Пробудись и восстань

Пробудись, восстань к истинной борьбе И ярость твоя станет отражением Ужасов последнего суда У. Блейк

Утренний разговор с Данте — не лучшее начало дня. Неро прижимает трубку плечом к уху, одновременно трет глаза и зевает. — Скажи, ты специально позвонил в такую рань, чтобы я тебя не расстраивал вопросами про оплату контракта? — уточняет, усмехаясь. — Хороший ход, но не сработало. — Мелочь меркантильная. — Скупердяй. Ты на меня скидываешь самое скучное. — Скажи спасибо, что вообще делюсь. — Да тебе просто лениво из конторы вылезать! Пока они переругиваются, Кирие готовит завтрак при деятельной помощи Анджелы. Неро следит за ними, улыбаясь, и в какой-то момент напрочь теряет нить беседы. — Прием, прием, — смеется в трубке Данте, — Ладно, спи дальше. Тебе привет от нашего умника, кстати. Сообщи, как закончишь. Неро мгновение еще слушает гудки, глядя в потолок. Встряхивает головой, вешает трубку. Улыбается девочкам, падает за стол. Кирие смотрит на него внимательно и словно бы чуть печально. — Неро, — говорит негромко, — тебе не кажется, что это неправильно? Он замирает с вилкой во рту, быстро обегает глазами небольшую кухню. Через тонкие светлые занавески льется нестерпимо яркий свет — окна выходят на восток, и сейчас в них как раз заглядывает солнце. Анджела болтает ногами, увлеченно рисует что-то на салфетке левой рукой, правой болтая ложкой в полупустой тарелке. На стуле скучает забытый Нико вчера бич нового образца — дьявол, надо будет убрать, а то Анджела опять попробует его примерить. Кирие тихо смеется, прикрыв рот ладонью, смотрит тепло. Осторожно забирает у Анджелы карандаш. — Сначала поешь, потом продолжишь. Девочка расстраивается, но тут же тает, когда Кирие гладит ее по волосам, жмурится как котенок, подставляя головку под ласку. Кирие снова смотрит на Неро, потом куда-то за его плечо. На телефон. — Данте часто звонит. И Ви, это здорово, — она вздыхает, с легкой укоризной смотрит на Неро. — Но когда ты последний раз разговаривал с отцом? Неро поджимает губы, прячет взгляд в чашке. — Лучше спроси, когда мы вообще разговаривали, — бурчит под нос. Не выдержав, взмахивает рукой: — Кирие, ну о чем мне с ним говорить? Тем более по телефону! Мы в живую-то большую часть времени неловко молчали! Кирие подпирает щеку ладонью, улыбается, взглядом указывает на тарелку. — Завтракай, — вздыхает. Оборачивается к Анджеле, отложившей ложку и старательно промакивающей губы салфеткой. — Хочешь съездить в гости? Та широко улыбается и кивает без промедлений. Неро чуть не давится. — Кирие! — Ну, вы же не все время молчали, — улыбается она, встает, начинает убирать со стола. — Значит, при личной встрече у вас получается хоть как-то. Замирает рядом с ним, укладывает ладонь на плечо, успокаивая, целует в макушку. Говорит серьезно: — Это важно, Неро. Я чувствую, что тебя это беспокоит. *** У порога конторы Неро замирает, с сомнением изучает дверь. Кирие вопросительно, с легкой тревогой заглядывает ему в лицо, но Неро только и может, что качнуть головой. Странно, он ведь жил в конторе так долго, но именно сейчас входить неуютно. Наверное, именно потому, что приехал не в контору, а конкретно — к Верджилу. Кирие очень права, Неро это нужно, но он чувствует себя предельно глупо — разговоры не самая сильная его сторона. И это определенно семейная черта. Анджела заминки не замечает, взлетает по ступеням, решительно толкает дверь. Приходится все-таки сдвинутся с места. Неро улыбается, глядя, как девочка с порога бросается к свернувшейся в углу Тени, хотя думает с беспокойством — правильно ли это? Анджелу словно притягивают демоны, с ними она куда раскованней, чем с людьми. — Кто пришел! — радостно восклицает Нико, устроившаяся на спинке дивана. — Вы очень вовремя! Неро расплывается в улыбке, машет Данте, сидящему на столе с вазочкой мороженного, коротко глядит на невозмутимого Верджила, не поднявшего взгляд от книги, удивленно рассматривает столпившихся у дивана девушек и… Ви? Леди как раз отводит с его лица мокрые черные волосы и, посмеиваясь, подводит губы карамельно розовой помадой. Нико смеется в ладонь, взмахами подзывает Кирие. — Я ставлю на черные тени, как думаешь. Триш, помахивающая кисточкой, только глаза закатывает: — Ну уж нет. Синие. — И подводка! — радостно добавляет Леди. Они похожи на девочек, наряжающих куклу. Кирие улыбается, присаживается на подлокотник за спиной Ви, чуть склоняет голову, спрашивает у него: — А как ты сам считаешь? Неро улыбается, безошибочно читая в ее голосе невысказанных вопрос: «ты согласен на это?» — Синие, подводка… Тушь? — выбирает и предлагает одновременно Ви. Хлопает крыльями Грифон на шкафу: — Принцесса встретилась с косметикой! Румяна еще не забудь! — А почему у тебя волосы черные? — уточняет Неро, все-таки сдвигаясь с места и закрывая за собой дверь. В прошлый раз такое изменение ничего хорошего не сулило, и пусть сейчас обстановка куда беззаботнее, все равно тревожно. — Краска! — Нико помахивает пустой уже коробкой. Ви сдержанно улыбается, стараясь не мешать девушкам. Замечает, почти не разжимая губ: — Когда я только появился и искал одежду, первым, что примерил, было бирюзовое, почти прозрачное, расшитое лилиями платье. Если бы Грифон не нашел тот плащ, в котором я сейчас… И умолкает, предоставив воображению окружающих дорисовать картину. Данте хрюкает, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот, Неро с пару секунд гипнотизирует стену. Сообщает: — Если бы ты ввалился в мое окно в таком наряде, я бы, пожалуй, решил, что переборщил с обезболивающим. Косится на Верджила, хихикает, замечая, как у этой каменной морды начинает нервно дергаться глаз. Взмахивает рукой: — Да ладно тебе, может, ты просто всегда хотел быть красивым! Или принцессой… Заканчивать шутку с Ямато в груди довольно сложно. — Я этого не хотел, — раздельно говорит Верджил, явно едва удерживаясь от того, чтобы принять демоническую форму. Охает испуганная Кирие, смеется Нико: — Они так все семейные ссоры решают, не парься! Неро успокаивающе машет, подтверждая ее слова. — Ладно, ладно, уговорил, ты суров и могуч, — хрипит, поднимая руки в знак поражения. — Меч убери, скотина! Больше никто на вспышку Верджила даже не дергается, только откровенно ржет Данте. Ямато возвращается в ножны, Неро потирает грудь, в которой стремительно зарастает дыра. Ухмыляется в спину Верджилу: — А вот у Ви твоих комплексов нет. На этот раз успевает увернуться, парирует следующий удар Алой Королевой. Он готов драться дальше, но Верджил остывает так же быстро, как разозлился. Отворачивается, проводит рукой по волосам. Неро только сейчас замечает, что Ви больше не сидит на диване в окружении девушек, а стоит прямо за спиной своего второго Я. Улыбается карамельно-розовыми губами. Сказал он ему что-то, что ли? — Рубашку отдай, — вздыхает Кирие. — В крови же. — И с модным вырезом, — Нико хитро блестит глазами и хихикает в ладонь. Неро растягивает ладонью прорезь, замечает, что лишился пары пуговиц. Ткань липнет к коже, дубеет по краям пятна, кровь крошится и сыпется, когда он стягивает рубашку. Передает ее Кирие, успевает коротко поцеловать ее в висок. Анжела поднимает голову с шеи Тени, задумчиво чешет ту за ухом, но смотрит на Верджила внимательно, аж прищурившись. — А вы не будете становиться ангелом? — спрашивает звонко. — Как тогда? — Как когда? — тихо спрашивает Кирие, чуть хмурится, заглядывая в глаза Неро. Он отводит взгляд, но ответить не успевает. — Ангелов не бывает, — холодно отвечает Верджил после мига запинки. — И те, кто пытается ими стать, плохо заканчивают. Неро стискивает зубы, резко оборачивается, стараясь разглядеть его лицо, но все равно ничего не видит. Перед глазами, заслоняя все, полуптичья фигура, белая с золотом. В груди больно, куда больнее, чем от удара Ямато. На запястье сжимаются пальцы Кирие, второй ладонью она ловит Неро за подбородок, заставляет посмотреть на себя. — Разве ты ему рассказывал? — спрашивает она почти неслышно. Неро опускает глаза. Рассказывал? Когда бы. Они вообще не говорили о прошлом. Кирие улыбается горько, понимающе, гладит его по щеке. Кажется, хочет сказать что-то еще. Но тут распахивается дверь, разносится звонкое: — Данте! Тот со стоном сползает по креслу, закрывая глаза ладонью, чтобы не смотреть на влетевшую в контору девушку. Следом, посмеиваясь, входит Моррисон, помахивая шляпой. — Привет, Данте… Как я удачно зашел, все в сборе, — присвистывает, замечая новый облик Ви. — Ого. Для этого парня я гей! Неро оборачивается, смеряет Моррисона тяжелым взглядом. Ви только усмехается в ответ, как и накрасившие его девушки, Нико с Леди даже в ладоши хлопают. А вот Данте щурится неприятно, и пальцы Верджила мгновенно сжались на рукояти клинка. — Воу, воу, — Моррисон поднимает руки в притворном ужасе. — Не убивайте меня, это просто шутка. — Дурацкая шутка, — ворчит Неро. Кирие улыбается в ладонь, глядя на его лицо. Петти присаживается на край бильярдного стола, возле которого стоит Верджил, прокатывает под ладонью один из шаров. — Я ужасно по вам всем соскучилась, — говорит, но смотрит только на Верджила. Придвигается ближе, чуть откидываясь, заглядывает в лицо. — Почему вы не пришли в пятницу? Я же звала. Говорит «вы», а звучит очень явное «ты». Неро хмыкает — флиртует Петти как положено восемнадцатилетней девчонке, неумело и нахально, но смешнее то, что и Верджил реагирует как смущенный подросток, молча отводя взгляд, словно если игнорировать проблему, она исчезнет. — Ты вроде за меня замуж собиралась, — притворно обижается Данте, не то смеясь, не то искренне пытаясь спасти брата от ухаживаний. — Верджил красивее, — надувает губки Петти, оборачиваясь, но со стола соскакивает. — Потому что бриться не забывает! Лицо у Верджила становится очень сложным, по нему легко угадывается тяжелый выбор между потерей привычного ухоженного образа и вешающимися на него девушками — Петти ведь наверняка не первая. Данте только закатывает глаза, спрашивает Моррисона: — Зачем ты ее вообще привез? — Ну, кто-то должен присмотреть за этим местом, пока вы будете на задании, — спокойно и хитро отзывается тот. — Петти?! — вопрос получается хоровым, но Данте перекрывает всех по громкости. — Эй! — восклицает девушка возмущенно, наклоняясь к самому носу Данте. — Раньше ты не жаловался! — Да мне деть тебя было некуда! — огрызается тот. — А меня тоже некуда деть? — серьезно спрашивает Анджела, внимательно глядя на Неро. Тот вздыхает, подхватывает девочку на руки. — Это просто дурацкая шутка, — говорит четко, сердито косится на Данте. Тот словно бы действительно смущен, Петти на миг замирает перед ним с опущенной головой, но тут же оборачивается на месте, широко улыбается Анджеле, подмигивает. — Он всегда так ворчит, когда хочет казаться хуже, чем есть! Не слушай! Данте фыркает, отворачиваясь. — Так что там за задание, что ты нас всех наниматель? — Редгрейв, — пожимает плечами Моррисон, будто это что-то объясняет. На мгновение замолкают все. Неро невольно хмурится, потирает руку. Ни радости, ни предвкушения нет и впомине — будь его воля, постарался бы вообще не вспоминать об этом городе. Данте, кажется, тоже не в восторге. — Клипота нет, порталов тоже. На кой там мы? — Вы недооцениваете, сколько демонов успело вылезли, — веско отвечает Моррисон. — Сотни, Данте. И не только мелочь. Армия не справляется, мы едва можем удерживать границы города, не позволяя этой заразе расползаться. Нужно с этим заканчивать. — Зачистить город, — Данте хмыкает. — Это надолго. Сколько платишь? Моррисон усмехается, называя сумму. Неро сначала думает, что ослышался. — Сколько?! — Это до вычетов, — тихо замечает Ви. — Впрочем, город уже в руинах. Вряд ли даже ты и Данте сможете получить штраф в таких условиях. Он выглядит безмятежным, но Неро ведь помнит — они родились в Редгрейве. И разрушил его Верджил, то есть, демоническая половина Верджила. Хреново им, наверное. Паузу прерывает Триш: — Извини, дорогой, но ты не перебьешь наш текущий заказ. Там слишком хорошо платят. — Эй, почему я об этом ничего не знаю?! — возмущается Данте. — Чтобы там продолжили хорошо платить, конечно же! — смеется Леди. — Иначе опять гонорара не хватит даже на покрытие штрафов. Так что извините, мальчики, мы не с вами. — Да ладно, — неловко замечает Неро. — За последний заказ оплата с надбавкой пришла. Улыбается Кирие, гладит по голове Анджелу. Да, у них есть еще одна, самая лучшая надбавка. — Вы с Ви работаете нормально, — кивает Моррисон серьезно. — А вот Данте с Верджилом разносят место заказа в клочья, и, по-моему, отнюдь не из-за сложной драки с демонами. Смотрит на братьев выразительно, Неро фыркает. Удивительно, что они еще контору не разнесли. Хотя, возможно, часть мебели уже сменилась, а он просто не обратил внимание. И вот та латка на перилах давно была или свежая? — Но в Редгрейв можно, — добавляет Моррисон. — Там действительно хуже не станет. — Ну спасибо, — хмыкает Данте. — Так что, поехали сразу? Эй, предоплата будет? Жратву купить надо, там же нихрена в городе не осталось. Неро вообще не собирался так внезапно куда-то уезжать, но