The illusion of happiness

      Звёзд на небе было больше, чем в другие, менее кровавые дни. Луч лунного света изредка падал на бирюзовые глаза Даби, он не спеша поднимался по лестнице к своей квартире. Временами тот стряхивал с одежды белые хлопья пепла, потом взмывающие в воздухе, подхваченные невидимыми потоками. О случившемся никто не должен узнать.       Мужчина доходит до железной двери и достаёт из кармана небольшой ключ. Прошло довольно много времени, прежде чем протяжно заскрежетал замок, отпирая дверь. Даби не церемонясь входит внутрь и замечает на кухне включённый свет. Это его немного удивило, и он из любопытства заглядывает вглубь.       За обеденным столом, посреди ночи, сидела молодая девушка. Даби мазнул взглядом по аккуратному кольцу на безымянном пальце, сползшей лямке ночной рубашки и неспешно заглянул в глаза. Ох уж этот её студёный взгляд, как же неудобно под его прицелом.       — И где ты был? — умеренный голос рассекает ночную тишину. Верить этому «равнодушному» голосу слишком легкомысленно. Не каждая жена так задаёт вопрос своему супругу в три часа ночи, когда все давным-давно спят.       Из окон засверкало яркое, синее пламя. Огонь долгое время не потухал, но не распространялся по всему зданию. Был под контролем. Кожа на телах взбугрилась, пошла серебристыми пятнами. Души давно покинули эти изуродованные пламенем тела. Распознать убитых будет той еще задачей для судмедэкспертов. Конечно же, всё уже позади, но прошлое никогда не умирает.       — Я был занят по работе, — коротко пояснил Тойя и стал снимать с себя потрёпанный огнём плащ. — Почему не спишь? — интересуется сразу же, подмечая сведённые к переносице брови и усталый взгляд супруги.       Было видно — ответ Тодороки её не удовлетворил, ведь он не мог пропадать по несколько недель «по работе». Если только это не командировка, о которой он ничего не рассказывал. Устраивать разборки посреди ночи хотелось меньше всего и Итори закрывает глаза на этот инцидент. Впрочем, как и всегда.       — Ничего особенного, готовлю документы для собрания комиссии, — вполголоса произносит зазноба и слегка отводит взгляд. Сама Итори не могла долго держать обиду, а на любимого человека — тем более. — Давай выпьем по чашке чая.

***

      Небольшую кухню наполнил приятный запах от свежесваренного, крепкого напитка. За окном сгущается тьма, пронизывая за окном всё вокруг. Итори от этого ёжится, темнота ей всегда казалась страшной. Никогда не знаешь, что в ней таится. Но успокоение она находит быстро, в знакомом запахе гари от одежды мужа. Так ей легче, так она себя чувствует защищёно и спокойно, зная, что с Тойей всё хорошо.       В милой и простой беседе супруги обменялись новостями, которые успели накопиться за несколько недель разлуки. Естественно, Даби многое утаивал, и старался как можно осторожнее отвечать на вопросы суженой. Ведь, если бы она узнала, то вряд ли смогла дальше жить с такими подробностями его жизни.       Из беседы он узнал, что Тоору со следующей недели пойдёт в детский сад. Интересно, как поведёт себя гиперактивный парниша, когда впервые окажется в группе со сверстниками? Хотелось запечатлеть его в этот момент собственным глазами, а не как обычно воспринять рассказ жены.       Девушка подула на чай, прежде чем сделать глоток. Аромат напитка принёс ей ощущение уюта. Тодороки пристально наблюдал за жестикуляцией Итори. Её карие глаза лишь изредка задерживались на бирюзовых, а затем она вновь отводила неловко взгляд и убирала обсидиановые пряди за уши. Тойя принял этот жест Оды довольно-таки милый.       Ода Итори, единственная дочь доктора Хинохара Като из соседней префектуры. Родитель часто оставался допоздна на работе, а девушка была с головой погружена в собственное дело. Честная, добрая так ещё и невысокая красавица с неплохими формами. И как у Даби получилось обратить на себя внимание столь прекрасной особы? Кроме того, по японским стандартам, они довольно в раннем возрасте успели обзавестись собственной семьёй. Насчет неё…       — У тебя ещё много работы? — ненароком интересуется Итори. Её тихий голос дрогнул, когда она решила обратиться к нему со столь серьёзной темой.       — У меня были незаконченные дела, — расслабленно начал Тойя. Говорил осторожно, не желая напугать и без этого неловкую девушку. — А что случилось?       — Просто… — Ода никак не могла начать. Внутри она ощущала, что этим обременяет Тойю, но понимала, независимо от её чувств он должен это знать. — Тоору почти каждый день спрашивает, когда ты придёшь, — с перерывами, Итори заговорила о теме, давно терзающей душу. — Тойя, ему уже четыре, постарайся уделять больше времени своему сыну.       Последние слова сработали отрезвляющей пощёчиной для Даби. Он затих, прокручивая в голове, как заезженную пластинку, последние слова супруги.       Перед глазами всплыл образ отца, таким, каким он его запомнил. Эгоистичным, безжалостным тираном, который избивал мать семейства и не раз доводил до слёз и пугал родных детей. То, как первенец Тодороки не единожды полз ко второму и рыдал навзрыд. И каким Даби стал после того случая в горе Секото. Одна только мысль о том, что его сын проживёт подобную жизнь, пугает его.       К тому времени, как Тодороки должен был дать свой ответ, Итори убрала со стола использованные фарфоровые чашки. И она уже собиралась выходить из комнаты, как вдруг, нависший сзади силуэт удерживает её.       Даби приобнял жену сзади, израненные руки ласково обвили стройную талию. Колючая голова упала на её плечо, кончиком носа невесомо прикасаясь к шее. Злодей сейчас казался таким же ласковым, как домашний кот на руках у своей хозяйки.       — Я хотел тебе всё рассказать. О себе. — Ода удивлённо посмотрела на супруга. — Потому что я не хочу, чтобы пришлось о чём-нибудь жалеть, если вдруг со мной что-то случится…       Он невесомым прикосновением разворачивает к себе ненаглядную и осторожно приподнимает её голову, встречаясь взглядами.       — Я хочу рассказать тебе всё… вплоть до числа родинок на теле, — вполголоса произносит Тодороки, не отводя взгляда от глаз любимой. Ладонь переместилась к пылающей щеке жены, от неожиданных откровенностей. Его это возбуждало, особенно взгляд, как она смотрела на него снизу вверх…       — Пообещай, что ничего не случится, — обеспокоенно просит Итори и кладет ладошку поверх израненной руки возлюбленного. Всё вокруг будто замерло, затихло. Чары бирюзовых очей Тойи лишь усилились, от чего Итори лишь сильнее путалась в не самых добрых мыслях, вызванной его фразой. Тодороки осторожно проводит большим пальцем по губам жены, заставляя их слегка приоткрыться и наклоняется, навстречу к своему «лучику света».       Тодороки припал к сочным губам, неспеша проталкивая язык внутрь. Руками он приласкал округлые бёдра, ухватываясь и чуть сжимая, чувствуя в ладонях приятное тепло. Он приподнимет девушку, усаживая её на столешницу, губами опустился к шее, осторожно посасывая мягкую кожу не оставляя меток. Ему нравилось видеть её без изъянов.       Тойя стал поглаживать голое колено Итори, пальцами медленно спускаясь к голени и вырисовывая на ней хаотичные узоры, затем вновь поднимаясь к подолу сорочки до самых бёдер.       Он слегка надавил кончиками пальцев на внутреннюю сторону бедра, ощущая, как Ода всеми силами старалась не издать лишнего звука. Она с силой сжимала губы в тонкую полоску, на что Тодороки усмехнулся, подобной невинности от своей супруги, сверкая огоньком азарта в глазах. Вызов был принят.       Отодвинув полоску нижнего белья в сторону, он скользит двумя пальцами между половых губ и размазывает смазку. Итори напряглась под развратным прикосновением мужчины.… Даби оставил в покое истерзания, возвышаясь над супругой. Он нежно водил пальцами назад-вперёд, растягивая мышцы и поглаживая их изнутри. Особа прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать бесстыдные стоны и мяуканья. Она сходила с ума.       В комнате раздавались хлюпающие звуки, от которых у Итори покраснели кончики ушей. Девушка обволакивала мышцами пальцы, что настойчиво двигались внутри неё. Она старалась дышать настолько плавно, насколько могла. Пыталась не издать звука, пока супруг вовсю сладко рычал у уха.       — Ты знаешь, как здесь мягко? Насколько здесь тепло?.. — Его голос утихал, переходя в бормотание, а пальцы медленно, очень медленно покидали её, чтобы затем снова ворваться и заполнить до краёв.       Из-за развратных слов, уши Итори стали соперничать с цветом помидора, но она не могла не признать, что ей это нравится. Тело Тори неустанно вздрагивало: её горячая жидкость стекала по пальцам Даби, ноги раздвигались всё шире, позволяя Тодороки с каждым толчком войти дальше. Горячие губы мужа слегка покусывали и целовали от самого подбородка, до плеча с ключицей. Ему нравилось выводить языком узоры на коже Оды, оставляя мокрую дорожку. Затем мужчина поцеловал ее мягкую, округлую грудь.       