие мужские плечи и стискивая его поясницу ногами. Он сделал ещё одно такое движение, вновь входя до конца. Было по-прежнему непривычно, но приятно. Дико приятно. Ты смутно чувствовала: тебе нравится, когда он полностью в тебе, нравится немножко сжиматься там, вызывая у него хриплые выдохи, заставляя его напрячься от удовольствия и продолжать движения, почти не выходя из тебя. Пальцем он надавил на клитор, начиная интенсивно его массировать. Ты распахнула губы, с трудом глотая воздух; рефлекторно охватила его плоть, мышцы лона конвульсивно сжимались, напористо, сильно, и это было так чертовски приятно, что он не удержался от стона. Как же всё-таки сексуален его голос... Ты прикрыла глаза, в голове эхом отозвался соблазнительный, приглушенный стон Дино. Внезапный рывок. Всё вокруг будто перевернулось с ног на голову. Ты словно плыла, поддерживаемая уверенной мужской хваткой. Резкий холод окатил спину, и ты поняла, что это была не галлюцинация. Тебя прижали к оконному стеклу. На нём, запотевшем, прояснились очертания твоего тела сзади. Парень удерживал тебя на весу, крепко, без труда, но ты, испугавшись, сильнее обхватила его руками и ногами, подтягиваясь выше, ближе к нему. Его ладони вцепились в ягодицы так жёстко, что, наверное, на следующий день могли бы проступить синяки на месте его вдавившихся пальцев. Но просто по-другому он больше не мог. Теперь ты была ещё шире открыта перед ним, он мог управлять, двигаться с полным размахом. Насаживал тебя на член, устремляясь бёдрами навстречу. Сильно, резко, жёстко. — Дино, п-подожди, — с огромным трудом вымолвила ты. — Нас же... Он впился поцелуем в твои губы. С такой же дьявольской дикостью и неудержимой страстью, от которой у тебя снова путались мысли, перед глазами плыло и единственное, что оставалось от всего мира, — Дино Каваллоне. Ты с усилием оторвалась от его губ и, стараясь говорить внятно, продолжила: — Нас могут увидеть с улицы. Дино, — прервалась стоном. — Д-дино, мы освещены. Он не останавливался. Лишь переместил одну из ладоней на стекло, оперевшись на него рукой. — Пускай смотрят, — налегая на тебя, он начал двигаться быстрее и напористее. Знакомая истома разжигалась внизу живота и окутывала тело. Словно обезоруженная, ты в невольном жесте откинула голову, обнажая перед хищным взглядом самый невинный и уязвимый участок тела. Укус был бы под стать жгучему возбуждению Каваллоне, но он только провёл губами по нежной, влюбившейся в его прикосновения коже. — Думай обо мне, а не о них. ................................... Ты не знала, как себя вести. Поэтому продолжала стоять у окна, опустив глаза и с замиранием сердца ожидая каждую следующую секунду. Пожалуй, в первый раз за этот вечер Дино тоже растерялся. Он присел на ванный бортик и, наконец, ты почувствовала на себе его взгляд. Колебалась: посмотреть в ответ или нет. Решив, что лучше бы сейчас отбросить всю эту робость и неуверенность, всё же не смогла пересилить себя и поднять на него глаза. Это была самая неловкая и пугающая минута в твоей жизни. — Пойдем. У меня кое-что для тебя есть. Сквозь его слова просвечивалась лёгкая приободряющая улыбка. Он знал, что тебе сейчас трудно встречаться с ним взглядом, поэтому отвернулся и направился к двери. Не спеша. Словно давая тебе возможность подумать над предложением и решиться на него. Ведь других вариантов всё равно не было. На пороге ты опомнилась и взволнованно пролепетала ему вслед: — Дино, я голая. И вода до сих пор не обсохла... — Я такой же голый и мокрый, — он обернулся, разводя руки в стороны и демонстрируя свою наготу. Вот так вот просто и невозмутимо. — Мы ведь одни. Можем делать, что хотим. Он пошёл дальше по коридору и скрылся за углом. Было жутко оставаться одной в полной тишине. Без хозяина этого огромного и пустого дома становилось как-то не по себе. Ты сорвалась с места и