Мечта

…День начался со странного, мутного утреннего сна, оставившего ощущение одновременно тоски, удовольствия, тревоги и стыда. Она проснулась вспотевшая, сердце колотилось, как бешеное. Что именно ей снилось, она не могла вспомнить даже в первые минуты после пробуждения, но там точно был он. Впрочем, как почти всегда. Омера наконец поднялась с кровати, медленно подошла к кувшину с водой, сделала пару глотков воды. Пульс понемногу успокаивался. Сегодня надо быть более-менее в форме — вместе с несколькими односельчанами она должна поехать в город, чтобы продать урожай. Не самая удачная идея — ехать в такую даль, когда столько дел по хозяйству, но дочка так захотела сладостей, что Омера не могла ей отказать. Конечно, можно было попросить друзей купить их, но Винта вбила себе в голову, что хочет заодно прогуляться и что деревня ей надоела — как ее тут одну отпустишь. Омеру бесило другое — свои собственные дурацкие желания и фантазии. Вдруг… вдруг он окажется там? Конечно, нет, Омера убеждала себя, что никогда больше его не увидит. Галактика так огромна, а ее планетка такая крошечная и незначительная — глупо надеяться даже на небольшой шанс повторной встречи. Случайной встречи, конечно. А как еще? Он точно не вернется сюда только ради нее. Она понятия не имеет, где его искать, да если бы и имела — откуда у нее кредиты на какие-то поездки? Омера иногда думала об этом. Появись у нее внезапно средства на путешествия (уже смешно, но ладно), стала бы она его разыскивать? Навязываться человеку, который практически ничем не дал понять, что она ему нравится… Омера чувствовала его симпатию, конечно. С ней он всегда вел себя мягче, чем с остальными, и общался охотнее, но на сто процентов она не была уверена, что интересна ему как женщина. Что, кстати говоря, было даже немного обидно. Омера с ранней юности привыкла к тому, что люди восхищаются ею, и по сию пору у нее не было недостатка в поклонниках (пусть почти все они ограничивались соплеменниками, которых она знала многие годы, кого-то всю жизнь), другое дело, что она не хотела больше выходить замуж — ей просто это было не нужно, ей хватало работы, общения с дочерью. Да и не сказать, чтобы ранее у нее была какая-то особенная страсть к мужу — они поженились в основном потому, что он был симпатичнее и добрее остальных, добивавшихся ее внимания, возраст у обоих был подходящий — все как-то само сложилось. Тем более странно, что появление этого загадочного человека, о котором она не знала почти ничего, заставило ее предположить, что существует, наверное, любовь, или про что там сочиняют песни и вообще так много болтают? Хотя даже до сих пор Омера верила в это не больше, чем в то, что есть волшебники, способные силой мысли двигать предметы. Так или иначе, появился он, и все почему-то пошло наперекосяк. Она не знала, как его зовут, а называть Мандо, как делали остальные, считала немного глупым. У человека же должно быть имя? Просто он не посчитал нужным его назвать… И, кстати, а человек ли он? Омера не была в этом уверена… С одной стороны, по манере двигаться и говорить он, скорее всего, принадлежал к человеческой расе, ну а с другой —много ли она видела рас на своей затерянной в космосе планетке, чтобы было, с чем сравнить? Да, слишком романтичной Омера не была никогда. Свою в определенном смысле одержимость новым знакомым она старалась объяснить чем-то очень простым, как, например, просто потребностью в отношениях. Единственное, что можно было сказать точно: в его голосе была некая странная магия. Голос не особо низкий, не особо хриплый, вроде ничего особенного, у многих мужчин в ее поселке голоса, казалось бы, гораздо благозвучнее, но именно его хотелось слушать без остановки, это затягивало, будто какой-то наркотик, дурман, гипнотизирующая мелодия… …Несколько часов