Сны

Если подумать, предпосылки просматривались всегда. К примеру, малышке Хильде особенно нравилось слушать об исторических героях, если упоминались их близкие друзья и то, как они заботились друг о друге. В десять лет она узнала, что любимая писательница никогда не была замужем, но жила с близкой подругой — Хильда перечитала каждую её книгу в поисках подтверждений этому. Возможно, школьная влюблённость в какого-нибудь мальчика что-то изменила бы, но Хильда ходила в лицей для девочек, где обожать старшеклассниц было в порядке вещей. В четырнадцать она побывала с беременной сестрой на море. Дочь хозяина курорта была примерно её возраста, и все четыре недели они не расставались. Лорелай навсегда запомнилась иссиня-чёрными волосами и мягкой загорелой кожей с легким запахом абрикоса. После неё Хильда больше не могла себе врать, что такая же, как все. Сейчас, на 8-м году правления династии Лоэнграммов разговаривать об этом уже было можно, но тогда она, четырнадцатилетняя, всё держала при себе — правление кайзера Фридриха IV диктовало иные нравы. «Ты же не хочешь навлечь позор на всю семью, Хильдегард?» — спрашивала она себя, в глубине души уже зная ответ. Как могла, она отрешилась от этой стороны жизни и сказала отцу, что не хочет замуж. К тому времени старшие сестры уже связали себя свадебными обетами, поэтому отец не возражал. Хильда не уточнила, что в будущем видит для себя счастливую жизнь только с близкой подругой, однако теперь, когда она сама стала матерью, начала подозревать, что отец и сам всё знал давным-давно. После окончания школы для девочек полностью отказаться от личной жизни оказалось намного проще. Её интересы во многом пересекались с мужскими — и, конечно же, политика интересовала её наравне с Ахиллесом и Александром Великим. Работать с Райнхардом фон Лоэнграммом казалось верхом всех мечтаний. Хильдегард приносила настоящую пользу, и, слава богу, рядом не было никаких женщин. Наблюдать за отношениями великого человека и его друга было чем-то вроде вознаграждения. Хильда подозревала, что когда-нибудь в будущем историки устроят жаркий спор на тему были ли Райнхард и Кирхайс просто друзьями или друзьями «привилегированными». Главное, чтобы её не спрашивали, потому что для себя она так и не составила окончательного мнения. С Райнхардом они никогда не обсуждали ничего подобного, так же, как и ту ночь. Они были настоящими друзьями и, когда он расстроился, она искренне попыталась его утешить. Откровенность переросла в нескромность, отчего оба запаниковали и сделали то, что казалось самым логичным. По крайней мере, так впоследствии проигрывала в голове случившееся Хильда. Как мужчина Райнхард ее не привлекал, но особо и не отталкивал, и это чувство казалось взаимным. Несколько недель «после» она не могла решить, как назвать столь абсурдную ситуацию: драмой или комедией положений. Хотелось оставить для потомков что-то вроде исторической справки, где объяснить свои мотивы и мотивы Райнхарда единой страстью — высшими интересами государства. Хильде никогда не приходило в голову, что она может оказаться в положении вдовы с ребёнком. Правда, теперь у неё был серьёзный повод больше никогда не вступать в брак и попытаться найти по-настоящему особую подругу. Но как искать, когда на неё направлены тысячи глаз? Слухи распространяются быстро, а Хильда совсем не была уверена, что общество готово принять её вкусы. Кое-кто и так был недоволен, что во главе государства стоит женщина. Рейтинг её, правда, был довольно высок и среди тех, кто жил в старой империи, и в Новых Землях, но злоупотреблять этим не стоило. Кроме того, Хильда понятия не имела, как ей действовать. Маленькой ей казалось, что, когда становишься