черт, это захватывает! Прихватить валяющиеся в конторе запасные шмотки, Алая Королева и Синяя Роза у него всегда с собой. В коридоре сталкивается с Ви, уже смывшем макияж, тот улыбается привычно. Неро быстро обнимает его — скучал все-таки, блин! — Чего ты так давно не приезжал? Ви улыбается чуть шире. — Здесь Данте и Верджил. Мне очень хорошо на Фортуне, но я не могу долго без них. Не физически, просто… Пожимает плечами. Неро на мгновение поджимает губы, потом кивает. Думает — ну да. Он бы тоже долго без Кирие не захотел. Это другое, но похоже, наверное. Они готовы ехать в Редгрейв уже через час после предложения Моррисона. Кирие ловит Неро за руку у выхода, сжимает ладонь. — Я вернусь, — обещает Неро, обнимает крепко. Она только кивает, внимательно смотрит в его лицо. — Поговори со своим отцом, Неро, — просит мягко. — Нормально, а не… Ее губы вздрагивают, на мгновение строго поджимаются, когда она накрывает ладонью его грудь — точно то место, куда вошел Ямато. — А не вот так, — заканчивает Кирие. Неро не находится с ответом. Уже в фургоне, рассматривая модернизированный Нико бич, косится на Верджила. Поговорить с ним? Как? Тот, кажется не горит желанием общаться… Неро отворачивается, хмурится, глядя на механизм в руках. Но прежде, чем успевает спросить Нико, что к чему, его легко треплют по голове. *** Верджил дремлет, зажатый между Данте и подлокотником дивана, когда вялые подколки Неро и Нико, по которым они каким-то образом ведут машину, прерываются фразой: — Так, тут я уже не ориентируюсь, — Неро выбирается со своего места. — Кто будет следующим штурманом? Верджил смотрит в окно. Редгрейв искажен, воспоминания словно в дымке, их слишком много. И все же он знает эти улицы — знает как он сам, ребенок и взрослый, как Ви, проведший здесь несколько дней перед тем, как приехали Неро с Нико. Как Уризен, бывший частью Клипота, прораставший через этот город, пронизывавший его. Встает, подходит к передним сидениям. — Направо, — командует. Им нужно зачистить все, нет смысла сразу забираться в глубину. Это займет несколько дней, и фургон с Нико нужно будет укрыть в подходящем месте. Верджил считает, что может принимать решения. Город вокруг… Не город. Руины. Верджил всматривается в оставшиеся от домов стены, Нико объезжает рухнувшие на дорогу обломки. — Нехреново тут все разнесло, — бормочет. Верджил молчит. Он помнит этот дом. И перекресток за ним — там был магазин игрушек. Это из очень далекого прошлого. И там дважды ночевал Ви. Верджил может вспомнить причину такого выбора, но предпочитает сконцентрироваться на дороге. — Ты в порядке? — вполголоса спрашивает Данте, останавливаясь за спинкой кресла. — Конечно, — Верджил отвечает холодно. — Налево на ближайшем перекрестке. У него не темнеет в глазах и не дрожат руки. Значит, он в порядке. Брат кладет ладонь на плечо, сжимает. Наклоняется, якобы заглядывая в окно, горячий шепот обжигает ухо: — Вердж, не дури. Это наш дом, который ты развалил нахуй, так что тебе нихуя не нормально! Даже Ви ненормально, хотя он тем пиздец-деревом не был. Встал и пошел в салон быстро, блядь, сам же будешь не рад, если тебя накроет! Верджил хмурится. Чуть оборачивается, замечает Ви, стоящего за спиной Нико. На лице у него печаль столь явная, что хочется отвернуться, отгородиться, не смотреть. К сожалению, она от этого не исчезнет. И Данте прав. Он пожалеет, если не сможет удержать самоконтроль. — В двух кварталах отсюда, в той стороне трехэтажная парковка, — указывает рукой. — Удобное место для стоянки. Встает, возвращается в салон. Помедлив, проходит дальше, к мастерской Нико. Опирается на стену. Руки все-таки дрожат. Выбраться к парковке оказывается намного сложнее, чем ожидалось: дороги перекрыты обломками, провалами и внезапно вырастающими из земли стенами. — Ладно, хорош крутиться, — заявляет Данте, когда третий маршрут не приводит их к цели. — Нико, ищи, как туда добраться, мы пока пешком прогуляемся. Или найдем рабочий телефон, или на месте встретимся. Они давно съехали с шоссе, этих улиц Верджил не помнит. Или не узнает светлый город, оставшийся в памяти тенями и обломками. Руинами, в чем-то не меньшими, чем те, в которые превратился реальный Редгрейв. Иногда Верджил думает, что то, что он вообще хоть что-то вспомнил после долгих лет в облике первого из рыцарей Анджело, чудо. Иногда — что, возможно, ему не следовало вспоминать. Тогда этот город остался бы цел… Или нет. Демоны приходят в мир не только с помощью его рук. Мост через реку уничтожен, Вержил вспоминает, как сам сделал это, дважды — сначала когда корни Клипота оплели его, затем когда Ви разрубил узел. Сейчас приходиться спускаться к воде, Данте, Неро и Ви перешучиваются, Верджил ищет, как подняться на противоположный берег. Приходится долго идти по засыпанному обломками, наполовину пересохшему руслу, прежде чем они находят подходящее место. Здесь был парк, он и сейчас не тронут, шелестят листья. Даже птицы вернулись в город, их чириканье можно различить в тишине. — Красиво, — вполголоса замечает Ви. Он стоит на поваленном дереве, по которому они выбрались из реки, легко балансирует тростью, естественно выбрав удачный ракурс. Хочется ли Верджилу выглядеть так? Становиться частью картины, чувствуя ее красоту и свое место в ней? Должно быть, да. Ведь Ви — это он. И всем четверым хочется, чтобы покой этого места не нарушали демоны. Так что когда те появляются, бой начинается исключительно слаженно. Данте и Неро вырываются далеко вперед, уже на улицу, в очередные руины. Однако и в пределах парка демоны продолжают прибывать, стягиваясь на звуки боя из окрестностей. Вместо Ви, как всегда, дерутся Тень и Грифон, рядом с Верджилом вырастает из земли Кошмар. Его присутствие нарушает концентрацию, Верджил оборачивается к еще одной группе демонов, быстрыми ударами рубя их в клочья. По стенам бегут отсветы молний Грифона, падает черным лезвием Тень. Верджил добивает последнего из демонов здесь, перемещается к следующему. Он уже дрался в паре с Ви, но раньше тот не призывал Кошмара — не было необходимости. Сейчас бой сложен и не позволяет отказываться от настолько мощного оружия. Но Верджил слишком хорошо помнит бесконечные, безнадежные сражения, ждущие тех, кто попал в лапы этого текучего чудовища. Кому приказали не двигаться, пока Кошмар поглощает их. Бой позволяет сохранять часть контроля, рефлексы работают, ведя его от одного врага к другому. Верджил понимает, что оказался слишком далеко, когда слышит возглас Ви, оборачивается и видит, как демон заносит над ним косу. Требуется два перемещения, а не одно, поэтому он не успевает. Частично Ви справляется сам — отбивает лезвие тростью, и то вонзается не в грудь, чего не пережил бы ни один человек, а только прокалывает руку чуть выше локтя. Не насквозь — Верджил уже рядом, удар снизу вверх заставляет косу вырваться из рук демона, отлететь далеко в сторону. Еще один — и от самого демона остаются лишь клочья быстро развеивающегося тумана. — Какого хера, Вердж?! Данте подбегает к ним, останавливается, тяжело дыша. Ви зажимает рану, Неро, не тратя лишних слов, помогает перетянуть ее платком. Верджил отворачивается, но Данте хватает его за плечо, разворачивает к себе. — Вас тут было двое! Какого хера ты не прикрывал его спину? — Больше я так не ошибусь, — тихо отвечает Верджил, убирая Ямато в ножны, но Данте мало обещания. Ему нужна причина, а Верджил не может назвать ее. Не сейчас, не при всех. — Ви, — Данте оборачивается уже к нему. — Тогда объясни ты, что за херня происходит?! Верджил стискивает зубы. Его часть понимает, что с ним, и может ответить. Но Ви только встает, опираясь на руку Неро, чуть улыбается. — Ничего не происходит. Просто в следующий раз лучше разделяться иначе. — Да блядь, — Данте взмахивает руками, со все еще не убранными пистолетами выглядит особенно эффектно, — и ты туда же! Неро только фыркает: — Ясно, — закидывает здоровую руку Ви себе на плечо и бодро направляется к выходу из парка. Верджил знает, что Ви может идти сам. От того, что он не пытается сказать это, не останавливает Неро, не… Не делает то, что сделал бы сам Верджил. Странно. Остается только собраться и пойти за ними рядом с Данте. Здесь слышен только шум ветра, и, очень далеко, звуки осыпающихся камней и драки. Направление определить невозможно и не требуется — все равно в итоге они прочешут весь город. Однако то, как напали на них в парке, заставляет задуматься. Впереди тоже говорят об этом. — Странно, — начинает Ви, — что их так много после нескольких месяцев в человеческом мире. — Ну, много в портал влезло, — пытается найти объяснение Неро. В голосе Ви звучит улыбка: — Дело не в том, сколько их было изначально. Дело в том, что демоны дерутся друг с другом. Всегда. Это способ знакомства, решение любых споров, наказание… Вся жизнь в Аду — бесконечный бой. Не всегда до смерти, но и она тоже часто случается. Он говорит об этом так же, как читает стихи, одновременно с чувством и отстраненно. Обычно Верджил не мастер понимать интонации, но сейчас может услышать и память о страхе, и печаль, и легкий след гордости. Потому что они — его. — Тут мы похожи, — хмыкает Неро. Добавляет недоверчиво: — Хотя я драку демонов никогда не видел. От меня они ни на что не отвлекались. — Конечно, общий враг объединяет, — усмехается Ви. Добавляет: — Так же объединяет лидер, отдающий приказы… — Тихо, — прерывает разговор Данте. Верджил прислушивается, различает скрежет металла и звук шагов. Кладет руку на меч. Руины здесь сложились в причудливый лабиринт, расстояние скрадывается эхом, отражающимся от стен. В таких условиях лучше не торопиться, они идут осторожно, напрягая слух. Однако вскоре это становится излишним. — Ламер! — доносится из руин мальчишеский возглас. — Н-н-н-нет! — второй голос такой же звонкий, но сильно заикающийся. Звук драки, окрик уже мужской: — Ламберт, Энтони! Охотники выворачивают из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как худой высокий мужчина поднимает за шкирки двух темнокожих подростков, растаскивая в стороны. — Он п-п-первый начал! — тут же жалуется правый, прижимая к груди увесистую железяку. — Я говорил, что не желаю больше… — мужчина замечает подошедших чужаков, заканчивает тише: — этого слышать. Отталкивает мальчишек, пытаясь заслонить, хотя с его телосложением это затруднительно. Поднимает руки, показывая пустые ладони. Подростки за его спиной замирают настороженным волчатами. Верджил изучает эту троицу, прищурившись. Люди. Живые. Без оружия. Что-то происходит в нем в эти доли секунды, что-то, что невозможно ни назвать, ни описать. Быстрый взгляд на Ви, тот как раз говорит: — Я думал, здесь никто не выжил, — в голосе звенят недоверие и радость. — Да уж, — хмыкает Данте, закидывая за спину меч. — Вы везунчики. Еще неделю просидите где вы там спрятались, и все будет тип-топ. Неро улыбается, первым догадываясь представиться. Машет рукой на остальных: — Данте, Ви, Верджил, нас на зачистку города наняли. С нами еще девушка с фургоном, мы к парковке пытались проехать, но все завалено. — Дирк, — называет себя мужчина. Напряженный взгляд скользит по лицам, он хмурится, но продолжает: — Это мы перекрыли дороги. Если вы можете связаться с девушкой, я расскажу, как добраться. Наша община живет на парковке. *** Зрелище на третьем этаже огромной парковки завораживает. За баррикадами и завалами открывается полутемное пространство, разделенное ширмами и шторами, мирно пылает сложенный из обломков очаг, курится паром снятая с него кастрюля. И везде — люди. Живые люди, от их вида, их голосов приходит облегчение настолько сильное, что на глаза наворачиваются слезы. Пусть их едва ли больше десятка на сотни тысяч, Ви счастлив видеть эту маленькую общину. Она кажется доказательством того, что он… Они… Уризен разрушил не все. Так же, как островок зеленого парка посреди руин. На них обращают внимание, торопится навстречу женщина, сидевшая у огня. — Вы ранены, — говорит вместо приветствия. — Давайте я… Запинается, поднимает взгляд к высокому Дирку. Тот объявляет громко: — Это охотники на демонов. Они убьют всех, кого найдут в городе, и мы сможем жить нормально. Снова. Тишина длится долго, кажется, люди осмысляют сказанное. От того, как привыкли они к своей участи беженцев, больно. — Это замечательно, — первой улыбается женщина. — Простите, так сложно поверить! За ее спиной медленно поднимается гомон, люди переговариваются, кто-то отвешивает подзатыльник подростку — кажется, Энтони. Заика Ламберт под шумок скрывается за ширмой, цепляясь за добытую в руинах железку крепче, чем за руку возлюбленной. — Я Мелисса, — представляется женщина. — Вас все-таки нужно перевязать. Бинты у них последние, но она не колеблется, вскрывая пачку. Лицо прячется за длинной челкой, как у самого Ви, длинные светлые волосы на концах отливают зеленым. Под ее мягкими прикосновениями боль отступает. Ви цитирует: — Там ангелы идут И льют благословенье На каждое растенье, На почку, спящую пока, И чашу каждого цветка. — Это совсем не про меня, — отвечает она тихо, глядя из-под челки темными глазами. — Чаще всего ангелы так