Ему не потребовалось много времени, чтобы найти тот комок нервов, который наполнял тело Оды теплом и заставлял поджимать пальцы от удовольствия. Жар волной медленно разливался от низа к голове, но крах спокойных и размеренных движений произошёл яростно и мгновенно. Её ноги вдруг задрожали, а спина изогнулась. Ода получила свою разрядку довольно быстро, но это и к лучшему.       Неужели, все закончилось?       — Хорошая девочка, — довольным мурлыканьем похвалил Тодороки, вытаскивая пальцы из Итори. Он развел влажные фаланги и обнажил липкие, блестящие нити её смазки, с хищной улыбкой облизывая их. Сладострастно, не упуская не одну каплю.       Дрожащими руками, Итори удалось с трудом спуститься со столешницы и присесть на холодный кафель перед бедрами мужчины. Тонкая лямка короткой сорочки спадала с плеча, а пухлые — от местами грубых поцелуев — губы, были приоткрыты. Даби недолго наблюдал за смущённой женой, что так вызывающе сидит на полу с трясущими ногами.       Девушка облегчённо вздохнула. Одна мысль о том, что они сделали нечто подобное в квартире со спящим ребёнком, заставляла Тори вновь багроветь. Тойя ласково поцеловал девушку в щёку и взял на руки, чтобы на этот раз посадить её на стол.       — Там у нас было не так много места, что я не смог в полной мере выразить, как скучал по тебе, — словно искуситель, шепчет Даби. Он всё это время не отрывал глаз от своей любимой, только поглаживал открытые участки кожи, наслаждаясь ощущением мягкой кожи Итори.       Ода опешила от подобной открытости мужа. По нему сложно сказать, но он не был любителем различных экспериментов. Скорее отдавал преимущество более традиционным способам выполнения «супружеского долга».       Они предпочитали не рассказывать о ребячестве друг другу, пока не будут готовы к этому, но девушке всегда было интересно, каким был Тодороки в детстве? А интересуется ли он, о прошлом Оды? А может, лучше оставить те дни далеко позади?       — Т-Тойя, ты разве не устал? — икнула девушка, от неожиданного запала Тойи.       — Я? — надавив на плечи жены, он довольно улыбнулся. — Я как всегда полон сил, — Тодороки резко стянул с себя футболку, предоставляя Итори отличный вид на фактурное тело. Усеянный ожогами торс напоминал девушке холст, произведение искусства.       Бесчисленное количество поцелуев посыпалось на чувствительную кожу, из-за чего дыхание Итори становилось учащённым. Спускаясь ниже, Даби покрывает нежными поцелуями живот, сжатые друг к другу бёдра и плавно переходит на острую коленку, целуя и разводя ноги шире.       — Скажи, — пылко требует Тойя, тем самым заставая молчаливую сегодня Итори врасплох. Обычно она любит щебетать о каких-то мелочах, рассказывать о только купившей безделушке в красках, будто это самая важна вещь на планете и просто озарять его самой любящей улыбкой. — Скажи, что ты любишь меня.       Итори удивилась под подобной просьбе, так как не могла данный момент выдавить из себя и слова. Тишина между ними начала нарастать, что конечно же, ему не нравилось. Мысли змеями выползали из самых тёмных уголков души, напоминая о страшных мыслях, которые Тойя всегда старался унять.       С злостью сжав бедро Оды, он мокро зацеловывает внутреннюю сторону, заставляя Итори ахнуть и прикусить тыльную сторону ладони, чтобы не застонать в голос. От неожиданности из уст девушки вырывается приглушенный стон, когда горячий язык касается промежности. Её ладонь опускается на голову Тойи, сжимая угольные пряди, а второй опирается на широкую поверхность.       Несмотря на это, Тодороки обхватывает руками её бедра, проталкивая язык между складок и посасывая клитор своими губами. Тойя сосредотачивается на ощущениях, причмокивая и посасывая, прежде чем оставить небрежные поцелуи до входа, погружая язык внутрь.       С губ девушки в итоге срываются долгожданные им стоны. Ласки умелые и нужные, приносящие невероятное удовольствие.       Вскоре, Даби отпустил измученные бёдра и приподнялся с колен. Сладкий вкус жены ещё оставался на языке, а вид на привлекательное, полуобнаженное тело сводил с ума. Он шумно расстегнул ширинку чёрных джинс и вытащил пульсирующую плоть.       — Так извиваешься от моего языка, что ответить не можешь? — с ухмылкой шепнул Тодороки и достал из кармана штанов небольшую, блестящую упаковку контрацептива. Возлюбленная посмотрела на парня из-под ресниц и глядела в его глаза.       