Я тебя предупреждал

Когда земля под ногами вдруг стала пропадать, а саму ее утянуло куда-то вниз, то она даже сделать ничего не успела, даже вскрикнуть или успеть ухватиться за что-то. Просто в какой-то момент она начала падать в темноту и холод. Точнее, очнулась она в темноте и холоде с болью в голове и ноге. — Девочки? — позвала Муза, но голос лишь раздался по стенкам пещеры. Она не знала, где находилась, но явно не просто провалилась в яму. Фея разума покачала головой, пытаясь прийти в себя и встать, теперь она не видела даже, откуда упала. Никакого света вокруг, что заставляло сердце биться чаще, еще хуже впечатления о нападении Сожженным все еще были свежи, страшно было представить, кто мог так же провалиться сюда, как она. «Но похоже это и есть причина удара молний», — поняла она, стараясь нащупать стену и опереться на нее. Муза достала телефон, который каким-то чудом не вывалился из кофты. Она была рада находке, но связи в пещере не было, зато у нее был фонарик. В очередной раз фея подумала, что в таких ситуациях ее силы довольно бесполезны, была бы тут Стелла или Блум, они могли хотя бы осветить потолок или всю пещеру. — Девочки! — снова попыталась позвать она, но особо кричать и шуметь ей не хотелось, поэтому приходилось быть осторожной. Муза тяжело вздохнула, освещая фонариком ногу и замечая, что она успела обо что-то оцарапаться, из-за чего штанина прилипла к ране с засохшей кровью. «Будем надеяться, что Сожженных не привлекает запах крови», — подумала она, но ситуация была паршивая. Она находилась, правда, в какой-то пещере и пыталась осветить фонариком то, что вокруг. Признаться честно, светить в темноту было целым испытанием, воображение так и рисовало картинки, как откуда-то резко появляется голова Сожженного и последнее, что она видит, это зубы монстра. Фея поежилась, она не знала, что делать, и как ее смогут вытащить отсюда, если даже ей не было видно ни откуда она упала, ни конца этой пещеры. Фея сняла с себя кофту, решив, что ту будет не жалко попробовать порвать. Уходить с места, где она очнулась, не хотелось, но и не искать самой выхода она не могла, к тому же сидеть здесь и светить фонариком не казалось ей хорошей идеей. Она поморщилась от головной боли, не представляя, сколько могла пролежать в отключке. «Может я вообще вывалилась из какого-то туннеля и ничего не вижу из-за темноты», — размышляла она, пытаясь разорвать ткань, как-то ей это все-таки удалось. Она положила первый кусок на землю, ощущая прохладу той и даже влажность, после чего огляделась. Муза прислушалась, не слыша никакого скрежета или вообще каких-то звуков, она была в абсолютной тишине, которая нарушалась ее дыханием. Это одновременно успокаивало и лишь больше пугало. «Пожалуйста, пусть здесь не будет Сожженных», — молилась всем богам фея, делая первые шаги в неизвестность. Со временем она поняла, что даже стены и пол здесь были черными, из-за чего даже фонарик не особо помогал ей что-то увидеть. Она заранее порвала кофту на разные части, кладя их по своему ходу, планируя вернуться обратно, когда материал закончится. Идя по темному пространству, не ощущая вокруг ни стен, ни потолка, ни каких-то своротов, лишь темнота и ее фонарик, Муза не думала ни о чем, кроме того, что ее быстро найдут. Она бы хотела может даже расплакаться от страха, настолько невыносимо и не по себе ей было в этом месте, но это было не для нее. Слезами она ничем не поможет, а звуки рыданий могут привести сюда обитателей пещеры, если они вообще были здесь. Фея разума пыталась заметить хоть что-то, но это было бесполезно. Она постаралась особо не вздыхать, но остановилась и посветила в разные от себя в стороны. «Что это за пещера такая?» — не понимала девушка, но молнии били