говорят, — улыбается Ви. Забота согревает сильней, чем тепло очага, так что он просто хочет поблагодарить, но Мелисса серьезно качает головой. — Ангелов не бывает. А тех, кто пытается ими стать, ждут только страдания. Слова отзываются внутри эхом, Ви невольно ищет взглядом Верджила, но находит вместо него Дирка, замершего в стороне от общего круга. Рядом с ним невысокий коренастый мужчина, доносится сердитое шипение: — Какого хрена ты их притащил, они же!.. Дирк отвечает двумя короткими ударами. Замирает на миг над упавшим человеком, протягивает ему руку. Тот хватается за нее, встает, почесывая скулу. Больше не спорит, только хмыкает, улыбается даже, словно такого «объяснения» в самом деле достаточно. Ви вздыхает, отворачиваясь. В некотором отношении люди похожи на демонов. Или становятся похожи, когда привыкают жить в смертельной опасности. — Я нашел телефон, — Неро садится у огня, протягивает к нему руки. — Нико скоро приедет. Мелисса, закончив с перевязкой, отходит к огромной кастрюле, вокруг нее собираются люди, протягивают миски. Возвращается Дирк, предлагает и извиняется одновременно: — Еда не очень вкусная, но ее достаточно. Для нас будет честью, если вы присоединитесь к ужину. Ви соглашается сразу — он все равно до сих пор не вполне научился оценивать продукты по вкусу. Понял только, что увы, в отличии от организма Верджила, его тело не способно переварить абсолютно все, что он способен прожевать. Долгая жизнь в Аду накладывает на привычки свой отпечаток. Даже если толком ее не помнишь. Верджил берет миску с легким кивком, черпает жидкую, больше похожую на суп кашу. Данте смотрит на них секунду, передергивает плечами: — Я не голоден. Отворачивается, достав Мятежник, берется выправлять острую кромку. Лицо у Неро еще выразительней. Ви улыбается, думая — если захочу понять, что такое «вкусно», нужно просто еще раз съездить на Фортуну и обратить внимание на то, чем кормит всех Кирие. *** — Я прогуляюсь, — бормочет Неро, вставая. Неловко сидеть и смотреть, как люди жуют, особенно когда считаешь, что они едят жуткую гадость. Потому что разрушенный город, тут же ничего не осталось. Почему их не забрал никто, не эвакуировал? И Моррисон про людей не сказал, а ведь это самое важное должно быть — найти выживших! Хотя когда вырос Клипот, Неро тоже было не до того. Отрезает что-то внутри, как и на Фортуне было. Ты просто соглашаешься с тем, что спасти всех не можешь, и вместо этого стараешься спасти хотя бы близких, не умереть сам, убить максимум демонов. Ощущение несправедливости не мира даже, а самого себя режет, Неро шагает дальше от освещенного круга. На парковке темно, только кое-где горят маленькие дымные костерки. Здесь жгут все, угадываются в дровах обломки мебели. Около одного огня сидит на бетонном блоке кудрявая женщина, джинсы ниже колен обгорели, свитер порван на плече. Неро замирает, словно на стену налетел, не сразу понимая, что его напрягло. Женщина крутит в руках кусок проволоки, тряпки… «Кукла», — понимает Неро. Как в той деревне, где им поклонялись, где ими были! — Что это? — спрашивает, поймав женщину за запястье. Она молчит, вскинув голову, губы кривятся в непонятной гримасе. — Почему вы это делаете?! — спрашивает Неро громче. — Не помню… В детстве кто-то научил меня их плести. Это всегда успокаивало… Она же сейчас расплачется, понимает Неро. Отпускает худую руку, пятится. Чего он взъелся, правда? Наверное, таких не только там делали, да и не призовет же она никого одной куклой. Женщина беспокойно теребит край рваного свитера, глядит снизу вверх испуганно и виновато. Натягивает рукава до кончиков пальцев, низко опускает голову. Неро закусывает губу, хочет что-то сказать, извиниться за тон хотя бы, но его локтя касается чужая ладонь. Мелисса смотрит из-под светлой челки, улыбается мягко. Неро отступает в сторону, а она опускается на корточки рядом с женщиной, шепчет что-то успокаивающее. Неро не вслушивается, смотрит в сторону — слишком личной кажется эта простая сцена. Мелисса встает вскоре, ведет Неро назад к очагу. — Полли немного не в себе, — говорит грустно. Оглядывает лагерь выживших: — Как и все мы. Многие потеряли дома, семьи, даже самих себя. Если бы не Дирк, мы бы скорее всего погибли. — Простите, что… Она улыбается, качая головой. — Не нужно. Вы нас защищаете. Вы принесли надежду, что это все закончится. Что мы сможем просто жить. Вдалеке слышится знакомый рев, Неро морщится — что Нико делает с мотором, ну блин! Она, конечно, что сломает то и починит, но жалко же движок. Отвлекается от своего возлюбленного меча Данте, хмыкает: — А вот и наш ужин. Эй, Дирк! Мы жратву прихватили с собой. Мало, но поделимся. Улыбается благодарно Ви, словно это он сидел на жуткой каше пару месяцев. Хотя с его виноватостью за то, чего на самом деле не делал, он себя, небось, и хуже чувствует. Дирк от угощения не отказывается, так что когда Нико паркуется перед тройным рядом баррикад, к ней отправляется целый отряд грузчиков, Неро помогает тоже. Понятно, что даже годовой запас пицц, который Данте притащил с собой, общине на пару обедов, но больше и не надо. Они должны быстро разобраться со всеми демонами здесь. Чтобы эти беженцы снова жили, как люди. *** Откладывать первую вылазку на утро нет ни малейшего смысла. Однако люди вообще весьма нелогичны, а отправляться на охоту в одиночку глупо, так что Верджил ложится спать вместе с остальными. Устраивается на одеяле возле очага: отсюда равно просматриваются подходы, которыми могут воспользоваться демоны, место парковки фургона, и где устроился брат. Очевидный недостаток один — он засыпает последним, когда люди перестают бродить вокруг, а просыпается первым, когда Мелисса начинает готовить завтрак. Она старается двигаться тихо и для человеческой женщины у нее получается удивительно хорошо, но это только будит надежней. Если в аду не заметишь, как к тебе подкрадываются — умрешь. В лучшем случае. Верджил передергивает плечами, встает, складывает одеяло. — Я вас разбудила, — вздыхает Мелисса. — Извините. Он молчит. Данте говорил, он выглядит в такие моменты высокомерной сволочью, но, по правде говоря, Верджил просто до сих пор не понимает, как отвечать на подобные вежливые фразы. И предпочитает выглядеть сволочью, а не дураком. Мелисса, впрочем, на разговоре не настаивает. Разогревает пиццу, режет на кусочки. Все — очень тщательно и вдумчиво, аккуратно. Верджилу нравится такой подход. Просыпаются остальные, слышны голоса. Из-за картонной ширмы выходит Дирк, потягивается, касаясь потолка. Обменивается с Мелиссой быстрыми взглядами, словно переговариваются без слов. Разумная предосторожность. Охотники для общины все же чужаки, которых стоит опасаться. Местные едят быстро, жадно, облизывая пальцы. Неприятно ноет внутри, Верджил хмурится едва заметно. Очередное чувство. Раздражает, что Ви знает, как это называть, а Верджил — нет, и сейчас, когда Ви еще в фургоне, не может угадать. Устраивают свару подростки, не поделив последний кусок, присвистывает выпрыгнувший из фургона Неро. Дирк, словно смутившись, оглядывается. — Что вы опять устроили! — рычит на удивление звучно для его телосложения, растаскивает детей за шкирки. Данте умиленно вздыхает: — Они напоминают нас в детстве. — Только в детстве? — усмехается Верджил. Данте довольно скалится, изображает пару движений любимого боевого стиля. — Разомнемся? — Скоро мы все разомнемся с демонами, — вполголоса замечает Ви, садясь рядом. — Не стоит пугать людей. Данте выглядит как ребенок, у которого отобрали конфету. Впрочем, пицца его утешает. Найти в городе демонов просто, особенно после того, как Дирк указал, где те предпочитают собираться. На обломках рухнувшего на перекресток здания — дом полулежит на соседних, изломанный, но еще не развалившийся до конца — устроилась целая стая. Охотники идут вверх по наклонной стене, прорубаясь через эмпуз и дрянь посерьезнее. Прозрачный спрут, подловив момент, присасывается к Данте, Верджил перемещается к ним, но брат шипит и меняет форму, отбрасывая тварь сам. Они заканчивают с последними из этого гнезда, когда снизу в окно вламывается крупная демоница. Неро не успевает отпрянуть, получая когтистой лапой в живот, охает, отступая к стене. Тень бросается прикрыть, но демоница не пытается развить преимущество. — Верджил? Она близко, слишком близко. Верджил замахивается, собираясь ударить рукоятью катаны… Останавливается. Светлые волосы отросли неопрятными волнами, деловой костюм разорван, белая кружевная блузка в пятнах крови. Женщина перед ним больше не похожа на демона и еще меньше похожа на девочку, чье имя срывается с губ: — Алиса? И все же это она. Знакомый демонический облик: огромные зеленые глаза, тонкая кожа, челюсть, раскрывающаяся как клюв Грифона. Сирена, они все такие. Знакомые черты человеческого лица. — Верджил, Верджил, — она почти поет, пританцовывая вокруг него. — Верджил! Если она спросит, где Аркхам… — Где Аркхам, Верджил? Он бы меня похвалил! Ты всегда смотришь так! — Что за хрень происходит? — спрашивает Неро, зажимая медленно затягивающуюся рану. — Старая знакомая, — отзывается вцепившийся в его руку Ви. — Не вмешивайся. Возможно, ее еще можно вернуть. — Нельзя, — но Данте, говоря это, только закидывает меч на плечо. — Она сплелась с демоном двадцать лет назад. Пфф, а у нас это семейная традиция, подбирать детей, да, Верджил? Сколько ей тогда было, тринадцать? Старше всех, но ты и начал первым. Нам тогда тоже было не много. Алиса словно не замечает их, и Верджил тоже концентрируется только на ней. Ви надеется, что у нее еще есть путь назад. Верджил видит, что нет. Данте прав, она уже не станет человеком. У таких, как она, только два пути — умереть на Земле и отправиться в Ад, или полюбить. Любовь, как ни глупо это звучит, все еще исцеляет. У нее на пальце кольцо, но значит ли оно хоть что-нибудь? — Алиса, ты любишь кого-нибудь? — Тебя, — отвечает она без запинки. Словно наконец решившийся подросток, виснет на шее. — Тебя я люблю, Верджил! Ты такой сильный. Брезгливость поднимается к горлу, хочется оттолкнуть Алису. Он только берет ее за запястья. — Кто подарил тебе это кольцо? Она смотрит на свою руку равнодушно. Пожимает плечами. — Кто-то неважный. И, вероятно, уже мертвый, если пытался ее спасти. — Верджил, — окликает брат. — Надо заканчивать, так или иначе. Хочешь, можем попробовать ее в деревню запихнуть, ту, которую Неро откопал. Верджил смотрит в глаза девочки, которую однажды освободил от влияния демона. Про которую забыл уже тогда, увлеченный гонкой за силой, дракой с братом. Девочки, оставленной одной среди запретных книг, которые свели Аркхама с ума. И все же она как-то прожила эти двадцать лет. Может ли она вернуться к той жизни? Он задумывается слишком глубоко, но все же замечает, как взблескивают ее глаза, как смотрит она на его шею. Жажда силы, конечно. Для таких демонов что может быть естественней, чем взять желаемое у другого. Он не мешает. Выбрасывает назад руку, останавливая рванувшего к ним Неро. — Ты выбрала, Алиса. — Я выбрала… Она не кричит, только вздыхает едва слышно. Откатывается в сторону отрубленная голова, истаивает пеплом следом за телом. Верджил убирает катану в ножны. Поводит уже зарастающим прокушенным плечом. — Идемте. Мы еще не закончили с этим районом. Данте хлопает по плечу, Ви горько улыбается, выходя вместе с ними к проему и глядя в небо. Только Неро замирает над местом, где упала Алиса, смотрит остановившимся взглядом на разносимый ветром прах. — Вряд ли ей будет лучше в Аду, — тихо говорит Ви, избавляя Верджила от необходимости что-то объяснять. — И все же теперь там ее место. Так бывает с людьми, выбравшими демонов. Неро мгновенно вскидывает голову: — С Анджелой этого не случится! Данте треплет его волосы: — Конечно, не случится, расслабься. Ты мне другое скажи. Какого хрена она тебе дырку в пузе сделала? Или ты разучился вовремя превращаться? За спиной Неро тут же появляются голубые лапы, показательно разминают кулаки. Верджил замечает: — У тебя есть другая форма. Синий демон с алым узором на лице. Неро гримасничает, исчезают когти на плечах. — Я не могу призвать ее по команде! Верджил не понимает такой концепции, хмурится. Ржет Данте рядом: — Только не учи его как меня, ладно? Неро растерянно мотает головой, не понимая шутку, Верджил только поджимает губы. Собирается отрезать, что и не собирался, когда рядом оказывается Ви, указывает тростью на удобную плоскую крышу. Там из-за домов выступает еще один демон, явно суля самое сложное сражение сегодняшнего дня. *** Гигантское тело, восемь членистых ног, огненная глотка. Это он. — Вот блин, — замечает Грифон, сев на выставленную руку. — Думаешь, он нам по зубам, а? Может, дружно развернемся и свалим? Ви перехватывает трость поудобнее, наклоняет голову. Нужно будет призвать Кошмара, к счастью, тот сейчас может существовать сколько угодно, вне зависимости от силы Ви. Верджил будет не в восторге, но куда хуже будет, если им придется заглянуть в фасетчатые глаза Фантома. — Не понял, — Данте прокручивает пистолеты на пальцах, выступая вперед к демону. — Я ж тебя убил, причем давно