спустя Омера, ее дочь и еще четверо парней из их деревни наконец прибыли в город и направились на рынок. Омера была уверена, что Винта устанет и заскучает за время долгого, не слишком удобного путешествия на еле двигающейся повозке, но девочка была бодра, весела и постоянно приставала с болтовней к остальным, пытавшимся подремать, чем умудрилась порядком довести до точки кипения почти всех. И поэтому, как только они прибыли на рынок и разложили крил для продажи, Кейбен предложил им обеим сразу пойти прогуляться за сладостями и другими покупками из списка, составленным всей деревней. Омера поняла намек, и они ушли с базара. — Неужели ты ни чуточки не устала? Мы же встали так рано! — спросила Омера, стараясь особо не смотреть по сторонам. Я никого не жду. — Вовсе нет, — Винта шла почти вприпрыжку, и в отличии от матери, не стеснялась разглядывать все вокруг. — Вдруг мы снова встретим кого-нибудь классного? Может быть, не настолько классного, как тот зеленый малыш, но все равно. У нас так скучно в деревне. Все одно и то же. Как ты думаешь, где сейчас Мандо и малыш? Ух ты, какой милый! — и Винта молниеносно схватила лот-кота, который недальновидно растянулся на траве, греясь на солнышке. Кот отчаянно зарычал и стал остервенело махать лапами, но девочка только больше начала его тискать. — Оставь, ты же видишь, ему не нравится, — сказала Омера тихо, секундой раньше обмерев от неожиданности. Ох, ее дочь, оказывается, тоже мечтает о новой встрече… Но она думала, что Винта давно забыла о своем новом друге и уже не скучает… Лот-кот предпринял попытку укусить девочку, и та наконец отпустила его. — Какой ты лапочка. Кот грозно зашипел и скрылся за ближайшим углом. Омера понадеялась, что дочь уже не ждет ответа на свой вопрос, так как очень не хотелось поднимать эту тему с кем бы то ни было. В деревне и так только совсем недавно перестали над ней подшучивать, мол, влюбилась в чужака, а он уехал и с собой не взял. — Мам, как думаешь, где они? — Не знаю, милая. Надеюсь, у них все хорошо. И да, она очень, очень хотела верить, что с ним в порядке. Если оставить в скобках чувства, то большую часть ее мыслей занимало именно беспокойство о нем, что, учитывая его образ жизни вообще и историю с малышом в частности, было более чем оправданно. Но, опять же, откуда ей знать… Не слишком торопясь, они обошли все немногие магазинчики и лавочки, сделали покупки (за частью которых придется вернуться позже на повозке) и, в конце концов, купив мороженое, уселись на ближайшую скамейку. Винта, которая без устали болтала со всеми продавцами, покупателями и вообще с любым, кто казался хоть немного дружелюбным, сейчас примолкла и, задумавшись, ела лакомство. — Мам, мы когда-нибудь уедем отсюда? — Дочка, тебе так не нравится на нашей планете? Здесь же так красиво, спокойно… — Омеру немного насторожило заявление девочки. Когда-то, давно, она тоже думала о том, чтобы уехать… но, разумеется, ни разу в жизни не бывала нигде, кроме этого городка и пары других. А еще ее взволновало, что мысли Винты снова совпали с ее собственными, хотя она сама хотела вырваться за пределы планеты только затем, чтобы кое-кого найти. — Почему, нравится, но в галактике столько всего интересного, я хочу увидеть другие планеты, познакомиться с другими ребятами… может быть, я не захочу всю жизнь работать на ферме. Может быть, я хочу поступить в армию и стать такой же крутой, как Кара… Омера немного растерялась. Она могла бы сказать, что они, по сути, нищие, и у них никогда не будет достаточно кредитов, чтобы хотя бы долететь до соседней системы. Она могла бы сказать, что стать солдатом — паршивая идея и ей самой это, кстати, не удалось. Она могла бы сказать, что герой-штурмовик Кара ужасно ее бесит… Но ничего из этого Омера вслух, конечно, не произнесла. И с каких