поспешила за Дино. Комната, в которой он ждал тебя, была небольшая, но зато очень уютная. Всё здесь было таким миниатюрным и привлекательным. Большим, но не выглядящим громоздко был только один предмет: кровать с балдахином, которая стояла почти в самом центре и сразу же завладела твоим вниманием. Она была такой же, как в фильмах о средневековье, и, казалось, вот-вот сюда придёт почивать знатный муж и его великолепная дама. — Нравится? От неожиданности ты вздрогнула и, перестав таращиться на изящное ложе, виновато улыбнулась. Ты боялась показаться полной деревенщиной, поэтому взяла себя в руки и приняла обычное выражение лица. Атмосфера этой комнаты умиротворяла, с каждым мгновением, проведённым здесь, ты влюблялась в неё всё больше и больше. — Вот, — Дино протянул руку. На ней свисала лоснящаяся, бледно-лиловая ткань. — Примерь это. Ты непонимающе на него посмотрела. Сейчас он был крайне серьёзен, и даже улыбка сошла с его лица. Ты подошла ближе и нерешительно коснулась ткани. Дыхание замерло. Ты завороженно гладила пальцами ткань, понимая, какой, оказывается, должен быть на ощупь шёлк. Неподдельный, благородный шёлк... Парень перевёл взгляд с твоей парящей над тканью руки на обомлевшее от восхищения лицо. Обнажённая, даже не подозревающая о собственном могуществе невинность пленяла навечно. Он перехватил ладонь и потянул тебя за собой, увлекая к зеркалу. Через отражение вы встретились друг с другом глазами. Он смотрел так, что становилось ужасно неловко... Но в то же время, благодаря его настойчивости, этот нагой стыд обращался в любование чем-то таким, что было естественно и не шло в противоречие с природой вещей. Ты видела, как он влюблён в твоё тело. От накрывшей тебя волны чувств перед глазами плыло... Он сделал понятный жест, и тебе ничего не оставалось, как продеть руки в широкие, по локоть, рукава. Каваллоне приобнял тебя, запахивая халат, и завязал сбоку не тугой бант. Изящная ткань струилась вдоль тела, и ты впервые в жизни не могла оторвать от себя взгляда. Тебе шёл бледно-лиловый. Теперь ты казалась своей в этих грациозных покоях. Тут внимание привлёк скромный узорчик на халате, в районе груди. Ты невольно его коснулась. Это была вышивка, и правда по началу неприметная, но стоило только увидеть её, как она полностью овладевала интересом смотрящего. Распустившийся бутон на стебельке. Белая роза с жемчужно-румяной каёмкой на лепестках. — Отец называл её розой в тени. Говорил, что когда впервые её увидел, уже больше никогда не мог смотреть на других женщин. Настолько она была прекрасна... — Дино провёл пальцами по твоим волосам, взгляд его был печален. — Но почему-то никто, кроме него, её прелести не понял. Родители его выбор не одобрили. А конкурентки на её место локти кусали, в их умишках всё никак не могло уместиться: она и Девятый Каваллоне. Для всех них она навсегда осталась невзрачной простушкой. — Роза в тени... Прошептала ты, ощущая всю глубину и красоту аллегории, придуманной отцом Дино. — Дино! Это ведь твоей мамы! Я не могу, — ты уже хотела развязать бант, но парень вовремя остановил твои руки. Начал говорить почти скороговоркой и — что для него было ещё большей редкостью — взволнованным тоном: — Он подарил ей это при следующей встрече. Сама понимаешь, как её смутил и разозлил такой интимный подарок. Но этим, — и он сделал паузу, — отец хотел показать серьёзность своих намерений. А это была её комната. Она провела здесь свои последние два года. Онкология. Ты повернула к Дино изумлённое лицо, отказываясь верить в сказанное. Получалось, что его матери уже не было. И ведь отца не стало, когда он был ещё маленьким... Ты не хотела, чтобы он продолжал рассказывать, всё больше терзая себя этой болью. — Этот дом никогда не принадлежал нашей семье. Отец специально купил его для мамы, когда она была беременна мной. Чтобы не видела всех