Побег и откровенные разговоры

Билл сидела, прислонившись спиной к стене, пока Доктор пытался взломать замок двери тюремной камеры. — Могу я тебе признаться в одном? — спросила она, все еще полная сомнения. — Конечно, — ответил Доктор, но от своего занятия не отвлёкся,  — ты можешь поделиться со мной чем угодно. — Это про другого тебя. Про женщину. — Хорошо, я слушаю. — Ну, эм. Я действительно не знаю как лучше это объяснить. Доктор покосился на Билл. — Это что-то плохое? — Нет. Да. В некотором роде. Я правда не уверена. Он жестом руки велел ей продолжить. — Когда я смотрю на нее, я испытываю...определенное желание. А когда я смотрю на тебя...Честное слово, я не смотрю на тебя так, — протараторила она от растерянности и опустила взгляд на свои ладони. — Что ты имеешь в виду? — спросил Доктор, перестав возиться с замком. — Ну… она моложе тебя, — Билл снова подняла глаза. — Нет, она на несколько лет старше меня. — Ладно, но выглядит она моложе. И она горячая. Брови Доктора поднялись. — Она что? — Не говори, что ты этого не заметил. — На самом деле она чем-то напоминает мне мою мать, — задумался он, — Я думаю, из-за глаз. — Нет, она действительно хороша, можешь мне поверить. — Я верю, — сказал Доктор, и на лице его отразилось некоторое смятение, — полагаю, теперь я могу вернуться к замку? — Подожди еще минутку, я почти закончила, — Билл сделала паузу, собираясь с мыслями, — она красивая и к тому же крутая, и мне нравятся девушки. Билл помолчала в ожидании реакции Доктора на ее слова. Он сильно хмурился, и она отчётливо представила как маленькие шестеренки крутятся в его голове, производя усердный умственный процесс. — Подожди-ка, — протянул он немного погодя, — ты хочешь сказать, что я тебе нравлюсь? — Не ты! Она! — Она — это я! Я— это она! Билл покачала головой.  — Нет, потому что… у тебя ведь есть член, да? — Это очень личный вопрос, Билл. — Но у тебя же нет груди. Доктор окинул себя быстрым взглядом, словно проверяя. — Ты ведь знаешь, что мне нравятся только женщины, да? Он коротко кивнул.  — О, ты напомнила мне отдать тебе номер телефона, который я взял у одной из студенток на днях. Ради тебя. Она учится на инженерном факультете, очень умная и, по-моему, довольно милая. Она назвала меня старым извращенцем, но потом я растолковал ей, что делаю это для подруги, и… — Доктор, — резко прервала Билл — мы можем поговорить об этом позже? Он снова кивнул. — Итак… если бы я занялась с ней любовью, означает ли это, что я подсознательно хотела бы заняться любовью с тобой? — О! — воскликнул Доктор, — кажется, теперь я понял. Ты говоришь про физическое влечение между людьми, верно? — Да. — Что ж, — вздохнул он, устраиваясь рядом со своей спутницей,— я не очень-то разбираюсь в этом, но думаю, тебе не о чем волноваться. — Разве не о чем? — Тебе нравятся женщины, она женщина, что тебя смущает? Билл вздохнула. — Слушай… ты натурал, да? Доктор отрицательно помотал головой.  — Нет. — О, Боже, извини, я просто предположила. Так ты гей? — Нет. — Бисексуал? — Нет. — Асексуал? — Нет. — Что-то не хватает категорий. — Я — Повелитель Времени, — сказал Доктор. — Да, и? — Окей-окей, — сдался он, — если меня влечет к Мисси, как вы это называете? — Я бы сказала, что это как минимум странно, — ответила девушка, — тебя привлекает психопатка, которую ты собственноручно запер и удерживаешь в своей секс-темнице? Серьезно? — Это не секс-темница, — возразил он с лёгким раздражением, — это хранилище. — Секс-хранилище, — не унималась Билл,  — ты же там этим занимаешься? Ты не прочь… — она неопределенно махнула рукой, — провести время со своим давним другом Повелителем Времени, который стал твоим заклятым врагом и хочет тебя убить. Без обид, но это все равно как-то ненормально. — Я полагаю, ты бы назвала это гетеросексуальным влечением? Билл пожала плечами.  — Видимо, получается, что так. — Но до недавнего времени мы с ней оба были мужчинами. — Это было до того, как ты запер ее в своем секс-хранилище? Доктор вздохнул.  — Да, — нехотя согласился он, — это было до того, как я запер ее в своем секс-хранилище. Теперь ты понимаешь, почему Повелители Времени не вписываются в те рамки и стереотипы, к которым привыкли люди? — Вроде как. — Отлично. — Думаешь, она согласится, если я приглашу ее на свидание? — спросила Билл. Доктор нахмурился. — Мисси? Разве она для тебя не слишком коварна? — Не она, другой ты. — Если говорить откровенно, я никогда не думал о тебе в таком ключе, — начал Доктор, чувствуя нарастающую между ними неловкость,  — нет, я не говорю, что ты некрасивая или что-то такое, ты — замечательный человек, но я воспринимаю тебя больше как…скорее как члена семьи. — Да, я понимаю, но что она думает обо мне? — Ты не пригласишь ее на свидание, — твердо заявил Доктор, предугадав ее намерение. — Но почему? — Она слишком стара для тебя, и из-за нее ты можешь влипнуть в неприятности. — То есть ты хочешь сказать, что такая перспектива тебя немного пугает. — Именно. — Ладно, забудь, это была глупая идея. — Стало легче? Могу я теперь вернуться к попытке вытащить нас отсюда? — Да, определенно. — Это замечательно, — Доктор встал, и, снова подойдя к массивной металлической двери, принялся взламывать защиту. На какое-то время они остались в тишине. Билл сидела, силясь осмыслить в голове все то, что узнала — многие вещи все еще беспокоили ее, и она не удержалась: — Не могу поверить, что ты спишь с Мисси. — Билл. — Знает ли Нардол? Он знает об этом? Все знают кроме меня? — Билл. — Разве ты не намереваешься изменить ее, чтобы она стала добрее? Ты ведь знаешь, что твой член не совсем подходит для проведения психологической терапии, да? Черт возьми, мужчины такие чудаки. — Билл, дверь открыта, не хочешь сбежать? Она поднялась на ноги.  — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь смотреть на тебя по-прежнему. — Вместо этого ты можешь при случае поразглядывать другого меня, раз ты говоришь, что ею так приятно любоваться. — Заткнись, Доктор, — фыркнула девушка, подходя к двери. — Я рад, что у нас состоялся этот разговор, — с усталостью произнес он. — Могу ли я вернуться к нему, если пообещаю не рассказывать Нардолу? — Все, что хочешь, Билл, но не лучше ли сейчас удрать отсюда? — Я так счастлива, что лесбиянка, — бросила она, — никогда не пойму мужчин. Сработала система сигнализации, мерзкий, бьющий по ушам писк разнесся по коридорам космической тюрьмы, и им пришлось перейти на бег.