Бирюзовые. В голове у девушки промелькнули кадры из местных новостей. Несколько дней назад по телевизору провозгласили, что Старатель поймал чрезвычайно могущественного злодея — Пятно. Сейчас, Даби выглядел как совершено другой человек, а когда поднимали тему пламенного героя, то вовсе злился.       — Что-то не так? — Поинтересовался Тодороки и слабо улыбнулся. В ответ девушка отвела взгляд от тела возлюбленного и тихо возразила. Она была как открытая книга.       Мужчина схватился за её бедро, шире раздвигая ноги. Когда он получил больше места для движений, Итори не могла сдержаться и вскрикнула — горячий, пульсирующий орган заполнил её полностью.       Даби припал губами к мягкой щеке, он чувствовал каждое движение и желал запомнить, как её мягкое тело прижимается к его скобам. Итори постаралась изо всех сил вцепиться ногтями к предплечья супруга — в ответ мужчина вздрогнул, словно случилось что-то невыносимое и медленно толкнулся глубоко вглубь.       Даби старался двигаться со средним темпом. С момента их последней близости прошло несколько недель и не хотелось доставить дискомфорта дорогому человеку. Думал, что когда удивит её, сможет совладать со своей тоской, но рядом с ней, Тодороки чувствовал себя живым. Чувствовал себя тем самым Тойей из прошлого, словно, только она могла воскресить его и подарить долгожданное тепло.       — Люблю… — среди стонов и шлепков тело о другое, Даби услышал хриплый голосок. — Я люблю тебя, Тойя.       Довольно тихо и прерывисто проговорила девушка. От подобного признания у него пробежали мурашки. Она была той, кого он хотел встретить, когда ещё был частью семьи Тодороки. Та, которая поддержит его, которая будет нуждаться в нём, скучать. От одной только мысли о том, что Ода действительно любит его, Даби хочется зацеловать её. Впрочем, кто ему мешает?       Словно отчаявшийся безумец, мужчина снова припал к губам Итори. Руки девушки инстинктивно обвили его шею.       Тойя рычал и губами старался ловить каждый стон возлюбленной, пробираясь всё глубже вдоль её влажных стенок. Комнату наполнили неконтролируемые содрогания голоса, полного наслаждения, а под ними жалобно заскрипел стол.       Ода была напряжена, натянута, как струна, между ног горячо, адски горячо и кажется, что Даби использовал свою причуду и от этой близости от них останется один лишь пепел. Тело Итори вздымалось и тряслось на холодной поверхности.       Она хватается за израненную ожогами спину, царапает потемневшую плоть ноготочками, отчего Даби лишь сильнее заводится. С того инцидента в горах много лет назад, он уже не мог чувствовать боли от мелких ран или ожоги от собственной причуды.       От всех этих ласк появилось желание оставить следы зубов на молочной коже. Поцелуи-укусы медленно перемещались от розовых губ на тонкую шею, а оттуда с ключиц на грудь. Он стал посасывать небольшие вершинки, облизывать их, грубо задевать скобами и царапать.       Тодороки отбросил последние остатки здравомыслия и почувствовал, как желание с полной силой захватили его. На мгновение он как будто потерял себя. Его движения становились всё более развязными, жёсткими.       Итори наблюдала за тем, как темнели его глаза…       Тойя усилил темп, бился глубже.       Сильнее…       Взъерошенные волосы будто побывали в сильной буре, кожа на руках, спине и шее изрезалась маленькими ранками-полумесяцами. Бусины пота стекали по щекам, как жемчуг, и останавливались на кончике скоб подбородка.       Невыносимо хорошо.       — Т-Тойя, я… — она с мольбой посмотрела на супруга, который не старался ослабить резкие движения. Супруга крепко обхватила его талию ногами, побуждая Даби двигаться сильнее, быстрее.       Эта долгожданная разрядка… ещё чуть-чуть…       Итори почувствовала огненный всплеск, разразившейся в ней во второй раз. Она прижалась к его плечу и ждала, когда это сильное, интенсивное чувство покинет её. Бёдра девушки бесконтрольно вздрагивали, пока теплые выделения сочились меж ног. Тодороки, ощутив сладкую близость, прерывисто застонал.       Тори чувствовала, как напрягается и дрожит в ней его плоть. Казалось, что он не мог больше терпеть, но упрямо двигался, не желая останавливать момент этой сладкой близости.       Толчки постепенно становились сильнее и требовательнее. А чтобы заглушить стоны, Тойя припал губами к хрупкой ключице. Неожиданно для Оды, он крепко схватился за её бёдра и несколько раз хищно толкнулся, достигая пика.