это пор, интересно, у ее дочери вообще такие мысли в голове? — Становиться солдатом уже не обязательно, империи же уже нет, верно? А насчет увидеть другие миры… кто знает, что ждет нас впереди? — Омера старалась говорить небрежным тоном, но фальшь все равно ощущалась. Или, возможно, ей так казалось потому, что она понимала — Винта достаточно умна и сама догадывается, что вряд ли ее желания сбудутся. — По крайней мере, нет ничего невозможного. Девочка кивнула и снова замолчала. Подавив вздох, Омера перевела взгляд на магазинчики вдоль улицы, примыкавшей к небольшой площади, где они сидели. Было довольно людно, и она не сразу заметила Кейбена, который вроде бы что-то или кого-то искал — скорее всего, их. Так и оказалось. Заметив, наконец, девушек, тот с радостной улыбкой поспешил к ним. И чему это мы так радуемся, интересно. Неужели уже все продали? — Ты представляешь, мы все уже продали оптом какому-то мужику, у которого ресторан… — Омера едва удержалась, чтобы не закатить глаза, и только слегка улыбнулась. -…и по неплохой цене, между прочим! Но ты не поверишь, кого мы встретили! Это Мандо, прикинь? Стоук такой сидит, строит глазки какой-то девахе, и тут как заорет — о, глядите, это ж Мандо! И я смотрю, и правда, он такой заходит в кантину, нас вроде не заметил. Ну мы со Стоуком за ним, он вроде рад нас был видеть, хотя по нему и не поймешь особо. Мы предложили угостить его выпивкой, ну, здорово же, он нам так помог тогда и вообще, мы кучу кредитов срубили. Он согласился, остальные пришли, а я и говорю, помнишь нашу Омеру? Так она с нами! И я пошел вас искать, — выпалил довольный собой Кейбен почти на одном дыхании и наконец заметил, что Омера близка к обмороку. — Эй, ты чего? Тебе плохо? Так не хочешь, не ходи… Винта вскочила со скамейки, уронив мороженое и опрокинув сумки с покупками. — Ура!!! Да ладно!!! И малыш тоже с ним??? — Эээ…вроде нет… я вроде не видел. Девочка немного сникла. Ее мать же тем временем, кое-как успокоившись неуклюже поднялась и, только сказав Кейбену: — Помоги, пожалуйста, с сумками, — решительно направилась в сторону кантины. …Они вошли в прохладный зал, и Кейбен, опередив девушек, весело помчался в дальний угол, сгрузил на пол у стены покупки и помахал Омере: — Ну, давайте сюда! Она ощущала полный туман в голове, все мысли исчезли наглухо. Дрожа всем телом, она приблизилась к столу, стараясь не смотреть на знакомую широкоплечую фигуру в сияющих даже в таком плохо освещенном помещении доспехах. Она действительно боялась, что в самом деле упадет в обморок, если посмотрит на него прямо. Кейбен пододвинул стул, она собралась было сесть, тем более что ноги едва ее держали, но тут заметила кое-что странное. На столе, рядом с бутылкой спочки и стаканами, был мандалорский шлем. Тот самый шлем, который он не снимал ни перед кем никогда и о чем довольно подробно когда-то рассказал ей. Но теперь… а это значит, что… Прежде, чем Омера в панике смогла сделать из этого очевидный вывод, он повернулся к ней и встал из-за стола. — Я очень рад тебя видеть, Омера. О, этот голос, который без шлема звучал еще мягче, еще волшебнее! Но она не решалась взглянуть на него. — Разве… тебе можно…разве я… могу, — забормотала она, но ее прервал смех парней, а один из них сказал: — Ой, Омера, да брось ты, мы же выпиваем! — Много всего произошло с нашей последней встречи. И… многое изменилось, — ответил человек, сны о котором изводили ее долгие месяцы, мыслей о котором она стыдилась. Наконец Омера подняла голову и посмотрела на него. Да, разумеется, думая о нем, она надеялась, что он хотя бы симпатичный, но реальность ее просто уничтожила, ибо он показался ей буквально самым красивым созданием, которое она только видела в своей жизни. К такому она не была готова. Она вообще не была готова вот так вдруг оказаться