этих осуждающих взглядов. Чтобы ей было спокойно. Он перевёл дыхание. В нём закипал гнев на тех, кому принадлежали взгляды, о которых он говорил. Этому скрытому ото всех гневу суждено было с детства и до конца дней литься в крови молодого Каваллоне. — Поэтому и нет тут никаких слуг. Те немногие, что были здесь при матери, сейчас в нашем... как бы лучше выразиться, — парень подбирал слово. — Официальном доме. Наступило молчание, и, кажется, в этот раз Дино не стал бы нарушать его первым. — То есть, я зазря надеялась на помощь левых лиц? Ну знаешь, как внезапно случается в триллерах. Ты улыбнулась. Честно говоря, через силу. Шутка, сказанная, чтобы отвлечь Дино от неприятных воспоминаний, сама вернула тебе неприятные воспоминания. На тебя лёг внимательный взгляд Кавалллоне. Он слабо улыбнулся, и возникло ощущение, что эта улыбка относилась не к твоим словам. Ничего не говоря, он вышел из комнаты, но, правда, уже через минуту вернулся обратно. Теперь на нём были джинсы, местами потёртые, и, видимо, уже изрядно поношенные. В этих уютных домашних штанах он совсем не походил на банального злодея из триллера. Забавный, неуклюжий, — наконец, похожий на себя Дино. — Вот они, ловушки настоящих злодеев. — Пошутил он, видя облегчение и мягкость в твоём взгляде.***
Он прилёг на обитую велюром скамейку. Лежал на спине, подсунув под голову сцепленные ладони. Одну ногу согнул, а другую спустил вниз и беззаботно ею качал. Ты прислонилась спиной к деревянной колонне, такой же миниатюрной и изящно декорированной, как само это местечко. Отведя в сторону босую ногу, ты водила ей по мокрой от дождя траве. Смотрела на небольшой, весь в белых бутонах, куст розы, выглядывающий из-за колонны напротив. Он говорил, что приходит сюда, когда ему грустно. Ты вспоминала, и создавалось ощущение, что тот ваш короткий разговор был словно из прежней жизни... — Тебе грустно? Он взглянул на тебя, пробуждённый от мыслей сладким голосом; в его глазах застыла светлая печаль, отвечающая сама за себя. По твоему затемнённому силуэту метался свет от подгоняемых лёгкими порывами ветра огоньков канделябра. Подолы халата беззвучно шелестели, порой отлетая и оголяя одну ножку. Вся эта соблазнительная прелесть принадлежала лишь ему одному... Слегка наклонив голову к плечу, ты не сводила с него обеспокоенного взгляда. — Подойди поближе. Он не приказывал. Предлагал тихо, нежно. Ты мягко оттолкнулась от колонны и присела на табурет, стоящий подле, так, чтобы Дино мог тебя видеть. — Я не сказал тебе. Никому не говорил. Только сейчас ты поняла, насколько мучительна была вещь, терзающая его, и как долго она уже пребывала в его душе. Он потянулся рукой в неосвещённый уголок беседки, ища что-то. Нашёл. В его руках была пачка сигарет. Он достал одну. Пришлось сесть, чтобы прижечь её об огонь свечи. Лёг обратно и затянулся. Впервые за ваше знакомство ты видела, чтобы он курил. — Никому не говорил, что куришь? Он усмехнулся и мотнул головой, мол, нет, конечно же, не это. — Сигареты, — и он выпустил дым, — всего лишь клише. Без них можно и нужно обходиться, но порой... другого выражения не находится. Понимаешь? Ты кивнула, наблюдая за расползающимися над Дино клубками дыма. В нос закрался едкий запах. Голова закружилась, и ты, расслабившись, откинулась спиной на бортик. — Когда матери не стало, я так разгневался. Был уверен, что во всём виноваты те, кто когда-то вытравливал её из семьи, клеветал отцу на неё. А она всегда такая добрая была, всех и каждого прощала. — Горечь и злость в голосе. Он смахнул пепел. — Она держалась... Но даже не догадывалась тогда, что людская зависть и жестокость ломает постепенно. — Он задумался, остановив взгляд на дощатых сводах беседки. — Настрадалась. Вечно на нервах, вот и вылилось в онкологию. — Он ещё раз затянулся. — Ты не представляешь, с каким наслаждением я тогда