сюда, не может же быть это совершенно пустым местом. Она постаралась успокоиться, настроившись на спокойствие и попытавшись протянуть невидимые туманные нити в попытке почувствовать что-то. Муза нахмурилась, сталкиваясь с пустотой, но все равно продолжала тянуть, все дальше и дальше, даже ввысь, надеясь почувствовать подруг. Долго она не могла ничего уловить, пугаясь этому лишь больше, думая, что она застряла в проклятом месте и умрет здесь с голода. Но слабый сгусток энергии Муза не пропустила, а ухватилась за него, как за спасательный жилет. Фея сильнее натянула силы, пытаясь понять, куда ей двигаться дальше. Она не могла разобрать, что это за энергия, но была рада не почувствовать Сожженного или что-то жуткое. «Как будто камень блокирует мои силы», — подумалось ей, она присела и потрогала землю еще раз, от нее не исходило ничего, ни природной силы, ни отпечатка чужих сил подобных Терры. Идти на неизвестное было страшно, она посмотрела на оставшиеся тряпки в руках и на зарядку телефона, ничего хорошего. «Оставаться на месте хуже, особенно, когда рядом что-то есть», — решила эмпатка, убавляя яркость телефона в попытках сохранить зарядку. Муза впервые отпустила силы, не зная, что ожидала от них. Но ей было немного легче, когда она была наготове и могла почувствовать в любой момент что-то и хоть как-то подготовиться, может выключить свет и тихо засесть у стены пещеры. Ее сила рассеялась так далеко, что было непривычно одновременно ничего не ощущать и чувствовать, как нити тянутся всё дальше и дальше, будто им нет конца. Никогда еще она не пыталась, как далеко может почувствовать энергию, для нее это было равносильно пытки, ведь она могла захватить слишком много эмоций и просто не выдержать. Контроль в силах эмпата был важен, как и у всех других, Муза слышала истории о тех, кто не смог удержать силы под контролем, они ослепли и постепенно их рассудок помутился. Слишком много всего было в одном человеке, а когда чувствуешь целую толпу, то не можешь остановить поток чужих чувств, теряясь в них и не контролируя, сколько пропускаешь через себя. Для Музы так и оставалось загадкой, в чем аспект сил магии Розалинд. Она знала о мисс Даулинг, та была по истине могущественной феей разума, иногда казалось, что директриса видит подобное в самой Музе. Феи разума могли перенимать чужие силы, делать подвластными себе стихии, владели телекинезом, могли вызывать воспоминания, манипулировать мыслями и сознанием, но мисс Даулинг умела пользоваться лучше всего не одним аспектом (в ее случае воспоминаниями), но несколькими, из-за чего и стала особенной и сильной эмпаткой. Она продолжала идти на чью-то энергию, не чувствуя, как та увеличивалась с приближением, казалось, лишь больше меркла. Музе захотелось выругаться, когда ткань закончилась, она покачала головой, оглядываясь и пытаясь придумать способ, как обозначать путь дальше. И фея решила пожертвовать меньшим, а именно носками. «Все остальное мне еще нужно», — пронеслось в ее мыслях, когда она поднималась, завязав кроссовки. Ее крик раздался на всю пещеру, когда она посветила фонариком перед собой и столкнулась с разинутой пастью Сожженного. Муза думала, у нее остановилось сердце, что она сейчас умрет, прощайте, девочки, Ривен, мир, всё, что она любила. Но глаза успели сверкнуть фиолетовым, не давая снова почувствовать что-то похожее на монстра. И видение развеялось. Она в шоке наблюдала, как Сожженный пропадал с глаз, развиваясь белым туманом. Муза хотела снова опуститься на землю, отдышаться, она сморгнула слезы, тяжело дыша и чувствуя, как сердце с бешеной скоростью до сих пор билось. Она жива, безумно напугана до дрожи в коленках, но жива. Фея разума вытерла одиноко катившиеся слезы и быстрее