и окончательно. Встречает распахнутые жвалы дуплетом Эбони и Айвори, охотники бросаются врассыпную. Огненный поток взрезает без того державшийся на честном слове дом, тот осыпается обломками бетона, от грохота закладывает уши. Ви бежит вдоль края крыши, спиной чувствуя жар огненных столпов — последний осколок Нело Анджело помнит его и выбрал основной целью. Это хорошо. Прыжок с края, Грифон вцепляется в выброшенную вверх руку, помогает спланировать на балкон чуть ниже, а потом вернуться на крышу уже в другом месте, рядом с Данте. — Меня ты тоже вроде как убил! — орет птица. Согласно рычит отступившая к ним Тень, Ви прищелкивает пальцами, заставляя Кошмара рухнуть на врага сверху. Данте смотрит на его демонов. На Фантома. На Верджила. Матерится, бросаясь к врагу, кричит: — Вердж, назад, твою мать! Верджил даже не оборачивается, зато Неро выступает вперед, пытаясь отсечь отца с линии огня. Ви медленно обходит демона по кругу. Он не хочет этих воспоминаний. В прошлый раз он не справился с ними. Но он может справиться сейчас. Нужно только ослабить их. Ви жмурится от молний Грифона, взмахивает рукой, посылая в атаку всех. Кошмар отстает, это плохо, таким составом им не победить, даже не отвлечь. Звучат выстрелы — это Данте, рев мотора — Неро. Ви забирается на плечо Кошмара, направляя его, наконец видя все поле боя. Грифон суется прямо под удары и отлетает в сторону комком перьев, Тень хлещет кнутом, превратив в него собственную голову. Взвизгивает, не успев — даже не попытавшись! — уйти из-под огненного шара, собирается в темный пульсирующий сгусток. Сердце пропускает удар. За раненной Тенью пытается подняться на ноги Неро, опирается на голубые лапы демонической формы, зажимая распоротый едва не до половины бок. Ви не успевает помочь, Кошмар только разворачивается для замаха, Данте даже не видит происходящее, а Фантом уже распахивает жвалы! — Умри. Черная тень доппельгангера, ослепительная вспышка меча. Ви отчаянно перепрыгивает на спину Фантома, надеясь на последний удар… Но поздно. Голова демона отделяется от тела, падая под ноги Верджила, тот провожает ее взглядом. Ви видит отражение оранжевого огня в голубых глазах, тело под ногами истаивает, впитываясь — не в Ви. Его целое падает на колени. — Верджил, чтоб тебя, блин! Данте рядом, кладет руки на плечи брата. — Ты как, эй? — Нормально, — едва слышно отвечает тот. Ви видит, как дрожит Верджил. Что он вспомнил? Разве он не понимал, с кем они сражаются? И если понимал, то… Ви оглядывается на Неро, тот как раз встает неловко.  — Я бы пережил еще один удар, правда! — голос сердитый и жалобный одновременно. Ему под колено тычется вернувшаяся Тень, едва не сбивая с ног, прекрасно показывая этим, насколько сильно Неро не прав. Ви невольно улыбается, замечая: — Яблочко от яблони недалеко падает. Даже Верджил усмехается, с трудом поднимаясь, выпрямляется, стараясь подавить видимую даже со стороны дрожь. Ви морщится — сейчас целое сделает вид, что все в порядке, проигнорирует боль и заставит себя действовать. Если его сын — их сын?.. — Неро плюет на тело, которое в самом деле заживет через пару минут, то Верджил плюет на свой рассудок. Данте подхватывает брата под локоть. — Ну-ка пошли. Тащит вниз по лестнице в руины здания. Ви выставляет трость перед шагнувшим было за ними Неро. — Не стоит, — отворачивается к краю, ниже виднеется еще одна крыша, на которую удобно будет спланировать. Объясняет, когда Неро оказывается рядом с ним: — Этот демон был частью Верджила, еще одной из тех, которые он отсек. Я не смог подчинить Фантома когда-то, и теперь он вернулся. Полностью, а не смягченный, как мои. — Я понял, что какая-то хрень случилась, — поджимает губы Неро, первым спрыгивает на асфальт, складывает руки на груди. — Но хоть спасибо ему можно сказать? Он, ну… Окей, ладно, он правда меня спас. — Нельзя, — качает головой Ви. — При тебе он будет изображать сильного. Сейчас ему может помочь только Данте. Прикрывает глаза, отворачиваясь. Чувствует, как уходят демоны, оставляя их наедине, и как смотрит, ничего не понимая, Неро. — Мне легче, чем ему, так как я осознаю наше прошлое чем-то, случившимся не вполне со мной. Но также я никогда не получу той любви, что дарит ему Данте, — признается Ви с легкой улыбкой. — Так что я завидую моему целому в той же степени, что и сочувствую. *** Чего? Как он назвал Верджила?.. Неро шипит не хуже любого демона: — Ты не его запчасть! Ты это ты, вполне самодостаточный! Какая разница, кем ты был или как появился! — Ты не понимаешь, — Ви вздыхает устало, словно Неро спорит с тем, что два плюс два равно четыре. — Мы с ним даже не говорим, нам незачем. Я знаю, что он чувствует, чего хочет, потому что чувствую и хочу того же. Но некоторое я никогда не получу. Всегда будут два брата-близнеца… И я. Нечто иное. — Ты не третий лишний! И откуда ты знаешь, если вы не говорите, вдруг вы уже не похожи! Ви только улыбается. Ну что же он такой дурак! Хочется накричать, встряхнуть, объяснить. А еще — обнять, потому что кажется, что Ви опять видит кошмарный сон. Неро правда сгребает его в охапку, закусывает губу. Начинает медленно: — Ну да. Еще бы вы разговаривали, вы же словно одну жизнь живете, постоянно рядом, — он старается говорить спокойно. Он давно не ребенок, в конце концов, он может сложить слова в объяснение! — Почему ты снова пытаешься раствориться в нем? Тебе не обязательно быть всегда вместе с Верджилом и Данте. У тебя есть не только контора. Еще мы, Фортуна. Вообще можно найти что-то свое и для себя одного. Ты же другой, ты отдельно. Ви молчит, неподвижно замерев в руках Неро, и… Вздрагивает? Что случилось? Неро отстраняется, тянется к упавшей на лицо длинной челке. Ви плачет, прикусывая губы, почти беззвучно, только слезы текут. — Все в порядке, — говорит тихо. — Я просто не могу тебе объяснить. Неро кажется, он со всего маху врезался в стену. Почему получилось вот так, что он сказал неправильно? Что он не понимает? — Прости. Я… Я просто хочу, чтобы ты… — криво, неловко улыбается. — Был счастлив. Я опять забыл самый главный вопрос. Чего ты на самом деле хочешь? — Чтобы меня любили и защищали, — Ви словно стихотворение цитирует. Со вздохом вытирает слезы. — Я и есть это желание, которое Верджил, каким он был прежде, посчитал слабостью и отсек. Это не то, что может измениться, это моя природа. — Я тебя люблю! — все-таки срывается Неро. — Я хочу тебя защищать! Почему ты меня совсем не считаешь, ты же мне как брат! Ви смотрит с непонятным выражением, а потом вдруг прикрывает рот ладонью, смеется, качая головой. Ну что Неро опять сказал не так!.. Взгляд падает на разгромленный магазин музыкальных инструментов. — О! Есть идея, пошли. Неоновая вывеска валяется на земле, блестят осколки витрины. Неро перебирается через рухнувший откуда-то сверху кусок бетона, уже думая, что дурак и тут наверняка разнесло все напрочь, но нет, торговый зал цел. А главное, целы инструменты. Электричества в руинах, понятно, нет, так что Неро разыскивает акустическую гитару, бьет по струнам. Расстроена, но не так паршиво, как можно было ожидать. — Выбирай себе что-нибудь! Ви тянется было к скрипке. Ну блин, это же опять будет их с Верджилом общее! — Не-не-не, давай что-то другое! Но Ви и сам замирает, отступает на шаг от стойки. Задумчиво оглядывается и забирается за барабанную установку. Качает в пальцах палочки — он что, играл раньше? То есть не он, а… Неро встряхивает головой, берет аккорд. Ну да, у них получится какофония, ну и черт с ней! — Включайся! Вспоминает самую въевшуюся в память мелодию, изобразить ее на акустике та еще задачка, но что-то должно получиться. Смотрит на Ви, который поочередно пробует инструменты установки, пытаясь подстроиться под взятый Неро ритм. Слишком быстрый. И вообще какого хрена Ви всегда должен подстраиваться! Неро обрывает музыку, тут же перестраиваясь — медленней, уже не привычный рок, а что-то другое. Плавное, с неожиданными переходами, высокое. Похожее на Ви. Тот улыбается, но лицо сосредоточенное, он пробует, подбирает свою партию, быстро освоившись с тем, что ведет уже не Неро. Вместо ровного ритма постоянно меняющийся, текучий рисунок. На который, конечно, начинает собираться аудитория. Неро отставляет гитару. — Не останавливайся, классно выходит! Драться под музыку офигенно. Тень и Грифон, конечно, появляются тоже, Неро следит, чтобы вовремя добивать их жертв. Но блин, как-то многовато у них слушателей! Неро отступает к Ви, хмурится, сжимая кулаки. Черт, отец прав, ему нужно научиться призывать полную демоническую форму когда надо, а не только когда кто-нибудь помирает! Магазин жалко, сейчас же тут все разнесут. За спиной взвивается совершенно сумасшедший бой, кажется, это не у Неро, а у Ви четыре руки. Взмах Алой Королевой — к черту, он справится. Шаг вперед и неожиданный толчок в спину, мурашки пробегают по телу, бич дьявола коротит. Неро смотрит, как разом рассыпается вся толпа приковылявшей к ним «аудитории». Оглядывается. Ви вытирает лоб, челка липнет к влажной коже, глаза блестят. — Продолжим? Неро со смехом подхватывает гитару. — Черт возьми, да! *** Память обрушивается лавиной, сбивая с ног. Он не может вычленить отдельные картины, только ощущения — грязь, от которой не отмыться, неспособность думать, постоянное присутствие властной руки в мыслях, давление ошейника даже когда того на самом деле давно нет. Тяжесть брони, хотя вместо нее зеленая ткань пиджака. Ты ничего не выбираешь, ты играешь роль под чужими пальцами, и то, что вокруг человеческий мир, делает эту ношу вдвойне тяжелей. Верджил может встать, мимолетно жалея, что хотя бы эта часть не осталась отсеченной, и одновременно ощутить, как то, что выглядело Фантомом, занимает свое место, закрывая привычную брешь. Он перенесет эту память, он даже может говорить и усмехаться. На локте сжимаются пальцы брата. — Ну-ка пошли. Полуразрушенная лестница, Верджил спрыгивает ниже. Под ногами прах Клипота. Иногда он забывает, почему решился на это. Чтобы выжить? О, вовсе нет. Просто невыносимо было умирать вот так, со всей этой памятью о том, как проигрывал раз за разом. Как был сломлен и не мог взять реванш. Сейчас он помнит все до последнего дня. Сейчас он понимает самого себя даже слишком хорошо. Если бы не последствия, он, возможно, повторил бы это разделение. Забыл, вычеркнул из себя шрамы, оставленные Мундусом. Его прижимают к стене и целуют. Хороший способ заставить перестать думать о том, что прошло. Руки Данте на плечах, серьезное лицо. — Эй, ты здесь? Верджил медленно кивает. — Я здесь. Все в порядке, Данте. Я справлюсь с этим. Брат легонько встряхивает его. — Ты не один, помнишь? Не обязательно справляться вот так. Можно рассказать все, что захочешь. Рассказать… — Возможно, однажды. Не сейчас. Данте смотрит внимательно, словно выискивая в глазах Верджила подтверждение словам. Видимо, находит, потому что только прижимается лбом ко лбу. — В любой момент, ясно? Его руки гладят по плечам, но не как обычно, а скорее как маленькая Анджела гладит Тень. Верджил улыбается, приподнимает голову, заставляя брата отодвинуться. Хочет поблагодарить, но вместо этого резко оглядывается. — Что это за звук? Данте тоже прислушивается, они вместе в несколько секунд преодолевают путь сквозь здание вниз. Музыка? Точно драка, по улице бредут отставшие демоны. Разобраться с ними легко, в бок толкает порыв ветра, Верджил щурится на источник. Музыкальный магазин. — Оставили Неро на пять минут и он уже нашел развлечение, — усмехается Данте. — Еще и человечность твою привлек, зуб даю. Верджил следит за братом. Такое теплое лицо, на миг даже вспоминается Кирие. Так люди говорят о своих детях? Для Верджила Неро все еще чужой, хоть он и ощущает их связь. Но о чем и как говорить с ним, не представляет. И зачем. — Пошли, — взмахивает рукой Данте. — Я хочу в этом поучаствовать! Магазин наполовину разрушен, впрочем, перебраться через завалы несложно. Неро внутри терзает гитару, а Ви… Ви сидит за барабанной установкой. Верджил даже встряхивает головой, удивленный. Зачем? Разве он когда-нибудь?.. — Не ищи, — смеется его часть. — Этого ты никогда не хотел. — Возьми что-нибудь, Вердж! Данте уже вцепился в бас-гитару и на пару с Неро играет что-то скорее громкое, чем мелодичное. В такие моменты Верджил задумывается о том, что сын больше похож на Данте, чем на него. Хочет ли он присоединяться к этому? Нет. Но выбрать инструмент интересно. Далеко не все здесь пережило разрушение Редгрейва и недавнюю драку, из стойки со скрипками уцелела лишь одна. Верджил шагает ближе. Он умеет играть на этом. Учился очень давно, в детстве, до того, как остался один, и играл потом. Верджил не сразу приучил свое тело быть больше демоном, чем человеком, а одно только умение драться не дает еды и крыши над головой, когда тебе десять лет. Он вряд ли хочет вспоминать эти звуки и движения сейчас. Оглядывается, думая, что еще можно выбрать, но Ви кивает с улыбкой, и Верджил смыкает пальцы на тонком грифе. Между ним и его частью становится Неро, заявляет зло: — Себя, блин, послушай хоть раз в жизни! — Я себя и слушаю, — спокойно