избавлялся от них. Поражённая, ты свела брови. Не ослышалась ли? Избавлялся? От тех людей, что так и не приняли его мать? — Постоянно думаю, откуда в том возрасте во мне могла взяться такая кровожадность и расчётливость? Я никому не говорил, потому что убийцу так и не выследили. Никто не думал искать среди Каваллоне. Дело бросили уже через пару месяцев. Чёртовых одиннадцать человек. И все из мафии. Помню лицо каждого до сих пор. Стоят перед глазами. Но причины, за что прикончил... только пять. Ты вжалась в табурет. Ужас застыл на изгибе губ. — Мать никогда не хотела, чтобы я был частью всего этого. Потому что знала, что это такое, - быть боссом. Я тоже не хотел, но от себя, от того, что течёт в твоей крови, не убежишь, как ни старайся. Ты резко встала. Что делать дальше — представить не могла. Вроде бы: а чем ещё занимается мафия, как не вечными преследованиями и убийствами? У криминала есть лишь одна сторона. И у справедливости тоже: он мстил за родную мать. Любой бы, наверное... Но в то же время... В голове не укладывалось. Всё путалось, ценности и общественные устои летели рядом с ним. Дино приподнялся на локтях. Он был встревожен и напряжён. Ты глядела на него, ожидая и готовясь, к чему угодно. Вновь начал подниматься страх. Ты боялась бежать: он бы кинулся в вдогонку и поймал бы. Сев, парень потушил сигарету о первую попавшуюся железку. Это было крепление на бортиках. — Не проходит и дня, чтобы я не жалел. — Он едва не срывался на крик. Но сдержался: иначе бы ты напугалась ещё больше и уже бы его не слышала. — Ты просто не представляешь, каково это. Помнить их лица, крики, мольбы о пощаде. Каждую ночь видеть кошмары, в которых я убиваю их снова и снова. Я хочу, но не могу, не могу остановить руку того мальчишки! Свою руку! Я дьявол! Он всё же сорвался. Вцепился в голову, качаясь, словно в приступе. Его разрывало изнутри. Ты больше так не могла. Подлетела к нему. Ветер, поднятый тобой, погасил свечи. Опустившись перед Каваллоне на колени, оторвала руки от головы и обхватила его. Крепко, больно. — Дино, всё нормально, слышишь? Всё хорошо. Ты просто любил её. Очень сильно любил её. Ты чувствовала его боль. Рыдала. Всё внутри тебя кричало и полыхало адским пламенем. Он схватил тебя за щёки и поцеловал. Во рту был горький привкус сигарет. Но тебе это нравилось. Вы не сдерживались. Вы были словно в бреду. Он отстранился, набирая воздуха перед тем, как сказать что-то ещё. Ты пыталась дышать тише, чтобы расслышать каждое его слово. — Я боялся, что это снова повторится. Что тех, кого я полюблю, будут уничтожать так же, как те одиннадцать, как болезнь уничтожали мою мать. Будут уничтожать на моих глазах. А я ничего не смогу сделать. И потом совершу ошибку, которая посрамит все мои чувства. Они ведь настоящие. Я ведь люблю тебя по-настоящему. Ты улыбалась и плакала. — Я знаю, Дино, знаю. — Смотрела на него и видела, как блестят в темноте его глаза. — Прости меня!.. — Кричащий шёпот. Прощая его навсегда, целуя, приподнялась. Он стиснул талию, увлекая тебя к себе на колени. С плеча сорвался шёлк. Он страстно целовал обнажившийся участок. Шею, грудь. Становилось жарко. Между ног, расставленных по обе стороны от него, начало давить. — Чёрт, снова хочу, — он рычал, — хочу тебя. Сердце выпрыгивало из груди. Было горячо, душно, ты перестала понимать, где ты, зачем ты... Лишь Дино. Лишь вы вдвоём. Он целовал, ты вела пальцами вдоль его торса к ширинке. Он слегка приподнял тебя за ягодицы, чувствуя, как ладонь берёт, направляет возбуждённую плоть. Сладостная волна накрыла с головой... ................................... До рассвета оставались минуты. Он донес тебя до кровати. Ты заснула на его руках, ещё не успел он пересечь порог дома. В эту ночь он спал спокойно. Спустя столько лет ему не снилась рука мальчика, которую он хотел, но так и не смог остановить.