очерки разные

у феникса щёки красные и пальцы дрожащие, когда майлз вдруг на коленях. позади — напротив дивана, на который упал уставший после работы райт — телевизор с бесконечно мелькающими яркими кадрами, и теперь то, что это единственный источник света в комнате, кажется каким-то интимным. у феникса бёдра подрагивают, когда майлз расстёгивает пару пуговиц на рубашке, вытаскивает её из брюк и и запускает холодные ладони под ткань. по животу пробегают мурашки и соски затвердевают почти мгновенно; райт не находит сил даже взглянуть на эджворта в ответ, только цепляется за рядом скомканный плед. майлз ничего не говорит, только молча гладит бёдра и прижимается губами к вставшему члену через брюки. и всё это — с распирающей безмолвной нежностью, заставляет феникса кусать щеку изнутри. он кладёт руку на предплечье эджворта, водит под рукавом футболки большим пальцем, а слов нет никаких. — всё хорошо? — спрашивает майлз. у райта захватывает дыхание. — д-да... ты просто... единственное, что видит феникс, — эджвортову чёлку, по-домашнему растрёпанную, линию его скулы, освещённую сменяющимися яркими картинками сзади, и блики в его поднятых глазах. — ты просто такой красивый, — выдыхает райт и ласково проводит пальцами по его щеке. эджворт опускает взгляд и приподнимается на коленях. он тянет собачку на молнии ширинки вниз, расстегнув перед этим ремень, и помогает фениксу снять брюки. в комнате не сильно холодно, но райт всё равно ёжится. — майлз, — шепчет феникс. резинка трусов как будто давит. — не торопись, — так же тихо отвечает эджворт и стягивает наконец с него бельё. он проводит тёплой ладонью по его ноге, оголённым теперь бёдрам и целует во внутреннюю сторону одного — сейчас это, почему-то, особенно смущающе, хотя это далеко не первый их секс, просто... так по-особенному. — расслабься... я просто хочу сделать тебе хорошо. ладно? — ладно. эджворт аккуратно берёт член в руку и кидает взгляд снизу вверх на феникса — тот сглатывает и проводит ладонью по лицу, уперевшись локтём в подлокотник дивана. звук на телевизоре выключен, но он замечает, что сейчас там новости, которые они оба привыкли смотреть по вечерам; просто традиция. феникс думает, что сейчас даже новости эти не важны — только майлз перед ним, который, тем временем, медленно проводит ладонью по твёрдому члену вниз и обратно вверх, как будто пробуя. хотя, конечно, знает райта наизусть, каждый его кусочек тела и каждый его взгляд. феникс жмурится, когда эджворт наклоняется и его чёлка щекочет живот; майлз хватается одной рукой за его ногу и прижимается губами к основанию члена, потом открывает рот, и, о боже, проводит языком снизу вверх, заставляя райта дёрнуться. сердце у того пропускает пару с лишним ударов. эджворт берёт в рот только головку, закрыв глаза, и сцепляет пальцы в кольцо, обхватив им член снизу; он лижет уздечку и плавно опускается ртом ниже, пока феникс пытается усидеть на месте и не замычать в ладонь, не начать просить — майлз, почему-то, всегда такой. он всегда медленный, мучительно медленный, так, что у райта перед глазами всё расплывается. он чувствует, что надо коснуться, что, господи, хочется ближе, хочется ещё, и проводит рукой по его волосам, убирая их назад, удивляясь в который раз, какие же они мягкие. феникс бережно гладит его по макушке, но когда эджворт вдруг берёт в рот на половину и головка упирается в его нёбо, когда майлз мычит, зажмурившись, но не останавливается, феникс сжимает светлые пряди в руке и стонет, тут же отпуская. — прости, извини, извини, — он дышит загнанно, но эджворт ласково гладит большим пальцем его бедро и думает, что ему даже нравится. то, как реагирует райт на всё, что он делает, ему определённо нравится. движения майлзовской руки на основании члена становятся всё более беспорядочными, на глазах влага, а дыхание феникса уже и так безвозвратно сбито и он уже даже не мычит, не вздыхает — просит и зовёт эджворта по имени. и когда райт вновь упирается в заднюю стенку, понимая, что сейчас, уже почти, он кладёт руки на щёки эджворта, огладив, а потом на плечи и поднимает его вверх. наступающий оргазм тут же отступает и перед глазами темнеет; феникс хватается за бёдра майлза и тянет его на себя, садит на колени, лезет одной рукой под растянутую футболку (самого, вообще-то, феникса), а другой — под ткань домашних штанов. эджворт мычит, когда райт берёт его член и проводит по нему ладонью, держится за широкие плечи и приподнимается, пытаясь стянуть с себя низ. всё таки откинув пижаму куда-то назад вместе с нижним бельём, майлз прижимается к фениксу; тот целует его глубоко, мазнув языком по губам, и держит за талию одной рукой крепко так, что не дёрнуться. райт опускается на чужую шею и целует ключицы, пока берёт в руку оба члена сразу — у эджворта сбивается дыхание, он откидывает голову и кусает губы. феникс ведёт вниз-вверх, не торопясь по началу, а потом начинает надрачивать резко и быстро; он утыкается носом в шею майлза и чувствует его такой же быстрый бьющий пульс. эджворт зарывается пальцами в волосы феникса на затылке, и, когда наконец они оба кончают, стонет. феникс жмурится и мычит, горячо выдохнув в чужое плечо. — надо в душ, — шепчет майлз ему в макушку, но даже так — слишком громко. — мне лень вставать... — тогда я иду без тебя, — он поднимается и феникс сразу притягивает его за руку обратно. — ну хорошо, ладно, пошли. идём.