взрослым, близкий человек находится сам собой. Теперь же она была кайзерин и матерью-одиночкой. Появись у неё свободное время, выйти в город не было никакой возможности, не говоря уже о чём-нибудь похожем на свидание. К тому же, она давно не встречала никого более-менее интересного. К слову, госпожа Гринхилл-Ян, известный политик, и была такой интересной женщиной. Её визит на Феззан готовился очень давно. Хильда уже как-то виделась с ней, но тогда было не до личного знакомства. Завтра на повестке дня стояли не менее важные вопросы, но Фредерика изменилась так сильно, что не заметить этого с первого взгляда, с первой полуофициальной чашки кофе, было невозможно. Она и прежде была хорошенькой, однако сейчас возраст и род занятий чрезвычайно ей шли. Несколько лет назад на фотографиях госпожа Гринхилл-Ян выглядела как девочка, примерившая костюм и нитку жемчуга. Теперь же ее причёска была идеальной, украшения — элегантными и в своих туфлях на высоких каблуках и узкой прямой юбке-карандаш она двигалась очень изящно. Шёлковая блуза открывала грудь ровно столько, сколько было нужно. Госпожа Гринхилл-Ян светилась ласковой приветливостью, чем сразу напомнила эмигрантов — выходцев из Союза Свободных Планет. Она сразу предложила Хильде обращаться к ней просто по имени: «Хотя бы сегодня, пока обстоятельства не заставляют нас соблюдать протокол». Переходя в другой зал, дружески прикоснулась к плечу Хильды, на что-то обращая внимание, а также одобрительно отозвалась о шампанском и устрицах во время их лёгкого ужина. Выбранная Меклингером художественная выставка называлась «Очарование природы», но на картинах было очень мало природы и очень много голых смеющихся нимф. Хильда понятия не имела, какой гений, чёрт бы его побрал, придумал подавать устрицы. В конце дня она наконец-то забралась под одеяло — утром Хильде предстояло проснуться хладнокровным дипломатом. *** Разбудил ее звук открывающейся двери. Хильда подняла голову и увидела в белом свете луны сконфуженную Фредерику.  — Простите, подумала, что это моя комната, — негромко сказала та, — я вас разбудила? Кажется, я заблудилась.  — Не беспокойтесь, — села в постели Хильда, — я отведу вас. Фредерика шагнула ближе, отрицательно качнула головой и положила руку ей на плечо, не давая спуститься с постели… Хильда опустила голову и заметила, что одета в короткую кружевную ночнушку, купленную перед свадьбой, которую так и не представилось случая надеть в замужестве. Шелковый халат-кимоно Фредерики распахнулся, являя полное отсутствие одежды, точь-в-точь как у выставочных нимф. — Сейчас упадёт, — предупредила Хильда, заметив движение гладкой ткани, на что Фредерика весело рассмеялась и легко и беззаботно повела плечом, отчего халат скользнул ещё ниже, полностью обнажая левую грудь. Кожа её была гладкой и шелковистой. Хильда уже знала об этом, потому что, прежде чем понять, что делает, положила на неё ладонь. Фредерика одобряюще улыбнулась и наклонилась для поцелуя, губы её были мягкими и сладкими, шёлковое кимоно окончательно спало на пол. Без единой мысли в голове Хильда огладила восхитительное тело и вдруг обнаружила, что нимфой Фредерика не была: на ней были белые трусики, гладкие и обтягивающие на ягодицах, кружевные спереди. Волоски под кружевом были мягкими и светлыми, как Хильда и предполагала. Неужели Фредерика и на выставке была в них?  — Сядьте, — приказала Хильда, удивляясь собственной наглости. Фредерика, так же улыбаясь, присела на край, касаясь пола одной ногой. Хильда отбросила прочь пышную ночнушку, опустилась на колени, приближая лицо к белому кружевному треугольнику, провела двумя пальцами по рифлёной материи, к влажному пятну между бёдрами — и проснулась. *** Ничего себе! Это было… Ничего себе… Хильда задрала край длинной плотной ночной рубашки и потрогала себя. Действительно, реальность совпадала с тем, что она чувствовала во сне. Не легкое возбуждение, а уже почти на грани. «Было бы глупо не довести дело до конца», — по завершении подытожила Хильда, и через минуту уже снова спала. ***  — Почему мы в шкафу?  — Шшш, — приложила палец к губам Фредерика. Мгновение спустя Хильда уже каким-то образом знала, что Аннерозе руководила государственным переворотом, и что Фредерика, вспомнив свои прошлые военные навыки, спасла её. Теперь они ждали, когда Феликс Миттельмайер доставит сообщение своему отцу: переодевшись девушкой, он смог выбраться из дворца. Конечно, это всё объясняло. На Фредерике был имперский китель старого образца. Он слегка стягивал грудь, но на бедрах сидел идеально. — Позвольте, все же закончилось, я уснула, — сказала себе Хильда. Фредерика кивнула и поцеловала ее. Хильда потянулась расстегнуть на ней военные брюки, а Фред скользнула ей руку между бедер. — Я не позволю тебе спать, — прошептала она и пошевелила внутри пальцами. Запрокинув голову, Хильда сжала губы, подавляя стон — пальцы коснулись особо чувствительного места, и удовольствие волнами разошлось по телу. Хильда откинулась на спину, поудобнее устраиваясь на столе, чтобы Фредерике было удобнее… Минуточку, откуда стол? *** Хильда проснулась. Что, опять? Два часа, глубокая ночь, а в восемь тридцать от неё будут ждать судьбоносных решений. Между ног снова было влажно, пусть и не так сильно, как в прошлый раз, но тоже неотвратимо. Ей потребовалось меньше минуты, чтобы снова довести себя до оргазма и уснуть с надеждой, что сладкие сны её больше не потревожат. *** На Фредерике был синий купальник, закрытый и скромный, красиво облегающий её стройное тело. — А теперь напрягайте руки так, словно опираетесь на них, — командовала она. Хильда училась плавать. Она лежала на животе, пытаясь удержаться на плаву, в то время как Фредерика, близко прижимаясь, поддерживала ее правой рукой под грудь, а левой — за поясницу. — У вас все прекрасно получается, — похвалила она. В каком месте было «прекрасно», Хильда не знала. Она чувствовала себя ужасно неуклюжей и не понимала, почему эта морская богиня все ещё тратит на нее своё время. Неожиданно набежавшая волна сбила их с ног. Хильда потеряла равновесие и почувствовала, как Фредерика притягивает её к себе. Сопротивляясь напору воды, они прижались друг к другу, грудь к груди, лицом к лицу. Представить это случайным совпадением было никак нельзя — приобнимая Хильду, Фредерика так и оставила руку у неё на спине. Со стороны ничего особенного, но сами они знали, что та продолжает прижимать к себе Хильду все сильнее и сильнее. «Это напоминает…» — подумала Хильда. *** Нет. Нет и нет! Совсем не смешно. Хильда потянулась к стакану с водой, что стоял на тумбочке, и сделала несколько глотков. Очень хотелось пить, наверное, поэтому ей и приснилось соленое море. Хорошее объяснение. Она улеглась поудобнее и положила руки поверх одеяла. *** Разбудил запах кофе. Дверь спальни открылась, и стуча каблуками (сперва звонко по паркетному полу, затем глухо по ковру) вбежала Фредерика. На ней были шелковая блузка и юбка-карандаш. — Доброе утро, дорогая! Там твой кофе, а мне нужно бежать на работу! Сонная Хильда приподнялась, усаживаясь на кровати. — Где ты работаешь? — в замешательстве спросила она. — Я премьер-министр республики, глупенькая! — Фредерика рассмеялась и ткнулась губами Хильде в щеку. — Хорошего дня во дворце! *** За окном все ещё было темно. До принятия судьбоносных решений оставалось четыре часа. Ситуация все больше походила то ли на мелодраму, то ли на комедию положений.