отвечает Верджил. Неро только фыркает. — Я тебе зеркало подарю с этого гонорара, — обещает недовольно. Верджил не понимает причины его слов и не желает выяснять. Вместо этого кладет инструмент на плечо, легко прижимая подбородком. Смычок касается струн, заставляет дрожать, деревянный корпус отзывается протяжно. «Как человек», думает Верджил и удивляется собственной мысли. Однако она понятна. Прикосновение, вибрация, звук. Он не собирается встраиваться в общее звучание, да и вряд ли это возможно. Вместо этого можно слушать собственный инструмент, музыку, льющуюся из него, и естественно продолжать одну ноту другой. Как в бою, когда каждая стойка подразумевает лишь несколько возможных ударов, а каждый удар может перейти лишь в конкретные защиты. Здесь требуется интуиция, а не рассудок, который тем временем может осознавать, что происходит. Что хотя он играет свою собственную мелодию, и еще трое делают, вероятно, то же самое, итог не звучит диссонансом. Данте указывает головой на выход, словно предлагая устроить шагающий оркестр. Идиотская затея, тем более с учетом того, какой инструмент выбрал Ви. Верджил думает, что стоит прекратить заниматься глупостями и вернуться к основной задаче — в городе еще более чем достаточно демонов, но скрипку не опускает. Музыка льется, словно жизнь, ее не хочется прерывать раньше срока. Брат все-таки идет к завалу, Неро, конечно, не отстает, только оглядывается и на миг сбивается, теряя мелодию. Восклицает: — Ну нихрена себе! За спиной стоит Ви. Верджил не сразу понимает, что тот сделал с барабанами, потом лоскут тьмы переползает по одному, словно гладит, Ви переступает с ноги на ногу, не прекращая играть, и вся эта сюрреалистическая конструкция плавно скользит вперед. Эффектней всего они перескакивают завал — на миг Ви вместе с инструментами взлетает в воздух, тут же снизу к ним протягивается Тень, подхватывает своего хозяина и его игрушки так ловко, что тот даже не нарушает ритм. Странное чувство на миг заполняет грудь, когда Верджил осознает, что остался в магазине один. Но Данте выглядывает из-за обломков. — Эй, пошли! Так будет даже веселей, чем мечами! Верджил не вполне понимает, что планирует брат — в конце концов, это не Неван, а обычные человеческие инструменты… Стоп. Но каким образом Данте играет на бас-гитаре? Она ведь должна зависеть от электричества. Он думает, а руки действуют, хотя в последний раз он не то что держал, видел скрипку лет двадцать назад. Пожалуй, это настолько же невозможно. И убивать демонов вот так невозможно, но те, привлеченный звуками, рассыпаются, не успев подобраться ближе, и каждая смерть впитывается в Верджила, насыщает. Скрипка в руках сияет холодным голубым огнем, музыка сливается, Верджил понимает, что поет без слов, что все они делают это. Что здесь и сейчас он, его брат, его сын и человек, родившийся из его ошибки — одно. Лишь на миг, взрывающийся сияющей белизной. Руки пусты. Верджил глубоко дышит, поводит головой. Он не понимает, что случилось, но сила все еще наполняет его, пульсирует внутри, вырываясь улыбкой. Он поднимает голову, следя за осыпающимся пеплом демонов, и… Над городом, там, где прежде поднимался основной корень Клипота, взлетает демон. Широкие плечи, мощный торс. Корона. Каменные волосы и каменная борода. — Этого. Не. Может. Быть, — раздельно говорит Верджил. — Я же его самолично раздолбал, — одновременно с ним восклицает Неро. Верджил оглядывается непонимающе, натыкается на такой же удивленный взгляд. Усмехается Данте: — Нет, ну превращаться в статую уже моветон! Кто это теперь так выпендрился? Это не Мундус, осознает Верджил. Прикрывает на миг глаза. Одной лишь тени его до сих пор хватает, чтобы от кипящей силы осталась лишь способность не дрожать. *** День получился веселым… Более или менее. Из головы не идет разговор с Ви, кривая усмешка Данте, посеревшие губы отца, когда они увидели вдали какого-то хера, ужасно похожего на Санктуса. То есть, на статую Спарды. И на кого-то еще, только вот объяснения Неро вытрясти не успел — на них целая орда демонов набежала. Ви ранили опять, так тупо, словно тот сам сунулся под когти. Отношение Ви к себе пугает еще и потому, что Неро не может его понять, с какой стороны ни посмотри. И вся эта их хрень с братством, которое местами выглядит демоны знает как. Неро сердито пинает попавшийся под ногу камень, ежится. У него тут дело, между прочим. В процессе веселой — и не совсем веселой, и совсем не веселой; блядь, ну почему все не может быть просто; главное отучиться материться, когда к Кирие вернется; о чем он вообще думает, блядь! Магазинчик. Продуктовый. Целый, найденный в процессе зачистки, с консервами, которые за пару месяцев сдохнуть не могли. Дорогу Неро помнит и точно не заблудится, особенно если не будет отвлекаться на всякую фигню. Рядом шагает Дирк, спина неестественно прямая, руки сцеплены. Он вроде бы не самый старший и точно не самый сильный, но для общины все равно безоговорочный авторитет. Наверное, потому что люди вообще выбирают себе лидеров иначе. По мозгам, например, а не по размеру и силе. С дороги улетает очередной камушек. Ну почему куда не плюнь, попадешь в мысли о дорогом семействе?! Конкретно сейчас — об отце, который по рассказам Леди и куда более неохотным оговоркам Данте всю жизнь бегал за силой, как будто это что-то решало. «Мне нужно больше силы». Неро сжимает и разжимает кулак, в котором не так уж давно скрывался Ямато. Но ему-то было нужно, когда на Фортуну напали и он должен был защитить Кирие! А не просто чтобы было. — Моя семья — идиоты! — вырывается все-таки возглас. — Сожалею, — звучит вопросительно, словно Дирк не уверен, что такому раскладу стоит сочувствовать. Неро фыркает, и его вдруг прорывает. Как бесит Ви и как больно смотреть на его вымученную улыбку. Как Данте ухитряется одновременно быть идиотом и заставлять Неро чувствовать идиотом себя. Как Верджил изображает ледышку, потом ни с того ни с сего гладит по голове, а потом отворачивается с таким лицом, словно это не он и Неро показалось. Как Данте отлично прячет усталость и сколько он пил до всей заварушки с Уризеном. Как высокомерно смотрит на всех отец. Неро едва замечает, как рассказ о потомках Спарды перетекает в рассказ о Фортуне. О Кирие, единственном нормальном человеке в окружающем дурдоме, Неро ее точно не заслужил. О Кредо. — Я его не спас тогда. До сих пор жалею, — Неро спотыкается, качает головой. — Простите, вам не нужна еще и моя головная боль. Дирк поводит плечами в ответ, не соглашаясь и не отрицая, смотрит на дорогу, не отрываясь. Неро мысленно отвешивает себе оплеуху. Нашел кому жаловаться! Здесь все потеряли близких, Дирк наверняка тоже. — У вас была семья? — спрашивает тихо. Меньшее, что он может сделать в благодарность — выслушать чужую боль. Но Дирк только качает головой. — Здесь у меня никого не было. Я… Путешествовал много. Когда-то были младшие брат и сестра. Давно, в другом городе. Я их едва помню. Неро кивает, глядя себе под ноги. До магазина они доходят молча, Дирк руководит троицей, взятой в качестве грузчиков. Возвращаться приходится по темноте, так что Неро не до разговоров, он слушает руины и очень благодарен людям, которые за время жизни посреди разрушенного города научились ходить так, чтобы не привлекать внимание демонов. Почти не мешают. На парковке такая же идиллическая полутьма, как и вчера. Слышно, как Нико за фургоном насмешливо припечатывает «мусор», и возмущенный ломкий голос Ламберта, который пытается отстоять свою находку. — Если сделать в-в-вот так, и найти х-х-хоть обломок д-д-дьявольских н-н-ножниц… — На кой тебе… А ну-ка стой. Нахрен ножницы, тут другое нужно! Неро вздыхает. Вот как так получается, что Нико и какой-то впервые увиденный подросток общий язык нашли по щелчку пальцев, а Ви и Верджил в этот раз даже не у одного костра сидят? И не надоело ли Неро молча злиться на этих идиотов? Тащить Ви проще, так что Неро размашисто идет именно к нему. Тот поднимает голову, заранее встает со вздохом. На лице безграничное терпение, словно Неро — ребенок. Но черта с два Неро на это поведется! Цапнуть за плечо и приволочь Ви к костру легче легкого, к тому же он даже на словах не возмущается. — А теперь поговорите нормально, блин, а не как обычно у вас бывает! — заявляет Неро, складывая руки на груди и старательно игнорируя их взгляды. — Нет, мы, конечно, можем разыграть… — начинает Верджил. — …этот цирк, — заканчивает за ним Ви, идеально попадая в паузу. Если бы не другой голос, показалось бы, что говорит один человек. Ужасно хочется дать по башке не одному, так другому, а лучше обоим. Неро вместо этого наклоняется к уху севшего на бетонный блок Ви, шепча: — А теперь скажи ему то, что сказал пару часов назад мне. Гримаса у Ви болезненная, Верджил приподнимает бровь. Неро вскакивает, взмахивает руками. — В общем я посоветовал и пошел, дальше разбирайтесь сами! И правда уходит в фургон, закрывает дверь за собой. Черт. Если бы он тогда, на Фортуне, чаще говорил с Кредо, а не шатался по городу в поисках приключений… Неро впечатывает кулак в стену. Черт с ним, с прошлым, сожалениями никого не вернуть. Просто Неро все сделает, чтобы подобного ни с кем не повторилось. Не в его смену. *** Верджил не собирался ни о чем говорить и рассчитывает, что это нежелание взаимно, но Ви не уходит. Возможно, из-за уже второй раны, которую пришлось перевязывать прямо в руинах, разорвав на полосы нижнюю майку Неро. Отвратительная регенерация и отвратительная слабость. Верджилу неприятно смотреть на это, он хочет уйти, когда Ви говорит: — Для меня ад подернут дымкой. Я до сих пор многое не помню, а то, что помню, словно произошло не со мной. Поэтому я сочувствую тебе. Дышать тяжело. Да, то, что они думают друг о друге, очевидно отличается. Откровение неприятно, Ви знает это. Даже если он привык принимать жалость как норму, должен знать, как она бесит Верджила. И все же эта правда зачем-то нужна. Верджил медленно вдыхает, остужая ярость. Он может сделать ответный жест. Находит внутри себя отношение к Ви и слова, в которое его можно облечь. Они даже удивляют. — Я жалею тебя. Ты слаб и не можешь стать таким сильным, как я хотел. Но я помню, что ты этого и не хочешь. Поэтому я завидую тебе. Ты не ослеплен. Ты себя знаешь. Снова молчание, однако уходить больше не хочется. Разговор связывает их крепкой веревкой, зеркальные признания — ее узлы. Ведь отсекая свою человечность, Верджил презирал ее, а не жалел, и тем более никогда ему в голову не пришло бы ей завидовать. — Что ты вспомнил? — тихо спрашивает Ви. — Не важно, — отрезает Верджил, мгновенно понимая, о чем речь. — Это тебя не касается. — Это и мое прошлое тоже, — они с Ви равно упрямы, но Верджил не собирается никому рассказывать о том, что открылось ему в глазах Фантома. Даже себе. — Мне всего два дня, — цитирует вместо этого. — У тебя нет прошлого. Потому что знает — он желал бы его не иметь. Ви молчит долго, но Верджил понимает — он не согласился, он просто подбирает слова. — Я тоже вижу кошмары, — наконец говорит Ви, глядя в огонь. — И у меня нет Данте, который даст утешение. Слова режут болезненной правдой. Верджил всегда помнил, что Ви — его часть, но никогда не думал о его желаниях. Только о том, можно ли по ним прочитать собственные. — Не отнимай у меня хотя бы право на память, — едва слышно просит Ви. — Она все равно не исчезнет от этого. Верджил прикрывает глаза, соглашаясь с аргументом. Но как рассказать о том, что вспомнил? О жизни, когда бинты заменяли кожу, о наемничьем баре и самых грязных заказах, об отвратительном вкусе самогона, который заливали в глотку, а Мундус, контролировавший тогда каждое движение, требовал терпеть. О равнодушном взгляде Данте, в котором не было ни узнавания, ни хоть капли сочувствия. О дробовике в своих руках и выстрелах, о готовности действительно убить. О том, как работал вместе с Данте почти год. Тьму воспоминаний прорезает свет, вспыхивают отдельные сцены, детали, слова. Тьма превращается в ночное небо, и чем дольше он смотрит в нее, тем больше видит звезд. Он начинает говорить медленно и хрипло, вразброс, не пытаясь выстроить последовательность событий и дат. Просто поток воспоминаний, такой, каким увидел его в оранжевых глазах. Они оба неотрывно смотрят в огонь, пока он говорит, так что когда рядом оказывается Данте, Верджил вздрагивает, замолкая на полуслове. — А я думал, мне почудилось… «Гилвер», — говорит брат. Стоит, гипнотизируя взглядом костер, сжимает кулаки. Хмыкает через силу: — Жаль, я не убил Мундуса тогда. Только запечатал. Надо исправить. — Возможно, вместе мы справимся с ним, — отзывается Ви. — Возможно, нет. Я бы не торопил события. Все, что было, уже прошло. Мы здесь. Мы живы. Верджил только коротко кивает. Атмосфера постепенно разряжается, Данте протягивает к огню неведомо когда нанизанные на железный прут сосиски, Ви задумчиво смотрит Верджилу за плечо. Замечает, будто размышляя вслух в их общей манере: — Неро любит помогать другим, но любая помощь — отражение собственных желаний, — переводит взгляд на Верджила, улыбается ободряюще. — Поговори с ним. Хотя бы