перед ним… В следующие полчаса Омера была полностью потеряна для общества и не слышала ничего вокруг, не понимала, что говорят, до нее не доходил смысл слов. Как загипнотизированная, она смотрела только него, чувствуя, что проваливается в глубину его глаз, и могла только хотеть, чтобы этот миг остановился. Дэнк фэррик, опять. Как же достало. Без особенного энтузиазма поддерживая беседу, Дин потягивал спочку и иногда посматривал на Омеру, которая сидела, открыв рот, не шевелясь, и не отрывала взгляда от его лица. Не стоило снимать шлем здесь. За те несколько месяцев, прошедших с момента их с Грогу расставания, действительно произошло много всего. Помимо куда более важных вещей, одновременно приятным и раздражающим сюрпризом стала для него внезапная реакция людей и человекоподобных на то, как он выглядит. Да, это скорее бесило, чем нравилось. Два раза нарушив обет, он уже не видел более смысла не снимать шлем в чьем-либо присутствии. Просто потому что… а что ему теперь терять? Приняв это решение, Дин точно не ожидал, что станет объектом чрезмерного внимания представительниц женского пола (и не только женского), причем в первую очередь тех, с которыми сражался бок о бок. Дин, в общем-то, никогда не был обделен вниманием женщин, его загадочность привлекала многих, и он иногда позволял себе интрижки, но мог ли он предположить, что такие грозные женщины как Феннек, Коска и Бо-Катан, будут недвусмысленно намекать ему на то, чтобы…. Вспомнив об этом, Дин нахмурился, не зная, что вызвал этим новый прилив восхищения у Омеры. Да, в первые недели ему вообще было ни до кого. Он был слишком раздавлен и ожесточен, чтобы реагировать на внимание дам так, как они этого очевидным образом хотели. Он набрал заданий столько, сколько только смог найти, и работал без отдыха. В какой-то из дней на одном из них он пересекся с Коской, и, то ли потому, что он был уже давно взвинчен и нужно было снять стресс, то ли потому, что она была решительнее других, встреча закончилась не слишком долгим сугубо физиологическим контактом, причем ему самому даже не пришлось что-то делать, но ей, видимо, хватило. Потом они встречались еще несколько раз, инициатором всегда была Коска, и сценарий всегда был один и тот же. Дин несколько удивлялся, зачем ей вообще все это, особенно учитывая, что к каким-то отношениям она явно не стремилась. Как-то он спросил ее, и она ответила: — Ты просто не понимаешь, насколько вкусно ты выглядишь. И не только выглядишь, кстати. А я люблю себя побаловать, знаешь ли…. Отсутствие даже намека на романтику и деловой подход Коски его устраивали, но, если бы она вдруг пропала из его жизни, он не стал бы скучать. Полностью погрузившись в работу, стараясь не думать о найденыше, ставшем его семьей, Дин не сразу заметил, что бывают иногда моменты, когда ему немного легче на душе, и что эти моменты всегда совпадали с его визитами на Неварро. Когда он ненадолго задерживался в офисе маршала Новой Республики Дюн, та всегда шутила или рассказывала какие-то захватывающие истории. Дин понимал, что Кара хочет подбодрить его, и был благодарен ей за это, а также за то, что она не домогалась его, как многие, и даже не пыталась флиртовать, а просто выражала свою поддержку и готовность помочь во всем. Он не знал, что Каре невыносимо было видеть грусть в его глазах, и она из кожи вон лезла, чтобы рассмешить его или отвлечь, но он никогда не улыбался. И вот теперь — Омера. Да, она всегда казалась ему очень красивой и умной. Можно сказать, что она нравилась ему, но не настолько, чтобы завести с ней подобие романа, тем более, что, как он предполагал (и не ошибался), она рассчитывала на что-то большее, чем ни к чему не обязывающие встречи. Дин и думать забыл про эту женщину, пока не возникла необходимость вернуться на Сорган. Нельзя