направилась на зов чьей-то энергии, решив, что лучше скорее дойдет, пока ей еще что-то не привиделось в темноте. Она не знала, сколько времени провела в пещере, но ей безумно хотелось домой, слезы продолжали бежать по щекам, Муза не пыталась их остановить. Пещера выдала ей именно то, чего она боялась больше всего, как только очнулась. Это не могло быть совпадением, а магией феи разума. Эмпатка даже запыхалась, настолько быстро она шла. А пещера не заканчивалась и не заканчивалась, но вот силы снова тянутся к чьей-то энергии, а она замечает слабый свет, который после долгой темноты казался ей слишком ярким. Муза выключила фонарик, смело направляясь на свет и уверяя себя, что это тоже может быть непонятная иллюзия. Она пыталась оградить себя мысленно от обмана, надеясь на свои силы, они не должны подвести в такой опасности. Свет становился сильнее и больше, глаза начинало слепить, но энергия все еще была слишком тихой и статичной. Пещера была освещена из-за странного сгустка света, но бесконечная темнота все равно появлялась, света было недостаточно, чтобы осветить такое огромное помещение. Именно помещение, потому что, подходя к свету, Муза увидела простейшую деревянную скамейку. Она нахмурилась, уже освещенная светом и не нуждавшаяся в фонарике. Увиденное поразило ее, заставляя остановиться и во все глаза смотреть. Свет так и светил, от него и исходила слабая энергия, но она подавлялась странными камнями пещеры. Муза подумала, что не знала, хуже было видеть Сожженного прямо перед собой или лежащую, словно замороженная статуя, в свете мисс Даулинг. Она подбежала к директрисе, осматривая ее и догадываясь, что та была в каком-то трансе или спала. Муза оглянулась вокруг, не замечая ничего больше скамейки и самой женщины. «Похоже кто-то любит ее навещать», — поняла фея, решив, что пещера была странной ловушкой и местом сокрытия могущественной эмпатки. — Мисс Даулинг, как мне помочь, — проговорила с отчаянием Муза, взяв женщину за руку и не чувствуя от нее привычную энергию. Она нащупала пульс, удостоверяясь, что директриса жива, а после поправила той волосы, сама не зная, что можно сделать. Муза снова оглядела женщину, не замечая никаких ран, она будто просто была без сознания. — Если это дело рук Розалинд, то я должна как-то попытаться помочь, — уверенно сказала эмпатка, пытаясь направить весь поток своего тумана на мисс Даулинг. Муза сконцентрировалась на эмоциях, она пыталась найти хоть что-то в этой пустоте и темноте. Ее окружала тьма, молчание, в целом спокойствие, о котором она так мечтала, но которое теперь казалось проклятием. Эмпаты не должны ничего не ощущать, они должны чувствовать и принимать это, помогая людям. Думая об этом, фея разума не сдавалась и не боялась проникать в пустоту. Она не боялась идти по темноте, так не будет бояться окунаться в неизвестное даже своими силами. Она оказалась в морской впадине с неизвестными миру существами, которые норовили напасть, но Муза понимала, это тот белый туман, та неизвестная сила. — Пожалуйста, мисс Даулинг, — попросила Муза, зажмурившись, почувствовав, как перед глазами снова заплясали страшные образы. Блум и Стелла появляются из темноты, пытаясь броситься им на помощь, но Сожженный преграждает им путь и оказывается быстрее. Они погибают. Ривен появляется из темноты, пытается дотянуться до нее, спасти, вытащить отсюда, но за спиной оказывается Беатрикс, а после молнии сбивают специалиста с ног. Снова Сэм на столе, стонет от боли, везде кровь, Харви в крови, безумная кровь, и крики повсюду, а она не может сдвинуться с места и наблюдает за всем. — Пожалуйста, мисс Даулинг, — снова позвала Муза, чувствуя слезы на щеках и пот на лбу. Слишком реалистичными были эпизоды, слишком правдивыми, но