побудь рядом. И Верджил, помедлив, встает, чтобы уйти в фургон. *** Под окнами фургона азартно возятся с каким-то хламом Нико и Ламберт. Неро устраивается на переднем сидении, закинув ноги на бардачок и заложив руки за голову. Тихо посмеивается, когда темнокожий заикающийся подросток разгибается и что-то наставительно вещает. Нико фыркает скорее по привычке, слушает с заметным интересом. В какой-то момент оба начинают ожесточенно жестикулировать, кажется, вот-вот подерутся. В слова Неро не вслушивается, только наблюдает из-под ресниц. Под солнечным сплетением противно ноет — не то дневная рана зарастает, не то другая, гораздо старше, раскрылась. Неро морщится досадливо, с силой запрокидывает голову, ударяясь затылком о спинку. Словно это поможет справится с подступившей к горлу горечью. Руины города у всех вызывают воспоминания, только по Данте не скажешь, о чем он думает между схватками. Рука сама тянется к трубке телефона, замирает, не подняв ее. Звонок разбудит Анджелу, да и Кирие уже наверняка спит. И что Неро может сказать? О проснувшейся боли хорошо молчать, сидя рядом, завернувшись в плед, деля ее вместе с теплым дыханием. Пластиковая трубка не заменит пальцы в ладони, а разговор только заставит обоих чувствовать себя одинокими. Под окнами ликующе кричит Нико, или Ламберт, так с ходу не разберешь. Хлопок двери теряется за гомоном, и Неро, подумав, делает вид, что не услышал. Через боковое зеркало следит, как проходит по салону Верджил, замирает на середине, касаясь рукояти меча. Садится на диван, так и не проронив ни слова. Неро фыркает, прикрывает глаза. И зачем, спрашивается, пришел? Решил не оставаться на ужин? Сопротивляющегося Ламберта Мелисса как раз уводит к костру чуть ли не за шкирку, Нико кричит вслед что-то ободряющее и склоняется с отверткой над совместным проектом. Становится очень тихо. Неро отстукивает ритм последнего боя по колену, косится в зеркало заднего вида. Интересно, сколько времени они оба смогут делать вид, что находятся в фургоне в одиночестве? «Поговори с отцом», — всплывает в памяти мягкая просьба Кирие. Неро раздраженно выдыхает сквозь зубы. Блядь, да он бы рад, эта тишина выматывает не хуже поединка. Но как и о чем? С чего начать? Да хоть бы и с этого! — Знаешь, я задолбался притворятся, что я тут один, — заявляет громко. Думал подождать реакции, но первая фраза, словно иголка, тянет за собой нить продолжения: — Очень не хочу опять понять, что забегался, не успел сказать что-то важное, и все проебал. Оглядывается, облокачиваясь на спинку сидения, криво улыбается в ответ на удивленный взгляд Верджила. — Когда я в детстве выкидывал что-то, меня пытались воспитывать проповедями. У Кредо очень хорошо получалось, сурово, внушающе. Не работало, конечно, но молчать он умел не менее выразительно. Я ненавидел ужины в плотной осуждающей тишине. Воспоминания горчат и греют, Неро хмыкает, прикрывает глаза. Позволяет им просто звучать. — Все заканчивалось одинаково — я срывался и убегал. Молотил подушку, выпуская пар. Кредо давал мне фору в несколько минут, потом появлялся. Если я дулся, садился рядом, если злился, кивал на тренировочный меч и выходил во двор. Никогда не заговаривал первым — наверное, считал, что я должен все осознать и извиниться. Но никогда не оставлял. Взгляд сам собой соскальзывает на пальцы правой руки, ладонь сжимается в кулак. — Никогда не сомневался, что стану рыцарем. Потому что Кредо им стал. Он меня и учил — не всему, но многому. Неро спотыкается, отворачивается, снова упирается затылком в спинку сидения. — Ты сказал, те, кто пытается стать ангелами, плохо заканчивают, — слова впиваются иглами в губы. — И, конечно, был прав. — Что случилось? — подает голос отец. Неро даже благодарен за его ничего не выражающий тон, позволяющий улыбнуться в ответ, оборачиваясь и подбирая слова. Слишком много тогда случилось. Как об этом рассказать? Как поделиться? Взгляд ложится на рукоять отцовского меча. — Я выпустил Ямато из рук, — признается горько. — И Кредо убили. Верджил смотрит так, словно больше ничего не требуется объяснять, но остановиться сложнее, чем начать. Неро говорит — о явлении Данте в храме, о том, как пытался его выследить и что нашел. О Кредо, с которым пришлось драться уже всерьез, о том, как чуть не потерял Кирие. И о Санктусе со Спасителем, конечно. — О нем и вспомнил, когда увидел этого здоровяка в городе, — заканчивает со вздохом. Косится на отца — слушал ли он вообще? — А кого он тебе напомнил? И замечает, как моментально каменеет Верджил, сам становясь похожим на статую. Неро решительно поднимается, пересаживается за стол напротив отца, смотрит в лицо. — Не отвечай, если не хочешь, — говорит. Тут же вздыхает, потягивается, усмехается, не чувствуя ни капли веселья. — Просто не хочу снова сидеть в тишине. Расскажи что-нибудь другое! Верджил молчит, пробегает по губам призрак горькой улыбки. Неро взмахивает руками, пытаясь что-нибудь придумать: — Ну хоть шутку про демоническую форму объясни! Как ты так научил ей Данте, что меня не надо? Верджил вздыхает, но, видимо, решает, что проще объяснить это, чем нежелание разговаривать. — Когда демоны убили нашу мать и мы с братом оказались разделены, каждый из нас отказался от части себя. Он — от демонической, я — от человеческой. По крайней мере, мы оба попытались. Когда мы встретились, он не мог противостоять мне без полной силы. Я проткнул брата его же мечом и ушел. Однако Мятежник способен дополнять, сращивать разделенное. Он позволил Данте овладеть демонической формой, и в следующий раз брат мне не проиграл. — Да, тогда понятно, откуда пошла традиция все решать мечом, — бормочет Неро. Решительно спрашивает: — А еще что-нибудь можешь рассказать? Верджил неподвижно смотрит в стол, болезненная улыбка задерживается на лице. Неро замечает, как отец сжимает рукоять Ямато и жалеет, что спросил, когда Верджил начинает говорить: — То, что было до смерти матери, я помню смутно. Следующие десять лет я выживал и старался стать сильней. После мы… Решили часть разногласий с Данте и я остался в аду, желая победить Мундуса, Короля демонов, убившего нашу мать. Тот каменный демон в городе похож на него… Я не справился. Следующие годы, не знаю точно, сколько, я был его слугой, и едва помнил себя, даже собственное лицо. Когда Данте разрушил ту форму, я смог освободиться. Я пытался выжить в Аду, но проигрывал сражения, мое тело разрушалось. Тогда я вспомнил и смог найти Ямато… Тебя. Остальное ты знаешь. Спокойный, холодный голос, в котором невозможно услышать боль — и все же Неро чувствует ее. Рывком придвигается, прижимается к плечу отца, обнимает его. Чувствует, как сверху ложатся прозрачные руки демонической формы. А потом — как Верджил неловко гладит его по спине, говорит успокаивающе: — Я жив. — И ты здесь, — добавляет Неро. — Иначе я не был бы жив, — усмехается отец. *** Верджил смотрит в темную плиту потолка над головой, выравнивая дыхание. Сумел не закричать. Хорошо. Садится, тяжело опираясь на руки. Сглатывает. Никогда не думал, что станет скучать по кошмарам трех фамильяров Ви. Просто не знал, что еще было в его жизни. Сожалеет ли он, что оказался здесь? Что убил Фантома своими руками, и отсеченная память вернулась к нему? Нет. Но завтра им предстоит сражение с сильнейшим из здешних демонов, а он к нему отчаянно не готов. Встает медленно. Он знает, кто может помочь, но сначала нужно найти, как именно это сделать. Одинокая вылазка в ночной город бодрит и одновременно ясно показывает — он прав. Ему нужно нечто большее, чем разговор в руинах, большее, чем уверенные глаза брата и его руки, сжимающие плечи. Нужно то, что делают они в комнате Данте каждые несколько дней. Верджил никогда раньше не предлагал это сам, только следовал за братом, когда тот говорил «Иди за мной» и теперь предпочитает не думать, как именно заговорит об этом. К тому же, возможно, говорить и не придется — или если он не найдет то, что нужно, или если найдет и сможет просто протянуть брату вещи, которые скажут все за него. Но в ближайшем радиусе нет идеально подходящих магазинов. Верджил пропускает через пальцы моток обычной толстой веревки, та колется. Не похоже на привычные кожаные ремни, но ему нужно вернуться сейчас. Иначе они не успеют до рассвета. Место Верджил находит тоже — полуразрушенный дом у самой парковки достаточно безопасен и тих. Забраться на пятый этаж, выше которого остался только железный скелет, сложно для людей и даже для демонов, но они вдвоем справятся. Верджил оставляет веревку там и идет к брату. Община спит большими группами, разместившись в нескольких отделенных от общего пространства «комнатах» из импровизированных ширм. Нико, Неро и Ви легли в фургоне. Данте, как и сам Верджил, предпочел ночевать в одиночестве. Он привык, что брат спит крепко, но здесь все иначе. Верджил не успевает подойти даже на расстояние пяти шагов, когда оказывается под прицелом. Замирает, заставляя себя убрать руку с Ямато. — А, это ты, — Данте зевает, прячет пистолет в кобуру. — На будущее совет — не подкрадывайся ко мне на заданиях. Я нервным становлюсь. — Ясно. Верджил подходит ближе. Останавливается рядом. Он должен найти слова. Попросить? Как? Болезненная гордость кричит — ты должен справиться сам! Ты всегда справлялся сам!.. Никогда не справлялся. — Вердж? — в голосе Данте настороженность, он садится на тонком одеяле, заменяющем матрас. — Что случилось? Если кошмары… Он быстро кивает и Данте замолкает на полуслове, смотрит внимательно. Верджил кусает губу, глядя в сторону. Выталкивает из горла: — Мне нужно, — выдыхает медленно, беря себя в руки и отпуская одновременно. Говорит уже спокойно: — Я нашел веревку и подходящее место. Свяжи меня, сделай со мной… Что-нибудь. — Голос все-таки срывается, Верджил еще раз глубоко вдыхает и выдыхает. Заканчивает: — Иначе я не справлюсь завтра. — Ясно, — отзывается теперь Данте. Встает, крепко обнимает Верджила за плечи. — Молодец, что сказал. Показывай, где там это место. В комнате нет двух стен и почти не осталось потолка, но сохранилась мебель: лунный свет отражается от треснувшего зеркала, заливает массивный стол и комод в углу. Данте оглядывает, присвистывает, оценивая вид на разрушенный город. — Ты всегда умел красиво обставить сцену. Верджил стоит, замерев. Смотрит, как Данте перебирает хомут веревки, разрезает на несколько. Ждет, сглатывая и концентрируясь на том, чтобы не забывать дышать. Ровные мотки ложатся на комод, Данте подходит ближе, снимает плащ, расстегивает жилет. Кладет пальцы на пояс штанов, впивается взглядом в глаза. Верджил накрывает его руки, сам избавляясь от последней одежды. Данте усмехается: — Давно хотел это сделать, — тут же спрашивает серьезно: — Уверен, что выдержишь? Верджил заставляет себя задуматься прежде, чем кивнуть. Но он уверен. Он устал от полумер. Говорить сложно, но он хочет, чтобы Данте поверил. Понял, что именно ему разрешают. — Да. Делай. Все. Ждет, что Данте скажет стать на колени, как обычно, но тот хитро щурится. — Ложись на стол. На живот, двигайся дальше. Ага, так. Верджил замирает — один край стола у него под подбородком, второй чуть выше коленей. Под ногами пустота, это неприятно, так что Верджил сгибает их. Данте хмыкает: — Тоже пойдет. Теперь замри. Первый виток веревки ложится на запястья, связывает руки ладонями друг к другу за спиной. Путы поднимаются выше и выше, заставляя свести локти. Верджил ненавидит это ощущение и любит его поровну. Они никогда раньше не пользовались веревками, это дает совершенно иные ощущения. Там, где ремни кажутся скользкими и холодными, веревка кусает тело мелкими волокнами, колется. Согревает. Данте заканчивает с его руками, они связаны так туго, что Верджил выгибается, чтобы ослабить боль. Возбуждение приходит вместе с захлебывающимся дыханием, твердая поверхность стола неудобна. Данте делает что-то за спиной, но обернуться невозможно. Верджил не понимает, что именно планирует брат, это пугает, почти как в первые разы. Почти. Но в то же время совсем не так. Это больше похоже на острое предвкушение, жадный интерес ожидания сюрприза, чем на страх. Веревка ложится под грудь, охватывая плечи, неожиданно оказывается, что выгибаться самому уже не нужно — путы делают это за него. Данте подтягивает их сильней, так что Верджил касается стола только животом и бедрами. Два оборота ложатся на низ ребер, потом на бедра, проходят через пах. Они выгибают его еще сильней, снова, как с руками, до предела боли. Ноги, до этого момента свободные, Данте связывает тоже, каждую по отдельности, так, что разогнуть или опустить их уже невозможно, разве что развести в стороны. Верджил дышит часто, облизывает губы. Задыхается, когда Данте налегает на край стола, выталкивая в сторону. Он зависает в воздухе, подвешенный к стальной решетке потолка — не падение и не полет, но что-то до такой степени за пределами реального, что ему даже не страшно. Ощущения беспомощности и свободы затапливают, хочется смеяться от невозможной легкости, и Верджил впервые сам тянется к Данте, целует его обветрившиеся губы. Брат чуть прикусывает его язык, плывет