сказать, чтобы воспоминания о тех уютных, мирных неделях в гостеприимной деревне доставили ему особое удовольствие, так как было ясно как день, что то счастливое (как он сейчас понимал) время уже не вернуть. Ему хотелось как можно быстрее разделаться со своим заданием и улететь отсюда, пока тоска снова не накрыла его с головой, улететь туда, где ничто не напоминает ему о Грогу. Собственно, в эту кантину Дин шел только за информацией, планируя встретить там одного из своих старых знакомых — по слухам, тому Сорган тоже казался достаточно глухой планетой, чтобы осесть на некоторое время. Знакомого в кантине не оказалось, и Дин счел вполне допустимым немного его подождать, раз уж эти люди, которым он когда-то за скромную мзду помог, так рады его встретить и наперебой предлагают угостить всей доступной выпивкой в заведении. Но минуты шли, потенциальный информатор не появлялся, ребята из деревни налегали на спочку и возбужденно рассказывали какие-то истории, ничуть его не интересовавшие, а поведение Омеры напрягало все больше. Судя по всему, у нее реально были к нему какие-то чувства, и во второй раз отпускать его просто так она явно не собиралась. Только вот именно сейчас Дин абсолютно, стопроцентно не хотел ввязываться в любовные истории какого бы то ни было характера. Значит, пора было уходить. Допив спочку, он поставил стакан на стол, вежливо поблагодарил парней за угощение, кивнул девочке, затем повернулся к ее матери и сказал настолько мягко, насколько вообще был способен: — К сожалению, я должен идти. Я очень рад, что у вас все хорошо. Берегите себя, — и с этими словами, не дожидаясь ответа Омеры, поднялся, надел шлем и, махнув рукой на прощание, вышел из кантины, от всей души надеясь скрыться до того, как она опомнится и попытается его догнать. Но, конечно, не успел. — И ты вот так уходишь? Опять? — выпалила Омера, задыхаясь одновременно от волнения и от суперскоростного бега — она пришла в себя только тогда, когда Мандо уже покинул кантину, и в панике сорвалась за ним на невероятной для себя скорости. Радуясь, что сейчас она не видит выражения его лица, Дин неохотно повернулся. — У меня важное дело, — произнес он сухо. — Настолько важное, что не можешь сказать мне что-то еще, кроме идиотского «берегите себя»?! Да я только этим и занимаюсь! Я так ждала тебя…я надеялась…а ты… ты… хочешь от меня побыстрее отделаться… Омера стояла перед ним, не плача, но уже на грани истерики, что пугало ее саму. Дин вздохнул и осторожно коснулся ее плеча: — Послушай, мне правда пора. Я не хочу упустить цель, пока он не сбежал в другую систему. Извини. Наверное, это было грубо, но ему мучительно не хотелось изощряться и придумывать какие-то витиеватые оправдания для того, чтобы — тут она права — Омера наконец от него отстала. Женщина молчала, опустив голову, и выглядела совершенно несчастной и потерянной, но он что, должен теперь переспать с ней из соображений благотворительности? — Извини, — повторил он, развернулся и ушел, стараясь подавить чувство вины и раздражение от всей этой нелепой ситуации. Как будто мало у него забот, так теперь еще и эта красивая вдовушка, которая ни с того, ни с сего решила, что он ей чем-то обязан. Дэнк фэррик, скорее бы убраться отсюда. Несколькими часами позже, когда уже стемнело и начался противный, унылый дождь, Дин вернулся к своему кораблю в компании цели. Целью был немолодой тви’лек, побитый жизнью и местными разбойниками. Опустив голову, тот покорно шел в наручниках, хлюпая по грязи. С момента своего обнаружения он не предпринял никаких попыток бегства и вообще вел себя тише воды, ниже травы — так боялся, что ли? Дин особо не расслаблялся, хотя тви’лек казался довольно безобидным. Новый корабль, любезно одолженный Гриффом Каргой до тех пор, пока не найдется что-то более достойное, выглядел