Нежность

В округе винокурни царило безмолвие. Лишь крики воронов и суета слуг во дворе нарушали воцарившуюся тишину. Осеннее редкое солнце неторопливо, словно бы ещё само до сих пор не пробудилось ото сна, поднималось из-за горизонта, освещая когда-то зелёные кустарники винограда, которые сейчас были обнажены до костей. Весь урожай был давно собран и сейчас виноградники медленно готовятся к следующему сезону. Зима для них — это пора выздоровления и подготовки. Дилюк заворочался в кровати, когда яркое, но негреющее солнце начало светить ему прямо в лицо. Рассветные лучи просачивались в спальню через щель между плотными шторами, местами заливая и без того уютную, тёплую комнату мягким красно-оранжевым светом, словно та и вовсе пылала изнутри. Ставни тихонечко поскрипывали при каждом сильном потоке ветра с улицы. Мороз усиленно пытался проникнуть в дом, чтобы разбудить мирно дремлющих хозяев и вытянуть их из теплого кокона одеяла. Рагнвиндр лениво приоткрыл слипшиеся веки и мгновенно сощурился от яркости. Он потёр ладонями чувствительные после длительного сна глаза и уже более осознанно всмотрелся в пейзаж за окном. Сыпался совсем-совсем мелкий снежок, завораживая владельца винокурни своим хаотичным танцем. Пёстрое, облачное небо, за которым аловолосый неотрывно наблюдал несколько последующих минут, казалось сейчас очень красочным продолжением сновидения. Дилюк пролежал в одном положении ещё какое-то время, после чего промычал хриплым басом и перевернулся набок, утыкаясь взглядом в обнажённую, смуглую спину. На соседней подушке тихонечко посапывал Кэйа, по-детски свернувшись до размера маленькой креветки. Дилюк всякий раз удивлялся, как тот не мёрз ночью без верха в такие холода, пару раз даже заставлял упёртого владельца крио надевать перед сном какую-нибудь ночнушку, но при этом каждое утро ему требовалось огромное количество сил, чтобы в кои-то веки отвести искрящиеся любовью глаза от мирно спящего рыцаря и от его обнаженного тела, выглядывающего из под одеяла. Иногда Дилюк забывался и разглядывал его по несколько минут, а то и часов, если просыпался с рассветом, как это случилось сегодня. Вскоре Рагнвиндру наскучило бороться с беспечностью Кэйи — да и не сказать, что он был совсем против его непослушания, — и он просто начал на ночь зажигать в их спальне камин. Судя по всему в свой редкий выходной Альберих уж точно не планировал просыпаться в такую рань. Он так крепко спал, кажется, впервые за последние несколько дней сверхурочной работы в штабе. Его оголённые плечи слегка вздымались при каждом вздохе. Длинные локоны цвета звёздного серебра сильно спутались за ночь и беспорядочно разбросались по белоснежной подушке и простыне, щекоча Дилюку нос. Винодел аккуратно приподнялся на локтях и с нескрываемым удовольствием начал рассматривать черты столь умиротворённого выражения лица Кэйи. Рыцарь лежал головой на самом краешке подушки, подложив под щёку ладонь, из-за чего та надулась, как у пухленького хомячка. Это выглядело настолько умилительно, что Дилюк не сдержал улыбки. Даже во сне Кэйа был невероятно красив и притягателен. Аловолосый невесомо дотронулся до виска парня и заправил синие пряди за ухо. Альберих шумно вздохнул сквозь дрёму и заёрзал на месте, ещё больше вжимаясь в мягкую перьевую подушку и натягивая на плечи одеяло. Дилюк довольно хмыкнул, поймав себя на эгоистичном желании ещё раз увидеть реакцию на свои прикосновения. Он склонился над кавалеристом, стянул пуховое покрывало почти до самой талии, вновь открывая себе вид на смуглую спину, и, опаляя своим горячим дыханием его кожу, принялся оставлять на ней короткие, влажные поцелуи. Винодел положил свою ладонь на приятно прохладное плечо и нежно погладил синеволосого вдоль руки. Второй еле заметно вздрогнул