форма. Верджил стонет в чужой рот, когда острые клыки царапают его. Кровь течет из уголка рта, они делят ее на двоих. Верджил подставляет шею, тело, выгнутое дугой, вздрагивает от волн удовольствия. Брат целует его грудь, Верджил впервые видит это ясно. Дышит рвано, стон рвется из горла. Отчаянно хочется обнять, прижаться, но руки за спиной стянуты накрепко, вытянуты болезненной струной, и можно только гнуться сильней, выдыхать «Да, еще», бессильно тянуться к Данте, а тот улыбается, глаза темные от их общей страсти. Ладонь накрывает член, врезается в нежную кожу застежка перчатки. Данте всегда одет, это кажется равновесием. Верджил на миг представляет, что их могут услышать демоны, что кто-то может напасть. Возбуждение спадает, он прикладывает усилие, чтобы остаться человеком. Впервые понимает, что в самом деле свободен. Что все, что они делают, подлинно выбор обоих, что он на самом деле всегда остается собой. Если их прервут, он сможет сражаться в тот же миг. Жаль будет только веревок, разорванных в клочья. Но пока их не прерывают. Руки Данте скользят по телу, и Верджил думает, что хотел бы однажды сделать то же самое с братом. Или не то же, но касаться так. Голова кружится от осознания — что-то изменилось в нем. Ушло, исчезло. Страх, вечно бывший с ним, больше не вернется. *** Свежие раны мешают спать не хуже старых кошмаров, и Ви большую часть ночи дремлет, невольно слушая все, что происходит вокруг. Как за стеной фургона встает и уходит в ночь Верджил. Как возвращается. Данте спит поодаль, но представить их разговор легко. Ви может перестать быть частью Верджила? Да, наверное. Иногда это будет значить не следовать собственным желаниям, как со скрипкой — он ведь хотел взять ее, играть на ней. Но с барабанами вышло не хуже. Пожалуй, даже лучше. Он может исследовать нечто новое сам. Он вообще может смотреть в будущее, а не в прошлое. Это открытие изумляет и обнадеживает, но все же это до сих пор больно. Ви улыбается, переворачиваясь на другой бок и прижимаясь спиной к растянувшейся вдоль стены Тени. Он сравнивает себя с бабочкой, рождающейся из кокона. Настолько сильно меняться страшно, но он может найти нечто более прекрасное, увидеть, как станет другим. Но сколько бы он не убеждал себя, что Неро прав, остается очевидная рана, которую нечем исцелить. Он третий в паре братьев и наивная дружба Неро здесь не поможет. Вопрос даже не в физической близости, но в слиянии внутреннем, абсолютном доверии, защите и желании защищать. Это больше, глубже, иначе, чем представляет Неро. Проблема еще и в обратной стороне. Неро дорог Ви, но недостаточно. Ему хочется помогать, но это другое. Ви знает, как мог бы объяснить — предложить Неро мысленно решить, кого тот станет спасать при равной угрозе, Кирие или Ви. Он никогда не станет об этом спрашивать. Он засыпает под утро и снова просыпается от дергающей боли, поглаживает бедро через импровизированную повязку. Так его прежде не ранили, обходилось синяками и царапинами. Иногда быть человеком отчаянно неудобно. — Вы что, уже кого-то съели в окрестных переулках? Это Неро. Ви усмехается, выбирается из фургона, опираясь на трость, желая увидеть лица. Данте смеется, конечно, смотрит, как сытый кот, Верджил улыбается тоже, выглядит удивительно умиротворенный. Медленно переводит взгляд на Неро, с запозданием осознавая вопрос. На парковке темно в любое время, и все же Ви угадывает вспыхнувший румянец. Неро несколько секунд смотрит на отца, взмахивает руками: — Ладно, я ничего не хочу об этом знать! Ви не удерживается от тихого смешка, а Данте — от шутки: — Еще бы, ты же у нас монастырский воспитанник, тебе не положено знать, откуда берутся дети! — Что?.. — ошалелый вопрос тонет в лязге мечей, Ямато и Мятежник скрещиваются. Данте ухмыляется, лицо Верджила — воплощение сдерживаемой ярости. — Пожалуйста, — голос Мелиссы негромкий, но заставляет всех обернуться, — не надо. Вы нас пугаете. Данте отступает, разводя руками: — Извини, братик, желание дамы — закон! Клинки возвращаются в ножны одновременно, Верджил резко отворачивается. Данте смотрит на него, потом на Ви. Тот делает укоризненное лицо, и Данте, проворчав что-то неразборчивое, подходит к брату. Сначала Верджил сбрасывает руку с плеча, но в второй раз позволяет обнять его. Извинения приняты. Но Мелисса — это далеко не только способ быстро остановить драку, рисковавшую разрушить хрупкое убежище. — Вы не могли бы помочь нам? — Неро тоже догадывается, что надо расспросить общину. В конце концов, вряд ли каменный демон только ради охотников взлетел и никогда прежде в воздух не поднимался. Его должны были видеть и, возможно, хоть что-нибудь о нем знать. Мелисса слушает их вопрос, не поднимая взгляда от продуктов, из которых сооружает нехитрый завтрак для общины. Качает головой: — Мы почти ничего не знаем. Раньше была группа, которая делала вылазки, но… В общем, мы решили, что лучше поголодать немного. — Когда он появился? — тихо спрашивает Ви. — Ведь не одновременно с Клипотом, верно? Позже? — Наверное, — она неуверенно кивает. — Я его впервые увидела через несколько дней после разрушения дерева, общины тогда еще толком не было. Может, другие видели раньше. Ви переглядывается с Неро, тот предлагает: — Я спрошу Дирка и всех в комнатах слева, а ты — справа? Хороший план. Ви обходит медленно просыпающихся людей, припадая на раненую ногу. Хрупкая девушка в обгорелых джинсах нервничает, теребит куколку, от которой Ви хмурится. — Он позже, да. Говорил, он Король. Сильный, большой. Летал. Кричал. Хотел армию. Подданных. Она говорит все быстрей и быстрей, срываясь в почти птичий крик. Что еще было с ней в захваченном демонами городе? Нашла ли она свое исцеление, как они? Ви осторожно берет девушку за запястье. — Вы в безопасности. Она шмыгает носом, кивает, словно фарфоровая фигурка. Из-за ширм торопится Мелисса, приобнимает девушку за плечи. — Все хорошо, Полли, ты с нами. Все в порядке, бежать не надо, ничего не надо… Они сидят рядом, Полли никак не успокаивается, только начинает тянуть без слов какую-то мелодию. Мелисса вздыхает грустно: — Если бы я знала эту песню. Ви не знает тоже, но он всегда может прочесть стихи. Ему когда-то помогало, может быть, поможет и Полли. — Есть улыбка любви И улыбка обмана и лести. А есть улыбка улыбок, Где обе встречаются вместе. Мелисса смотрит внимательно, хмурясь, словно пытаясь разгадать тайный смысл стихов, а Полли вдруг поднимает голову. — Я вас помню. Вы там были, — взмахивает рукой неточно, но Ви угадывает направление на бывший вход в Клипот. Кивает. — Я был. — И портал благодаря вам. Спасибо! — Не мне, — он качает головой. — Мне бы никогда не хватило сил победить его и остановить Клипот. — Я не это, — начинает Полли, но Мелисса сжимает ее руку, и девушка замолкает. Опускает голову, снова теребя свою куклу. — Дело ведь не только в силах, — вполголоса замечает Мелисса, глядя ему в глаза из-под густой челки. — У людей есть много других, намного более важных вещей. Он кивает, улыбаясь. — Да. Я это уже понимаю. — Эй, — Данте заглядывает за ширму. Поднимает брови, замечая девушек, зубоскалит: — А ты здесь популярен! Вот и отлично, покрасуешься тут своими стихами сегодня. — Я могу сражаться, — он встает, мгновенно разгадывая план. Почти призывает Тень, но останавливает себя — за спиной выжившие в мясорубке девушки, они испугаются демона. — Меня носят Тень и Грифон, рана не помешает. — Они ж не все время тебя катают, — напоминает Данте, но не мешает идти к фургону, шагает рядом. — Могут все время, — отзывается Ви. — Все будет нормально… — Не нормально, — это уже Неро, примеряющий очередной бич. — Ты кончишься, если тебя еще раз ранят, а шансы нехреновые такие! — Как и всегда. — Нет, — меньше всего Ви ожидает сейчас услышать голос Верджила, но это он. — Фамилиары или помогают тебе двигаться, или дерутся. Когда они атакуют, ты уязвим. В бою с сильным демоном это будет фатально. Ви мог бы спорить еще. Предложить остаться за пределами боя с местным «Королем», удерживая на расстоянии мелочь, который тот наверняка будет призывать, раз хотел армию и подданных. Сказать, что будет действовать скрытно. Но смотрит в лицо Верджила, улыбается и садится на шину, заменяющую здесь табуретку. — Вы правы. Он помнит, как пытался пробраться мимо Малфас и не хочет повторения. — Присмотришь здесь зато, — неловко пытается ободрить его Неро. — А то когда мы главного прибьем, мелюзга полезет куда попало. Ви кивает. Демоны в самом деле могут прийти на парковку после гибели лидера. В теории. Если совсем не знать их порядки, можно предположить, что они пойдут искать что-то в руинах, а не побегут врассыпную из города. Моррисон обещал, военный кордон будет наготове. Ви надеется, хотя бы в этом на армию можно будет положиться. Охотники вскоре уходят, а он сидит один, листает свою книгу. Он помнит ее наизусть, но перечитывать все равно приятно. Проходит немало времени, прежде чем к нему несмело подходит один из детей — Энтони, задиристый мальчик с вечно текущим носом. — А что ты читаешь? — спрашивает. Из-за ширмы выглядывает взрослая, но странновато выглядящая женщина, хихикает в ладонь. — Стихи, — отвечает Ви. Показывает ребенку разворот. — Начало девятнадцатого века. Хочет сказать «тебе вряд ли будет интересно», но смотрит еще раз на копну черных кудряшек, на лицо, где за упрямством читается глубокий ужас, и предлагает: — Хочешь почитать? Ребенок отступает, скрещивает руки на груди. — Вовсе нет! А смотрит так же, как когда из фургона выгружали пиццы. — Ладно, — кивает Ви серьезно. — Но ты не будешь против, если я почитаю вслух? И начинает — стихи из книги вперемешку с теми, что помнит наизусть с самого детства. Он что-то помнит из него! Даже он — и большой дом, и ласковые голоса, и старую библиотеку. Следит взглядом за тихо штопающими одежду женщинами, за мужчинами, рубящими дрова, за разводящей огонь Мелиссой. — И на землю, присмирев, Опустился старый лев. Он из пламенных очей Светлых слез струил ручей… Почему его целое… Почему Верждил никогда не замечал, что одни из его любимых стихов — о силе слабости? Ви горько усмехается, завершая стихотворение, сгибается, уперев локти в колени, опускает голову. «Детке» было десять лет, а не семь. Но тигры-демоны действительно жаждали утащить его в свое логово, а ему приходилось отбиваться, покидая любой дом, где предлагали приют. Сколько добрых людей погибло только потому, что десятилетний изголодавшийся, падающий от усталости мальчик не сумел отказаться от помощи? Где бы он ни останавливался, следом приходили чудовища. — Дирк, армия! По лестнице взбегает запыхавшаяся женщина, спотыкается, чуть не упав. Ей навстречу вскакивает Дирк, остальные шагают к краю парковки. — Не подходите, — кричит Мелисса. Ви оглядывается, не понимая, что происходит. Встает. — Это люди, — говорит негромко, удачно попав в паузу. — Вероятно, они должны прочесать районы, которые мы зачистили, и эвакуировать людей. Нечего бояться. Мелисса прикусывает губу, отворачивается, пряча лицо. Криво, очень взросло ухмыляется Энтони. Хочет что-то сказать, но на его плечо опускается рука Дирка. — Вы убедите их? — спрашивает с непонятной безнадежностью. Ви кивает. Хромает к лестнице, но не успевает спуститься, даже до ступенек не доходит. На площадке этажом ниже уже стоят вооруженные люди, поднимаются, выстраиваясь цепочкой, щетинясь автоматами. — Руки вверх! — приказывает человек посредине. Ви медленно поднимает руки, уронив трость. — Я работаю с Данте, — говорит спокойно. — Нас наняли для зачистки города от демонов. Хотя нас не предупредили, что в городе еще есть выжившие… — Людей вывезли, когда это ебанное дерево начало их жрать! — рявкает военный. — Но… — Всех людей! Ви моргает. Дергается оглянуться, удерживает себя. Игрушка, как из проклятой деревни. Способность есть несъедобное. Решение споров дракой. «Говорил, он Король» — не людям же представлялся демон, решивший стать правителем руин Редгрейва! — Вы уверены, офицер? — спрашивает тихо. — Еще бы, — фыркает человек, ведет дулом автомата. — Отойди, парень, не то заденем. Слышно, как за спиной сбиваются испуганной толпой… Беженцы, выжившие, это в любом случае остается правдой, даже если людьми они не являются. Ви знает, не оглядываясь — перед ними Дирк, стоит, закрывая собой, уже не надеясь никого спасти, но просто потому что так нужно. Рядом Мелисса. Полли. Ламберт и Энтони. Ви смотрит на солдата, готового стрелять. — Нет, — говорит, чувствуя, как что-то разворачивается в нем, встает в полный рост впервые в жизни не только Ви, но и того, кем он был раньше. — Меня оставили защищать эту общину. Никто из них не умрет. Мир замедляется, взлетает в воздух подбитая ногой трость, ладонь на ее рукояти кажется ослепительно белой. Вырвать оружие из рук человека оказывается удивительно легко, железо крошится в пальцах. Рывок к строю стремительный и плавный, вырвавшиеся из стволов пули кажутся завязшими в желе. Ви бросается на них, не колеблясь — пусть пробьют его тело, но не попадут в тех, кто за его спиной. Автоматы остаются обломками под ногами. Ви останавливается на том же месте, с которого