особенно громоздко и неуклюже в такую погоду. Подавив новый приступ раздражения, Дин открыл входной люк и, не сильно церемонясь, подтолкнул туда своего спутника — тот подскользнулся на грязной земле и чуть не упал. В этот момент Дин заметил какое-то движение справа, выхватил бластер — но это оказалась всего лишь Омера. О нет, лучше бы это была целая банда наемников! Она явно простояла здесь уже довольно долго, судя по совершенно мокрой одежде и волосам. Она дрожала от холода, но смотрела на него с тем же обожанием, что и раньше. — Я не могла отпустить тебя вот так. Я никогда бы себя не простила. Тви’лек оживился, заинтересованно поднял голову, окинул женщину оценивающим взглядом и явно остался доволен увиденным — красотка, да еще мокрое платье соблазнительно подчеркивает фигуру… Дин, впрочем, к прелестям Омеры оставался равнодушным. — Мы вроде распрощались сегодня. Где твои друзья? — Они с моей дочкой вернулись в деревню. А я сказала, что останусь тут. С тобой. — она приблизилась. Мысленно выругавшись гораздо грязнее обычного, Дин как можно нейтральнее сказал: — Я подброшу тебя до деревни. Заходи быстрей, не хватало еще, чтобы ты заболела. — Такая горячая цыпочка и сама в руки идет, везет тебе, — выдал тви’лек, с любопытством за ними наблюдавший. На этом терпение Дина иссякло, и он без лишних слов зашвырнул того в карбонитовую камеру и активировал устройство, не обращая внимания на вопли. Тем временем Омера тихо поднялась по трапу, вода стекала с ее одежды на пол. Дин посмотрел на начавшую собираться у ее ног лужу, потом на нее саму, все так же молча закрыл люк и направился к мостику. — У тебя есть, во что переодеться? — крикнула она ему вслед. — Нет. Только одеяло. По правде говоря, корабль сам по себе был очень неплохим. Значительно превосходя размером Лезвие Бритвы, он обладал более вместительным грузовым отсеком, а также такими благами цивилизации, как кухня, просторная каюта для отдыха и целый душевой отсек. Но Дин полжизни пролетал на Лезвии, привык к минимуму комфорта, и поэтому этот корабль казался ему излишне роскошным и вообще неподходящим. Пока он старался вспомнить, где находится ее деревня, чтобы проложить курс, Омера сама нашла душевой отсек. Ее план был нехитрым. Удачно найденным полотенцем она вытерла волосы и лицо, сняла свой мокрый наряд и бросила его в угол, затем, кое-как завернувшись в то же полотенце, едва прикрывавшее зад, вышла на поиски одеяла, и тут же столкнулась со спустившимся с мостика Дином, злым, как черт. Он, блин, понятия не имел, где ее деревня, он же не обязан держать в голове все координаты, которыми когда-либо пользовался, так пусть эта девица теперь скажет, или он выставит ее в городе, и пусть Сила ей поможет… Но она, похоже, решила пойти с козырей. Собрав всю свою храбрость, Омера без сомнений сбросила полотенце и приблизилась к нему, положила ладони на его плечи. — Нам обоим нужно отдохнуть, — сказала она, пока он не шевелился, — Только сегодня, побудь со мной, пожалуйста. Я больше ничего не прошу… Ее руки потянулись к его шлему. Следующим утром, на рассвете, Дин высадил Омеру на окраине деревни, и они распрощались уже окончательно. Наконец улетая отсюда, он подумал, что, в общем-то, все прошло просто замечательно, но лучше бы этой встречи не было. Еще до того, как корабль перешел в гиперпространство, Дин уже успел выкинуть из головы все произошедшее на Соргане и теперь с некоторым предвкушением ждал встречи с Гриффом и Карой на Неварро. Пусть у него есть еще две цели, но в скором времени он все равно вернется туда, и Кара снова будет шутить напропалую, а Карга хохотать до упаду, и ему самому будет легче на сердце. Только надо будет в этот раз прямо сказать Каре, как он ценит их дружбу, а то она наверняка уже считает его непробиваемым, неблагодарным засранцем.