ни то от холода, ни то от приятных мурашек по всему телу, и пробубнил что-то невнятное, но так и не проснулся. Рагнвиндр бросил на лицо Кэйи короткий взгляд из под прикрытых век и вновь припал губами к карамельной коже. Он обвёл поцелуями выпирающие лопатки, затем оставил еле заметные следы на позвонках, пересчитав их количество, и, убрав несколько длинных локонов с загривка, чуть прикусил чувствительное местечко, вызвав тем очередной раздражённый бубнёж со стороны кавалериста. Альберих лениво разлепил сонные глаза и взглянул через плечо на нарушителя своего покоя.       — Дилюк, ммм... — чуть хриплым голосом протянул он. — Сколько сейчас времени?       — Почти шесть утра, — неизменно спокойным тоном ответил аловолосый, пальцем вырисовывая на теле возлюбленного извилистые узоры.       — Ты сдурел что-ли?.. — недовольно промычал Кэйа и вновь упал головой на подушку в надежде понежиться в тёплой кровати подольше. Рагнвиндр вновь коснулся влажными губами шеи, отчего Альберих шумно втянул воздух и сжал в руках уголок одеяла.       — Люк, ещё даже не утро. Что ты делаешь? — пролепетал с улыбкой капитан, не решаясь разрушать столь приятную атмосферу.       — Любуюсь тобой, — винодел продолжал исследовать своими губами излюбленное тело Кэйи.       — Тебе не кажется, что глаз для этого было бы вполне достаточно? — не сдержал издёвку Альберих, через плечо заглядывая в лицо своему возлюбленному.       — Я становлюсь слишком жадным, когда дело касается тебя, — Рагнвиндр чуть укусил парня за плечо, что вызвало у второго тихий смешок. Кэйа заворочался в кровати, запутавшись ногами в одеяле, и развернулся к Дилюку лицом, теперь глядя на него с хитрым прищуром и азартным огоньком в глазах.       — Я могу расценивать ваши действия, как домогательство до спящего человека, мастер Дилюк? — наигранно официально, в стиле капитана Ордо Фавониус спросил Альберих.       — Вы уже не спите, сэр Кэйа. Но, так уж и быть, оставлю решение за вами, — аловолосый обхватил кавалериста за талию и притянул того вплотную к себе, вновь зарываясь носом в смуглую шею. Бархатный смех капитана заполнил комнату. Он любовно разглядывал алые, сияющие словно два драгоценных камня глаза Дилюка, а затем нетерпеливо утянул его в слегка ленивый утренний поцелуй, обвив руками шею и зарывшись в огненные пряди, от которых всегда исходило какое-то аномальное тепло. Рагнвиндр же продолжал водить горячими ладонями по прохладной спине капитана, согревая его своим бесконечным жаром. В какой-то момент Дилюк оторвался от поцелуя, несколько раз дотронулся губами до румяных щёк и подрагивающих век. Он мог бы выцеловывать любимые черты беспрерывно.       — Чего это мастер Дилюк сегодня такой нежный? — шутливо спросил Альберих, обхватывая лицо винодела ладонями.       — Неужели ты забыл, какой сегодня день? — Рагнвиндр обхватил одну из ладоней Кэйи своей и начал покрывать поцелуями теперь уже его костяшки.       — А какой сегодня день? — всё ещё несерьёзно, поддавшись азартному настроению спросил капитан, ни на секунду даже и не задумавшись о том, какая же действительно сегодня была дата.       — Кэйа, — немного строго, но всё с той же нежностью отозвался Дилюк. — У тебя сегодня день рождения. Альберих замер в один миг и глупо захлопал ресницами, наконец-то сообразив, что сегодня был последний день осени. А это означало, что у Кэйи действительно был день рождения, о котором он благополучно забыл из-за постоянных переработок на неделе.       — Я, кажется, забыл о нем, хах... Дилюк на это только фыркнул и самодовольно улыбнулся.       — Зато я не забыл. Рагнвиндр вдруг отскочил от Альбериха, суетливо начав перебирать свои вещи в поисках чего-то и оставив при этом возлюбленного лежать полуголым и без одеяла посреди кровати. Кэйа недовольно промычал, но всё-таки оторвался с подушки и подпёр голову рукой, чтобы не лечь на неё вновь. Он с полусонной улыбкой наблюдал за каждым действием Рагнвиндра, понимая, что тот, вероятнее всего, ищет свой подарок. Рыцарь от нетерпения чуть прикусывал нижнюю губу, уже представляя, что же там Дилюку могло прийти в голову. Винодел тем временем выудил из кармана сюртука небольшую бархатную коробочку тёмного синего цвета, обвязанную тоненькой ленточкой на пару оттенков светлее, подполз обратно и вручил её имениннику, у которого аж глаза засияли при виде подарка. Альберих восхищённо взглянул на маленькую шкатулку, в которой, судя по всему, лежало какое-то маленькое, но, Кэйа был уверен, очень драгоценное и важное для самого Дилюка украшение.       — Давай, открывай. Хочу, чтобы ты увидел его прямо сейчас, — видимо Кэйа не ошибался. Капитан аккуратно развязал подарочную ленту и небрежно отбросил ее в сторону, но открывать коробочку пока не спешил. Руки мелко подрагивали от предвкушения. Альберих искоса взглянул на Рагнвиндра. Тот, кажется, тоже весь подрагивал, желая поскорее увидеть реакцию возлюбленного на свой подарок.       — «Старался», — пронеслось в голове Кэйи, прежде чем он всё-таки открыл коробочку. Его глаза вмиг расширились от восторга. Он не отрываясь глядел на два изумительно красивых парных кольца, поблёскивающих при любом малейшем движении. Первое кольцо было сделано из натурального серебра, с сияющим огненно-красным камнем, подстать стихии Дилюка. На касте были видны очертания миниатюрной павлиньей головы с хохолком из перьев на ней и хвоста. Второе же кольцо было золотым, а камень по центру сиял лазурью и переливался так, словно в действительности впитал в себя стихию крио. У него на касте был изображён феникс, раскинувший крылья в стороны и огибающий ими драгоценный камень. Так изящно, так дорого и так оригинально — в этом был весь Дилюк.       — Люк, это... Безумно красиво... — восхищённо произнёс Альберих, не в силах оторвать взгляд от этого ювелирного произведения искусства. — Я хочу надеть их прямо сейчас... Альберих резко развернулся к Дилюку, сев на кровати поудобнее, аккуратно выудил из шкатулочки золотое кольцо и, бережно обхватив ладонь Дилюка своей, надел украшение на его безымянный палец. Ещё около минуты он любовался тем, как необычно смотрелся синий камень на руке возлюбленного, который буквально был олицетворением слова «пламя», и как изящная и холодная синева не вписывалась в строгий характер Рагнвиндра. Затем уже Дилюк достал из коробочки серебряное кольцо с павлином и, также бережно и с нежностью взяв ладонь Альбериха в свою, надел кольцо уже ему на палец. Не успел Кэйа как-либо отреагировать, как Дилюк припал губами к своему украшению, поцеловав синий камень, похожий на его холодного, красивого и элегантного возлюбленного. У Альбериха от такого жеста аж сердце затрепетало пташкой в груди, словно это его сейчас поцеловали, а не кольцо.       — С днём рождения, Кэйа, — с улыбкой произнёс Рагнвиндр, переплетая с рыцарем пальцы рук. Альберих улыбнулся в ответ и притянул к губам уже своё кольцо, поцеловав алый драгоценный камень, поцеловав Дилюка.       — Спасибо, Люк, — дрогнувшим от подступающих слез голосом ответил Кэйа, после чего тут же уронил свою голову Дилюку на грудь, крепче сжимая его ладонь в своей. — Я так сильно люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя, Кэй. Очень сильно. Их кольца на руках блестели под светом утренних солнечных лучей, а сами возлюбленные нежились в объятиях друг друга. Они оба пообещали себе целовать кольца всякий раз, когда будут в разлуке друг от друга. Они навсегда вместе и навсегда рядом, где бы не находились и с какими бы трудностями не справлялись. И так будет всегда.

Отныне и вовек.