она закрывала глаза, изо всех сил стараясь найти в пустоте и кошмарах директрису. — Муза… — услышала она слабый голос и сразу же открыла глаза. — Мисс Даулинг! — радостно сказала фея разума, чуть не бросившись в объятия женщины, но ее рука вдруг оказалась прозрачной. Муза попятилась в ужасе, смотря на директрису, но та улыбнулась ей, садясь на земле. — Не пугайся, Муза, всё в порядке, — успокаивающем тоном проговорила директриса, видя, как ее ученица боится. Она улыбнулась в попытке подтвердить свои слова. — Но вы… Это очередное видение, — поняла эмпатка, пытаясь освободиться от наваждения, как прежде, но мисс Даулинг все продолжала улыбаться и сидеть напротив, будто была здесь. — Ты намного сильнее, чем я думала, раз смогла достучаться меня. Я уже думала, что никто со мной не заговорит, — сказала директриса, поднимаясь и садясь на скамейку. Муза с недоверием смотрела на женщину и вообще отказывалась что-либо понимать, но все-таки села рядом и пыталась успокоиться, стараясь не думать, что еще может игрой с ее разумом. — Я не понимаю… Если это не видение, почему я не могу дотронуться до вас? Где вы, мисс Даулинг? Скажите, как вам помочь, — проговорила Муза, разворачиваясь к женщине и снова попытавшись взять ее за руку. Всё казалось таким реальным в один момент. — Наши силы, силы эмпатов, всегда связаны с людьми, если мы захотим, то можем протянуть связь далеко до нужного человека, до того, кто может нам помочь. Ты потерялась, но больше переживаешь о потере себя, чем в пещере, и знаешь, что с этим помочь могу только я. Тебе нужно не бояться испытывать эмоции, Муза, тогда ты сможешь подчинить себе то, что вокруг, найти свои аспекты, ты уже понимаешь, где ложь и правда в магии, — проговорила Фара, вглядываясь в глаза ученицы, она тяжело вздохнула и уже менее радостно продолжила: — Я не знаю, что с моим телом. Не знаю, смогу ли вернуться к нему, ты притянула меня за мою силу, за остатки разума, но… Я слаба и не могу сама высвободиться, где бы меня не держали, — призналась мисс Даулинг, она оглядела пещеру и снова посмотрела на эмпатку. — Но… Это же все вина Розалинд? Где она может вас держать? Почему именно пещера такая… Ужасная? — спросила Муза, стараясь запоминать каждое слово женщины. Она не знала, как именно ей удалось притянуть ее сюда, но, если она смогла дотянуться до директрисы, может и до девочек и Ривена сможет. — Я здесь была какое-то время, но, Муза, не нужно пытаться найти меня. Я не нужна вам, чтобы спастись. У вас есть силы намного сильнее моих, — с улыбкой проговорила мисс Даулинг, но прекрасно понимала, что ученицы ее не послушают. И все-таки она не переставала пытаться. Муза покачала головой, она нужна была им, она могла их защитить и противостоять Розалинд. — Мисс Даулинг, в школе творятся ужасные вещи, а эта пещера лишь подтверждает, на какие ужасы способна Розалинд, как мы можем ее одолеть одни? И бросить вас, — не понимала эмпатка, замечая, как силуэт женщины начинал пропадать. Она не была готова прощаться с ней, снова оказаться одна в темноте, в неизвестности, без сил. — Ваша дружба, Муза, я в вас верю. Особенно в тебя, не ограничивай себя, почувствуй, на что способна, как фея разума, у тебя есть те, кто не даст тебе упасть, — сказала Фара, растворяясь в воздухе и оставляя после себя уже другой туман. «Фиолетовый?» — слегка удивилась Муза, но думать о тумане времени не было, она была обескуражена, в ужасе и не знала, что теперь ей делать. Еще больше эмпатка почувствовала одиночество, когда свет начал медленно угасать. Пещера играла с ее разумом, но Муза не хотела больше оставаться в темноте. Она закрыла глаза, протягивая туманные нити, натягивая их и думая о свете и Ривене. Ей нужно было выбираться из этого места.