Ice

      Этот сезон выдался тяжёлым для Александра Большунова во всех смыслах: и морально, и физически. К нему его могли и вовсе не допустить, но допустили на зло норвежской лыжной банде. И он показал себя, утёр нос всем, взяв Большой хрустальный глобус. Золотая медаль гордо поблёскивала на груди. Именно сейчас все камеры направлены на него, он центр внимания. Слабо улыбнувшись, русский не удержался и высказал ту фразу, которая на протяжении года колола душу и сердце:       — Честно я бы не хотел соревноваться с трусливыми норвежцами, но отдаю им должное уважение.       Йоханнес, который стоял неподалёку, в шоке застыл. Это были его слова! Его отзеркалиные слова! Дыхание спёрло. Воздуха стало резко не хватать. Клэбо пытался хватануть как можно больше спасительного кислорода, но не получалось. Лицо норвежца побледнело. Взгляд покрылся изморозью, мутной коркой льда.       Саша закончил интервью с высоко поднятой головой. Он прошел мимо журналистов, массовки, и, кажется, держал путь прямиком к Йоханнесу Клэбо, стоящему поодаль. Большунов задел норвежца плечом.       — Отойдём?       На удивление Йоханнесу хватило сил очнуться, слабо кивнуть и пройти сотни метров.       — А знаешь, ты мне нравился.       — И?       — Я в тебе разочаровался.       Внезапно хлынули слёзы ручьём. Их остановить было не в силах норвежца.       — Тварь…       — Читаешь мысли. — с жутким спокойствием Большунов окинул заплаканное лицо.       Одним движением русский схватил Йоханнеса за подбородок. В течение нескольких секунд всматривался ему в глаза, пытаясь надыбать хоть капли вины и сострадания за однажды кинутые слова.       Большунов и не заметил, как предательская скупая слеза скатилась по его щеке.       Золотая медаль полетела в сугроб.       — Апорт!       Побитый взгляд синих взирал на Александра снизу вверх.       Лёд треснул.