сорвался в — прыжок? полет? Саднят раны в груди, как могла бы гореть свезенная на коленке кожа. Ви смотрит на свое тело, где по черно-белым пластинам струятся прожилки голубого света. Видит, как выступают из ран осколки пуль. Разрывные. Падают на землю свинцовым дождем. Человек перед ним пятится, а Ви наваливается на трость. Взвившаяся в нем сила засыпает, но остается здесь, близко, под самой поверхностью. Позовешь — откликнется. Солдаты отступают, кричит в рацию офицер, из нее трещат приказы. Ви тяжело идет к нему, вынимает передатчик из ослабевшей руки. — Здесь есть выжившие, генерал. Если хотите поспорить об этом, пришлите агента Моррисона, а не ваше пушечное мясо. Кивает офицеру, улыбается ему мягко. — Все в порядке. Вы можете уйти. И только когда видит с края парковки, как скрывается в руинах спина последнего солдата, падает на колени. *** Неро пинает очередной кусок бетона, шагая по раздолбанной дороге. К предположительному логову «Короля» ведет целый автобан, здорово побитый жизнью и Клипотом, но все еще годный для лобовой атаки. Ви должен был заметить, что они действуют весьма неразумно, не проводя даже простейшую разведку, но Ви остался с общиной. Втроем непривычно, все время хочется оглянуться, перекинуться парой слов, но Неро натыкается на сосредоточенное лицо отца и молчит. Что он сказать-то может? «Все будет нормально»? «Это стопудово не Мундус»? Даже в мыслях звучит по-дурацки. — Запинаем этого гада и домой, — говорит вместо этого. — Наконец-то! Анжела будет висеть на мне сто часов, не отрываясь. — Ви пригласи, — советует Данте с усмешкой. — Нейтрализуешь ребенка котиком. — Ненормальный какой-то у нее котик, — ворчит Неро. — У нее было ненормальное детство, — внезапно подает голос Верджил. — Это нужно учитывать. — Да учитываю я, — скорей бы какой демон показался, что ли! — Просто хочу, чтобы теперь оно было нормальным. Без демонов в домашних питомцах. — Весь в дедушку, — умиляется Данте. Неро оглядывается, хочет спросить — а каким он был, настоящий Спарда? Не успевает. Драка обыденная до зевоты — просто большой каменный демон на троне из обломков бетона, просто бесконечные сотни его прислужников. Раскидывать эмпуз, ножниц и косильщиков скучно, Данте начинает вести счет, потом выделываться, словно подросток. Верджил неодобрительно сверкает глазами и тут же самодовольно заявляет: — Пятьдесят семь. — Хрена себе, — одобрительно присвистывает Данте, не отрываясь от процесса. — Малец, как у тебя? — Я, блядь, дерусь, а не считаю, — пыхтит Неро, поймав брешь в кажущемся бесконечным потоке мелюзги и рванув к «Королю». Алая королева отскакивает от каменной кожи, Неро, ругаясь, отпрыгивает назад. — Не трать время, — кричит Данте. — Этот пердун давно сдох, просто по статуе не заметно! — ПРЕЗРЕННЫЙ! Голос грохочет камнедробилкой, Неро пригибается, подныривает под гигантской ступней, не позволяя себя растоптать. — О, проняло! Вердж! Отец синей молнией взлетает на поднявшееся колено, Данте переходит в демоническую форму, раскидывая мелких демонов и насмешничая. Неро меняет бич, запрыгивает на ракету, взлетая к лицу каменного демона. Янтарные глаза неприятно напоминают статую Спарды, и на удары мечом, равно как и на выстрелы ему точно так же плевать. На первый взгляд. — ВЫ НЕДОСТОЙНЫ СРАЖЕНИЯ С КОРОЛЕМ! Неро отлетает в сторону, видит, как Верджил хватается за каменный локон, чтобы не свалиться с плеча демона. Стреляет. Стреляет. И снова стреляет. — Сзади, малец! Неро резко отворачивает в сторону, но заряд ракеты кончается как всегда невовремя. Остается только падать, глядя, как над головой проносится… — Дракон? Это еще что за ебанная хуйня?! *** Это нечто новое. Искусственно созданный демон? Здесь, не в Аду? Этот Король способен на подобное? Неважно. Нужно убить это существо. Чем бы оно ни было изначально, смерть предпочтительней рабства. Верджил прыгает с плеча Короля на спину извивающейся в воздухе твари, избегая ее пасти. Ямато взвизгивает, вспарывая влажно блестящую чешую, чудовищная спина выгибается, заставляя припасть на корточки, схватиться руками за пластины. — Сдохни, тварь! Где Данте? Каменный Король отступает по автобану, Верджил поднимается, собираясь преследовать его… И видит, как дракон пикирует на стреляющего в него Данте. Вперед, к голове. Вонзить Ямато в глаз. Остановить. Данте исчезает в пасти твари. В грохоте движений каменных тел, эхе выстрелов и звоне ударов страшный хруст кажется таким же громким, как в тишине. Верджил видит, как нижняя половина тела Данте падает на землю. Вопль раздирает грудь изнутри, Ямато плавится, рукоять обжигает ладонь. Когти демонической формы погружаются в кожу твари, раздирают на части. За спиной распахиваются крылья, Верджил ныряет под глотку дракона, выворачивает плечо, и словно Ямато дарит свою остроту голубой кожистой пленке крыла. Каменная голова падает, стремительно истаивая, Верджил пикирует следом, подхватывает окровавленный, покрытый жирным слоем пепла торс. Опускается на землю, на колени, бережно кладет свою ношу. Голова цела и на мгновение Верджил верит, что Данте сейчас скажет что-то, но открытые глаза не двигаются, лицо застыло в гримасе сдерживаемого крика. Дыхания нет, сердце не бьется — Верджил чувствует это так, словно остановилось собственное. — Данте?.. — растерянный вопрос Неро помогает выйти из ступора. — Найди его ноги, — требует Верджил, оглядываясь. Нести куда-то туловище невозможно — внутренние органы, чудом оставшиеся в нем, в любой момент могут вывалиться. Но пока целы голова и сердце, он должен жить! Демоны не умирают так глупо. Не может все так кончится. Неро окликает его, бежит, закинув на плечо нижнюю половина тела. Вдвоем они неловко складывают их вместе, пытаясь не оставить снаружи ничего важного и не засунуть внутрь плащ. Верджил садится на землю, сжимает ладонь Данте до хруста. Кажется, что-то рвется в груди, когда он смотрит на границу, делящую тело брата пополам. — Не уходи, — шепчет. — Ты пережил расстрел из дробовика в упор. Ты пережил меч в своей груди. Ты не можешь умереть так. Чуть дергаются пальцы в руке, Верджил вскидывает голову. Лицо у Данте все еще землисто серое, как застиранная до дыр простыня, но бескровные губы улыбаются, проталкивают едва слышное: — Ты чего, братишка? Испугался? Меня можно в фарш нарубить, и тот все равно обратно срастется, еще и шутить будет при этом. Мы же проверяли, забыл? Верджил закрывает глаза, медленно выдыхая. — Нет, — усмехается, не выпуская руки Данте. — Предположил, что ты настолько ослаб от пива и пицц, что потерял способности к регенерации. — Да щас! И что ты вообще имеешь против пицц, сам их жрешь за милую душу! — Только из-за отсутствия альтернатив. Они смеются, Данте крепче хватается за него, садится со стоном. — Ох бля, давно меня на запчасти не разбирали… Старею, что ли, и правда надо переходить на здоровую диету? — Из крови демонов, — уточняет Верджил. — Мир скорее рухнет, чем ты перестанешь есть всякую дрянь. Неро сидит на камне рядом, слушая их болтовню и цепляя к культе последнюю железную руку. Поднимает голову, щурится. Вскакивает. — А куда учесал этот «Король»? Оглядываются втроем на автобан. — Блядь. *** Мелисса сидит рядом с Ви на бетонном полу, по груди от ее ладоней распространяются волны покалывающего тепла — словно протягиваешь руки к огню после долгой холодной дороги. — Простите, — говорит она, впервые подавая голос с тех пор, как он очнулся. — Мы очень хотели жить, и очень вас боялись. Ви улыбается через боль, накрывается ее руку своей. — Я понимаю. Наш… Отец Данте и Верджила был демоном. — Спарда, — Мелисса коротко кивает, не отвлекаясь от процесса его исцеления. — Все, кто имеет хоть немного разума, слышали о нем. Его кровь в троих, это чувствуется. А в вас словно его отражение. Вы ведь не полудемон? — Я сам не знаю, кто я, — признается Ви. — Я был частью Верджила, которую он отсек, его человеческой половиной. Но теперь, когда у меня обнаружилась демоническая форма… Он качает головой. Грудь уже не болит, все раны затянулись, только зудят слегка шрамы на их месте. Но слабость такая, что придавливает к полу. Мелисса убирает руки, встряхивает ими — Ви почти видит капли силы, разлетающиеся в стороны. — Я использовала вашу энергию для исцеления, — говорит Мелисса. — Вам нужны будут или демонические кристаллы, но их запаса у нас не осталось, или просто отдохнуть. Ви благодарно улыбается, перехватывает ее руку, галантно касается пальцев поцелуем. — Благодарю вас. Я отдохну. — Не обязательно звать меня на «вы»! Она немного краснеет, Ви улыбается. Странное, призрачное чувство зарождается в груди, дополняет уже живущую в нем благодарность. — Меня тоже. Их прерывает Дирк, подходит неловко, садится рядом. — Спасибо. Мы… — Я понимаю, — перебивает Ви. — Не нужно оправдываться. Дирк хмурится, до странного напоминая Неро, но ответить не успевает. — ПРЕЗРЕННЫЕ! Ви рывком пытается сесть, Тень подворачивается под спину, поддерживая, Мелисса сжимает его плечо. Все взгляды обращаются к открытой стороне парковки, за которой сейчас возвышается гигантский каменный демон. — ВЫ ПОСМЕЛИ НЕ ПОДЧИНИТЬСЯ МНЕ! НЕПОКОРНОСТЬ КАРАЕТСЯ СМЕРТЬЮ! Ви закрывает глаза на миг. Он должен встать. Данте и остальные наверняка скоро придут, но до того надо продержаться. — Вам нужен отдых, — говорит Дирк, выпрямляясь. — С этим мы разберемся сами. За его спиной распахиваются золотые крылья, у Мелиссы вырастают когти, а волосы обращаются в змей, Ламберт в новой форме похож на гигантского жука. Ви смотрит недоуменно — он думал, что знает все виды демонов, но эти, все, что собрались маленькой общиной, уникальны. Среди них нет ножниц, эмпуз или чучел, нет даже сирен, здесь каждый — что-то, существующее, по-видимому, в единственном экземпляре. И вся эта разномастная стая сейчас бросается на самозваного Короля. *** Они мчатся по следу сбежавшего демона так быстро, как только могут, но все равно едва успевают. Неро спотыкается на бегу, широко распахивая глаза — бело-золотая птица дерется с тем, кто сейчас особенно сильно напоминает Санктуса. Последняя из всех, остальные уже на земле, расшвыряные каменными кулаками. Огромная рука тянется к демоническому ангелу, сейчас сожмет, раздавит… Неро взлетает на ярких голубых крыльях, сшибая Кредо. Рычит: — Ну уж нет, не во второй раз! Врезает в янтарный глаз Короля, впиваясь в него когтями, рядом проносится отец. Коротко одобрительно кивает и Неро только сейчас осознает, что перешел в полную демоническую форму. — О, знакомые все лица, в смысле, крылья, — весело восклицает Данте, присоединяясь к драке, Неро смотрит, кому он это сказал. Да, действительно знакомые — жучиные крылья Агнуса ни с чем не перепутаешь, демон вяло шевелится, отползая подальше от поля боя. Они здесь. Все они здесь, словно давая второй шанс. Неро не может его упустить. Камень крошится под когтями, пулями и лезвием, община помогает, насколько может, демоны Ви тоже рядом. Хорошо, самому Ви хватает ума не лезть, Неро в какой-то момент замечает его на краю парковки, но тут же рядом приземляется Верджил, мягко толкает в грудь, заставляя отступить, и возвращается в бой. Неро надеется, что там было сказано нечто в духе «Ты хорошо справлялся, а теперь наша очередь». По крайней мере, Ви не выглядит огорченным, когда послушно ковыляет подальше в безопасность, тяжело опираясь на трость. Все кончается даже на удивление быстро, камни рассыпаются, открывая… Ну да. Санктуса. Он не слишком похож на себя, противное слияние паука и человека, но все равно узнаваем. Неро с наслаждением отстреливает ему голову, возвращаясь в человеческую форму. И наступает пора считать раненых. Неро находит своего бело-золотого ангела, даже не удивляется, когда тот обращается в Дирка. Протягивает ему руку. — Привет. Я тот младший брат, которого ты забыл. Идем домой? Кредо смотрит неуверенно, собирается ответить, но Неро перебивает его: — Да, я понял, что ты не помнишь человеческую жизнь. Но она у тебя была. И младшая сестра было. Мне плевать, что ты все забыл. Идем. Кирие будет рада. Кредо с незнакомым лицом, но абсолютно таким же внимательным взглядом, что и годы назад, смотрит, словно пытаясь увериться, что Неро говорит серьезно. А после едва заметно улыбается, принимает руку и встает. — Спасибо. — Да не за что, — усмехается проходящий мимо Данте. — У него дедушка демоном был, какие предрассудки! Им всем нужно время — оплакать погибшего в сражении Энтони, залечить с помощью Мелиссы и перевязать раны. Когда приходит Моррисон — оформить выживших, чтобы их пропустили за кордон, и встает вопрос о жилье, Неро решительно заявляет: — А приезжайте на Фортуну. Вообще все! У нас до сих пор куча пустующих домов, места всем хватит. К тому же они родом с Фортуны. Не все — Полли, наверное, из той деревни, может, еще кто-то из других мест. Но им нужен дом, а Неро может устроить так, чтобы они нашли его на Фортуне. Как он сам нашел. И Ви тогда будет чаще приезжать. Ну, судя по тому, как он улыбается исцеляющей всех Мелиссе-горгоне. Неро едва заметно переводит дух, улыбаясь. Ну вот, теперь Ви точно не будет страдать в одиночестве. Никто из них не будет.